Форум
Самоубийца
Jethro: Самоубийца Авторы: Jethro (оригинальный персонаж) / Чеширочка (Рики) Фандом: Ai No Kusabi Рейтинг: NC-21 Жанр: драма Предупреждение: смерть персонажа
Ответов - 125, стр:
1 2 3 4 All
Jethro: Рики Я пинком открываю дверь фешенебельного гадюшника. Мое любимое место рядом с вечно закупоренным жалюзи окном у самого дальнего края стойки свободно. Хорошо, не надо тратить время, размыкать губы, вынимать руки, чтобы вытурить кого-то. Меня не было целую неделю, тем не менее, бармен узнает меня и несется брать заказ. Еще бы, у меня лицо, красноречиво говорящее о том, что жизнь - ни своя, ни чужая - для меня ничего не стоит. Я нежеланный гость, но именно поэтому меня обслуживают как лучшего клиента. Я вытаскиваю из кармана куртки правую руку и берусь за сигареты. - Как обычно. Бармен щелкает зажигалкой и смешивает для меня порцию забвения. Я успеваю опрокинуть всего один коктейль и не успеваю докурить свою сигарету, как дверь открывается снова. Под яркой световой колбой твои медные волосы вспыхивают красным и гаснут. У меня возникает и сразу растворяется в алкогольных парах мысль, что ты дожидался меня специально, хотя твоей роскошной тачки поблизости я не видел. Мне слишком все равно, чтобы дольше секунды думать о том, ждал ты меня или нет. - Поехали. Я даже не удосуживаюсь тебя поприветствовать. Бросаю деньги на стойку и поднимаюсь. Мое лицо такое же безразличное ко всему, каким было, когда я сюда вошел. Рихард Меня уже тошнит от этого бара. Я ждал тебя здесь каждый вечер, но тебя не было. Зачем мне это? Ты, возможно, больше не придешь, а я так и буду просиживать здесь всю жизнь? "Должно быть, я спятил", - думаю я, паркуя тачку. "Я точно спятил", - думаю я, когда подхожу к двери, и меня начинает трясти от того, что и сегодня я могу тебя не дождаться. С каждым разом мне все трудней открывать эту дверь и обнаруживать, что тебя за ней нет. Я делаю вдох и вхожу. Первые несколько секунд я ничего не вижу. Не потому, что на улице слишком темно, а здесь слишком светло, а потому что... боюсь. Боюсь не увидеть тебя. Теперь я знаю, что ты можешь не вернуться, и от этого мне страшно. Забавно - я платил деньги, чтобы успокоиться, но стало только хуже... Я иду к стойке, глядя под ноги, и поднимаю глаза в самый последний момент. Облегчение? Да, наверное, только какое-то оно не радостное. Ты смотришь на меня, но меня не видишь. Ты говоришь мне: "Поехали", - но обращаешься не ко мне, а куда-то в пространство, и, поднявшись, проходишь мимо меня к двери. Если я не пойду за тобой, ты этого, вероятно, даже не заметишь. Я иду за тобой. Разумеется, я за тобой иду. Догоняю тебя у двери и, пропуская вперед, касаюсь твоей спины, удивляясь тому, что этот никчемный жест так важен для меня. Ты выходишь, озираешься и идешь к моей машине. Я открываю дверцу и жду, когда ты устроишься, чтобы захлопнуть ее. Все это дает иллюзию того, что ты мой - мой партнер, мой любовник... Это просто смешно! Дьявол! Я сажусь за руль, убеждая себя, что не стану тебя ни о чем спрашивать, и тут же задаю самый идиотский из всех возможных в данной ситуации вопросов. - Ну и где ты был?
Jethro: Рики Ты не упускаешь возможности сделать несколько ненужных телодвижений и чуть ли не прижимаешь меня к себе в дверях. Матерчатая ветровка не предохраняет от твоих жестких пальцев. Я повожу плечами и сбрасываю твои руки. Ты бы трахнул меня прямо в своей пижонской, сияющей белизной внутри и снаружи, тачке. Но ты сможешь делать со мной что придет тебе в голову, только когда мы приедем и ты закроешь дверь. Мне нравится, что ты чувствуешь это негласное правило. Я кидаю свой зад на обтянутое кожей сиденье - ты сегодня тоже весь обтянутый, хочешь меня что ли поразить своей фигурой - и раскуриваю новую сигарету. Машина прокурена, и мой вклад тут минимальный. - Ну и где ты был? Ты хочешь меня и ты хочешь объяснений. До такой степени, что забыл еще одно правило. Я не отвечаю на вопросы, тем более идиотские. Я даже не сказал тебе свое имя. Не хочу, чтобы кто-то звал меня в постели, как... ...Если тебе очень надо называть меня по имени, тебе придется придумать его самому... Ты дал мне красивое имя. Ты часто повторяешь его. Любишь катать на языке. Возможно, для тебя я тоже проекция какого-то твоего прошлого. Впрочем, мне нет никакого дела до твоего прошлого, совсем другое мне нужно от тебя. - Придумай причину сам, если хочешь. А я не помню. Заработался. Болел. Может, недельный загул. Я усмехаюсь и смотрю в твои никогда не мигающие глаза. Они цвета крепкого чая. Такого, который не дает уснуть. Возбуждает нервы. - Тебе какой вариант нравится больше? Тот, что я не мог встать с постели? Моя двусмысленная шутка попадает в цель. Как ты дожил почти до тридцатника, будучи таким обидчивым. Или это только со мной ты так... Рихард Ты пытаешься язвить, развалившись на сиденье с сигаретой в зубах, и я через силу делаю вид, что мне плевать. Знаю, я кретин. Потому что ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, вынудив меня заняться... ну, пока еще не слежкой, но - наведением справок. И теперь я знаю, что мой Тано - не Тано. И не мой... Я угадал только количество букв, и первые две у нас одинаковые, это как-то особенно обидно. Больше у нас нет ничего общего. Твое имя не идет тебе, я имею в виду твое настоящее имя. Теперь, когда я его знаю, ты кажешься мне еще более чужим, а ведь я хотел знать о тебе больше, чтобы сделать тебя ближе. Но с тобой все получается наоборот, все не так, как хочется, - с самого начала. Пора бы к этому привыкнуть, но я знаю, что не смогу. Я закуриваю и понимаю, что пауза, кажется, слишком затянулась. Я отчего-то чувствую себя виноватым. Мне отчего-то кажется, что я должен что-то сказать. Чтобы нарваться на одну из твоих мертвых ухмылочек? Нет уж, лучше не стоит. Я просто завожу мотор и везу тебя к себе - довольно разговоров на сегодня. Едем молча. Мне хочется положить тебе руку на колено, а еще лучше притянуть к себе и устроить твою голову на своем плече, но ты смотришь вперед, на дорогу, вряд ли ты ее видишь, слишком пустой у тебя взгляд. Я знаю, что если протяну к тебе руку, ты хлестнешь меня взглядом, и мне захочется тебя ударить. А потому я просто веду машину - эти несколько минут я буду думать, что везу домой своего любовника, с которым собираюсь лечь в постель. Я имею право на этот маленький самообман. А потом я, как обычно, позволю тебе все испортить... Всего несколько минут. Они проходят слишком быстро, и ты выскакиваешь из машины, едва я успеваю припарковаться, словно тебе не терпится завалиться в койку. Я поднимаюсь за тобой по лестнице, и только у самой моей двери ты пропускаешь меня вперед, чтобы я смог открыть ее, и ныряешь в дверной проем, на ощупь находя дорогу в темной квартире, предоставив мне право запереть замок и включить свет.
Jethro: Рики Ты идешь к музыкальной установке - гребаный СD-фетишист, одну стену полностью занимают диски - и включаешь что-то, потрескивающее хрипловатым голосом. Чтобы хоть что-то здесь говорило. Мне нравится твоя квартира, ни одной двери, кроме входной. Спальня, кабинет, кухня - все на одном почти голом пространстве. Совершенно негде спрятаться от внутренних демонов. Я беру с журнального столика пепельницу и ставлю себе под ноги у круглой ванны в полу. Пока наливается горячая вода, я выдергиваю из джинсов ремень и стягиваю с себя одежду. В зеркале я случайно ловлю, как меняется выражение на твоем лице. Усмешка, и я соскальзываю в воду. Раньше я не был таким чистюлей. Таким алкоголиком. Такой шлюхой. Я все время мерзну, мне постоянно нужно, чтобы что-то доводило мою кровь до нормальной температуры. Вода. Алкоголь. Секс. Я откидываю голову на край ванны, затягиваюсь и расслабляю мышцы. Я не помню тот вечер, когда увидел твою квартиру в первый раз. Из всего того дня я помню только улыбку Ясона и его приветственный взмах рукой. Как будто мы давние, но не слишком близкие приятели, не такие, чтобы отвлечься и подойти. Там на аукционе до меня дошло - я надеялся, чертов блонди тоже подыхает. Ни фига подобного. Это я, как опустошенная бутылка, которую волны полощут у берега. Еще я помню следующее утро, когда я не узнал тебя, придя в себя в твоей постели. ...Какого черта ты здесь делаешь?.. Мой вопрос тебя качественно взбесил. Тогда ты скрутил мои руки за спиной рубашкой. Чтобы я вспомнил. Всегда ты используешь то, что попадется под руку, никаких специальных прибамбасов. Я соврал Гаю, что сцепился с джиксами. Такому он верит запросто и, думаю, с готовностью. Ты сильнее, два таких, как я. Четыре таких, как я, в состоянии глубокого похмелья. Представить не могу, что я говорю и делаю в своем пьяном сомнамбулическом состоянии. Мне некому рассказать об этом, потому что я трахаюсь с незнакомцами. Ни в одном кабаке я не задерживался больше, чем на вечер. В Мидасе полно баров, новые открываются чуть не каждый день, удобно. Только вот ты уже в который раз находишь меня на одном и том же месте. Может, это из-за твоего взгляда всегда в упор. Я никогда не видел, чтобы ты моргал, как обычные люди. Твой взгляд заставляет меня думать, что ты сможешь решить мою проблему. Но до сих пор твои удары были недостаточно злыми. Прикосновение к ногам заставляет меня раскрыть глаза. Ты же вроде не переносишь горячую воду. Я понимаю, что усмешка и не сходила с моего лица. Рихард Это уже почти ритуал - ты набираешь воду, я выбираю музыку. Я каждый раз ставлю что-то новое и жду твоей реакции. Мне хочется, чтобы ты спросил. Тогда я мог бы ответить. Я хочу разговаривать с тобой, и это странно, потому что прежде у меня не было такой нужды - говорить с тем, кого я собираюсь трахнуть. Я жду от тебя того, от чего меня тошнит, и зверею, не получив этого. Кажется, я еще вполне в своем уме, чтобы понимать, что я не в своем уме. Думаю, будет лучше, если я совсем слечу с катушек. Я становлюсь очень к этому близок, когда вижу, как ты стягиваешь с себя штаны. Это не стриптиз, и ты не эротичен. Ты просто раздеваешься. Можно подумать, я ничего подобного раньше не видел! У меня встает? Черта с два! У меня стояло, еще когда я к бару подходил. Теперь же у меня просто крыша едет. Я не видел тебя несколько дней и успел забыть, как ты красив, чертов монгрел. Но разве я не помнил об этом каждую минуту?! Я вижу, как ты опускаешься в ванну, и просто иду к тебе, снимая по пути одежду. Замираю на несколько секунд у края, глядя в твое лицо - ты улыбаешься почти расслабленно, ровно до тех пор, пока не открываешь глаза, почуяв мое вторжение. И отдергиваешь ногу, словно тебе неприятно. Так почему ты здесь? Тебя ведь силком никто не тащил. Ни сегодня, ни в ту ночь, когда ты сам повесился на меня в баре. Ты тогда был другим, кажется, ты даже смеялся по-настоящему. Только теперь я в этом не вполне уверен, потому что больше никогда этого не видел. Зато я помню, как отчаянно ты вцепился в меня, стоило мне к тебе прикоснуться - этого я точно никогда не забуду. Ты словно с цепи сорвался, как будто тебя добрую сотню лет не трахали. Что это было? Я ловлю твою ногу - маленькую узкую ступню - и, не отрывая своего взгляда от твоего, провожу кончиком языка от пятки к пальцам, ты поджимаешь их. Я забираю в рот твой большой палец, и ты толкаешь меня ступней в подбородок. - Еще бы выпивки сюда. Притарань. Я отшвыриваю твою ногу и разваливаюсь, закинув руки за голову. - Хочешь - пойди возьми. Здесь тебе прислуги нет. А мне и так нормально.
Jethro: Рики Вода переливается через край и растекается по полу, замочив пачку с сигаретами. Ты ловишь мою ногу, мне приходится держаться руками, чтобы не съехать на дно, сигарета между пальцами тоже безнадежно намокает. Твоему сосредоточенному до смешного лицу и крепким узловатым пальцам ужасно не идет то, что ты проделываешь с моими ступнями. Я растопыриваю пальцы ног и наступаю ими на твое лицо, не в состоянии не засмеяться беззвучно. Я действительно ждал тебя сегодня, думая не без удовольствия, что каждая наша встреча - хороший шанс, что дома я больше не появлюсь. - Еще бы выпивки сюда. Притарань. Мне нравится идея - вода, алкоголь и секс вместе. И я не ожидаю, что она не понравится тебе. Ты даже выпускаешь меня. - Хочешь - пойди возьми. Здесь тебе прислуги нет. А мне и так нормально. Так обижен моим отсутствием? Месть за страх, что я больше не появлюсь? Я приподнимаюсь и седлаю твои колени. Стоит у тебя, как у статуи. - Это может быть очень долго. Влажные волосы облепляют шею. - Очень. Долго. Очень. Вот он момент. Твои зрачки сейчас походят на отверстия, через которые пули выходят из ствола. - Ничего. Я отсюда тобой полюбуюсь. Мои пальцы впиваются в твои плечи. Ты даже не знаешь, куда попал своими слепыми пулями. - Тогда, может, еще и подрочишь? Ты не кидаешь меня на бортик, не заводишь руки за спину. Ты вообще не двигаешься. Что, решил научиться сдерживать себя? Это даже у бесчувственной машины не выйдет, если я задался целью достать до печенок. Я встаю коленом на край ванны и, как бы случайно скользнув ступней по твоему бедру, выхожу из воды. Оставляя мокрые следы на полу - вода стекает с волос по спине - я иду к бару, достаю бутылку и пью прямо из горла. Несколько подряд горячих глотков, пока не сжимается горло. Все вокруг вдруг резко исчезает. Обмякший, я опускаюсь на круглое сиденье, кладу голову на стол и забываю где нахожусь. Остаются только отпечатавшиеся под кожей прикосновения. Потому что если я один, я всегда его. Рихард Мне хочется скрутить тебя в узел, когда ты усаживаешься на меня, взять тебя здесь, сейчас, сию минуту, но я каждый раз теряюсь, увидев эту чертовщинку в твоих глазах. Ты пытаешься меня разозлить, я уже изучил твои повадки и не хочу поддаваться на очередную провокацию. Ты трешься об меня, и мне трудно сохранять спокойствие, я заставляю себя смотреть тебе в глаза, не отрываясь. И надо бы промолчать в ответ на твое "Это может быть долго", потому что ничего умного я сейчас точно не скажу, но я, разумеется, не выдерживаю, поражаясь тому, как тебе это удается - доставать меня в десяти случаях из десяти. - Ничего. Я отсюда тобой полюбуюсь. Мои дружки знают эту интонацию - типа, мне похуй, как я крут! С ними это срабатывает, с тобой я отчаянно фальшивлю. И ты это слышишь. Твои смеющиеся глаза, твоя глянцевая дразнящая кожа, твои скользкие прикосновения... - Тогда, может, еще и подрочишь? Ты выбираешься из ванны, идешь к бару и, пока я выкрикиваю тебе очередную злую дурь о том, что могу и отдрочить, достаешь заледеневшую бутылку. Я вижу, как твои теплые пальцы, сжимающие ее, оставляют отпечатки, и горло ходит вверх-вниз, когда ты заглатываешь пойло - жадно, как воду с похмелья. А потом ты ставишь бутылку и... что-то вдруг меняется в тебе. Ты садишься, но ощущение такое, что ты складываешься, как тряпичная кукла, словно внутри тебя ломается что-то - проржавевший каркас или лопнувшая пружина. Кладешь руки на стол, на них голову, и в этом жесте столько усталости, что мне становится не по себе, как будто я подсмотрел что-то запретное. Что с тобой? Эта брошенная марионетка - ты? Я медленно выбираюсь из ванны, зачем-то цепляю полотенце, даже не думая вытираться, и иду к тебе по оставленной тобой мокрой тропинке. Я хочу рассмотреть тебя поближе, попытаться понять эту перемену.
Jethro: Рики ...Мягкий долгий укус в плечо, язык полизывает раненое место. Я хочу развернуться и ухватиться за твои плечи, чтобы шелковистые волосы накрыли костяшки. Ты не даешь мне обернуться, запросто удерживая мои запястья одной рукой в белой перчатке. Я сжимаю ягодицы, специально сопротивляясь твоему проникновению, но ты легко ломаешь меня. Твои зубы берутся за мочку моего уха. Кусают, пока я не начинаю дрожать. Я пытаюсь не застонать и все равно в конце концов сам начинаю двигаться на твоих пальцах. Че-е-ерт. Я уже сейчас, спустя всего минуту, умру. Мои волосы откинуты вперед. Горячее дыхание опаляет кожу шеи. И я снова обыкновенное животное. Извивающееся на втиснутых в зад пальцах, сжимая зубы и тихонько рыча, когда они прокручиваются внутри. ...дай мне повернуться ради бога дай мне повернуться видеть тебя хочу смотреть дай мне дай... Твое тихо смеющееся "Нет", и ты сжимаешь мои руки еще сильнее. До глухого стона. Стоны продолжают безостановочно течь из моего горла. В одиноком возбуждении я трусь о твои бедра. Двигаюсь на твоих пальцах до исступления. Все быстрее. И кроме этих мучительных движений, только трепещущие черные лоскуты под веками. Возбуждение без разрядки, без права касаться, без твоих глаз. ...я не стану не буду тогда прикоснись ко мне не мучай пожалуйста пожалуйста как еще мне просить... Кнут отказа бьет больнее настоящего хлыста. Медленное движение пальцев назад и толчок снова в меня. Мои руки лишь задевают измученный пыткой член. С ресниц срываются и жгут кожу соленые капли. Ты держишь меня живой ловушкой. Это длится дни. Ночи. Месяцы... Рихард Я делаю вдох и забываю выдохнуть, когда, склонившись над тобой, понимаю, что ты спишь. Тихо, чтобы не разбудить, я опускаюсь на соседний табурет, вглядываясь в твое лицо. Ты рядом, и я могу любоваться тобой, и ты этому не помешаешь. Мне хочется, чтобы так было всегда. Я протягиваю руку и убираю волосы с твоего лица. - Рики... Впервые произнесенное вслух твое имя уже не кажется мне таким чужим, как в тот момент, когда я только узнал его. - Мой Рики, - выдыхаю я и касаюсь кончиками пальцев твоей щеки - влажной и бархатной, как у ребенка. Да, как у ребенка, который уснул за игрой. И кто-то должен отнести его в постель и укрыть одеялом. Сегодня это буду я, только не сейчас, чуть позже. Твои зрачки под веками начинают двигаться быстро и хаотично. Что там, в твоих снах? Кто? Чье тело мерещится твоим пальцам, ласкающим столешницу? Чьих рук ждет твой подрагивающий член? Ты и во сне не со мной. Ты с тем, кто оставил на твоей спине эти тонкие белые полосы? Это он заставил тебя украсить запястье парочкой шрамов? Я наклоняюсь к твоему лицу, вдыхаю твой всхлип и, чувствуя себя вором, прижимаюсь к твоим губам в надежде, что хоть на секунду ты спутаешь меня с тем, кого потерял.
Jethro: Рики ...Скажи. Рики. Скажи. Это. Что. Ты. Чувствуешь... Я мотаю головой. Нельзя говорить. Не скажу. Тогда все закончится. ...я хочу тебя ясон хочу не останавливайся ясон... Пульс в ушах бьется с такой скоростью, что сердце готово вырваться из груди, готовы вырваться лишние слова. Укусы - огни пробиваются сквозь кожу ростками, расцветающими в пожары, пересохшие губы открываются, голос сожжен до хрипов... Поцелуй приходит ниоткуда из пустого пространства, и я проваливаюсь в него, выпущенный из крепко держащих рук назад в мое существование. Это твои пальцы, как очень хрупкую вещь, обхватывают мой подбородок. Язык проникает в мой рот. И встречает преграду оскалившихся зубов. Я с силой отпихиваю тебя от себя, вскакивая со своего места. Внутри все клокочет от ярости, что ты посмел уничтожить мою галлюцинацию. Тупой гребаный ублюдок. Влез в то, что у меня только и осталось. От моего толчка ты пошатываешься и почти падаешь со стула. Пошатывается и падает со стола бутылка. Разбиваясь у меня за спиной. С жутким грохотом в повисшей между нами секундной тишине. Она как затишье перед бурей. Ты опираешься рукой о стол. В твоих глазах мелькает что-то вроде сожаления. И ненависть ничуть не хуже моей. Мы одновременно налетаем друг на друга и сшибаемся в эту бурю. Кидаться на тебя - все равно что на глыбу камней. Мне же это и было нужно, и я получаю то, зачем тебя хотел. Вывернутые назад руки, удар мордой о столешницу и тяжелое дыхание в затылок. До кровати метра четыре, оглушенное сознание их не замечает и начинает тускнеть, еще не успев включиться, когда жестко ты вжимаешь мою голову в подушку, навалившись всем весом, проталкиваешь в меня свой толстый давно стоящий член. С паузой в один глоток воздуха, которого нет. И резко внутрь на выдохе, который ты делаешь, чтобы снова вдохнуть и не дать этого мне. Ты хрипишь, какая я дрянь, приподнимаешь мой зад, чтобы снова раздавить, вжать в простыни. Мое тело дергается, но я не даю ему попытаться спастись, пальцы вцепились в подушку. Ткань пропиталась слюной, легкие горят и сжимаются. Я держу себя еще сильнее, чем ты сам держишь меня. Рихард Ты взвиваешься от поцелуя, как от змеиного укуса. Бутылка летит на пол и лопается со звуком, похожим на выстрел стартового пистолета. Рефлексы... Остались одни рефлексы, чего ты и добивался. Поздравляю, сегодня ты особенно удачлив, сегодня порция пиздюлей будет весьма калорийной, и я заставлю тебя сожрать ее всю, до донышка. Надеюсь, тебя стошнит. Перед глазами темнеет от ненависти, и ты бы очень удивился, узнав, что не тебе я скручиваю руки, не твои волосы рву. Совсем не тебя я в бешенстве тащу через всю комнату и швыряю на мятые простыни. Тот-на-кого-я-не-похож валится мордой в подушку и хрипит подо мной с разодранной задницей. Я вытравлю его из твоей головы, пусть ненадолго, на время, но изведу эту мразь своей злобой, выколочу ритмичными ударами, если выдержу этот безумный темп. Если не собьюсь, когда ты начнешь выворачиваться. Ты ведь начнешь. Должен начать, каким бы психом ты ни был. Только уже в самый последний момент я четко понимаю, что ты скорее сдохнешь, чем попытаешься освободиться, и отпускаю твою вжатую в подушку голову. Я слышу, как ты давишься, глотая воздух. - Тебе нравится? Ты этого хотел? - Чертов... нн... хх... чертов дрочила... чертов... - шипишь ты в подушку, и мне становится смешно оттого, что ты прав. Как всегда, твою мать, маленький ублюдок. - Дрочила, говоришь? Точно! Может, ты мне отдрочишь? Мне-то ведь без разницы - задница твоя или кулак... - рычу я и замираю, нависнув над тобой на вытянутых руках. Все не так, с тобой все всегда не так. Я хочу тебя настоящего, хочу мучительно, до судорог, только найти тебя я не могу. Когда я бью тебя - ты меня ненавидишь, когда не бью - из кожи вон лезешь, чтобы вывести меня. Зачем, мать твою, за каким дьяволом тебе это надо? И почему я играю в эту идиотскую игру? Это будет похоже на смерть, если я сейчас выдерну свой член из твоей жаркой задницы, но я сделаю это, потому что хочу увидеть, как заворочается в тебе и выглянет наружу голодная тварь, которая всегда хочет больше того, что получает. Она и есть ты? Ты настоящий? Я наклоняюсь к твоему уху и шепчу хрипло. - Так что? Отдрочишь?
Jethro: Рики Когда я уже не чувствую, как ты втыкаешься в меня, вдруг ты даешь мне дышать, убираешь руку с затылка на плечо, выламывая пальцами сустав. И я захлебываюсь воздухом, хлынувшим в сжавшиеся в раскаленные камешки легкие, ты снова меня обманул. - Чертов... нн... хх... чертов дрочила... чертов... Я окончательно просыпаюсь. Мое тело просыпается, я вспоминаю, зачем еще я здесь. Твои руки ставят меня на четвереньки так же грубо и целенаправленно. Твои длинные волосы щекочут мою спину так же приятно и невзначай. Ты знаешь, как со мной надо, каким единственным способом меня можно получить. Если тебя берут силой, ты остаешься собой, ничьим, и никогда тебе не получить меня. Просто два тела, одно из которых насилует второе. И мое приучено, оно обучено получать от этого удовольствие. Может, когда-то было иначе, я не помню того времени теперь, наверно, то время недостаточно меня впечатлило. С самим собой я уже могу быть честен. Может, тебе не нравится быть, как он, может, ты хочешь ебать меня нежно, как некоторые, которым я просто посмеялся в лицо. А им нечем было меня удержать с их жалкими желаниями облизывать меня с ног до головы. - Дрочила, говоришь? Точно! Может, ты мне отдрочишь? Мне-то ведь без разницы - задница твоя или кулак... Ты прекращаешь движения внутри меня, когда мое тело уже разогналось. Пауза прокручивает мое возбуждение, как фарш в мясорубке, выжимая из меня пот. Наши тела вставлены друг в друга, как паззлы, очень хитрая картинка. Только кто из нас автор, ты или я? Конечно, это должен быть я. Знающий, что способно заставить твой взгляд потемнеть, загореться, застыть. Как бы ты просиял, если бы я попросил тебя о такой малости, как развернуть меня к себе. ...Поцелуи не возбуждают... Вот что я сказал тебе и рассмеялся, когда ты спросил, почему я никогда не целуюсь сам, в губы. Ты никогда не знаешь, будет ли у тебя следующий раз со мной. - Так что? Отдрочишь? Ты делаешь резкое движение внутрь, и после перерыва, хоть и недолгого, на него отзываются, кажется, все мои внутренности, и все прекращается. Сначала я могу только простонать нечто нечленораздельное. Ты дергаешь меня за плечи. Я изворачиваюсь, чтобы лежать на подушке правой щекой, чтобы ты видел край моей усмешки. - А ты сам то чего хочешь? Моя рука сжимает ткань серой, давно не стираной, пропитанной запахами моих и твоих - никогда вместе - оргазмов простыни. Я начинаю тихонько смеяться, самым нелюбимым тобой смехом и дергаюсь тебе навстречу, снова простанывая. - Чего. Ты. Хочешь. От. Меня. Есть одно отличие, очень заметное отличие между вами. Если я причиняю тебе боль, кусаю тебя в сердце, мне видно, как ты бесишься. Я бросаю в тебя свою боль, и мне становится легче. Не потому что я ненавижу тебя, просто я люблю не тебя. Рихард - Я скажу тебе, чего я хочу. Я хочу стереть с твоей рожи эту ухмылочку, гаденыш! - хриплю я тебе в лицо, а ты продолжаешь смеяться, подогревая мою злость. Этот гнусный смешок... Когда-нибудь я и впрямь придушу тебя, чтобы больше его не слышать. И вопрос не в том, чего хочу я. На мои желания тебе наплевать. Все, что тебе от меня надо, это мой член в твоей заднице да пара-тройка крепких затрещин. И ты получаешь свое - так или иначе. Из раза в раз. И сегодня получишь, не сомневайся. Мне нечем крыть, я уже давно задыхаюсь от твоей близости, но больше от осознания, что ты так недостижимо далеко. Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, тобой движет только одно - патологическая страсть к саморазрушению, которую ты подкармливаешь за мой счет, жадно вытаскивая из меня все звериное, что есть во мне, и у меня нет сил противиться этому, потому что только так я могу удержать тебя. И когда ты всем телом подаешься мне навстречу, я могу только двигаться в тебе, и ничего другого мне уже не надо. Я тяну твое тело, наваливаюсь на него, словно хочу похоронить под собой, вдавливаю себя в тебя, а тебя - в эту чертову постель, смакую каждый твой стон, каждый твой вскрик в ответ на мои движения. Потом я буду смеяться над собой, понимая, что ты в очередной раз надул меня и трахнул самого себя моим членом и моими руками, но это потом, а сейчас мне плевать, и я взвинчиваю темп и слышу, как ты хрипишь и... Ты больше не смеешься? Нет, не смеешься. Ведь ты получаешь то, чего хочешь, так? А что получаю я? Да ни черта, кроме твоего тающего тела, плавящейся кожи, звериного рычания перед оргазмом. Мне этого мало, маленькая тварь, мне этого слишком мало, но когда-нибудь я получу свое - это я тебе обещаю. И если ты хочешь, чтобы я тебя насиловал, я буду тебя насиловать, и если ты хочешь, чтобы я тебя избивал, я буду тебя избивать, и если ты не способен на любовь, то уж ненависти-то от тебя я сумею добиться. Да, я сумею. Я доберусь до тебя... - Я достану тебя, - выдыхаю я в твое соленое плечо, - достану... "Я тебя найду", - думаю я, если я не буду об этом думать, то просто исчезну, от меня уже ничего не останется.
Jethro: Рики Падающие на глаза мокрые волосы, измученные движениями простыни, твои глухие ругательства. Мое тело послушно сотрясается от мощных толчков, перенапряженный член трется о влажную от пота ткань, почти готовый выплеснуться. Моей прямой кишки, неподготовленного зада, едва хватает на всю твою длину, внутри меня как будто толстый стержень, причиняющий боль и наслаждение. Я кусаю губы, чтобы не кричать от того и другого. Ты распинаешь мои руки на смятых в мешанину складок простынях. Разделываешь с каждым разом все более жесткими фрикциями. И все равно недостаточно сильно, чтобы забыть. Чтобы вспомнить. - Сильнее. Си... ль... нее... Силь... кхмм... Стонет то существо внутри меня, которое ты называешь гаденышем. Я и сам не дал бы определения лучше. Я прикусываю язык, затыкая прорвавшуюся просьбу. Но тебе достаточно. Ты разжимаешь мои руки и кончаешь, хрипя в мое ухо, оглушая своим оргазмом. Зад становится влажным от твоей спермы. Ты выходишь из меня осторожно, совсем не болезненно, как вставлял. - Мм... нне... ннн... Гаденыш не может сдержать последнего всхлипа удовольствия и разочарования. Я прижимаюсь лицом к подушке, протолкнув под нее руки. Желание кончить зудит в паху. Я не могу прикоснуться к себе, как делал это три года. От одной мысли об этом мозги начинают трещать от стыда, возбуждения и злости. Ты не даешь мне лежать и переворачиваешь, приподнимая, чтобы я сел. Твой взгляд вопросительный и выжидательный, как будто ты хочешь, чтобы я продолжал просить. Можешь ждать, пока обе луны не рассыпятся в прах. Ты моргаешь - так все-таки ты на это способен - и встаешь надо мной на колени. Мажешь головкой своего опавшего бесполезного члена по моим губам. - Пососешь мне, и я дотрахаю тебя. Ко-те-но-чек. Я сжимаю губы и разжимаю их снова, чтобы прошипеть. - Котята не глотают свои игрушки, понял, придурок? Я окидываю тебя наглым смеющимся взглядом и получаю кулаком в лицо. - Дрянь. Маленькая дрянь. Мне приходится ухватиться за спинку кровати, чтобы остаться в сидячем положении. - Знаешь, а тебя бы взяли в персонал Раная Уго. Мне нравится. С подбитой челюстью это чертовски больно, но улыбка растягивает мои губы. Это я достану тебя сегодня, чертов мудак. Я начинаю произносить очередное оскорбление, и вдруг ты хватаешь меня за ноги и роняешь на кровать, обхватывая губами мой член. Твои губы скользят до основания и назад, заставляют мои пальцы уцепиться за простыни и колени стиснуть твои бока, опрокидывают в беспомощность.
Jethro: Рихард Я раздираю твою задницу так, что ты должен выть от боли, но твое тело послушно и податливо, оно не пытается увернуться от вторжения, мне никогда не понять, как тебе удается заставлять его принимать насилие как бесценный дар. Это сбивает меня с толку. Ты не кричишь, не бьешься, не вырываешься, лишь всхлипываешь судорожно, вцепившись в простыни, и я продолжаю и продолжаю с каким-то варварским остервенением рвать твое тело, но твой голос - такой неожиданно, непривычно умоляющий - рушит остатки контроля и скручивает мое тело судорогой наслаждения. Я превращаюсь в крик, в звук, в вибрацию на какой-то немыслимой, запредельной ноте. Так бывает только с тобой... Ни с кем и никогда прежде. Ни с кем, твою мать... Я падаю на тебя и учусь дышать заново. Недолго, совсем недолго. Слишком мало проходит времени прежде, чем до меня доходит смысл твоего жалобного мяуканья. Слишком ярок контраст между наслаждением и разочарованием. Удивительно, как ты умудряешься все испортить, даже сам того не желая. Словно боишься получить то, чего так отчаянно добиваешься, и сворачиваешь, не дойдя двух шагов до цели. Меня охватывает какое-то истерическое веселье, когда я переворачиваю тебя и вглядываюсь в твое лицо. Ты хотел больше? Ты хоть понимаешь, что сам себя наказал? Нет, не понимаешь. И я уже тоже ни черта не соображаю, когда сую тебе в лицо свой член, заранее зная, какой будет твоя реакция. Ты научил меня провоцировать тебя, тебе не на что жаловаться, ты хорошо постарался... - ...Ко-те-но-че-к! - Котята не глотают свои игрушки, - цедишь ты сквозь зубы, - понял, придурок? Что ж тут непонятного? Все предельно ясно. И мой кулак почти сваливает тебя навзничь, но нет, это не тот удар, который способен лишить твое лицо ухмылки, и мы оба это знаем, знаем, что бить нужно куда-то в другое место, только я никак не найду, где ты прячешь свою самую яркую боль, ты... - Дрянь. Маленькая дрянь, - хриплю я, и ты отвечаешь что-то - я не слушаю, это просто очередной позывной, проверка связи. Я не слушаю больше, не хочу. Я прибью тебя, если позволю себе реагировать. Просто стащу с кровати на пол и буду пинать, пока ты не заткнешься. Наверняка я это сделаю рано или поздно, когда испробую все другие способы. Я сдергиваю за ноги твое скользкое от пота живучее тело и опрокидываю его на спину, подтягивая к себе вместе с простыней, которую ты тащишь за собой, словно она способна защитить тебя. Не дергайся, я не буду убивать тебя прямо сейчас, я просто все еще хочу тебя. И ты, ты тоже хочешь, ты голоден и зол, и когда я заглатываю твой член, прерывистый вздох говорит мне гораздо больше, чем все выкрики и ругательства. Ты не ждал этого, верно? Я облизываю головку, дразня тебя, и ты подаешься мне навстречу, приподнимая бедра и выгибаясь. Я ввинчиваю в твой развороченный и измазанный моей спермой зад свои деревянные пальцы, и на мгновение ты перестаешь дышать и лишь спустя несколько секунд срываешься на стон - долгий и хриплый, тот, на который так безотказно отзывается мое тело. Мой язык мечется беспорядочно, я почти задыхаюсь, впуская тебя в свою глотку, пальцы выплясывают что-то безумное внутри тебя, и после нескольких заполошных минут этого танца, когда твои бедра начинают дергаться бесконтрольно, а у меня в паху словно зажигалкой чиркнули, я выплевываю твой член, вздергиваю твои широко разведенные ноги и вхожу в тебя резко и быстро, не давая тебе опомниться и с наслаждением наблюдая, как расширяются и теряют фокус твои невидящие глаза.
Jethro: Рики Ты вламываешься членом в мой зад, провозишь пятерней по позвоночнику, выгибая на себя резким рывком, впиваясь ногтями в ягодицы. Движение в движение, ты корчишься на мне, я корчусь под тобой. Ритм наших судорог совпадает в один оргазм, все мысли, и даже память, проваливаются в хаотичную подрагивающую вожделенную черноту. Когда нас наконец накрывает тишина и неподвижность, я чувствую себя оглохшим и парализованным. Ты медленно снимаешь мои ноги со своих плеч и садишься на край постели спиной ко мне. Хорошо, что спиной, мое лицо мокрое и горящее, голос сорван от криков, в горле саднит. Я все время хотел оторвать тебя от себя и не мог, твои волосы стекали по моим пальцам. Я подтягиваю ноги к груди, сжимаясь в комок, жалкий и дрожащий. Мое тело замучено удовольствием, если бы я дрочил при тебе, мне и то не было бы так паршиво. Мне невозможно тошно - случившееся сейчас уже не было насилием! Какого черта ты сделал! Нормальные люди так не делают! Нормальные люди не отвечают ласками на подъебки! Ты сумасшедший придурочный кретин! Ты не имеешь никакого права так делать! Мне не нужно твоей ласки! Твоей мне не нужно! Паззлы собираются не так, как я планировал, в другую картинку. Я лежу без голоса, про себя осыпая тебя всеми известными мне ругательствами. Ты уходишь на кухню, вынимаешь из встроенного в панель холодильника коробки и пакеты, бросаешь грудой на стол, берешь нож, но ничего не нарезаешь и откусываешь кусок мяса зубами. Я подкатываюсь к краю постели, спускаю ноги вниз, мне не удается подняться с первого раза, ноги едут по гладкому полу, и я падаю назад на постель, напрочь затраханный. Перед глазами все еще мутные круги, я все равно вскакиваю и иду к душу, у меня почти получается не пошатываться. Вода смывает следы спермы и остужает лицо. Постепенно я прихожу в себя, приходит в себя моя способность огрызаться. Твою гребаную доброту я тоже могу использовать, сделать тебя жалким и дрожащим. Я встряхиваю мокрыми волосами, обматываю вокруг бедер полотенце и иду к тебе. Тяжелее, чем хотел бы, опускаюсь на стул, через прозрачное стекло стола легко контролировать, чтобы мы случайно не соприкоснулись. - Знаешь. Ты мне снился. Я придумал уже кучу вариантов, как лишить тебя аппетита. Этот показался мне самым забавным. - Снился? Когда люди снятся друг другу, это ведь что-то значит, верно? - Когда? Ты перестаешь пихать в рот куски, запихать бы тебе в рот твою мерзкую благотворительность. - Сегодня. На твоих руках отчетливо проступают вены. Ты прикидываешь, не могло ли это быть вот здесь за этим столом, откуда ты запинал меня в койку. Как твоя чертова доброта чувствует себя при этом? - А тебе снится что-нибудь? Во сне все что угодно может быть. Ты выдерживаешь длинную паузу, дожевывая и глотая свой кусок, хватаешься за бокал и выпиваешь все, что осталось. Я смотрю на пустой пузатый бокал, и мне вспоминается правда приснившийся мне сон, совсем не такой, какой я видел час назад. И я начинаю рассказывать совсем не то, что собирался наврать, и вообще я разговариваю уже совсем не с тобой.
Jethro: Рихард Я чувствую себя живым и зверски голодным, а у мяса вкус добычи - только что пойманной и трепыхающейся. Дичь! Я рву ее длинными желтыми клыками, измазанными свежей кровью, трещат сухожилия и с хрустом лопаются тонкие косточки... Мой трофей сползает с кровати и плетется в душ - зализывать раны. Ты красив после секса, монгрел, смуглый и теплый, как какой-нибудь экзотический фрукт. И как это тебе - трущобному крысенышу - удается выглядеть так, словно ты с утра до ночи только и делаешь, что валяешься на солнышке? Ухоженный монгрел, холеный, я бы сказал... Если бы не эти шрамы... Интересно, где же тебя носило три года, что это за место такое, из которого ты вернулся на свою помойку? Моя ищейка ни черта не нарыла, а ты, разумеется, не скажешь. Ну и хрен с тобой, мой красивый монгрел. Красивый и... смущенный. Хотел бы я, чтобы ты всегда был таким - растерянным и притихшим. Истерзанным и затраханным. Моим. Личным. Персональным. Я хочу просыпаться рядом с тобой - в коконе из твоего тепла и мятых простыней. И смаковать тебя - сонного и уютного - медленно, долго, мучительно. И не отпускать тебя. Отключить телефон, запереть дверь, спрятать и никому не показывать. Потому что я спятил - после того, что только что было - я спятил окончательно и бесповоротно. Я видел, как может быть. И когда ты выходишь из душа, я уже знаю, что не смогу без тебя. И плевать мне на все твои выверты, сколько бы их ни было, мой изобретательный монгрел. Разглядывать тебя - почти такое же наслаждение, как и прикасаться к тебе, и я страшно разочарован, что ты обмотался полотенцем. Придется глядеть в глаза. В глаза, которые либо смотрят с насмешкой, либо не смотрят вовсе. Как сейчас. Как всегда. И вряд ли когда-нибудь будет иначе, но это не важно. Ты садишься напротив и начинаешь нести какую-то околесицу... Я тебе снился?! - Когда? - спрашиваю я с напускным равнодушием. - Сегодня, - отвечаешь ты с наигранным безразличием. Сегодня... Здесь? Видел меня во сне... Меня?! На какую-то долю секунды мысль о том, что это может быть правдой, вгоняет меня в панику - ведь я чуть не придушил тебя после этого, мать твою! Я... Я не хотел... Я думал... Не-е-ет, приятель, нет, я тебе не верю. Я помню, как ты от меня шарахнулся, стоило тебе открыть глаза. Там был не я - в твоем сне, и ты можешь наизнанку вывернуться, но не убедишь меня в обратном. Это твой очередной трюк? Что ж, валяй, я уже понял, что скучать ты мне не дашь. Я к твоим услугам, монгрел. - А тебе снится что-нибудь? Во сне все что угодно может быть, - сообщаешь ты с едва уловимой издевкой, закуривая и глядя сквозь меня. Я не успеваю ответить, ты жмуришься от дыма, разгоняешь его взмахом ладони, и голос твой неуловимо меняется, когда ты начинаешь пересказывать свой сон.
Jethro: Рики Сигарета дымится в моих пальцах. Я отвожу руку в сторону, чтобы дым не загораживал мой мираж. - Мы были где-то вроде обычного клуба. В отдельном кабинете. Только странно, у меня было чувство, что за стенами ничего нет. По крайней мере, ничего такого, к чему я привык. Как будто совсем другое место... ...Совершенно никакого ощущения опасности. Единственный раз в тот момент мне было спокойно. Не могу почувствовать это снова, но помню, что ни в снах, ни в жизни, никогда до этого мне не было так хорошо. Никакого страха, что вот сейчас все вдруг прекратится из-за чего-то. Твои светлые волосы пострижены до лопаток, а мои отросли до такой же длины. На нас почти одинаковые двубортные костюмы, как у внешников, ни ты, ни тем более я никогда не носили ничего подобного. Ты ничего не говоришь, мы оба молчим, нам не нужно ни слов, ни действий. Все нужные слова как будто уже сказаны и движения сделаны. Мы сидим за столом, ничего не происходит, и просто хорошо. Ни веса прошлого, ни невесомости будущего, чистое настоящее. И какого, интересно, хрена мне понадобилось пойти отлить - в этом чертовом сне. Это же, мать твою, гребаный сон, я бы так сколько угодно мог сидеть рядом! Я сказал, что вернусь через минуту, спустился по лестнице вниз и вместо двери наткнулся на прутья, толстые и железные. Оглянулся назад, а позади пустота, ни лестницы, ни тебя, ни настоящего. Только прутья, которые я перебираю руками в безуспешных поисках. Мне больше не за что ухватиться, и им нет конца... - И что мы делали? Вопрос разбивает мираж, и я возвращаюсь. От лужи с разбитым стеклом на полу разит запахом спирта. Мне жаль разбитую бутылку. Осталось только вино и разная слабая дрянь. - А что люди делают в отдельных кабинетах? Я усмехаюсь, беру нож и ставлю его вертикально. Кончик лезвия дрожит на стекле. - То, чего не делают на публике. Кончик лезвия утыкается в мое горло, я сжимаю пальцами деревянную рукоятку. - Ты сделал так. Улыбаясь, тупой стороной ножа я делаю росчерк на своем горле. Твое лицо приближается стремительно. - Я никогда этого не сделаю. Ты выдираешь из моей руки нож и отшвыриваешь в сторону. И без твоего глухого голоса и этого раздраженного движения я уже знаю. Лежа со скомканной простыней под животом, со сбитым дыханием, я понял. С самого начала я ошибался на твой счет. Ты тоже хочешь избавиться от одиночества. С тобой случилось такое дерьмо, как привязанность. Я уже знаю, иначе мой намек не выглядел бы как откровенное предложение, которое ты, конечно, не примешь, это все бесполезный концерт, тупой. Ты вдруг сжимаешь мое только что державшее нож запястье, рывком приближаешь к себе и несешь какую-то байду. - Я куплю тебе гражданство. Вывезу из города. Имея бабки, все можно сделать. Твои слова вылетают изо рта лихорадочной скороговоркой. - Уедем в Эдо. Что захочешь. Тано.
Jethro: Рихард - Мы были где-то вроде обычного клуба, - говоришь ты. И я киваю: да, было бы неплохо, и начхать, что там за стенами, хоть безвоздушное пространство. - Ничего такого, к чему я привык, - продолжаешь ты, - Как будто совсем другое место... И я опять киваю: точно, совсем другое место - это то что нужно. Хороший у тебя сон, правильный. Я могу его исполнить, Рики. Я даже знаю, с чего начать. Ты замолкаешь, и забытая сигарета тихо тлеет в твоих пальцах. Пластинка давно заткнулась, я слышу, как потрескивает, сгорая, табак. Минута, другая, столбик пепла падает на пол, но ты этого не видишь, словно заснул с открытыми глазами. Чертов лунатик. - И что мы делали? - устав ждать твоего пробуждения, интересуюсь я, и ты медленно и не очень охотно одариваешь меня вниманием. - А что люди делают в отдельных кабинетах? - ты ухмыляешься по своему обыкновению, бросаешь сигарету и берешься за нож. Кажется, ты недоволен, что тебя вернули к действительности. Впрочем, ты всегда недоволен. - То, чего не делают на публике, - ответ звучит в тон вопросу. Твои глаза перестают смеяться. Нож беззвучно чиркает по горлу, и до меня еще не успевает дойти, что это и есть твой ответ, а нож уже летит куда-то вглубь комнаты, и я сдергиваю тебя со стула, чтобы притянуть к себе. Да, тебе снова удалось лишить меня равновесия - таких предложений мне еще никто не делал. Ты, вероятно, думаешь, что оказал мне честь. Только ты не адресу, извини. Я... - Я никогда этого не сделаю. Я не сделаю этого, как бы мне этого ни хотелось. Я могу сколько угодно кричать о том, как мне хочется удавить тебя, но я скорее сам сдохну, чем позволю тебе ускользнуть. Ты ошибся, монгрел, я не тот, кого ты искал. Я другой. Я смогу тебе помочь, если ты позволишь мне решать за тебя - ты ведь хочешь этого, до боли, до слез. Мой глупый перепуганный монгрел, то, что ты считаешь выходом, - тупик. И у меня есть предложение получше. - Я куплю тебе гражданство. Вывезу из города. Имея бабки, все можно сделать, - выдыхаю я тебе в лицо, - Уедем в Эдо. Что захочешь. Останься, Тано. Ты еще не понимаешь, в твоих глазах растерянность, и я трясу тебя за плечи, словно это поможет тебе осознать мою правоту. Тебе не нужно умирать, тебе нужно всего лишь забыть, и будь я проклят, если не помогу тебе, даже если ради этого мне придется спустить в унитаз всю мою жизнь. - У меня есть связи. Я сделаю все быстро и тихо. Всего несколько дней - и мы уберемся отсюда, слышишь, Тано? Никто не узнает. Никто не найдет.
Jethro: Рики Ты держишь меня обеими руками, край стола врезается в ноги, я дышу твоим запахом, в котором смешались запахи секса, мяса, вина и одержимости. Твои зрачки дрожат в чайной холодной радужке, наши лица чересчур близко, и ты по очереди проверяешь мои глаза на реакцию. Это тяжело - смотреть в твои зрачки, я вижу в них, что никуда ни за что ни от чего я не уеду. Своими словами ты тычешь меня в нежелание ничего забывать - я не хочу нового будущего, я хотел имитацию того, что осталось в прошлым. Пусть даже у этого прошлого разбитые губы, стертые стальными браслетами запястья и ни малейшего шанса на перемены. Он все же сделал меня своим пэтом или как это назвать, я не знаю, есть ли название у этой неослабевающей боли, не может такая сильная боль называться любовью, плевать на название. Ты ждешь моего ответа, осторожно я проталкиваю воздух в глотку, сердце отчаянно колотится, словно ты снова сжимаешь пальцами мою шею. На этот раз я хочу вырваться, оказаться подальше от твоей хватки. Наверное, я должен удивиться, что ты предлагаешь все это мне, подержанному изгою, даже не зная моего имени. И хорошо, что ты его не знаешь, я не чувствую удивления, я чувствую опасность. Ты не убьешь меня, ты уже считаешь меня своим, а свое не убивают. Вот что еще я вижу за черными стеклами твоих зрачков, минуя отражения своих собственных мыслей. Твоей силы сейчас и денег потом, думаю, действительно хватит, чтобы распорядиться мной по своему усмотрению, в конце концов, как и ты меня, я тоже тебя совсем не знаю, на что ты способен. Первый раз я продумываю каждое свое слово и первый раз я боюсь тебя спровоцировать. Если я соглашусь, и ты почувствуешь ложь, ты дашь мне уйти? Если я откажусь, и ты почувствуешь правду, ты дашь мне уйти? Я говорю не ложь и не правду. И ложь и правду одновременно. - Меня вполне устраивает вариант - трахаться с тобой время от времени. Я добавляю вторую продуманную до малейшей эмоции фразу. - Если ты не хочешь вставить мне еще, я буду собираться. Твои руки все еще сжимают мои плечи. Если я дернусь, все может обернуться очень паршиво. Если ты сам уберешь руки, мои слова сработали. Я не двигаюсь и жду все еще под конвоем твоего взгляда. Рихард Мои рефлексы вновь впереди мыслей. Правая рука взлетает, чтобы хлестнуть тебя по лицу - слева направо, без замаха, сухо и резко, тыльной стороной ладони - и через миг вцепиться в твое предплечье. Я сжимаю пальцы с такой силой, что костяшки белеют, а у тебя останутся синяки. И меня при этом даже не трясет. - Это - не ответ, - говорю я раздельно. И очень спокойно. Не знал, что я на такое способен. Я вообще многого о себе не знал до встречи с тобой. Кто бы мог подумать, что съём пьяного монгрела на одну ночь обернется такими откровениями. Ты научил меня быть животным, ты научил меня смиряться с этим. Что там на следующей ступеньке? Я должен научиться пользоваться этим? Ну-у-у, это мелочь. По сравнению с уже пройденным материалом. - Ты слышишь меня? - я встряхиваю тебя, чтобы вернуть твой потерянный взгляд, но ты не желаешь смотреть мне в глаза. А может, просто не успеваешь повернуть голову, потому что моя рука - вполне осознанно на сей раз - вновь отвешивает тебе пощечину, теперь уже справа налево, хлестко и смачно - так, что ладонь горит от встречи с твоей щекой. Кажется, я разбил тебе губу, но не сильно - это быстро пройдет. - Я жду ответа, - говорю я, не озаботившись сделать паузу. Мой голос по-прежнему спокоен, но самое смешное заключается в том, что ответа я не жду. В следующий момент я встаю, отпихивая стул, стеклянный столик валится на бок вместе со всем своим содержимым. Я отправляю свою голую ступню в твое солнечное сплетение, заставляя тебя сложиться в большую красивую букву Z, и швыряю эту букву в постель. Полотенце разворачивается по дороге, и ты вновь абсолютно и первозданно обнажен. На секунду я задумываюсь о том, что делать дальше, мне на глаза попадаются мои кожаные брюки, и, пока ты не успел отдышаться, я поднимаю их, чтобы вытянуть тонкий ремень и скрутить твои запястья. Тут нужна определенная сноровка, но я справляюсь и привязываю свободный конец ремня к изголовью. Я абсолютно спокоен. Я полностью себя контролирую. У меня даже дыхание не сбилось. Я заглядываю в твое пылающее от пощечин лицо и говорю негромко: - Просто ответь мне, Рики. Да или нет.
Jethro: Рики Ты отпускаешь меня, моя победа длится секунду, и когда моя голова отлетает к плечу, я понимаю, что проиграл. Мои слова не сработали. Я хватаю твои руки, чтобы отодрать их, удерживающие меня на месте, от себя. Они - как огромные омерзительные пиявки, подвижные и проворные, гораздо проворнее, чем я. Ослепляющий удар в живот выбивает из меня воздух и скрючивает на полу, ты ловишь меня за лодыжки, везешь на спине по полу, мне почти удается дотянуться до лезвия валяющегося на полу ножа, но не хватает длины пальцев и в глазах муть. Я промахиваюсь, рыча от бессилия, готовый сквозь тебя прорубить себе дорогу наружу. Ты швыряешь меня на постель, придавливая мои ноги своим весом. Легкие как будто свернуты в две узкие трубки, в которые я насильно проталкиваю кислород. Каждый глоток воздуха с привкусом металла, я борюсь за него, ты задираешь вверх мои руки и перетягиваешь кожу чем-то гибким и прочным, причиняющим боль, пальцы сразу немеют. Ты намного сильнее, я же сам так выбрал. Твой напряженный член упирается в мою левую ногу, хотя тебя уже дважды накрыло. Это Эос за стенами Эоса. - Просто ответь мне, Рики. Да или нет. Ты меня знаешь. Твои деньги и связи уже начали работать. Значит, когда я входил сюда сегодня, за мной захлопнулась не дверь, это щелкнул капкан. Ты раскрываешь карты, даешь мне это понять, показываешь свою силу на сто процентов. Страх набивает желудок холодными иглами. Страх, которого я не испытывал так давно. Я допрыгался и только сейчас до меня начинает доходить. Ты встряхиваешь меня, требуя свой ответ. Твои глаза безумные с дико расширенными зрачками, я вообще не уверен, что ты меня слышишь. Я, как гвозди забиваю, выбрасываю в пространство между нами слова. Следом за вспыхивающими в голове яркими слайдами. Кидаю картинки в твое побагровевшее от прилива крови лицо. - Ты можешь держать меня прикрученным к твоей кровати месяцами или отправить в место понадежнее. Можешь трахать меня сам и давать пользоваться другим. Можешь сломать мне руки и ноги, чтобы я не сбежал и понял свое место. Можешь избивать до бесчувствия, чтобы получить мою реакцию, когда люди стонут от удовольствия или от боли, это звучит примерно одинаково. Но я никогда не отвечу тебе. Проверено. Рихард Слова как пощечины. Ты возвращаешь мне удар за ударом, и с каждым словом моя власть над тобой рушится, как карточный домик. Я не смогу тебя сломать. - Проверено. И не хочу. Твое загнанное дыхание заполняет комнату, и мне самому вдруг становится трудно дышать, словно я тону в одном из тех кошмаров, где нет ни воздуха, ни света, - только запах страха и липкий пот, покрывающий кожу. Мне холодно и я стремительно трезвею - от адреналина в крови ничего не остается. Так же, как в тебе не остается ничего от того, другого, которого я называл Тано. Я вытряхнул тебя из твоей кривляющейся оболочки и впервые взглянул на тебя - один на один, глаза в глаза. Ты говоришь - со мной. Ты противостоишь - мне. Твое настоящее имя стало заклинанием, разбившим чары. Существо, прикрученное к кровати, злой, напуганный, но не сдавшийся звереныш - это ты. Я нашел, что искал. И мне не нравится то, что я нашел - расклад не в мою пользу. Ты хорошо знаешь вкус своей крови, твои ногти будут царапать ремень, пока не сотрутся до мяса, и не надо быть грамотным, чтобы прочитать строчки на твоем теле. Исчерпывающая летопись предыдущих проверок. Мне нечего к ней добавить. Я не хочу стать продолжением твоего кошмара. Тот, кто разрисовывал твою спину, был чертовски настойчив. Жаль, что он тебя не добил, - это решило бы все проблемы. Кто бы он ни был, я ему почти сочувствую - твоя шкура оказалась крепче, чем кажется на ощупь. Нежная смуглая кожа... Я провожу пальцем от подбородка к шее, размазывая тонкий красный ручеек. Ты дергаешь головой, но не отводишь глаз. Ждешь, дрожишь и ненавидишь. Искренне и отчаянно, как и все, что ты делаешь. Упрямая тварь. Я впервые вижу твой страх. Он завораживает и пугает. Мне трудно его выносить, но безумно хочется продлить еще немного. Я рисую кровавую дорожку вдоль твоей ключицы, провожу рукой вниз к соску, чтобы прищемить его и посмотреть, как скривятся твои губы в ответ на эту маленькую боль, как потемнеют глаза в предчувствии большей. Но я уже принял решение. Тебе нечего бояться, просто ты об этом еще не знаешь. Я наклоняюсь и целую твой окровавленный рот - грубо, сильно. Ты уворачиваешься, но я сгребаю волосы у тебя на затылке и не даю тебе крутить головой. Твое тело пытается вывернуться из-под меня, ты стискиваешь зубы и сопишь злобно, пока мой язык пробует на вкус твою кровь. Нет, она ничем не отличается от моей или чьей бы то ни было, но я понимаю, что мне никогда не избавиться от этого привкуса во рту, будь он проклят. Я отрываюсь от тебя и вижу панику в твоих глазах. Это даже забавно, ты уверен, что я продолжу. И когда мои пальцы начинают разматывать узел, страх сменяется сначала недоумением, а потом - чем-то, очень похожим на разочарование. Только ты в этом никогда не с
Jethro: Рики Паника, бессилие и ненависть закупоривают все до одной мои поры, я могу только шеей ворочать, тело передавлено путами - твоих ног, твоего языка, твоего ремня - и ты не собираешься перерезать их моей смертью. Я нащупаю зубами твою артерию, сожму клыками до агонии, только выпусти мою челюсть, пропусти один глоток воздуха. Твои пальцы выжимают из меня послушание и вдруг, когда все безнадежно, ты отстраняешься. Ты выпрямляешься, ты смотришь сверху вниз, ты цедишь единственное слово. - Проваливай. Я не верю тебе, твоему обозленному глухому голосу, дерущим дырки ремня пальцам, и не двигаюсь с места. Ты встаешь, поворачиваешься ко мне ссутулившейся спиной, как будто комната уже опустела до тебя одного, прямо по бардаку из еды и осколков идешь к бару и берешь за длинную шею уже третью бутылку. Страх, что правда действительно окажется неправдой, скидывает меня с кровати, лихорадочно я хватаю свои вещи, почти не глядя, засовываю ноги в ботинки. Не завязывая шнурки, в одних джинсах я выбегаю за дверь, от удара о светящуюся панель выхода в костяшках остается тупая боль, я не жду лифт и несусь по лестнице, как будто ты гонишься за мной, пинком открываю тяжелую дверь подъезда, сердце трясется в грудной клетке, кубик в лототроне. Ошпаренный испытанным страхом, уже нежданной свободой, я вываливаюсь на улицу и натыкаюсь взглядом на размытую ночью фигуру с рыжей челкой. Я ошалело моргаю, призрачная фигура исчезает, я оставляю за собой несколько кварталов прежде, чем разрешаю себе привалиться к шершавой стене в каком-то глухом тупике. Если бы не тупик, я бы пробежал еще неизвестно сколько, сшибая чертыхающихся прохожих, я утираю кровь на лице рукой, ладонь становится красной и липкой, я вытираю ее о джинсы, в голове ноль мыслей, нет ничего гадостнее чувствовать себя до такой степени идиотом. Но дыхание восстанавливается и способность думать восстанавливается вместе с ним. Я натягиваю куртку на голое тело, майка так и осталась на полу в мышеловке, застегиваю замок и нагибаюсь, чтобы завязать шнурки. Окурки перед глазами на асфальте напоминают о мелькнувшем рыжем пятне. ...Если ты хочешь, чтобы я подбрасывал «Бизонам» работенку, приведи себя в порядок... Проклятая компьютерная приставка, нашел время мерещиться, обойдусь без твоих унизительных подачек. Я шарю по карманам в поисках сигарет, мне жизненно необходим никотин, пачки нет, хоть бычки собирай. Выясняется, что твердо стоять на ногах тоже проблема, я снова опираюсь о стену дома, матерюсь вслух, мне настопиздела эта мерзлая земля, этот придурок даже без сигарет. О какой же придурок я был, он знает меня, чертово дерьмо, знает меня, придется привести себя в порядок и держаться парней, он не отстанет, я жопой чувствую. Я сглатываю новую порцию крови, и, как внезапно загорается давно перегоревшая лампочка, до меня окончательно доходит, у меня не было ни одного партнера, который мог бы отправить меня в могилу, а не в постель. Не самоубийство, просто трах с первым встречным, двадцатым, как будто ты можешь узнать и почувствовать что-то, - вот что все это было, глупая месть. Я до сих пор слышу внутри себя твои приказы и твой шепот, стоя здесь в занюханной подворотне. Если бы не этот шепот, ты столько раз говорил, что я тупое животное, зачем иногда ты говорил совсем другое. Как мне больше не заблуждаться, что я хочу сдохнуть, если иначе я думаю, что сам хочу быть твоей сексуальной цацкой на поводке. Я задираю голову и падаю в небо, оно такое огромное, бесчувственное и древнее, что становится больно глазам. Миллионы лет ему плевать на все, я опускаю голову вниз, как же я ненавижу это ваше спокойное небо, ненавижу его, надежду на неизвестно что.
Jethro: Рихард Ты бежишь. Не уходишь, не покидаешь - бежишь. Я не смотрю в твою сторону, когда ты хватаешь свою куртку и исчезаешь за дверью, не удосужившись даже захлопнуть ее, - не хочу это видеть. Запить твое бегство недешевым пойлом и отключиться - это для начала. И неплохо бы подумать, что делать дальше. Меня греет мысль, что я знаю, где тебя искать, но это чертовски слабое утешение. Ты ясно дал мне понять, что не желаешь больше иметь со мной дело, но... Я улыбаюсь своим мыслям, мне кажется, я начинаю понимать твою природу, мой сумасшедший монгрел. Я наделал кучу ошибок, пока ты был рядом, но теперь, когда ты ушел, мне вдруг становится ясно, что никуда ты от меня не денешься. Из города ты не уедешь, значит - не потеряешься. Угробить себя собственными силами ты тоже не сможешь - кишка тонка. А вот нарываться ты, разумеется, продолжишь, но ведь я и в этом случае могу о тебе позаботиться - без твоего ведома, конечно же, - будь уверен, бабок я на это не пожалею. Да, я не смог взять тебя нахрапом, но ведь я никуда не тороплюсь - время будет работать на меня, и когда твоя дурь поутихнет, я буду где-то поблизости, можешь не сомневаться. И я не отпущу тебя больше, ни за что не отпущу. Есть только одна ма-а-аленькая проблемка, которую я должен решить, и чем быстрей - тем лучше. Три года, загадочные три года твоей жизни, проведенные вне Кереса - мне необходимо знать, где тебя носило и кто тебя насиловал все это время. Я узнаю. Еще немного вина, влитого прямо в глотку, и мне становится теплей и спокойней. Теперь нужно сделать один звонок - моей ищейке. Пусть в лепешку расшибется, но узнает, с кем ты проводил время. Я пересекаю комнату по диагонали, но успеваю дойти только до середины и замираю с дико забившимся сердцем. Мне показалось, или я действительно слышал, как приоткрылась входная дверь? Шальная мысль, что ты передумал и вернулся, проносится в голове, и я поворачиваюсь на звук шагов, чтобы проверить это, но вижу совсем другой, чужой силуэт - за долю секунды до выстрела... О том, что это был выстрел, я догадываюсь не сразу - меня просто отбрасывает назад, я валюсь на пол бесформенной грудой и только спустя несколько мгновений до меня доходит, что это был за хлопок и почему так жжет в груди. Я пытаюсь скосить глаза и посмотреть, что со мной, но ни черта не выходит, я лишь чувствую, как под боком образуется теплая липкая лужица. Но мне почти не больно, только как-то очень жарко внутри и холодно снаружи. И я не могу пошевелиться. Мое сердце бьется все громче и громче, подбираясь к горлу, каждый удар оглушает меня, отодвигая реальность на задний план, комната вокруг распадается на части, как разбитое стекло, крошится и осыпается беззвучно, и мне кажется - я должен что-то с этим сделать, вернуть все на место, и для этого нужно только вздохнуть немного глубже, но воздух густеет и застревает, не дойдя до легких, а потом становится темно и тихо... Сознание возвращается вместе с болью, которая рывками выдергивает меня наружу, заставляя пожалеть о возвращении, а потом сквозь муть и морок пробиваются зрение и слух. Я слышу его шаги в комнате за моей спиной, мой убийца - он все еще здесь. Вот осколок хрустнул под его ботинком. Шаги приближаются - он идет в мою сторону и смазанной тенью проскальзывает мимо. Теперь я могу его видеть. Он направляется к комму. Отстраненная мысль, что он позвонит и вызовет помощь, тонет в приступе дурноты, и когда я вновь выныриваю на поверхность, от нее не остается и тени. Все происходит, как в замедленной съемке. Я вижу, как его руки в тонких перчатках тягучими сонными движениями разбирают комм, извлекают какие-то внутренности, и через целую вечность до меня доходит - жучок. На мгновение мои мысли проясняются и выстраиваются в цепочку: за нами следили, за Рики следили. Я не первый, кто не хотел его отпускать. Как же все просто. Чертов крысеныш. Я мог бы посмеяться. Только вместо смеха у меня получается кровавый кашель, и мой убийца вздрагивает и медленно оборачивается, чтобы наткнуться на мой взгляд. Он подходит ко мне - высокий, невероятно высокий человек с красными волосами и совершенно белым лицом - и говорит глухо, почти шепотом: - Зря ты с ним связался, парень. Мне жаль. Он смотрит на меня сверху вниз, рука ныряет под куртку, достает матово-лоснящийся ствол и направляет его на меня. Я еще успеваю удивиться, что мне совсем не страшно, словно все это происходит не со мной, я просто еще не могу умереть... - Ри-ки... Тихо.
Fan: Мда, девушки, отличное соавторство! (Че, C/S не ревнует?) Если прорядить немного NC-сцены, то будет просто шедевр. Кстати, о сценах. Не мог не порадовать следующий момент: "и ты бы очень удивился, узнав, что не тебе я скручиваю руки, не твои волосы рву. Совсем не тебя я в бешенстве тащу через всю комнату и швыряю на мятые простыни. Тот-на-кого-я-не-похож валится мордой в подушку и хрипит подо мной с разодранной задницей." О, Джет, особый тебе за это респект! Единственное сомнение все же гложет меня в логике фика - не такое уж Рики сокровище, чтобы из-за него разыгрывалась столь впечатляющая трагедия. Уж и не знаю что Рихарда в этом "гаденыше" так завело. И еще, Катце со своим "присмотром" - неожиданное и очень удачное решение . Хм, "компьтерная приставка".
Чеширочка: Fan *Че, C/S не ревнует?* Волнуешься за него или за меня? Или за Джет? *Если прорядить немного NC-сцены, то будет просто шедевр* Что, кончил раньше, чем мы? Ну извини *Единственное сомнение все же гложет меня в логике фика - не такое уж Рики сокровище, чтобы из-за него разыгрывалась столь впечатляющая трагедия* Такая же загадка, как тоя раулефилия *Хм, компьтерная приставка* Именно!
vivianne_undo: Да-да, компьютерная приставка - это шедевральное выражение по отношению к Катце
Jethro: Fan пишет: О, Джет, особый тебе за это респект! Спасибочки, Фаныч! Fan пишет: не такое уж Рики сокровище, чтобы из-за него разыгрывалась столь впечатляющая трагедия. А вот с этим я готова поспорить! Не на его ли заднице у Ясона крыша поехала, а у Гая ваще башню снесло? Так почему бы мне, простому смертному, и не тронуться умом? Я что - хуже блонди? Fan пишет: Если прорядить немного NC-сцены, то будет просто шедевр. Так там и сцена-то такая всего одна. Если ее прорядить - останется одно бла-бла-бла... А чем она тебе, кстати, не глянулась? На мой взгляд, живенько так потрахались... Чеширочка пишет: Волнуешься за него или за меня? Или за Джет? Просто волнуется. Не волнуйся, Фанечка, все ОК. vivianne_undo пишет: Да-да, компьютерная приставка - это шедевральное выражение по отношению к Катце Выражение, конечно, шедевральное, но не забывай, Вив, что эта компьютерная приставка мужика шлепнула, глазом не моргнув...
vivianne_undo: Jethro пишет: но не забывай, Вив, что эта компьютерная приставка мужика шлепнула, глазом не моргнув... Значит, игровая приставка...
Jethro: Злые вы, уйду я от вас!
vivianne_undo: Jethro Да ладно тебе, Рыжий, мы ж любя...
Чеширочка: vivianne_undo Шлепнула, шлепала и запросто еще может нашлепать )
Angel_Dark: vivianne_undo пишет: Jethro пишет: но не забывай, Вив, что эта компьютерная приставка мужика шлепнула, глазом не моргнув... Значит, игровая приставка... ] Ржунимагу. Каменты рулят. И чем больше нашлепает - там выше левел. А фик мне понравился. Настроение есть. И безнадега. Я почему-то аж Мелфа вспомнил.
vivianne_undo: Чеширочка пишет: Шлепнула, шлепала и запросто еще может нашлепать ) Эт что, угроза?
Fan: Так, один мой пост сожрала "напасть". Так что я слегка повторюсь. Чеширочка пишет: [Волнуешься за него или за меня? Или за Джет?] Теперь я обеспокоился за всех троих. [Что, кончил раньше, чем мы?] Ага, уже на "серой, давно не стираной, пропитанной ..." простыни. Знаешь, как было обидно, что оставшееся ниасилил. Jethro пишет: [Не на его ли заднице у Ясона крыша поехала, а у Гая ваще башню снесло?] Больные люди. Вот и едут крыши. [Такая же загадка, как тоя раулефилия] Не скажи! Давай поставим рядом монгрела с Советником и спросим народ простым голосованием. Вив, Советник сегодня неотразим! Чье это? Похоже на Тату.
Чеширочка: vivianne_undo *Эт что, угроза?* Да ) Явная ) Ясону, конечно, тяжело будет принять подобное решение. Так что лучше не огорчай его ) Хотя, Катце может и по своей инициативе. Я по его роже в машине вижу, что ему давно хочется какого-нибудь блондя шлепнуть, да ) Fan *Ага, уже на "серой, давно не стираной, пропитанной ..." простыни. Знаешь, как было обидно, что оставшееся ниасилил* Ты знаешь, дорогой (сочувствует). Это не сюда. Это в другую клинику. Рановато для твоих 15-ти, конечно, но, может, тебе еще смогут помочь ) Может, это у тебя от того, что ты перестарался писать NC-17? От перенапряжения? Ты себя-то давай береги. *Давай поставим рядом монгрела с Советником и спросим народ простым голосованием* Народ? ) Думаю, Ясон свой выбор уже сделал ) Ты, надеюсь, знаком не только с фаноном, и в курсе, а? (хихиканье)
Fan: Чеширочка пишет: [Рановато для твоих 15-ти... От перенапряжения?] Наверное... Так хотелось уже чтоб взрослым считали. Вот и взялся NС-17 писать, NС-21 читать... А ведь и правда, поберечь себя надо. [Народ? ) Думаю, Ясон свой выбор уже сделал] Ой, и правда, что это я? Радоваться надо безумно, что эти двое нашли друг друга. А народ... Ну, конечно, при чем здесь народ? Народ-то весь при Рауле.
Чеширочка: Fan Так что ты здесь делаешь, милый? Ищешь вдохновение для очередного "второго сорта". Смотри, не отбейся от народа )
Fan: Чеширочка пишет: [Ищешь вдохновение для очередного "второго сорта".] "Второй сорт" он подешевле - потому и к народу ближе. Так что за мой отрыв от масс не беспокойся. А с чего опять бан? Я как-то не просек... Да еще такой кардинальный.
gury: Jethro пишет: Злые вы, уйду я от вас! Уходить не надо. Мне вот очень понравилось. И не слушай ты никого, все замечательно!!! Рики супер-это факт, На всех остальных Мне глубоко плевать!! *Ну и что, что чуть-чуть не в рифму, главное чувство*
Jethro: Чеширочка пишет: Шлепнула, шлепала и запросто еще может нашлепать ) Ой, че-то давно никого не шлепала... Надо бы уже! (косится на Чешика) vivianne_undo пишет: Да ладно тебе, Рыжий, мы ж любя... Конечно, а то ведь перешлепаю нафик, дорого не возьму... Да и можно ли меня не любить?.. Fan пишет: Знаешь, как было обидно, что оставшееся ниасилил. Гыыыы! Честно признался... Fan пишет: А с чего опять бан? Опять я все самое интересное пропустила! gury пишет: Рики супер-это факт, Да, против фактов не попрешь, это точно!
Чеширочка: Fan Рейтинг моего дневника NC-17. Через два годика приходи )
Fan: Чеширочка пишет: [Рейтинг моего дневника NC-17.] Я буду старательно тренироваться и стану идеальным пэтом. Ведь у таких не будут спрашивать паспорт?
vivianne_undo: Fan Надеюсь, ты уже в курсе, чье это...
Dickicht: пройти вместе с Рихардом "по Ясоновым следам" - это было очень даже, красиво :) и ведь намного быстрее пришёл к тем же выводам - вот что значит нормальный человек, а не клинанутый блонди. и катце крут и его ровно столько сколько надо ( Рики я уже повосторгалась на слэшволде) очень очень понравилось :) к Рики из "затмения" такой "год свободы" очень подходит - это как раз то, чем бы они отличались, наверное, Ваш Рики и Рики тов.Ёсихары
Jethro: Dickicht пишет: пройти вместе с Рихардом "по Ясоновым следам" Хм, забавно, я как-то не пыталась взглянуть на на этого персонажа с такой точки зрения. В этом что-то есть...
Dickicht: Jethro пишет: Я наделал кучу ошибок, пока ты был рядом, но теперь, когда ты ушел, мне вдруг становится ясно, что никуда ты от меня не денешься. Из города ты не уедешь, значит - не потеряешься. Угробить себя собственными силами ты тоже не сможешь - кишка тонка. А вот нарываться ты, разумеется, продолжишь, но ведь я и в этом случае могу о тебе позаботиться - без твоего ведома, конечно же, - будь уверен, бабок я на это не пожалею. Да, я не смог взять тебя нахрапом, но ведь я никуда не тороплюсь - время будет работать на меня, и когда твоя дурь поутихнет, я буду где-то поблизости, можешь не сомневаться. И я не отпущу тебя больше, ни за что не отпущу. вот где у меня оформилась паралелль окончательно ну и до того по тексту мелькала мысли те же, только подуманы по-другому, что естесственно - человек проще, здоровее, и череп ему не жмёт
полная версия страницы