Форум
Связь
TeaTime: Название: Связь Рейтинг: R Примечание: это НЕ ПРИКВЕЛ к "Капитуляции". И вообще никак с "Капитуляцией" не связанный текст. Автор: TeaTime Беты: Jethro, Кыцик
Ответов - 40
TeaTime: 1. – Господин Эм, вас ждут. Андроид в белой униформе внутренних служб Башни Юпитер провел рукой вдоль светящейся лиловой полосы, дезактивируя электронный замок. Раздался негромкий сигнал зуммера, и прозрачная дверь отъехала в сторону. Системы безопасности уже больше месяца работали в особом режиме. После гибели Главы Синдиката доступ в Башню был существенно ограничен. Выше 130 этажа, на технические уровни, не допускался вообще никто, кроме андроидов из внутренней службы. Сегодня было сделано первое исключение – для исполняющего обязанности Главы Синдиката Рауля Эма. Он шел по коридору, прозрачные двери с тихим шорохом разъезжались, пропуская блонди, после чего смыкались за его спиной. Стены коридора светились матовым белым светом, лиловые полоски доступа еле заметно мигали – это был ровный тоннель: стерильный, безжизненный, напоминающий внутренности коммуникационного шнура. И это был очень длинный коридор: закручиваясь спиралью вокруг башни, не имея никаких ответвлений или дверей, он вел в святая святых – в приемную Юпитер. Рауль Эм знал: пока он поднимается, его сканируют тысячи датчиков, сверяют генетический код, оценивают состояние психики, даже осуществляют поверхностное нейросканирование. В случае если система признает его опасным, он будет мгновенно уничтожен. Блонди понимал, что волнуется. Совсем немного, в рамках допустимого. Его волнение было вполне объяснимым – до сегодняшнего дня он ни разу не вступал в близкий контакт с Юпитер. Более того, он и не предполагал, что когда-нибудь это случится. Он был администратором в сфере науки, помощником и советником первого лица государства, но сам занять высший пост не мог. Однако правила на этот раз были нарушены. После смерти Минка Рауль Эм был назначен исполняющим обязанности Главы Синдиката. А значит – получил право на прямой контакт. Белый коридор, сделав последний виток, уперся в непрозрачную пластиковую дверь. Здесь не было датчиков или андроидов. Блонди подошел ближе – дверь открылась сама. Резко, неожиданно. В лицо ударил холодный поток воздуха, уголок шейного платка взвился и начал хлестать Эма по лицу. Утихомирив взбесившуюся деталь одежды, блонди сделал шаг вперед. Дверь за ним закрылась – ветер утих. Просторная комната с прозрачным потолком и большими панорамными окнами была пуста. Она казалась стерильной: белый пластик на полу, такая же гладкая белая стена с тремя дверями и больше ничего. Ни панелей управления, ни каких-либо коммуникационных устройств, ни малейших элементов декора. Средняя дверь, ведущая в приемную Юпитер, автоматически открылась, едва Рауль Эм подошел к ней, а потом створки бесшумно сомкнулись у него за спиной. Сквозь круглое выпуклое окно в высоком потолке приемной проникал лиловый свет амойских лун. Он пронзал пространство острыми, опасно поблескивающими лезвиями: прямыми, почти осязаемыми, и оставлял узкие светлые полосы на поверхности дивана, стоящего в центре помещения. Было холодно. Рауль Эм сел на диван и стал ждать. – Ты знаешь, как себя вести? Безжизненный электронный голос уколол его виски. Он шел откуда-то изнутри: рождался из тысяч маленьких иголочек где-то под кожей и собирался в понятный сигнал у висков. Юпитер заговорила внезапно, без предупреждения. – Да, я знаю, как себя вести. В теории… Ее проникновение было болезненным. Эм почувствовал, что тело его растворяется, исчезает. Остается только голова: огромная, разрываемая изнутри, раздутая до невозможности. Действительность перестала восприниматься. Зато проникновение Юпитер было невероятно реальным, ощущаемым физически. Она входила толчками, равномерно, аккуратно. И уже после первого толчка блонди понял, что не может принять ее. В его сознании просто нет столько места. Он знал, что после следующего толчка голова его лопнет, но она входила дальше и дальше. Не останавливалась. Инструкция, которую Эм, как и любой высший администратор Синдиката, знал наизусть, оказалась почти бесполезной. Не было того приятного обморочного ощущения, о котором говорил Минк, не было мягкого погружения, забытья. Сознание Рауля оставалось совершенно ясным. И это усиливало муку. Наконец Юпитер остановилась. – Зачем ты закрываешься? Тебе нравится испытывать боль? – Я не пытался закрыться. – Хорошо. Ты привыкнешь. Научишься. Когда справишься с собой – приступай к докладу. Юпитер замолчала, давая ему передышку. Боль прошла, осталось лишь ощущение переполненности. Голова стала казаться чем-то вроде воздушного шарика: изнутри его распирала концентрированная пустота, сжатый воздух. Сознание было по-прежнему ясным, но оно не желало сосредотачиваться ни на чем, кроме этой пустоты. Привычная легкость мышления исчезла. С трудом собравшись с мыслями, Рауль Эм начал свой доклад. Он перечислял проблемы, которые удалось решить, а также те, что остались пока без решения. Через какое-то время блонди приспособился: ему достаточно было обозначить вопрос – все подробности Юпитер извлекала сама. Ее присутствие внутри перестало быть мучительным. Эм успокоился. Информация передавалась легко, пустота наполнилась смыслом, обрела структуру. Блонди сейчас был всего лишь носителем, с которого считывали данные. Ощущение непривычное, но вполне приятное. Вдруг Юпитер остановилась. – Нет. Не так. – Я что-то делаю неправильно? – Твое сознание отличается от сознания Ясона. Он принимал меня иначе. – У меня нет опыта. Но, думаю, я быстро научусь принимать вас правильно. – Ясон сделал это с первого раза. В нем было… хорошо. – Я не смог сразу настроиться, мне было больно. Но я привыкну. Юпитер молчала. Эм, немного помедлив, продолжал свой доклад. Но данные уже не уходили. – Да, ты привыкнешь. Но никогда не станешь таким, как он. Блонди не знал, как себя вести. Подобная ситуация не была предусмотрена ни одной инструкцией. Он обязан был закончить доклад, по крайней мере, пока его не прервут. Юпитер его не прерывала. Но и не слушала. Он чувствовал, что она отключилась от его сознания. В конце концов, Рауль решил завершить доклад, руководствуясь правилами поведения в приемной Юпитер. Быстро договорив, он поднялся с дивана, поклонился и направился к выходу. У двери его настиг уже знакомый колючий шепот: – Я тебя не отпускала. Рауль замер. Потом обернулся… В лицо ему ударил яркий свет. Юпитер снова вломилась в его сознание. И снова мелкие толчки, и та же распирающая пустота внутри. Сильно заболели глаза. Юпитер, не дожидаясь его реакции, сама вытаскивала все, что ей было нужно. Быстро, эффективно и очень болезненно. Когда он робко попытался вмешаться, боль стала невыносимой. Рауль закричал. И… словно лопнул надувной шарик. Будто воздух выходил из него: теплый, вязкий. А вместе с ним исчезала боль. Рауль упал на пол и закрыл руками лицо. По пальцам потекла вода. Блонди заставил себя открыть глаза и понял, что из носа ручьем льется кровь. Очевидно, давление во время контакта было огромным, кровь никак не удавалось остановить. Она почти не чувствовалась на ощупь, но очень быстро окрасила перчатки и ворот сьюта в алый цвет. Рауль прислонился к двери и запрокинул голову. Он чувствовал, как теплая жидкость стекает в горло, но делать ничего уже не хотел. Блонди закрыл глаза и стал ждать, пока кровотечение прекратится само. Стало вдруг легко и хорошо. – Можешь идти. Голос Юпитер был отстраненным. С трудом поднявшись, Рауль Эм еще раз поклонился и вышел, надеясь, что Юпитер больше никогда не вызовет его.
TeaTime: 2. Лиловая ночь спустилась на Танагуру. Город покрылся мелкой сеткой огней. Над Мидасом заплясали лучи голографических реклам. Там, на юге, небо затянули красочные картины, обещающие блаженство на курортах Закра, идеальную внешность в новых косметических клиниках и невиданно низкие проценты в каких-то частных банках. Небо вокруг Башни Юпитер оставалось чистым, темно-фиолетовым. Даже мелкие, как песок, звезды не делали его светлее. А две большие белые луны казались вырезанными из бумаги. Рауль Эм стоял у окна в своем офисе в Башне и смотрел на их дрожащие отражения в темной воде залива. В бокале, который он держал в руках, тоже плавали их осколки. Две луны Амои. Они так редко встречаются в это время года… Приближалась полночь. Эм поставил бокал на низкий подоконник и вернулся к своему столу. Он привык работать много. Но сейчас работы было больше, чем просто много. Усталый, он каждый день приходил к себе в апартаменты и валился в постель, чтобы уже через три часа снова спешить на службу. В таком режиме можно было без каких-либо последствий функционировать несколько суток, неделю, может, чуть больше. Но никак не месяц. Время слилось для него в один большой рабочий день. Вывести планету из кризиса оказалось непросто – неожиданная смерть Ясона Минка весьма ощутимо ударила по положению Амои. На нем, на его репутации, на его имени было завязано слишком многое. Рауль Эм всегда считал такую стратегию ошибочной и не раз указывал на это Главе Синдиката. Но Минк предпочитал действовать по собственному усмотрению и советы своего помощника попросту игнорировал. Ему мало было добиться просто хорошего результата. Если уж финал – то только блестящий. И никак иначе. Там, где можно было, потратив некоторые ресурсы, обеспечить твердое, устойчивое положение, Ясон предпочитал действовать рискованно, рассчитывая на свое обаяние и на прочие неофициальные факторы. Выглядело это всегда чрезвычайно эффектно. И это работало… Пока он был жив. Теперь же, после смерти Минка, система, построенная им, рушилась. Рауль Эм бился, стараясь вернуть все в норму, но у него плохо получалось. Он просто не мог ничего сделать. Никто бы не смог! Кроме… Собирая очередной совет, он видел, как во взглядах подчиненных отражается одна и та же мысль: «Разве сможешь ты сравниться с Ясоном Минком?». А он и не пытался. Вопреки всеобщей убежденности в том, что новый Глава Синдиката старается превзойти своего предшественника, Эм не пытался соревноваться со своим погибшим другом. Но иногда, когда ночью он оставался совсем один в своем кабинете, когда взгляды и мнения его окружения оставались где-то далеко, Рауль все же задавался вопросом: а был ли Ясон таким блестящим политиком, каким его принято считать? Да, Минк был великолепен. Но все это великолепие становилось бессмысленным из-за его самоуверенной недальновидности. Ни в коем случае не должен был хороший политик завязывать всю систему на себе, на своем имени. Теперь, после его смерти, она рассыпалась. И собрать ее заново было очень нелегко. Рауль Эм не был блестящим. Он не поражал неординарностью мышления, обаянием и остроумием. Он просто мог много работать и постепенно построить новую стабильную систему. Главное – чтобы ему не мешали.
TeaTime: 3. Через месяц после первого контакта Юпитер снова вызвала его. На этот раз Эм не старался следовать регламенту, предоставив ей возможность самой решать, что ему делать. Теперь он знал, к чему готовиться. Юпитер долго молчала. Ее полупрозрачный силуэт безжизненно темнел в нише. Рауль пил вино и ждал. Колючий голос зазвучал у висков неожиданно: – Я недовольна тобой. – Вы можете заменить меня. – Остальные… не лучше. Я слушаю тебя. На этот раз не было полного контакта, Юпитер просто прикоснулась к сознанию Рауля. Блонди не испытывал ни боли, ни какого-либо иного неудобства. Он начал передавать ей информацию о текущих событиях и проектах, попутно комментируя свои действия. Юпитер прервала его, неожиданно заметив: – Отношения с новым поставщиками из Сектора SVG-30013 развиваются недостаточно активно. Синдикат несет убытки. – Но форсировать эти процессы нельзя. Наше положение еще не настолько стабильно, чтобы давить на их представителей. – Ясон Минк в похожей ситуации действовал быстрее. Очередное сравнение с покойным Главой Синдиката задело Эма так сильно, что на мгновение он забыл об инструкциях, об этикете и субординации. – Я делаю все, что возможно в данной ситуации. Не исключено, что Минк справился бы лучше. Но разве не из-за его действий планета сейчас находится на грани катастрофы? Разве не его безумие привело нас к нынешнему состоянию. Разве… Блонди осекся, внезапно осознав, что только что допустил прямое противодействие Юпитер. В его сознании повисла короткая тишина. А потом стены стали сдвигаться, по пластиковым панелям забегали тонкие голубые молнии. Визг разрываемого металла и грохот падающих обломков наполнил все вокруг. Рауль огляделся. Он не был больше в приемной Юпитер. Место, где он оказался, было незнакомым. Пыльное, серое пространство, окруженное высокими стенами, которые находились в состоянии непрерывного разрушения. Части их то и дело отрывались от основной массы и валились вниз, но сами стены не становились меньше. Это был замороженный взрыв. Его эпицентр сиял невдалеке: ослепительное, жаркое ядро грядущей катастрофы. – Он погиб. Никто не смог остановить его. На кого мне теперь положиться? Ядро задрожало и разорвалось. Свет был невыносимо ярким, Рауль зажмурился. Когда он открыл глаза, вокруг него снова была приемная. Переливающиеся шары Юпитер парили перед его лицом. Полупрозрачная тонкая рука коснулась его щеки. – Ты заменишь мне его? Ты? Рауль не успел ответить. Его виски что-то сдавило, он упал на белый пластик, почему-то едко пахнущий гарью, перевернулся на спину и успел увидеть, как тяжелый поток света ударяет его в лицо. Потом была боль, а за ней – беспамятство. Как долго она прессовала, жгла, терзала его мозг – он не знал. Очнулся Эм в пустом аудиенц-зале на диване. В висках все еще чувствовались гулкие удары. Фигура Юпитер темнела в своей нише. Измученный блонди поднялся, поклонился и вышел, понимая, что объяснений ждать не приходится. Чуть позже, в своем офисе, он стоял у зеркала и, задумчиво рассматривая покрасневшие глаза, пытался привести мысли в порядок. Но после контакта в голове было пусто, в висках гулко стучала кровь, а тело было полно непонятной, обморочной усталости. Измученный мозг не желал работать в полную силу. Эм тряхнул головой, смахнув длинную челку на лоб, и вышел на террасу. Высокое, чистое небо быстро темнело. Вокруг одинокой малой луны мягко светилось лиловое гало. Воздух был холодным и влажным. Пожалуй, слишком влажным. На металлическом каркасе Башни собрался мелкий водяной конденсат, сверкавший в лунном свете, как алмазная крошка. Нетипичная для этого сезона погода: необходимо в самое ближайшее время направить к терраформерам инспекторов. Рауль Эм вдохнул ртом мокрый ледяной воздух, почувствовал, как холодеет все внутри, и вернулся в кабинет. У него было несколько часов для отдыха.
TeaTime: 4. С некоторых пор Юпитер стала вызывать его каждый день. Он отчитывался, выслушивал замечания и поправки, предлагал некоторые новые стратегии развития планеты. А когда их разговор подходил к концу, блонди чувствовал, как слабеет. После ее слов «Ты свободен. Иди» Рауль не мог подняться с дивана. Тело охватывала знакомая уже усталость. На сопротивление сил уже не оставалось, и Юпитер мягко, осторожно проникала в него. Больно не было, он уже научился впускать ее. Было – душно, тесно. Блонди знал, что корчится сейчас на диване, хватая ртом воздух, пытаясь сжать раздувающуюся голову в руках, но сознание очень быстро теряло контроль над телом. Сознание было сковано Юпитер. Она заполняла собой все: каждую клеточку его мозга. Она показывала ему какие-то события, которых он не запоминал. Помнил только один единственный образ, кочующий из видения в видение: Ясон Минк, молодой, счастливый, прекрасный блонди на самом пике своей карьеры. В лицо ему светило солнце, его волосы сияли, он улыбался. Юпитер говорила что-то, но Рауль не мог разобрать ее слов. Только улыбка погибшего друга оставалась у него в памяти каждый раз, как он приходил в себя на полу около дивана. Обессилевший, выжатый, как лимон. Кровотечения стали почти ежедневными. Выносить скачки давления, провоцируемые Юпитер, не мог даже организм блонди. После контактов, глядя в зеркало, он отмечал, что с каждым днем его кожа становится бледней, а взгляд – тускнеет. Эм не знал, зачем она делала это с ним. Он не привык анализировать действия Юпитер, лояльность элиты была абсолютной. Это воспитывалось с детства, возможно, было заложено генетически. Рауль чувствовал: происходящее – ненормально. Но не позволял себе обдумывать ситуацию, подавлял любые попытки разобраться, усомниться. Какая-то часть сознания внутри него кричала: «Остановись! Подумай! Ведь она убивает тебя!», но… блонди просто не мог сделать этого. И продолжал послушно ходить к ней с докладом. Жизнь его превратилась в ад. Утром Эм приходил на службу, целый день проводил за встречами, собраниями, переговорами. А вечером его ждала Юпитер. Он поднимался к ней, выслушивал комментарии и, как всегда, погружался в транс. Потом возвращался в сознание и шел домой, чтобы после короткого тревожного сна, не снимающего усталость, снова отправляться на службу. Иногда Юпитер вызывала его с утра, и тогда Раулю стоило больших трудов привести себя в порядок, чтобы прилично выглядеть на встречах. Он по-прежнему не понимал, что ей нужно. Она помогала ему во всем, что касалось руководства Синдикатом, подсказывала верные ходы. Кажется, Юпитер признала, что его постепенный план выхода из кризиса действительно единственно правильный. И все же она продолжала мучить его. Через пару недель ему удалось добиться некоторой стабильности в положении Синдиката. Из взглядов его подчиненных исчезли последние следы вопроса: «Ты хочешь быть лучше Минка?». Элита признала его право на первенство. Но чем больше уважали Эма в Эосе – тем сильнее была боль, которую причиняла ему Юпитер.
TeaTime: 5. Встреча с представителями концерна СЭН обещала быть весьма удачной. Она венчала собой тонкую, сложную комбинацию, достойную покойного Минка. Эм думал об этом с удовольствием. После долгого, упорного труда, после череды рутинных, не слишком интересных дел, появился шанс сделать что-то не просто хорошо – а великолепно. По-минковски блестяще. Эта встреча призвана была вернуть амойскому Синдикату репутацию несравненного переговорщика. С утра Рауля поздравили уже трижды. И это было неожиданно приятно. Он шел по коридору Башни, отражаясь в стеклянных перегородках и зеркальных перекрытиях. Он знал, что сегодня – снова великолепен. Как и в прежние времена, до взрыва Дана Бан. Оказывается, это очень важно – быть прекрасным. Он понял, как сильно не хватало ему этого лоска, ощущения собственного совершенства. Собственной силы. Эм снова чувствовал себя безупречным сыном Юпитер. Ему нравилось видеть, как при встрече с ним замирают андроиды, как вежливо склоняются подчиненные. Блонди понимал, что раньше все было точно так же, просто он не замечал этого. Лишь сегодня эти простые подтверждения его значимости стали вдруг очевидными и очень волнующими. Раулю доставляли удовольствие даже совершенно пустяковые вещи: гладкость и белизна собственных перчаток и безукоризненно уложенные волосы. Сильвер в серой униформе внутренних служб Башни появился внезапно. Вышел прямо навстречу и бесцветным голосом сообщил, что Юпитер желает поговорить с господином Главой Синдиката. Сияние дня померкло. – Ты не пойдешь на встречу с представителями СЭН. Этим займется Арман Клее. – Это мой проект. Я долго работал, чтобы добиться нынешнего успеха. – Я знаю. Все было придумано и сделано блестяще. – Спасибо. Ваша похвала много значит для меня. Думаю, вы понимаете, что мне бы хотелось самому довести дело до конца. – Нет. – Почему? – Я не могу позволить тебе подняться до него. Эм хотел спросить – до кого? Но имя пришло на ум само. – Но… это немыслимо. – Это мое решение. – Я заслужил эту победу. Вы ведь сами признаете это. И мне нужен этот триумф. Мне нужно почувствовать, что все это время я работал не зря. Вы лишаете меня этого, только ради того, чтобы память о Ясоне не померкла? – Тебе мало моего признания? – Но послушайте, ведь никто, никто не посягает на память о нем. Просто мы не можем все время жить под гнетом его величия. Мы все дети Юпитер! Разве мы не равны? И разве мы не можем подняться выше него? Мы… Удар был внезапным и очень сильным. Когда Рауль очнулся, во рту был знакомый соленый привкус. Губы пересохли и слиплись, лицо было залеплено влажными, клейкими прядями. Когда Рауль прикоснулся к ним, понял, что они пропитаны кровью. Блонди поднялся и увидел свое мутное отражение в гладкой пластиковой стене. От утреннего великолепия не осталось и следа. – Встреча уже началась? – спросил он обреченно. – Она уже закончилась… полной капитуляцией концерна СЭН по всем пунктам. Поздравляю. – Зачем вы делаете это? – устало спросил Рауль. – Ведь я не покушаюсь на его величие. И я не просил этой должности. Я готов уйти. – Ты останешься. – Почему? – Ты лучший. – Вы не позволяете мне быть действительно лучшим. – Ты не станешь лучше него. Даже не пытайся. А теперь можешь идти. Отдыхай. После этого Рауль Эм не позволял себе быть счастливым. Он постарался деперсонифицировать политику Амои. Все решения принимал Синдикат. Все переговоры велись от имени Синдиката, все удачи были удачами Синдиката. А все личности слились в ровный серый фон. Сам Рауль тоже оставался в тени. Юпитер продолжала приглашать его к себе каждый день. Он чувствовал, как от этих встреч постепенно разрушается его сознание.
TeaTime: 6. За толстыми стеклами офиса Главы Синдиката в Эосе бушевала стихия: ветер, поднявшийся сразу после полудня, набрал силу, согнал в город тучи мелкого серого песка из пустыни и закрутил его в гигантский вихрь вокруг Башни Юпитер. Даже сквозь звукоизоляционные барьеры Эоса было слышно тягучий, монотонный вой, наполнявший улицы. Рауль Эм стоял у окна и наблюдал за рваными полосами песчаного тумана, распластанными по стеклам. Скорость ветра на этой высоте была такой, что было уже невозможно различить двигающиеся отдельные частицы – воздух, казалось, застыл. Обманчивое спокойствие, обманчивая тишина. Эм знал, что там, внизу, в городе, летают кары, вывески, еще сияющие неоновыми буквами, и вырванные с корнем деревья из Мистраль-парка. Люди, вовремя предупрежденные о грядущем катаклизме, прячутся в недрах низких, надежно стоящих на земле, зданий. Тихий электронный голос сообщил: – Информация, запрашиваемая вами, загружена. Узкие серебристые ставни закрыли окна, отгородив кабинет Главы Синдиката от стихии, безумствующей в городе. Рауль Эм вернулся к своему столу, где мягко светился голубоватый информационный экран. – Воспроизвести. Это были архивные записи камер слежения, сделанные в ночь взрыва Дана Бан. Блонди смотрел, как по узкому, стерильно-белому коридору Башни Юпитер идет андроид в униформе службы безопасности. Как на нижних этажах в лабораториях тихо переговариваются два молодых джэйда. Самый обычный рабочий вечер. Рауль Эм по секундам отсчитывал время, оставшееся до взрыва. Девятнадцать… восемнадцать… Андроид остановился у очередного электронного замка, склонился к панели управления. Одиннадцать… десять… В лабораторию вошел кто-то. Шесть… пять… четыре… Арэм Кит, заместитель главы Департамента… вошел в скоростной лифт. Два… Один… … Сначала коротко дернулся свет. Андроид выпрямился и замер, джэйды в лаборатории замолкли и стали настороженно оглядываться. Было тихо. А потом словно сама тишина начала вибрировать, рождая смутную тревогу. Постепенно эта вибрация усиливалась. Послышался низкий, почти неслышный гул. Жуткий, ирреальный звук: невозможно было определить – действительно ли он существует. А через несколько секунд частота его стала повышаться, сначала медленно, но постепенно ускоряясь. И в какой-то момент звук резко дернулся и превратился в высокий человеческий вопль. Вопль, полный боли и растерянности. А потом снова стало тихо. Но уже через мгновение словно вся электроника в Башне сошла с ума. Снова задергался свет, заискрили панели интерфейса. Вдоль металлических швов забегали тонкие лиловые разряды. Рауль смотрел, как андроиды теряют ориентацию в пространстве и бьются о стены, стараясь пройти в видимые лишь им коридоры. Он видел, как пытаются выбраться из лаборатории, но падают оглушенные электрическим током джэйды. Воздух искрился, трещал. Из-под пластиковой обшивки стен кое-где пробивался дымок. Лифты носились вверх-вниз, игнорируя попытки запертых внутри произвести аварийную остановку. В Башне царил хаос. Досмотреть до конца Рауль не мог – камеры быстро вышли из строя. О событиях, последовавших далее, он знал только из отчетов. Всплеск активности закончился так же неожиданно, как и начался. Прибывшие в Башню техники занялись эвакуацией пострадавших и восстановлением вышедших из строя систем. О причине, вызвавшей сбой, в тот момент никто не знал. Рауль снова и снова перечитывал отчеты служб, восстанавливавших работоспособность Юпитер. Спустя несколько часов, когда пришло сообщение о смерти Минка, стало ясно, что же все-таки произошло в Башне. Критический системный сбой. Результат некорректного отключения одного из модулей, вызванный внезапной гибелью Главы Синдиката… Структура взаимоотношений Юпитер и Главы Синдиката, единственного, с кем она вступала в прямой контакт, была довольно сложной. Вопреки распространенному мнению, смысл контакта заключался не только и не столько в личных отчетах первого лица государства о проделанной работе. Глава Синдиката был нужен для другого. Он являлся своеобразным мостом между холодным, рациональным разумом Юпитер и импульсивными, непостоянными сознаниями живых существ. Глазами Главы Синдиката она видела то, что не могли видеть электронные глаза видеокамер, его разумом она понимала и чувствовала то, что было недоступно ей самой. Осуществление полного прямого контакта – нетривиальная задача. Больше месяца требовалось Юпитер для того, чтобы настроиться на нового партнера. Глава Синдиката, в свою очередь, тоже готовил свое сознание. И только после полной синхронизации настроек, они могли провести первый, осторожный полный контакт. Но процесс «отключения», процесс сброса настроек на нейтральные – был еще важнее. Когда время очередного Главы Синдиката подходило к концу, Юпитер постепенно прекращала контакты с ним, после чего приступала к «отключению» или «очищению». На это также требовалось время. Разумеется, возможность «некорректного» отключения предвидели. Была предусмотрена масса защитных механизмов. И, помимо прочего, проведены эксперименты, моделирующие «обрыв связи». Результаты, полученные в ходе экспериментов, показывали, что ситуация не выйдет из-под контроля. Неизбежны некоторые трудности, сбои… но все они устранимы. Данные нельзя было назвать стопроцентно надежными, но ситуаций настоящего обрыва связи еще не было. И вот, когда это случилось, появилась возможность проверить данные поставленного эксперимента, сопоставив их с реальностью. Рауль внимательно изучал отчеты техников. Все они сходились на том, что данные совпадают. Все случилось именно так, как предсказывали тесты. Сбои произошли именно в тех узлах, где и планировалось их появление. Именно поэтому все последствия некорректного отключения были устранены довольно быстро. Уже через две недели Юпитер вернулась к нормальному функционированию. Она приступила к сбросу настроек. Рауль снова и снова перечитывал отчеты. И во всех видел одно: норма, норма, норма. Юпитер функционировала нормально! Сбой был полностью устранен. Все данные говорили в пользу этого вывода. Но это было не так! Рауль Эм был абсолютно уверен. В какой момент ее действия вышли за границы нормы? Когда она вызвала его к себе? Нет. Это была обычная практика: пока новый Глава Синдиката занят подготовкой к первому контакту и не может заниматься своими прямыми обязанностями, Юпитер вступает в поверхностный контакт с лицом, его заменяющим. А так как ситуация на Амои после смерти Минка сложилась непростая, не было ничего удивительно в том, что Юпитер вызвала Рауля к себе. …И вступила в полный контакт. Это не было нормой. Блонди помнил тот момент: «Да, ты привыкнешь. Но никогда не станешь таким, как он». …И чуть позже: «Я тебя не отпускала». А потом боль и давление, разрывающее его изнутри. Он не был готов. Юпитер знала об этом. И не должна была допускать полный контакт. Но, очевидно, данные отчетов, лежащих перед Раулем, были неточны. Существовал сбой, не замеченный техниками и не предсказанный экспериментами. Сбой на столь глубоком уровне, что сама Юпитер не могла диагностировать его. В том, что она безумна, Рауль уже не сомневался. Он не знал, что именно случилось с ее электронным разумом, как повредилась ее компьютерная душа. Знал только, что после взрыва Дана Бан она сошла с ума. Юпитер с маниакальным упорством убивала его. Уничтожала того, кого сама поставила руководить Синдикатом. И Эм был уверен, что его преемника постигнет та же участь. Что же делать? Такой простой вопрос. Но каждый раз, когда Рауль спрашивал себя об этом, мозг его словно отключался. Мощный, гибкий разум словно блокировало что-то. Блонди чувствовал, как в голове разрастается пугающая, засасывающая пустота. И одна единственная мысль, одно единственное побуждение: довериться Юпитер. Она знает, что делает. Рауль Эм прикрыл глаза рукой и некоторое время сидел неподвижно. Собственное бессилие было пугающим. Никогда еще его мозг не пасовал перед проблемой, не сделав даже попытки разобраться в ней. Тонкий сигнал зуммера сообщил о приходе посетителя. В кабинет вошел Арман Клее, правая рука Рауля Эма, занимающийся внутренними делами Синдиката. – Спецгруппа на месте. Менее чем через час терраформеры вернутся в нормальный режим функционирования. – Хорошо. Займитесь планами восстановительных мероприятий. – Мои люди уже приступили к этому. Рауль кивнул, давая понять, что вопрос исчерпан. Клее, однако, не спешил уходить. – Что-то еще, Арман? – Да… Нам придется озвучить официальную причину нестабильной работы терраформеров. Вы ведь понимаете, что катаклизм такого масштаба привлечет внимание СМИ во всем Секторе? – Безусловно. – Так какую версию мы им предоставим? – Может, сказать правду? – Рауль серьезно посмотрел в глаза своего заместителя. Во взгляде сильвера был страх. Не оставалось ни малейшего сомнения в том, что Арман Клее знал о причинах, вызвавших неполадки в терраформерах. Или, по крайней мере, догадывался. Но он точно так же, как и Рауль Эм, не мог анализировать ситуацию. Его разум был парализован страхом и безусловной, зашитой в его генетическую программу лояльностью. Он не мог позволить себе усомниться в том, что Юпитер знает, что делает. И что она все исправит. Рауль отвел взгляд и вздохнул: – Скажите им правду, Арман. А что назвать правдой – решайте сами. Клее ушел. Рауль Эм погасил информационный экран и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. В кабинете было тихо, но в его голове тишины не было уже давно. Там держался монотонный гул, сквозь который изредка слышались чьи-то вскрики. И еще он постоянно слышал Её голос, даже когда оставался один. Юпитер плакала, рассказывала что-то, грозилась, снова плакала. Это сводило его с ума. С некоторых пор Рауль стал замечать, как странно смотрят на него подчиненные. Как ни старался он скрывать то, что с ним происходит, все вокруг понимали, что что-то не так. Безумие Юпитер наложило отпечаток и на него. Не только Арман Клее заметил это. Зачастую, пересекаясь взглядами с подчиненными, Рауль видел в них уже знакомые страх, растерянность, боль. Они все понимали, что стоят на краю пропасти, но… бездействовали. Что-то сидящее глубоко внутри не позволяло им действовать. И они покорно шли за Юпитер к краху. Они отводили глаза. Они боялись. Они стали сторониться Рауля Эма. Да он и сам практически перестал появляться в обществе. В какой-то момент блонди понял, что почти не слышит звуков реального мира. Теперь только Юпитер в его голове плакала, кричала, рассказывала о своей любви к Ясону. Рауль знал, что для него скоро все закончится. Оставалось только ждать. И он ждал. И жил словно в тумане. Или в параллельном мире.
TeaTime: 7. Прошло уже больше недели с тех пор, как Рауль не выходил из офиса. Закрывшись у себя, он отдавал распоряжения через внутреннюю связь. Пространство, в котором он жил в последнее время, сильно отличалось от реального, привычного мира. Здесь не было границ или стен – только вязкий серый воздух, пахнущий пеплом и горячим металлом. Здесь не было тишины. Шум, грохот, скрип не прекращались ни на мгновение. И безжизненный голос постоянно звучал в его голове: – Он был мягкий. Теплый. Ты не видел, как он закрывал глаза, впуская меня. Он сильный, он никогда не ломался, не сдавался. Мы говорили. У него не было тайн от меня. Ясон… Рауль видел длинный коридор, белые стены с лиловыми полосами сканеров. Открывалась дверь, и пепельные вихри врывались в стерильный пластиковый тоннель. А там, за дверью, рушились высокие стены, напоминающие одновременно и стены Эоса, и проржавевшие останки Дана Бан. – Его мысли… его эмоции. Знаешь, он был гораздо эмоциональней, чем полагается. Это вы все избавлены от подобного груза, а он умел чувствовать. И самое главное – умел скрывать это. Но только не от меня. Он радовался мне, он советовался со мной. И все было так, как он хотел. Он всегда получал то, чего желал… Изредка серая пелена рассеивалась. Шум в голове не исчезал, но проступала реальность. Это происходило все реже и длилось очень недолго. В такие моменты Рауль Эм шел к окну. Вот и сегодня он стоял и смотрел, как светлеет горизонт над заливом. Еще немного – и на Амои наступит новое утро. Город внизу все еще был покрыт ночной сеткой живых огней. Автострады сияющими лентами опутывали Танагуру. Над Сэсаном клубился еле заметный дым. Скоро безумие Юпитер окончательно погубит эту планету. Здесь снова будет пустыня, как и много веков назад. Но он, Рауль Эм, вряд ли увидит это. Юпитер по-прежнему плакала в его голове: – Почему он сделал это? Он, прекрасный, счастливый. Он ведь был таким счастливым… Разве он не получал все, что хотел? Почему он захотел то, что ему было не нужно? Зачем этот монгрел? Почему? Что за смертельные свойства были у этой игрушки? Голос стал громче. – Он не должен был… Он не хотел. Его можно было спасти. Его должны были спасти. Не успели, не узнали, не остановили. А теперь его нет. Нет! Юпитер сорвалась на крик. Тот самый крик, что огласил башню во время взрыва. Рауль обхватил руками голову и прошептал: – Хватит! Довольно! Реальность стала быстро тускнеть, затягиваться серой пеленой. – Пожалуйста! Хватит! Скрип, грохот, крик стали невыносимыми. Рауль, не отдавая себе отчет в том, что он делает, вышел из кабинета и направился наверх, к приемной. Сквозь туман еще просматривались стены длинного спирального коридора, вежливая улыбка андроида, пропустившего Главу Синдиката внутрь. – Его нет и никогда больше не будет. Вас много, но разве вы замените его? Дверь бесшумно отъехала в сторону, Рауль вошел в комнату перед приемной. – А ты? Как ты можешь сравнивать себя с ним? Ты не он! Ты не он! Ты не он! Не он! Не он! Не он! Юпитер шептала, стонала, кричала, хрипела, разрывая его сознание на лоскуты. Рауль остановился, снова обхватил голову руками и замер. Похоже, это действительно конец. – Не он! Не он! Не он! Не он! Не он! Не он! Не он! Не он! Не он! Его взгляд остановился на этой двери случайно. Гладкая белая дверь без замка. Она открывалась точно так же, как и та, что вела в приемную. То есть – автоматически. Доступ сюда имел только Глава Синдиката, и дополнительных уровней защиты здесь не было. Рауль ни разу не открывал ее. Но знал, что за ней находится. Пульт. Очень простой. Предназначенный для выполнения одной единственной функции. Блонди вошел, провел пальцами по гладкой поверхности. – Ясон! Ясон. Почему? – рыдала Юпитер. Немного помедлив, Рауль ввел код и… наступила тишина. Несколько веков назад группа ученых Abyss спроектировала систему для управления планетой. Лямбда-3000 создавалась для блага и удобства человека и должна была, как и любой механизм, зависеть от него. Позднее Юпитер избавилась от этой зависимости, превратившись в автономную, независимую систему с собственным интеллектом и волей. Она захватила власть на Амои, она окружила себя специально созданной элитой. И все же существовал особый Код. Механизм уничтожения, предусмотренный Abyss. Он был вшит в систему изначально. На таком низком уровне, что даже она не смогла его отключить. Это был основной закон, которого придерживались абсолютно все создатели ИскИнов различных степеней сложности, – механизм уничтожения должен быть всегда. Код этот Юпитер спрятала надежно. Она, способная без особых проблем пережить ядерную бомбардировку планеты, хранила тайну своей смерти в строжайшем секрете. О Коде вообще никто не узнал бы, если бы не еще одно ограничение, заложенное Abyss. К механизму уничтожения должен иметь доступ как минимум один разумный представитель белковой жизни. Глава Синдиката был тем, кто знал тайну Юпитер. И, одновременно, тем, кто не предал бы ее ни при каких обстоятельствах. В лояльности своих сыновей Юпитер была уверена абсолютно. Кроме того, этот секрет был защищен массой нейроблоков, на случай постороннего вмешательства. Она предусмотрела все… Кроме своего безумия. Безумия, под прессингом которого предохранители в сознании Главы Синдиката попросту перегорели. Рауль опустился на пол и некоторое время сидел в тишине. Мысли его плавали… Тишина. Всего несколько минут, но и это – счастье. Он активизировал механизм временного подавления, а не уничтожения. Через несколько минут система вернется в нормальный режим функционирования. В маленькой комнатке было душно. Поднявшись, блонди вышел в коридор, остановился у окна и скомандовал «Открыть». Реальность окатила его холодом, запахом морозных облаков и звуками. Звуков было много: он слышал, как где-то далеко стартует с космодрома звездный челнок, как гудят автострады, как свистит ветер в ажурных металлических конструкциях Башни. Ему показалось, что он слышит даже пение, доносящееся из невидимого с такой высоты бара. Над заливом показался край солнца. Гладкая водная поверхность словно превратилась в часть звезды – она сияла, почти ослепляла. Блонди стоял, наслаждаясь прикосновениями мягких утренних лучей к своей коже. Раздались тихие сигналы зуммера. Это начался обратный отсчет перед возвращением работоспособности Юпитер. Рауль вздрогнул. Потом обернулся и снова вошел в комнату. Белый пульт. Простой. Очень простой. Предназначенный для выполнения одной единственной операции. Всего несколько движений пальцами, всего несколько команд… ...и восстановить Юпитер будет невозможно.
Ghost: TeaTime Потрясающе! Просто нет слов. Я только когда дочитала, поняла, что нахожусь просто в каком то диком напряжении. Очень впечатляет. Для меня, все это было очень убедительно, осязаемо. Вы замечательно пишите, я верю, вижу как наяву. То, что Юпитер делала с сознанием Рауля, это настоящее изнасилование, очень страшно.
lazarus: TeaTime, ну нельзя же так - обрушивать человеку на голову сумасшедшую Юпитер, насилующую Рауля в мозг в понедельник утром! Да еще в таком реалистичном описании :))) Жутковато. Здорово написано - как всегда у Вас. Нет, не приквел - потому что впечатления безнадежности не оставляет. Хочется верить, что они там выпутаются и без Юпитер. Спасибо!
Anuk-sama: Одно определенно сказать могу: мне не нравится такая Юпитер и мне навится такой Рауль. Огромный респект за разумного, пытающегося потивостоять тяжелой психотравмирующей ситуации и найти единственно верное решение, адаптивного блонди. В некоторых местах я чуть было не расплакалась. Спасибо, сильный текст, эмоциональный - затягивает в повествование так же, как Рауля в реальность Юпитер.
Mizerikord: TeaTime Большое спасибо за бурю эмоций. Первое впечатление - очень понравилось. Чтобы судить более конкретно - надо бы перечитать. Чем завтра и займусь.
TeaTime: Ghost Спасибо. Фик написан сразу после выздоровления от гриппа, по горячим следам, тыкскзть. Я болела - и тщательно запоминала ощущения. Ghost пишет: То, что Юпитер делала с сознанием Рауля, это настоящее изнасилование, очень страшно. Потому и рейтинг R поставила. lazarus пишет: Хочется верить, что они там выпутаются и без Юпитер. Если Эм решится. Anuk-sama пишет: мне не нравится такая Юпитер Бета моя тоже сказала, что Юпитер такая ей не нравится. Почему она не нравится тебе? (за исключением того, что в этом фике она - антагонист главного персонажа) (можно на ты?) Mizerikord
SS: TeaTime Слов нет, снимаю шляпу. Мощно.
Sizuna: Убийство из сострадания - вот что это было...
Crayzy: Потрясающе! Наконец то я получила эстетическое наслаждение читая фик. Дано не было чего то подобного, берущего за душу и проникающего в самое сердце. Этот Рауль мне очень нравится. Спасибо автору.
винни-пух: TeaTime Вам нужно официально присвоить звание главного блондеведа, помимо всего прочего. Я уже говорила, что Вы как никто другой умеете передать атмосферу тоски, безнадежности и отчаяния – подтверждаю еще раз. Более того, у Вас одинаково убедительно получается, изобразить эти чувства и для блонди. и для человека. Более того, Вы описываете эти ощущения, вообщем-то отрицательные, но доведенные до предела, накаленные до бела, когда человек доходит до критического порога, дальше которого – или смерть или перерождение, отказ системы или открытие себя. Это так трудно передать, когда буря эмоций – злость, сочувствие, напряжение и переживание – все очнеь волнует и заставляет дергаться, но в конечном итоге ты понимаешь, что получаешь удовольствие. Потому что само течений эмоций и впечатлений – от горечи Рауля и горя Юпитер до сумасшествия обоих – плавное, убедительное, без малейших... нарушений что ли, нет неоправданных рывков и нет перерыва в нарастающем напряжении. Мама родная, чувствуешь, как ИскИн лезет в той мозг! Язык, образы, четкость изложения – все на высоте и страшно не хочется отмечать все это отдельно. Потому что в первый раз глотаешь фик вообще ни на что, не обращая внимания. Как у Вас это получается?!! Но в результате – вещь, рассказывающая о суровом испытании и боли вызывает душевный восторг. Юпитер, которая любит... ой-ей, несчастный комм. Рауль, сходящий с ума – и все же я нахожу, что роль сыграло не только желание избавиться от безумия, мне кажется, это послужило чем-то вроде последней капли, но разве блонди не хотел свободы? «Ты не даешь мне стать лучшим» – великолепно. Это именно то желание, которое должно и может быть стремлением блонди, да и любого разумного существа способного к развитию. «Ясон был мягкий и теплый» – хочется плакать. Совсем не подходит к характеру совершенного лидера, но все равно хочется плакать. Юпитер, как и все живые, объект любви ставит вне стандартной системы ценностей. И выход, который нашел Рауль – блондевский. Человек в любом случае пытался бы воздействовать чувствами. И да – это не приквел, отнюдь. Рауль распределил свою роль в Синдикате. Система управления, не нуждающаяся в конкретном предводителе конечно куда устойчивее, чем закольцованная на одном лице. Собственно для Амой без разницы, останется ли в живых и разумных и сам Рауль. Кризис будет, но не смертельный. Вопрос открыт с моей точки зрения. Конечно, «испытания, которые мы перенесли, укрепляют», но неизвестно перенес ли испытание Эм: то ли погибнет, то ли развернется полным цветом. TeaTime. Огромное спасибо.
Anuk-sama: TeaTime пишет: Почему она не нравится тебе? потому что не ИскИн, а истиричная баба как минимум в реактивном психозе. Вместо нормальной логики - аффективная. Она похожа на слабого человека, с очень слабой ригидной нервной системой и примитивными механизмами защиты. И в принципе, должна вызывать желание помочь или жалость, сочувствие, но вызывает лишь негодование , потому как ее статус таких реакций позволить не может. Одним словом, с*ка, клиническая истеричка... Как такое возможно при отсутствии аффективной сферы, ума не приложу. Но вот идея "заражения" эмоциями Ясона, "чувствования" за счет проникновения в его сознание мне очень нравится. Я тоже подобные идеи пыталась воплотить ( не в фэндоме).
TeaTime: Anuk-sama пишет: Одним словом, с*ка, клиническая истеричка... Прямо слова Jethro. Сама я, видимо, уже так увлеклась, что не почувствовала этот перебор. Ну что ж, пусть будет истеричка, хотя можно было бы и додумать. На самом деле мне хотелось уйти от "очеловечивания" Юпитер. Хотелось объяснить ее безумие не привязанностью к обожаемому Ясону и потерей его, а банальными софтовыми проблемами. А эмоциональность - этим самым "заражением эмоциями Ясона, чувствованием за счет проникновения в его сознание". Но чего-то не дотянула. Бывает. Спасибо за отзыв. Все учту. Sizuna Хм... Не заметила такого. Рауль, в данном тексте, не может сострадать Юпитер. Имхо, разумеется. Crayzy, SS Спасибо. винни-пух пишет: TeaTime Вам нужно официально присвоить звание главного блондеведа, помимо всего прочего. Да куда мне. Я могу (как мне кажется) описать солнце, туман, город, запахи, звуки. А вот эмоции и мысли (проклятая логика!!!) - не мое. Все равно спасибо. Так приятно.
Sizuna: TeaTime пишет: Имхо, разумеется. TeaTime, именно Имхо. Присоеденяюсь ко свем вышеподписавшився, однако.
Кыцик: Anuk-sama пишет: должна вызывать желание помочь или жалость, сочувствие, но вызывает лишь негодование вот-вот! у меня схожие чувства виндоус вызывает TeaTime к тому, что я тебе уже говорила мне нечего добавить.
Ghost: TeaTime Я болела - и тщательно запоминала ощущения. Это была на удивление... полезная болезнь А, совершенно случайно, рисунка к фику нет? На самом деле мне хотелось уйти от "очеловечивания" Юпитер Мнения о том, на что способен и что может собой представлять ИскИн, сильно расходятся. А уж на что способен сломавшийся ИскИн… Да на что угодно! Не думаю, что Рауль отключил бы Юпитер из жалости, (хотя, в какой то момент ее действительно становится чуть-чуть жалко) у него и с чувством самосохранения слабовато. Хорошо, что оно все-таки у него прорезалось (а то б я сильно расстроилась)! Он ее отключит, потому что сбой в работе ИскИн уже угрожает безопасности всей Амои, это было бы логично, мне так кажется.
винни-пух: «Рауль отключит Юпитер», – честно говоря, у меня как-то другого варианта событий в голове не возникло. Ясное дело отключит. И конечно, потому что машина сломана и угрожает безопасности Амой. По-моему, это самое рациональное и правильное решение, хотя и требует чрезвычайного мужества от зависимого элемента системы. «А эмоциональность - этим самым "заражением эмоциями Ясона, чувствованием за счет проникновения в его сознание". Опять-таки, никакого другого варианта не представляла: поражен и разрушается «блок» связанный с конкретным и важным для нормального функционирования объектом, а значит признаки сбоев в данной подсистеме, будут выражаться теми средствами, способами, которые использовались при контакте: человекообразной имитацией горя и боли. Потерю можно идентифицировать как боль? По-моему, можно. «На самом деле мне хотелось уйти от "очеловечивания" Юпитер. Хотелось объяснить ее безумие не привязанностью к обожаемому Ясону и потерей его, а банальными софтовыми проблемами» Если Вы хотели добиться именно этого впечатления, то да – не получилось. Юпитер на редкость убедительна в выражениях эмоций. Мне кажется, что для указанного Вами эффекта не хватает ... чего-то вроде механичности, навязчивого повторения одного и того же выражения. Это не совет!!! А вообще для человека, чьи фики оставляют устойчивое эмоциональное впечатление, что подтверждает каждый отзыв, на каждый Ваш фик, Ваша скромность прямо-таки чрезмерна. Шутка. Все равно – отличная вещь. И поздравляю с выздоровлением? Болеть в мае – это мерзость.
vivianne_undo: TeaTime И кто тут говорил, что не умеет описывать эмоции? Фигня! Фик просто потрясающий. В смысле - потрясает до глубины души. Эмоции через край. А уж их описание... мммм... перечитаю еще раз, не поленюсь! Спасибо за великолепные минуты. А Юпитер и вправду сучка с психозами ;) Можно забрать?
Fan: Мама. Убедительная и яркая картина глубокой ж... Это просто порочный круг какой-то. Оставить Юпу включенной нельзя - мало ей издевательств над самым лучшим из оставшихся блонди планеты, она еще и остальное население погубить задумала. И отключить нельзя - кто эти чертовы терраформеры контролировать будет? Фурнитуры с абаками? Похоже, у Рауля снова один выход - срочно сдаваться федералам.
vivianne_undo: Fan пишет: Похоже, у Рауля снова один выход - срочно сдаваться федералам. Вот он и капитулировал... ;) TeaTime Хоть этот фик никак не связан с "Капитуляцией", но-таки "Связь" усматривается... :)
lazarus: Fan, почему такой тупиковый настрой? Уж если яйцеголовые предусмотрели уничтожить ИскИн, должны были подумать насчет обойтись без него. А если все полетит сразу и на фиг, от федералов пользы будет примерно как от фурнитуров с абаками.
TeaTime: Fan Юпитер способна влиять на работу терраформеров (как и на большинство систем Амои), но вообще-то они работают автономно. vivianne_undo пишет: Вот он и капитулировал... ;) Протестую! Мы этого не знаем!
vivianne_undo: TeaTime Но подозреваааем ;) Фик я все-таки утащила к себе, так что ставлю перед фактом ;) Надеюсь, я не слишком поторопилась? :)
TeaTime: vivianne_undo Я не против.
TeaTime: набросок к сабжу:
Anuk-sama: TeaTime, весьма реалистично. Такое ощущение, что Рауль сейчас упадет...
Volchitca: ...Красиво ..и грустно. TeaTime Пишите, рисуете... я вами восхищаюсь!
брон: Потрясающе. Боль почти ощущается.
Ghost: TeaTime Чудесный, выразительный рисунок! Очень впечатляет.
lazarus: TeaTime. впечатляет. Обожаю черно-белую графику. Спасибо!
vivianne_undo: TeaTime Мне Рауль показался трогательным... Замечательная иллюстрация.
Fan: Вот смотрю я на картинку и думаю - как же такого Раульку никто не поддержал и не пожалел?
Blade: Очень занимательный фик! У меня появился ищо одын лубымый аффтар! Кстати данная мания( я про мозгое...щную Юпу)- несколько раз описывалась в псих-литературе как "мания создателя" - т.е. когда когото долгое время лет так 20 кормишь, лееешь, воспитываешь, а он оказываетьс я не таким как задумывалось...то обьекту устраиваеться медленный или быстрый песец в зависимости от ситуации, равно как художник рвет неудавшуюся картину или наездник издеваеться над проигравшей лошадью.
Март: Впечатлена. Насчет того, что Юпитер очеловечена. Возможно, она переняла эмоциональный опыт Ясона, но в данном рассказе ее постоянные повторы более всего похожи на зацикленность механизма, вот как старинные грампластинки заедает или в глючной ОС постоянно выбрасывает ошибку и начинается перезагрузка. Это в пользу искусственности разума Юпитер. Однако ее поведение с Раулем выходит за рамки "машинности". Нежелание принять блонди, который гипотетически может сравняться с ее идеалом Сына прежде всего, а уж потом Правителя, Консула - чисто иррациональное, и это свидетельствует об очеловечивании образа. В результате - сглючившая машина. Рауль хорош. И кажется мне, что сможет найти выход из создавшегося положения, не выключая Юпитер навсегда. Но это уже другая сказка)
маривелл: TeaTime Бесподобный фанфик! Читала просто со слезами на глазах, так жаль было Рауля. Мне почему-то казалось, что он все же докажет Юпитер свою значимость и Юпитер его оценит...Но окончание великолепно.
полная версия страницы