Форум
Господин нейрокорректор
Macavity: Название: Господин нейрокорректор Рейтинг: R (?) Жанр: детектив Warning: ООС Дисклеймер: в общем, "ниасилила" я то, что задумывала первоначально. Детектив написать оказалось не так-то просто. При первой вычитке нашлась куча нестыковок, косяков. Я постаралась их вычистить. При второй вычитке косяков нашлось еще больше :))) Я снова села исправлять. И перегорела. Выкладываю как есть. (не пропадать же проде ehwaz) зы: Поэтому на все "а почему" можно смело отвечать: "патамушта гладиолус" (как это ни прискорбно) ззы: Да! И как всегда фик пронизан настроением радости, счастья и позитива. Что еще ждать от старого толстого котищи?
Ответов - 146, стр:
1 2 3 4 All
Macavity: Глава 12. Непоправимое. Утро выдалось солнечным и очень теплым. Рауль вышел из своего особняка в Апатии в бодром расположении духа. Два андроида-садовника ощипывали лхасский вьюн, оплетающий высокую кованую ограду. Где-то внутри сада слышалось тихое шипение газонокосилки. Одуряющее пахло свежесрезанной травой. Рауль остановился. Как странно. Он уже миллион раз выходил вот так вот утром из особняка, торопясь на работу. И довольно часто видел работающих в саду андроидов. Но никогда раньше не замечал этих чудных запахов и звуков. Из глубины сада по влажной от утренней росы траве бежал мальчик в лиловом комбинезоне. Это был Марти, один из фурнитуров Рауля. - Доброе утро, господин Ам. Мальчишка весь светился, а его рот был испачкан каким-то красным соком. - Что ты делал в саду? - Передавал распоряжения главного фурнитура. Разговаривал с управляющим садом. - В чем ты измазался? Фурнитур испуганно облизнул губы, прикрыл рот рукой. - Ой. Орли дал мне ягод, чтобы я попробовал. Ну и чтобы сказал, созрели ли они или нет. Вот я и… - Ясно. Рауль развернулся и зашагал к выходу из внутреннего дворика своего особняка. У ворот его уже ждала служебная машина. Отъезжая, блонди успел заметить, как мальчишка-фурнитур, пользуясь тем, что хозяин ушел, пришелся «колесом» по влажному газону и завалился в мягкую, еще не подстриженную траву. Дом в отсутствие господина нейрокорректора жил свой собственной жизнью. Это открытие неожиданно развеселило Рауля. Он привык считать свой особняк в Апатии пустым, холодным и практически нежилым. Видимо, таковыми и были его собственные апартаменты на втором этаже. Остальные же обитатели этого дома, утопающего в зелени, наслаждались жизнью. Размышляя об этом, он подъехал к Башне Юпитер. У него было много планов на сегодня. В первую очередь следовало поговорить с Лило. Повторно просканировать его, постараться выяснить, что он делал в Башне в ночь преступления. Далее на очереди были Аарон и Раймо. - Господин нейрокорректор! Господин нейрокорректор! Откуда-то из бокового коридора выскочил секретарь-человек. Явно не служащий Башни, здесь люди редкость. Рауль, не сбавляя скорости, бросил на ходу: - Слушаю вас. - Вас срочно вызывает господин Годе. - По какому делу? - Это по поводу господина Барта. Рауль резко остановился. - Лило? Что с ним случилось? - Его убили сегодня ночью. Служба Безопасности Эоса занимается этим делом. Меня послали за вами. Ваш комм не отвечал. Рауль молчал. - Господин Ам? Господин Годе говорил, что это.. - Вы свободны. - Но мне приказано… - Я сейчас же выезжаю. Вы свободны. Надоедливый секретарь, наконец догадавшись, что блонди лучше оставить в покое, куда-то исчез. Рауль остался в коридоре один. На мгновение время вокруг него остановилось. Стало тихо-тихо. Он вдруг с ужасающей ясностью понял, что в очередной раз опоздал сделать что-то важное. Это было знакомое чувство. Еще одна встреча с фатумом. Сигнал комма. - Господин Ам. Автомобиль ждет вас. - Иду. Нейрокорректор растерянно огляделся, постоял еще мгновение и начал спускаться в гараж, чтобы отправиться в Эос. Пока он ехал, к нему вернулось самообладание. Непонятный приступ эмоциональности, охвативший его утром, прошел. В кабинет Армана Годе, Главы Департамента Безопасности, входил идеально-спокойный, холодный блонди. - Здравствуйте Годе. Что произошло? - Здравствуйте Ам. Мы начали расследование, но уже совершенно очевидно, что это убийство. - Как это случилось? - Барта убили во время приема у господина Теви. На самого Теви тоже было совершено покушение. Телохранителям удалось защитить его. Но когда они начали стрелять в покушавшегося, один из них случайно или намеренно попал в Барта. - Кто убийца? - Андроид Орас. Выстрел, убивший господина Барта, был сделан из его оружия. - Я могу увидеть Барта? - Да конечно. Я провожу вас. А после этого, если вас не затруднит, ответите на несколько вопросов? - Разумеется. В патологоанатомической лаборатории царил зеленоватый сумрак. Лило лежал на узкой, поблескивающей медицинским хромом, каталке. По всей видимости, его уже приготовили к кремации. На Барте был белый погребальный сьют. Светлые волосы тщательно уложенными локонами лежали вокруг бледного лица. Рауль подошел ближе. Глаза его погибшего друга были закрыты. Губы сжаты. Господин нейрокорректор судорожно стиснул кулаки. Левая ладонь резко заболела, словно в нее снова впилось стекло от раздавленного бокала. - Господин Ам? С вами все в порядке? - Нет. - Простите? - Извините меня, Годе. Когда состоится кремация? - Через полчаса. - Я хочу присутствовать. - Нет вижу проблемы. - Хорошо, я готов ответить на ваши вопросы. - Пройдемте в мой кабинет. Следующие полчаса Ам отвечал на вопросы Армана Годе и подошедшего следом за ним Дейна. Потом была кремация. Церемония прощания с умершими в Эосе никогда не была особенно торжественной. Здесь было принято быстро забывать ушедших. Никто не плакал, когда прозрачная капсула с телом Лило Барта исчезла в темном отверстии крематория. Откуда-то издалека донесся невнятный шум. Это заработала печь. Через пару секунд все было кончено. Присутствовавшие на кремации Годе и его помощник Рауса, а также несколько чиновников Архива ушли. Рауль остался один. С момента, как он узнал о смерти друга прошло меньше часа. И вот все кончено. Так быстро. Так обыденно. Внутри него было пустота. Так же как и полгода назад. После взрыва в Дана-Бан. Снова раздался сигнал комма. Его вызывала Юпитер. В приемной было светло и тихо. Солнце играло вишневыми бликами в бокале вина, стоящем на низком столике. - Как ты себя чувствуешь, Рауль? - Я в порядке. - Сможешь продолжать работу? - Да, конечно. - Ты сильный. Я не сомневаюсь в тебе. Если хочешь, я могу немного скорректировать твои эмоции. Тебе станет легче. Смерть друга это сильный удар даже для самого совершенного моего сына. - Спасибо. Не думаю, что сейчас стоит вмешиваться в мой разум. Я собираюсь сегодня провести повторное сканирование Главы Синдиката. У меня уже настроены нейро-карты. Перестраивать их после вмешательства придется слишком долго. - Хорошо, Рауль. Это логично. Я рада, что ты не теряешь ясность рассудка. Ты никогда не позволяешь эмоциям мешать работе. Я горжусь тобой. Сегодня Юпитер была непривычно мягка. - Спасибо. Ваша похвала много значит для меня. - Рауль, скажи, ты подозреваешь Аарона Теви? - Я подозреваю всех. Вы читали мои отчеты? - Да. И я считаю, что подозреваемых следует изолировать. - Нет. Тогда мы ничего не узнаем. Мне нужны реакции, а их не будет, если подозреваемые не смогут взаимодействовать с окружающим миром. - Я понимаю. Но это опасно. Один уже мертв. Кто бы не стоял за похищением – он начал убирать свидетелей. Я не верю, что смерть Барта – случайность. Рауль опустил голову. - Прости, сын мой. Я ни в коем случае не виню тебя. Твои действия все это время были абсолютно верными. Ты не мог предусмотреть смерть Лило. - За ним была установлена поверхностная слежка. Но я должен был понимать, что этого недостаточно. Теперь он мертв, а мы по-прежнему не знаем, кто за этим стоит. Я буду проверять всех. - Почему ты хочешь начать с Аарона? - Он напал на меня вчера ночью. Совершенно не контролировал себя. Это могут быть последствия неаккуратного вмешательства в психику. Я не знаю, кто чистил ему память и имел ли он нужную квалификацию. - Хорошо, Рауль. Действуй. И пожалуйста, будь осторожен. - Буду. Блонди встал и попрощался с Юпитер. Голографическая фигура вернулась к себе на подиум и погасла. Когда он спустился в лабораторию, его ассистенты уже готовили Теви к сканированию. - Ам, я полагаю, эта процедура – результат моего необъяснимого поведения позавчера ночью? - Вы не ошибаетесь, Аарон. - Но послушайте, Ам. Я совершенно не понимаю, чем… - Успокойтесь, Теви. Вас никто ни в чем не обвиняет. Я просто хочу разобраться, что могло вас спровоцировать. Глава Синдиката подчинился. Повторное подключение прошло легко. Рауль оказался в знакомом зале в Мистраль-парке. Господин нейрокорректор внимательно гляделся и вспомнил этот вечер. Прием в честь посещения Амои делегации диктатуры Кресс. Сам посол Кресса, высокий смуглый мужчина с густой черной бородой, сидел в центре зала на мягком круговом диване. Напротив расположился Глава Синдиката Ясон Минк. Также присутствовали Арман Годе, Хавьер Рауса, Кайру Дана, Аарон Теви и еще несколько высокопоставленных блонди. Рауль присмотрелся и заметил в темноте зала самого себя, стоявшего невдалеке у декоративного фонтана и тихо разговаривавшего с каким-то федералом. Впрочем, основное действие разворачивалось за центральным столиком. Здесь шла игра в карты. Особая, весьма хитрая кресская игра. На данный момент она подходила к завершающей стадии, осталась последняя дуэль – посол Кресса против Аарона Теви. - Должен вам сказать, господин Теви, игра с вами доставляет мне высочайшее удовольствие. Мне говорили, что жители Танагуры весьма холодны. Рад убедиться, что это не так. Вы чрезвычайно азартный игрок. Жаль, что ставки в нашей игре невелики. Теви усмехнулся: - А какие ставки вас бы устроили? - Играть имеет смысл на то, что дорого. Это горячит кровь. В разговор вмешался Ясон Минк, выбывший из игры самым первым. - Интересно, господин посол, вы решились бы сыграть на безоговорочную капитуляцию по трем последним пунктам нашего неподписанного договора. - Знаете, Минк. Думаю, сыграл бы. Если бы ответная ставка оказалась так же высока. Теви приподнял брови. - Не представляю, что бы я мог поставить на кон в ответ. Посол загадочно улыбнулся: - А между тем есть нечто, что бы я с удовольствием отобрал у вас. - Что же это? - Я слышал о ваших чудесных золотых петах. Поставите их против моей капитуляции? - Господин посол, боюсь ставки неравнозначны. Обычные, хоть и элитные, петы, против результатов важнейших переговоров? - Мне не важна их стоимость, господин Теви. Мне нравится отбирать у соперников то, что им дорого. Что они не согласились бы продать ни за какие деньги. Итак, решитесь поставить ваших «львят»? Теви растерялся. Ясон приподнял брови. Рауль заметил себя, склоняющегося Аарону и что-то шепчущего ему на ухо. Господин нейрокорректор помнил свои слова: «Только попробуйте отказаться». Теви согласился. И проиграл. В тот день Рауль не заметил странного выражения глаз Аарона, когда с его петов снимали именные ошейники и надевали на них пет-ринги нового хозяина. А сейчас он стоял за спиной Теви и видел его взгляд в зеркале. Аарон смотрел на свое отражение и в его серых глазах было отчаяние. И злость. А потом было шоу. Посол Кресса не зря несколько раз повторял, что получает величайшее удовольствие, отнимая у проигравшего то, что ему дорого. В тот вечер он был удовлетворен сполна. Львят Теви выставили против огромного мутанта с тускло поблескивающими черными когтями. Петы кричали, пытались вырваться. Аарон, бледный, неподвижный, сидел рядом с послом и не сводил взгляда со сцены. Когда львят унесли, посол обратился к Ясону Минку: - Что ж. Слава Амои нисколько не преувеличена. Здесь действительно всякий может получить удовольствие, сколь бы экзотичными не были его пристрастия. Я искренне надеюсь на успех завтрашних переговоров. Рауль помнил эти переговоры. Ясону удалось добиться уступок по всем пунктам. Для Танагуры все закончилось как нельзя более хорошо. Но сейчас он просто смотрел в глаза Теви в зеркале и видел там настоящую боль. Львята умерли через несколько часов в госпитале. Инцидент замяли, так как обвинять посла Кресса в жестоком обращении с петами было немыслимо, тем более во время переговоров. Вокруг постепенно сгущалась темнота. Теперь Рауль видел только Теви, неподвижно сидящего на диване. И снова золотоволосый блонди склонялся к нему и шептал в ухо: «Только попробуйте отказаться». Когда Рауль очнулся в кресле, Теви уже выпутался из проводов с контактами. - Ам, не знаю, что за расследование вы ведете, но знайте – мне не нравится эта ситуация. Один из подозреваемых мертв. На меня также было совершено покушение. Покушавшийся застрелен, и мы так ничего и не узнали. - Я распоряжусь усилить вашу охрану. Кстати, зайдите в спецотдел Юпитер, вам зададут несколько вопросов. - Каких вопросов? - Там и узнаете. Теви хотел было возмутиться тоном Ама, но вовремя понял, что делать этого не стоит. - Конечно же я зайду к Дейну. Простите меня, господин нейрокорректор. Я слегка перенервничал. - Я понимаю. Рауль снял с головы нейрокоррекционную шапочку и ушел вглубь лаборатории, давая понять, что разговор закончен. Когда Теви покинул помещение, господин нейрокорректор сел за операторский пульт и стал обдумывать увиденное при сканировании. Ничего нового в картину преступления сегодняшнее вмешательство не привнесло, однако теперь появлялись хоть какие-то объяснения вчерашнему нападению Теви. Случайный конфликт, всплывший из подсознания, гипертрофированное чувство обиды, желание отомстить… Это все, видимо, были последствия неаккуратного стирания памяти. Рауль передал полученные в результате сканирования материалы в спецотдел Юпитер и заодно запросил свежую информацию, добытую ими. Как оказалось, ничего нового подчиненные Дейна не нашли. Просматривая их отчет Рауль приходил в отчаяние. Ничего! Совсем ничего! Таинственный преступник или преступники, кем бы они ни были, продумали все до мелочей. Даже на месте убийства Лило не осталось никаких следов. Может, Юпитер права? Может, стоит всех подозреваемых заключить под стражу? Ловля на живца стала просто опасной. Рауль покачал головой. Одними сканированиями он до истины не докопается. Нужно провоцировать неизвестного преступника, заставлять его действовать, совершать ошибки. - Винсент. - Да, господин Ам? - Я буду у себя в кабинете. - Сегодня больше не будет сканирований? - Нет, на сегодня достаточно. - Какие-то особые распоряжения? - Нет. Если будут новости из спецотдела – немедленно сообщите. - Хорошо, господин Ам. Рауль заперся в своем кабинете и занялся механическим анализом результатов последнего сканирования. Его сознание, казалось, просто отключилось. Это было самое действенное средство, чтобы отрешиться от мыслей о погибшем друге. Он работал до вечера. Потом принял стабилизаторы и просидел над анализом всю ночь. Утром направился в спецотдел Юпитер и до обеда занимался с Дейном подробным изучение обстоятельств покушения на Теви и убийства Лило. По всему выходило, что это случайность. Но Рауль не верил в такие случайности. Андроид Орас был подвергнут самой тщательной проверке, но она ничего не дала. Сразу после того, как он выстрелил в Лило, его самого убили выстрелом в голову.
Macavity: Глава 13. Сон. Голова гудела и кружилась. Рауль вернулся к себе в кабинет, принял еще стабилизаторов и снова погрузился в работу. Когда он закончил очередной анализ, было уже довольно поздно. Нейрокорректор слегка потянулся в кресле, потер глаза и посмотрел на старые часы. Полдвенадцатого. Он не отрывался от экрана лэптопа более десяти часов. Блонди встал, прошелся по кабинету, разминая затекшие конечности. Потом, вернувшись к столу, наклонился к комму и попросил секретаря вызвать к нему доктора Хана. Через пару минут вошел андроид форменном сьюте сервисной службы Башни. Он принес кофе и сообщил, что доктор Хан занят в лаборатории и поэтому задержится. Рауль отпустил андроида и сел за стол, задумчиво помешивая ложечкой ароматный черный напиток. Это был гаранский кофе, довольно горький и очень крепкий. Блонди сделал осторожный глоток и поморщился. Он не любил эту горечь. Но снова вызывать андроида не хотелось. Некоторое время господин нейрокорректор, замерев, сидел над кружкой, потом его рука сама потянулась к внутреннему ящику рабочего стола. Там, под стопкой тонких прозрачных пленок отчетов, под тяжелым, поблескивающим металлическими боками планшетом, лежала коробка зернских шоколадных конфет. Его слабость. Наверно, у каждого блонди были маленькие причуды. Невинные, неопасные. Господин нейрокорректор был сладкоежкой. С самого детства он, игнорируя предписания своих диетологов, ел конфеты. Был период, когда он поглощал сладкое в невероятных количествах. Это был довольно тяжелый этап в его жизни, назначение на пост главы Научного Центра Амои. Скорее всего, тяга к сладкому была реакцией на стресс. Тогда он, несмотря на невероятный метаболизм блонди, умудрился изрядно набрать вес. Прошло много времени. Рауль успокоился. Но в ящике его стола с тех пор всегда лежала коробочка с шоколадом. И сейчас, добравшись до своего неприкосновенного запаса, блонди начал самозабвенно уничтожать его, запивая горьким черным кофе. Рауль сдирал с конфет блестящую шкурку, отшвыривал в сторону и закидывал шоколадные шарики в рот. Коробка стремительно пустела, горка фольги на столе росла. Тут-то его с поличным и поймал доктор Хан. - Здравствуйте, господин э-э-э… Рауль как раз собирался расправиться с очередной жертвой своей шоколадной страсти. Федерал, приподнял брови и растерянно улыбнулся, застав блонди среди кучи фольги. - Простите, я, кажется, прервал ваш ужин. Рауль жалобно взглянул на Хана. Потом вздохнул. - Вы вовремя, доктор. Могу я предложить вам кофе? - Не откажусь. В это время в кабинет снова вошел андроид с подносом, на котором оказался кофейник и две чашки. Доктор расположился напротив блонди, налил себе кофе, немного посмаковал его аромат и сделал глоток. - Ох, опять гаранский? Кто, интересно, ввел эту моду? - Глава Синдиката. Теви любит горькие напитки. Берите конфеты, доктор. Хан с удовольствием надкусил сладкий шоколадный шарик. - М-м-м-м. Божественно. Такого шоколада я не пробовал с тех пор, как был на Зерне. - Конфеты как раз оттуда. - Да, этот вкус безошибочно узнается из тысячи других. Доктор вдруг заулыбался. Рауль, слегка склонив голову набок, спросил. - Что такое? - Я вспомнил ваш вид, Рауль. Как вы выглядели, когда я вошел. Среди этой фольги, с конфетой в руках. Так… по-человечески, словно… Доктор осекся, осознав, что только что сказал. - Я хотел сказать… - Не оправдывайтесь, доктор. Я понял, что вы имели в виду. - Это такая редкость – видеть вас не застывшим ледяным изваянием, как обычно, а теплым и понятным, простым человеком. С обычными слабостями. - Я не человек, доктор. Если иногда и кажусь им – это только иллюзия. А моя тяга к сладкому - это просто реакция на переутомление и стресс. У меня это с детства. Незначительная аномалия, я не счел нужным корректировать ее. За столом снова сидел блонди. Идеальный сын Юпитер, спокойный, холодный. Доктор Хан вздохнул. - Иногда я забываю об этом. Повисло молчание. - Зачем вы звали меня, Рауль? Господин нейрокорректор серьезно взглянул на доктора Хана: - Хотел отправить вас домой. Вы дежурите в Башне третьи сутки. Отправляйтесь к себе и отдохните. Я сегодня побуду здесь. - Но вы хорошо себя чувствуете? Волнения прошедших дней… - Доктор, еще раз напоминаю – я блонди. Волнения не влияют на мою работоспособность. - Но… - Я не принимаю возражения. Доктор Хан внимательно посмотрел на своего начальника: - Рауль. Вы спали сегодня? У вас жуткие тени под глазами. Господин нейрокорректор нахмурился. - Доктор Хан… - Мальчик. Послушай меня. С таким режимом как у тебя даже железный организм блонди в конце концов не выдержит. Рауль улыбнулся. - Доктор. Я обещаю сегодня поспать. Но вам тоже просто необходимо отдохнуть. - Хорошо. Вижу, спорить бесполезно. - Абсолютно бесполезно. Доктор Хан поднялся, устало провел ладонью по глазам, тихо пробормотал: - Пожалуй, мне и в самом деле нужно отдохнуть. Направился к дверям. - Спокойной ночи, Гарри. Рауль удивленно посмотрел на федерала: - Простите, доктор? - Да? - Что вы сказали? - А что я сказал? Господин нейрокорректор немного помолчал, потом покачал головой: - Ничего. Спокойной ночи. - И вам также, господин Ам. Хан вышел из кабинета, а Рауль откинулся на спинку своего кресла и задумался. Доктор назвал его Гарри? Это имя его покойного сына. Тревожный симптом. Зазвучал сигнал зуммера, оповестивший об окончании очередного расчета. Рауль придвинул к себе лэптоп и хотел было продолжить работу. Но вдруг почувствовал, что глаза его закрываются, голова наливается тяжестью. Блонди встряхнул головой. Прислушался к себе. Нет. Сейчас он работать не сможет Нужно поспать хотя бы несколько часов. Рауль запустил очередной долгий расчет, установил сигнал зуммера на самый высокий уровень громкости и встал из-за стола. Он не хотел спускаться в служебные жилые апартаменты этажом ниже. Решил поспать в кабинете на широком кожаном диване. Тот оказался достаточно удобным. Не хватало, правда, подушки, но усталость блонди была такой сильной, что он отключился, едва его голова коснулась гладкой, прохладной поверхности. Сон был тревожным. Его преследовала непонятная тоска, дурнота, какие-то невнятные крики, незнакомые люди, расхаживающие из стороны в сторону. Ему снился взрыв на Роуг-лейн, представление в театре Даарса, толпы андроидов-охранников, медленно окружавшие его. Потом внезапно наступила тишина. И темнота. Долгое время ничего не происходило. А потом снова появился какой-то невнятный образ. Рауль присмотрелся. Это был свет. Слабый лиловый свет, льющийся откуда-то сверху. Немного приблизившись, Рауль узнал апартаменты Ясона. Он бывал здесь пару раз, хотя в личную спальню Главы Синдиката не допускался никто. Странно, что эта комната приснилась ему. Позади раздался шум. Рауль обернулся. И увидел Ясона. Его друг стоял посреди комнаты, полуобнаженный. На нем были только свободные шелковые штаны. В руках у блонди был стек. - Это глупо, Рики. Ты ведь все равно сдашься. - Черта с два! Рауль подошел ближе, выглянул из-за плеча друга и увидел его злосчастного пета-монгрела. Рики был прикован к большому станку, его руки и ноги были разведены в сторону. Он был обнажен. Тонкие кожаные ремешки вряд ли стоило называть одеждой. - Ты всегда сдаешься. Ясон подошел поближе и начал кончиком стека рисовать какие-то линии на теле своего пета. Рики вздрогнул, закусил губу, но промолчал. Стек Ясона прошелся вдоль его щеки, спустился по шее, остановился на груди и начал медленными круговыми движениями ласкать его сосок. Монгрел издал короткий стон. Рауль облизнул пересохшие губы, судорожно выдохнул воздух. Он никогда не видел игры Ясона с его петом. Внезапно заболели затекшие кисти рук. Рауль досадливо поморщился. Боль была некстати. Он не знал, откуда она взялась. Наверное, это было из-за неудобной позы, которую нейрокорректор занял на диване. Но во сне он вряд ли мог об этом подумать. Рауль попытался потереть онемевшие кисти рук, но они не слушались. Блонди поднял взгляд и замер, совершенно потрясенный. Его запястья обхватывали прочные металлические наручники, фиксирующие руки у широкой перекладины. - Ну что ж, пусть будет так, как ты хочешь. Рауль перевел взгляд на Ясона. Его друг приближался к нему со стеком в руках. Он что, принял его за Рики? Холодный металл коснулся плеча. О Юпитер! Почему он обнажен? Почему он прикован к станку для петов? Что происходит? Ясон улыбнулся. - И когда только тебе надоест? Так нравится эта боль? Несильный разряд. Рауль вскрикнул от неожиданности. Ясон сверкнул глазами, провел рукой по щеке своего пленника, откинул золотистую прядь с его внезапно ставшего влажным лба. Потом мягко скользнул вниз, вдоль шеи, через грудь. Рауль с каким-то отчаянным восторгом почувствовал, как рука Ясона касается его члена. Эта ласка была настолько неожиданной и настольно сильной, что Рауля она тряхнула сильнее, чем электрический разряд. Он в глубине души осознавал, что это только сон. Что в любой момент может заставить себя проснуться. Но Рауль не желал этого. Он просто отдался во власть этих ласковых рук, полностью отключил самоконтроль. - Вот так. Смотри как приятно быть послушным. Ясон склонился близко-близко. Его пушистая челка щекотала кожу. Странно, почему его волосы кажутся такими темными. Перед глазами Рауля все расплывалось. Голову дурманил знакомый запах духов Ясона. Тонкий, древесный аромат. Почему-то смешанный с едва уловимым запахом сигаретного дыма. Рыжие. Какие знакомые рыжие волосы. Какие знакомые золотистые глаза. Рауль вздрогнул. И встретился взглядом с Каце. Монгрел улыбнулся и, склонившись к самому лицу блонди, мягко прикоснулся к его губам. Легкий поцелуй. Почти неощутимый. Но его оказалось достаточно, чтобы Рауль проснулся. Проснулся и обнаружил, что Каце никуда не исчез. Что он ему не приснился. Губы монгрела по-прежнему были близко. Он обхватил голову блонди руками, закинул ее назад и начал исступленно покрывать поцелуями его лицо и шею. Потом коснулся губ блонди, оставляя на них легкий привкус табака. Рауль окончательно пришел в себя. Ему понадобилась пара мгновений, чтобы сориентироваться и оттолкнуть монгрела от себя. Толчок оказался довольно сильным. Каце отлетел на несколько метров назад, упал, но тут же поднялся и начал снова приближаться к дивану. Рауль заметил, как неестественно блестят его глаза. Дилер был явно не в себе. - Каце? Реакции не последовало. Монгрел, улыбаясь, продолжал приближаться. - Каце, очнись! Бесполезно. Когда дилер был совсем рядом, Рауль понял, что разговаривать с ним сейчас нет никакого смысла. Точным, идеально просчитанным ударом он вырубил потерявшего рассудок монгрела, и тот мягко осел в его руки. Рауль уложил Каце на диван, проверил на всякий случай, дышит ли он, и, убедившись, что все в порядке, отошел к своему рабочему столу. Внезапное пробуждение, нападение монгрела, явно не контролирующего себя… Все это выбило его из колеи. Рауль сел за стол, положил руки прямо перед собой, закрыл глаза, заставил себя сосредоточиться. Успокоившись, начал анализировать происшествие. Это не первый случай. Точно так же не отдавал себе отчет Аарон, когда нападал на него несколько дней назад. И сегодняшняя оговорка доктора Хана. Смерть Лило, наконец. С подозреваемыми творились странные дела. Что это? Действие неопознанной программы, заложенной в их сознания? Козни неизвестного противника? Или случайные совпадения? Каце зашевелился на диване. Рауль поднялся и подошел к нему. Монгрел открыл глаза. - Господин Ам? Что я… здесь делаю? - Я бы и сам хотел узнать это. Ты не помнишь, как входил сюда? - Нет. У меня шея болит. - Неудивительно. Я довольно сильно ударил тебя. - Зачем? - Ты пытался… - Рауль запнулся. Сказать Каце, что тот пытался изнасиловать его? Глупо. – Ты напал на меня. Совершенно не контролировал себя. - Я не помню. У меня нет причин нападать на вас. - Мне интересно, как ты смог выбраться из камеры? - Не знаю. - Ладно. Разберемся с этим инцидентом утром. Сейчас тебя отведут обратно. Постарайся выспаться. Завтра предстоит сканирование. Рауль вызвал охрану. Два андроида увели Каце. Блонди устало посмотрел на диван в глубине кабинета и вздохнул. Пора завязывать с ночевками на работе. Здоровый и крепкий сон на удобной кровати – залог продуктивной деятельности. Завтра же вечером он отправится к себе в Апатию и хорошенько выспится. А сейчас пора возвращаться к работе. Но все-таки каким образом дилеру удалось выбраться из камеры? Нужно будет утром поинтересоваться в спецотделе. Раздался громкий сигнал зуммера, возвестивший об окончании расчетов.
Macavity: Глава 14. Новая информация. Визит к Главе Синдиката. Это было самое гнусное утро, какое только можно было себе представить. Когда Рауль оторвался от работы было около восьми часов. Глаза болели от перенапряжения, спина затекла, во рту держался мерзкий горький привкус, оставшийся от гаранского кофе. В коридоре раздались тихие шаги. Рауль, поморщившись, заставил себя разогнуться, сесть прямо, придать лицу бесстрастное выражение. Дверь открылась. В кабинет вошел Хан. - Здравствуйте, доктор. - Здравствуйте, Рауль. Вы все еще работаете? - Не беспокойтесь, ночью я поспал. Вы уже были в лаборатории? - Да, именно поэтому я и зашел к вам. Там возникли проблемы. Винсент занимается этим, но, похоже, сегодня сканирований не будет. Рауль устало опустил голову в ладони. Доктор, от которого не укрылся этот жест, заметил: - И я солгу, если скажу, что огорчен этим фактом. Вы убьете себя, если будете проводить нейровмешательства каждый день. Даже для организма блонди это слишком. Нейрокорректор молчал. - Рауль? - Вы единственный, кто называет меня по имени, доктор. И постоянно делает мне замечания. - Простите, господин Ам, наверно, возрастное. Глупое желание опекать и поучать молодых. Это свойственно всем старикам. Блонди выглянул из-за золотистой челки, улыбнулся. - Спасибо, господин Хан. Спасибо за поддержку. Старый федерал внимательно посмотрел на нейрокорректора. В его взгляде было что-то непонятное, еле заметное удивление: - А вы изменились за эти несколько дней. - Неудивительно. За столь короткий срок я сумел полностью расстроить свою нервную систему. Когда доктор ушел, Рауль встал, отметил, как непривычно ноет затекшая спина, и вызвал по комму Камилла Дейна. Глава спецотдела ответил сразу: - Ам, я в курсе сегодняшнего инцидента. Хотите верьте, хотите нет, но это было недоразумение. - Которое могло стоить мне… жизни. - Я понимаю. Мне самому не нравится эта череда весьма неприятных совпадений. Убийство Барта, незакрытая дверь в камере этого монгрела… - Двель была открыта? - Да. - Сумасшедший дом! Дейн пожал плечами. - Ам, мы расследуем этот случай. Если узнаем что-то новое – немедленно сообщим вам. Кстати, этот монгрел действительно покушался на вашу жизнь? - Нет. Но если бы он захотел это сделать – ему бы ничего не помешало, Дейн. Рауль отключился, прошелся несколько раз по кабинету, успокаиваясь, а потом снова погрузился в работу. Было около девяти часов вечера, когда его отвлек тихий зуммер. Это был Глава Синдиката. - Здравствуйте, Ам. - Здравствуйте, Теви. - Вы еще в Башне? - Да. - Мне бы хотелось поговорить с вами. Вы просили сообщить, если я замечу что-то странное. - Слушаю вас. - Нет, мне бы хотелось встретиться с вами лично. - Хорошо. Когда и где? - Прямо сейчас у меня. Заодно накормлю вас ужином, Рауль. Вы кошмарно выглядите. - Спасибо за приглашение, Аарон, но я вынужден… - Приезжайте, если вам нужна информация. Глава Синдиката отключил связь. Рауль мрачно посмотрел на потухший экран комма и вздохнул. Придется ехать. Он вызвал лабораторию. - Винсент, вы устранили неполадки? - Практически, господин Ам. Думаю, к завтрашнему утру все будет готово. - Хорошо. Я уезжаю в Эос. Предупредите доктора Хана. - Господин Ам? - Да. - Вы уверены, что доберетесь? - О чем вы, Винсент? - Вы очень бледны. И вообще выглядите… Рауль не стал дослушивать, вышел из лаборатории, спустился в гараж и отправился в Эос. В гостиной Главы Синдиката царил приятный полумрак. Тихая музыка струилась из-под потолка. Флейта. Гаранская флейта. Тягучий, густой тембр. В нем сквозила та же горечь, что и в любимом кофе Теви. Сам хозяин полулежал на широком диване и пил вино. Заметив Рауля, он поднялся ему навстречу, поклонился и жестом пригласил присесть. - Что за информацию вы хотели… - Ну уж нет, Ам. При более близком рассмотрении вы выглядите еще ужаснее, чем на экране комма. Я не выпущу вас, пока хорошенько не накормлю. А пока Дарси не принес ужин, сядьте и расслабьтесь. Рауль сел на диван и почувствовал вдруг, что проваливается куда-то сквозь подушки. Голова закружилась, тонкий, едва заметный цветочный аромат, исходящий от ткани, стал резким, неприятным. Перед глазами замелькали круги. Рауль потерял сознание. Когда господин нейрокорректор очнулся, Теви сидел напротив, и задумчиво разглядывал его. - Проснулись? - Я… спал? - Да. Сначала я забеспокоился, вызвал врача. Но он сказал, что это просто сильнейшее переутомление. Посоветовал отправить вас домой, чтобы вы выспались. - Я так и сделаю, пожалуй. Только скажите, что это за информация, которой вы хотели со мной поделиться? - Спецотдел Юпитер разобрался с убийством Барта? - Нет пока. Там практически не осталось следов. - Это связано с расследованием, которое вы ведете? - Аарон, я не могу разглашать… - Ам, можете ничего не говорить. Все очевидно. Вам не кажется, что мое желание знать, во что вы меня впутали, вполне законно. - Мне жаль. Но… - Ам! Вы можете строить из себя начальника перед остальными: перед ониксом, федералом, монгрелом, перед своим фурнитуром, в конце концов. Но я – Глава Синдиката. Я имею право знать. - Обратитесь к Юпитер, Теви. Если она сочтет нужным посвятить вас, я подчинюсь ее решению. Теви покачал головой: - С вами так сложно, Ам. - Я всего лишь выполняю свою работу. Глава Синдиката склонился к стеклянному столику, стоявшему у дивана, взял бокал, наполненный прозрачным вином, протянул Раулю. - Мы совсем забыли про ужин. Выпейте. - Я целый день ничего не ел, я опьянею. - Тем лучше. Выдадите все секреты, а потом мои фурнитуры отвезут вас домой. Теви рассмеялся. Рауль рассеянно улыбнулся, поднес бокал к губам, вдохнул его аромат. Потом поставил обратно на столик. Теви приподнял брови. - Вы не будете пить? - Нет. Пожалуй, нет. Если у вас не имеется никакой информации, если вы позвали меня только для того, чтобы выпытать секреты, я пойду. Рауль попытался встать, но у него тут же закружилась голова, и он вынужден был снова опуститься на диван. Теви встал, обошел столик, сел рядом с нейрокорректором. Рауль, занятый исключительно усмирением собственного головокружения, не заметил, как Глава Синдиката склонился к нему, как его глаза заблестели странным блеском. Когда Ам сделал вторую попытку подняться, Теви не позволил ему сделать это, слегка толкнув обратно на подушки. - Куда это ты собрался? Глаза господина нейрокорректора удивленно расширились. - Теви? Что вы… Его рот тут же оказался зажат рукой, затянутой в белоснежную перчатку: - Тихо. Ты же знаешь, как наказывают непослушных петов? Ты же не хочешь рассердить своего хозяина? Аарон склонился к Раулю и начал гладить его волосы: - Мой золотой львенок. Такой непослушный. - Теви, очнитесь! – Раулю удалось освободить рот. Но вырваться из объятий Аарона было невозможно, Глава Синдиката был сильнее своего ослабленного переутомлением Советника. - Я сейчас позову фурнитура, он все подготовит. Не сопротивляйся. - Теви! Придите в себя! - Будет больно. Я так хочу. - Да что же с вами такое! Позади раздался шорох, Рауль попытался оглянуться, но не успел. Он почувствовал, как чьи-то стальные пальцы впились в его горло. Господин нейрокорректор начал задыхаться. Вокруг стало стремительно темнеть. Краем сознания он успел заметить, как прояснились глаза Аарона, как в них вернулся разум. В следующий момент темнота накрыла все. Очнувшись, Рауль увидел, что Теви обеспокоенно склонился над ним. - Вы в порядке, господин Ам? - Более или менее, - прохрипел нейрокорректор. – Что произошло? - Андроид Раймо. На вас напал мой телохранитель. - Почему? Он решил, что я угрожаю вашей жизни? - Понятия не имею. Кстати, информация, которую я вам хотел сообщить, касалась именно его. - Где он? Аарон кивнул в сторону. Посреди гостиной лежал, вытянув руки вдоль тела, андроид Раймо. Он был связан. Рауль сел, закрыл глаза рукой и тихо спросил: - О чем вы хотели мне рассказать? - О Раймо. Вчера вечером произошел инцидент, о котором вам лучше было бы знать. - Говорите. - Я был у себя в кабинете, готовился к сегодняшней встрече с Лето. Вспомнил, что оставил кое-какие документы у себя в машине. Связался с гаражом, мне ответил Раймо. Я приказал ему найти документы и принести мне. Он пришел через несколько минут. Я отметил, что он несколько странно держит себя. Слишком пристально смотрит. Но не придел этому значения. Как всегда, жестом, я отпустил его и развернулся, чтобы вернуться за стол. И вдруг почувствовал, что он схватил меня за запястье. В следующую секунду я оказался заваленным на пол, а андроид сдирал с меня сьют. И шептал нечто невообразимое. - Что конкретно? - Называл меня своим петом, говорил, что плохого пета надо наказать… еще что-то. - Дальше. - Дальше в кабинет ворвалась моя служба безопасности и вырубила его. - Вы оставили его в доме? - Да, под охраной. А сегодня связался с вами. - Как ему удалось вырваться? - Понятия не имею. В любом случае, здесь он больше не останется. Я уже связался со спецотделом Юпитер. Они выехали, чтобы забрать его. Рауль потер шею и поморщился. Его слишком часто душили в последнее время. - Теви? - Да. - Я отправляюсь домой. У вас есть еще что-то, что нужно сказать? - Нет. - Хорошо. Тогда спокойной ночи. И господин нейрокорректор пошатываясь, вышел из покоев Главы Синдиката.
Донна Роза: Ах! Рауль-сладкоежка! Какая прелесть!
Macavity: Глава 15. Ночное происшествие. Утром, войдя в лабораторию Рауль увидел Винсента, грустно сидящего за пультом оператора, и толпу техников, суетящихся вокруг нейрокоррекционной установки. - Что здесь происходит? Винсент поднялся. - Господин Ам, нам не удалось устранить неисправность. - Господин Рей, у меня на сегодня запланированы два нейросканирования. - Простите, мы делали все, что в наших силах. - Хорошо, сегодня можно рассчитывать добраться до установки? - Не думаю. Только завтра. Рауль смерил помощника ледяным взглядом и вышел из лаборатории. Запершись в лаборатории, он мрачно уставился на экран лэптопа. Снова весь день копаться в данных сканирования? Что толку… Он и так уже наизусть их выучил. Внезапно в голову пришла интересная мысль. Рауль потянулся к комму: - Винсент? - Да, господин нейрокорректор. - Вызовите ко мне Каце. - Хорошо. Когда привели рыжего дилера, Рауль отметил, что тот выглядит значительно лучше, чем в их последнюю встречу. Даже поправился как будто. - Садись. Каце сел и потер глаза. Вид у него был немного сонный. - Тебя разбудили? - Да. - Уже девятый час утра. - Я знаю, но в камере нечем больше заниматься – только спать. - Что ж, я намерен дать тебе занятие. - Какое? - Займешься параллельным расследованием. У тебя преступное мышление. Ты будешь обращать внимание на вещи, которые я игнорирую, развивать линии, которые я отбрасываю. - И все это сидя в камере? - Нет, тебя выпустят. - О! Вы так доверяете мне, что отпускаете обратно в Мидас? - Нет. Я осознаю, насколько это опасно. Сегодня ты займешься повторным анализом данных, просмотришь виртуальные образы памяти всех объектов, кроме своей, разумеется. В общем, сделаешь то же самое, что уже сделал я. А вечером отправишься со мной в Апатию. Я распоряжусь выделить тебе комнату в западном флигеле. Там за тобой можно обеспечить надлежащий надзор. Кроме того, мне самому будет спокойней, если я буду знать, что ты там, а не где-нибудь в Мидасе. Но вообще-то, это будет почти свобода. - Почти. - Я бы на твоем месте и этому радовался. - Вы меня поражаете, господин Ам. Сначала заставляете расследовать преступление, которое я сам совершил, потом эта «почти свобода». Рауль улыбнулся и жестом указал Каце на второй лэптоп, стоявший с краю стола. Дилер вздохнул, притянул к себе ноутбук и погрузился в изучение данных. Рауль некоторое время наблюдал за ним, потом занялся своими делами. Они молча работали до обеда. А потом до самого вечера. Рауль изредка поглядывал на Каце и в который раз поражался своей былой слепоте, не позволявшей ему увидеть в монгреле – элиту. Сейчас было так ясно – перед ним сидел спокойный, серьезный руби. - Не стоит пить столько кофе, - Рауль поразился, как мягко прозвучал его голос. Каце поднял глаза на блонди. - Мне трудно сконцентрироваться. Я не обладаю выносливостью элиты. - Правда? Мне так не кажется. - Кофе и сигареты – мои лучшие друзья. - От сигарет ты уже отказался. - Только на то время, что меня пичкают заменителями. Каце выглядел усталым. Рауль решил, что несмотря ни на что, организм руби слабее чем у блонди. - На сегодня хватит. Тебе сегодня еще нужно обустроиться на новом месте. Поднимайся, мы едем в Апатию. Каце поднялся, с удовольствием потянулся. Рауль улыбался, наблюдая за ним. Дилер напоминал тощего рыжего кота, разминающего спину и лапы после долгого лежания. Они спустились в гараж и покинули Башню. Особняк господина нейрокорректора в Апатии утопал в зелени. Лимузин въехал в темный внутренний двор и остановился у главного входа. Рауль вышел и кивком головы велел Каце следовать за ним. Дилер подчинился. Они вошли внутрь. Холл был погружен во тьму. Откуда-то вышел Бэйзил и поклонился хозяину: - Господин Ам? - Да, где Марти? - Я сейчас позову его. Фурнитур скрылся за дверью под лестницей. Рауль прошел в середину холла и скомандовал: - Свет. Стало светло. Каце прошел вслед за Раулем, остановился посреди холла и огляделся. Комната выглядела так, словно здесь никогда никто не жил. Словно ее только что обставили мебелью и приготовили для показа первым покупателям. Это было царство стерильной чистоты и абсолютного порядка. Даже цветы в просторных нишах, казалось, росли по заранее заданной схеме. Каце улыбнулся – дом блонди был так похож на него самого. Из смежной комнаты вышел Марти. - Господин Ам, добрый вечер. - Ты сделал то, что я приказывал? - Да, комната для господина… э-э-э.. - Каце, - подсказал Рауль. - …для господина Каце уже готова. - Проведи его и ответь на все вопросы. Марти и Каце ушли. Рауль прошелся по холлу, осмотрел его и задумался. Интересно, что имел в виду рыжий дилер, когда говорил, что его дом похож на него самого? Спать легли рано. Рауль слышал, как где-то в коридоре бегает Марти, суетясь и стремясь обеспечить нового жителя всем необходимым. То и дело раздавалось приглушенное: господин Каце, господин Каце, господин Каце. Сам Рауль по-прежнему пользовался услугами Бэйзила. Фурнитур был как всегда молчалив и безупречно услужлив. Он помог господину переодеться в пижаму, расчесал его волосы, опустил шторы, убедился, что кондиционеры работают как нужно, и, молча поклонившись, удалился. Блонди уснул практически сразу. За день он не успел устать, но предполагал, что завтрашний день окажется значительно более трудным, поэтому заставил себя отключиться. Ему нужно было набраться сил. Было около трех часов ночи, когда его разбудил странный шум. Сон блонди крепок, но чуток. Рауль открыл глаза и медленно повернул голову в сторону, откуда раздавался шум. И увидел Бэйзила, который, собственно, этот шум и издавал. Фурнитур был вооружен огромным кухонным ножом. Он размахивал тесаком перед собой и с тихим рычанием нападал на форменный сьют Рауля, висевший на вешалке и со стороны напоминавший человека. Нижняя часть костюма была уже разодрана и висела длинными, неровными клочьями. Блонди тихо, как кошка, выбрался из постели и подкрался к фурнитуру сзади. Выбрав удобный момент, он напал, выбил нож из рук Бэйзила и повалил мальчишку на пол. Фурнитур завизжал и попытался укусить хозяина. Рауль аккуратным ударом лишил его сознания и внимательно осмотрел. Судя по всему, мальчишка выбрался из постели в бессознательном состоянии, пробрался на кухню за ножом и вошел в спальню, где принял сьют за хозяина. Сзади раздался шум. Рауль обернулся. В двух шагах от него, у кровати, стоял Каце. В его руках был нож. Глаза монгрела нехорошо блестели. Рауль резко встал, бросился на дилера и повалил его на постель. Каце не сопротивлялся. Блонди присмотрелся – в желтых глазах не было безумия. - Господин Ам? Что случилось? - Что ты здесь делаешь? - Я услышал шум. Прошел в вашу комнату, нашел нож. А потом вы на меня бросились. Рауль выпустил монгрела из захвата и сел на кровать рядом. - Замечательно. Интересно, чем занимается служба безопасности особняка? Столь интенсивное движение по коридорам должно было показаться им подозрительным. Охранники поднялись в спальню через три минуты. - Господин Ам, все в порядке? - Да. И вам повезло, что это так. - Нам показалось подозрительным проникновение вашего гостя в спальню и… Рауль поморщился, распорядился взять Бэйзила под охрану, выставил всех вон из своей спальни и снова лег в постель. На этот раз уснуть оказалось сложнее. Образ монгрела, прижатого к постели, мягкого, покорного, не выходил у него из головы. Рауль чувствовал, что простыни все еще пахнут его кожей. Думать об этом было удивительно приятно. Именно с такими мыслями блонди уснул.
Macavity: Глава 16. Повторные сканирования. Страшное открытие. Утром он проснулся очень рано. Еще даже не рассвело. Однако спустившись вниз, Рауль услышал, что обслуга уже бодрствует. Из столовой доносились голоса и распространялся запах кофе. Когда нейрокорректор вошел в освещенную уютным желтым светом комнату, он застал там Марти и Каце. Дилер сидел верхом на стуле, расположив его спинкой вперед. На бледном лице его было написано непередаваемое блаженство. Причина была очевидна. В руках монгрела-руби дымилась сигарета. Несколько окурков уже лежало в пепельнице. Рауль нахмурился и выступил из тени. - Сигареты? Где ты их взял? Каце улыбнулся. - Господин Ам, вы не запрещали мне курить. - И зря. Я вообразил, что ты сам поймешь, что лучше для тебя. Марти испуганно посмотрел на хозяина. - Господин Ам, я думал… - Молчи, Марти. И приготовь мне завтрак. - Завтрак уже готов. - В таком случае принеси его в гостиную. Здесь все пропахло дымом. Каце, тебе тоже нужно поесть. Через полчаса мы отправляемся в Башню. Рауль еще раз смерил рыжего дилера неодобрительным взглядом и вышел из столовой. Потом, сидя в гостиной и допивая кофе, он с некоторой завистью слушал приглушенный смех и тихие разговоры, доносящиеся из столовой. Сам он завтракал в полном одиночестве. Как всегда. Но в первый раз в жизни ему это было неприятно. Через полчаса господин нейрокорректор и его рыжий спутник вошли в лабораторию Башни Юпитер. Винсент встретил их у дверей. Под глазами молодого платины легли черные тени, он пошатывался. - Рей, доброе утро. Сколько вы не спали? - Доброе утро, господин Ам. Около двух суток. - Отправляйтесь домой и выспитесь. Мне будет ассистировать доктор Хан. - Хорошо, господин нейрокорректор. - Установку починили? - Да. Через час сканирование господина Ино. Я уже настроил карты. А сразу после обеда – андроид. Карты тоже подготовлены. - Хорошо, Рей, можете идти. Платина поклонился и вышел из лаборатории. Каце прошелся вдоль подиума нейрокоррекционной установки и сел в операторское кресло. Он посмотрел на купол, из которого лился синий свет, и спросил: - Господин Ам, что вы намерены делать с Бэйзилом? Он напал на вас. - Он не первый. - И, боюсь, не последний. Рауль покачал головой. - Я не могу посадить всех подозреваемых под стражу. Мне нужно, чтобы вы контактировали с внешним миром. Предпринимали какие-то действия. Мне нужна активность. Сегодня, кстати, проверим, насколько это эффективно. Скоро придет Ино. Я проведу повторное сканирование. Твои задачи прежние: отыскивать инородные включения, экспортировать их и предупреждать меня. Каце кивнул. Рауль подошел к столу и погрузился в изучение каких-то данных. Дилер понял, что разговор закончен и уныло уставился на пульт оператора, дожидаясь прихода Натана Ино и доктора Хана. Он просидел неподвижно до того момента, как сканируемый оказался в своем кресле, а господин нейрокорректор уже прилаживал к вискам контакты. - Каце, вы готовы? – спросил доктор Хан. - Да, доктор, начинайте. Рауль занял свое место, закрыл глаза и погрузился в привычную темноту. На этот раз Рауль оказался в довольно давних воспоминаниях Ино. Оглядевшись, он понял, что это холл в эосских апартаментах Ясона Минка. Натан сидел на диване окна и, видимо, дожидался Главу Синдиката. Раздался звук прибывшего лифта. Натан наклонился, чтобы увидеть, кто прибыл. Двери лифта разъехались и в холл буквально ввалились Ясон Минк и его пет-монгрел. Ино замер. Глава Синдиката не замечал ничего вокруг. Он был занят только своим любимцем. Так и не заподозрив присутствия Натана, он повалил брыкающегося Рики на диван и начал исступленно целовать его шею, грудь, руки. - Ясон, ты намерен сделать это прямо здесь? - Ты против? – Минк хищно улыбался. - Как будто мое мнение кого-то волнует, – проворчал Рики. Ясон немного отстранился и весело посмотрел на любовника. - Ты прав, в спальне будет значительно удобней. Блонди загреб своего пета в охапку и поволок куда-то вглубь апартаментов. Он так и не узнал, что все это время за ним наблюдал Глава мидасского отдела Департамента Безопасности. Натан поднялся, медленно провел ладонью по лбу и растерянно огляделся. Ждать Минка теперь не имело никакого смысла. Видимо, осознав это, оникс направился к лифту. Проходя мимо зеркала, он немного затормозил. В этот момент Рауль заметил что-то странное, но не успел рассмотреть – что. Раздался голос Каце: - Мелькнул объект. - Я видел. Натан вызвал лифт и покинул апартаменты Минка. Сгустилась темнота. Сеанс закончился. - Ты рассмотрел это? Едва придя в себя, Рауль обратился к Каце. Дилер покачал головой. - Нет, слишком быстро. Я ничего не успел сделать. - Жаль. Можно будет попробовать рассмотреть объект в записи, но вряд ли это поможет. В это время пришел в себя Натан Ино. - Господин Ам, надеюсь, все прошло успешно? - Относительно, господин Ино. Спасибо за содействие. Оникс улыбнулся и выбрался из кресла. Доктор Хан помог ему снять шлем и отсоединить контакты. Рауль задумчиво смотрел на Натана. - Господин Ино… вы решили вашу проблему? Оникс отвел взгляд. - Решаю, господин нейрокорректор. - У вас осталось не так много времени. - Я помню. Когда оникс ушел, Рауль подошел к операторскому пульту и попросил Каце показать запись сканирования. До самого обеда они бились, пытаясь разобрать, что же такое странное было в зеркале. Иногда казало, что вот-вот все станет ясно, но каждый раз разгадка ускользала. Наконец доктор Хан с улыбкой выгнал их из лаборатории на обед, мотивируя это тем, что нужно подготовить установку к новому сканированию. Рауль пообедал у себя в кабинете. Каце сходил в маленькую столовую для обслуживающего персонала Башни. Когда они вернулись, андроид уже сидел в кресле. Его глаза неподвижно смотрели в одну точку, тело было абсолютно неподвижно. По бокам от кресла стояли два охранника, готовые действовать при первой же необходимости. Рауль занял свое место и кивнул Хану. - Начинайте, доктор. Подключение к разуму андроида было быстрым и безболезненным. Оно мало отличалось от косвенного контакта. Рауль снова увидел ровные, одинаковые отрывки. Раймо следует за своим господином, Раймо ждет его у дверей кабинета. Раймо дежурит у ворот особняка Теви. Это было так тоскливо, что Рауль непременно начал бы зевать, если бы такая возможность у него была. Сколько он наблюдал за службой андроида? Двадцать минут? Полчаса? Нейрокорректор не знал. В конце концов Рауль решил, что, если в ближайшие пять минут ничего не изменится, он отключится от стертой зоны и найдет воспоминания Раймо о том дне, когда он напал на Аарона. Внезапно ровный ряд отрывков прервался. Рауля окружила темнота. - Доктор, это все? - Нет. Рауль огляделся. Темнота, ничего, кроме темноты. Он стал ждать. Наконец где-то вдали показался тусклый свет. Нейрокорректор пошел на него и вышел к низкому бархатному дивану, какие стояли в Мистраль-парке. На диване сидел человек и пил вино. Рауль подошел ближе и с удивлением узнал Раймо. Андроид был в парадном элитном сьюте, его короткие волосы были уложены красивыми волнами. Где-то сбоку зажегся яркий свет. Рауль обернулся и увидел сцену. Обычную сцену. Она была ему отлично знакома, тут проводились самые лучшие пет-шоу Танагуры. Но пет, которого вывели на этот раз, оказался тем, кого меньше всего можно было ожидать увидеть здесь. В резком, безжалостном свете сценических ламп стоял Аарон Теви в полном петском обмундировании. Рауль замер. Глава Синдиката был опутан тонкими серебристыми цепочками, его шею обхватывал ошейник, руки и ноги были закованы в кандалы. - Начинайте, - раздался где-то позади голос андроида Раймо. Из-за кулис выкатили какое-то устройство. Рауль похолодел. Он знал, что это такое. В следующие полчаса он молча наблюдал, как на воображаемой сцене воображаемые экзекуторы насилуют воображаемого Главу Синдиката по приказу того, кто, собственно, это все и вообразил. Рауль понимал, что все это вымысел, но происходящее казалось таким реальным, что справиться с внутренней дрожью было тяжело. Фантазия Раймо потрясала. Нейрокорректор, который за свою жизнь повидал немало пет-шоу, и не предполагал, что с человеческим телом можно сделать нечто подобное. Под конец его просто затошнило. Откуда-то раздался голос Каце: - Как вы? - Держусь. - Доктор может прервать сканирование. - Не надо. Он досмотрел до конца. До того момента, как бездыханное тело Аарона уволокли куда-то за кулисы. Рауль оглянулся и посмотрел на андроида. Раймо сидел на диване и улыбался. Снова раздался голос Каце: - Господин Ам. Что-то странное. Я не уверен… Рауль насторожился. Вдруг андроид перевел взгляд на него. И улыбнулся еще шире. Рауль вздрогнул. Откуда-то из темноты сбоку вышли экзекуторы и начали приближаться к нему. Блонди приготовился защищаться. Но шансов у него не было. Он почувствовал, как ему на шею накидывают удавку, как чьи то руки сдирают с него сьют, как кто-то силой раздвигает ему ноги, как его ануса касается что-то холодное. Рауль забился, отчаянно пытаясь хоть что-то сделать. Андроид рассмеялся. И вдруг все исчезло. Стало светло. Рауль огляделся. Теперь он стоял посреди внутреннего двора в особняке Теви. Сам Аарон стоял у лестницы и мило с кем-то беседовал. Два телохранителя – Раймо и Орас – стояли за его спиной. Еще несколько прогуливались неподалеку. Рауль понял – это день убийства Лило. Сам Барт стоял у аквариума и беседовал с каким-то сапфиром. Когда где-то вдалеке раздался щелчок выстрела, все словно замедлилось. Картинка стала размытой, звуки доносились словно сквозь толщу воды. Рауль видел, как Орас бросается наперерез выстрелу, как Раймо прицеливается в сторону, откуда прозвучал выстрел, как потом, даже не разворачиваясь, из оружия в другой руке он стреляет в Лило. Рауль с ужасом видел как его друг хватается за грудь, и медленно оседает на землю. Развернувшись, нейрокорректор успел заметить, как Раймо незаметно поменял свое оружие и оружие уже убитого Ораса. Все это заняло не больше нескольких секунд. Картинка задергалась. Сверху наложилось еще одно воспоминание. Лило, выходящий в коридор в башне Юпитер. Теперь было видно, что выходил он не один, а под руку с Теви. Что это было? Ревность? Неужели ревность заставила андроида убить блонди? Рауль подошел к умирающему Лило, опустился на землю рядом с ним, погладил по голове. Барт еле заметно улыбнулся и прошептал: - Я не хотел. Тогда… я не хотел. Я всегда… Он умер. На этот раз Рауль был с ним, когда он умер. Нейрокорректор встал и отдал приказ: - Закончить сканирование. Когда Рауль снял шлем, доктор и Каце обеспокоенно смотрели на него. Хан покачал головой: - Уму непостижимо. Что вы намерены делать, мой друг? Рауль мрачно взглянул на доктора, потом обратился к охранникам около кресла: - Глаз с него не спускайте. И ушел к себе в кабинет. Там он вызвал спецотдел Юпитер и, объяснив ситуацию Дейну, распорядился изолировать андроида Раймо. Потом были вызовы от Теви, которые он игнорировал. Заходил доктор Хан, но он не стал с ним разговаривать. До конца дня господин нейрокорректор оставался в прострации. Вечером он спустился в лабораторию, отправил Каце в особняк в Апатию, а сам сел за анализ данных сканирования. Доктор Хан снова попытался с ним поговорить, но блонди посмотрел на него таким взглядом, что старый федерал запнулся на полуслове и тихо сбежал из лаборатории.
Macavity: (угладайте, кому посвящается эта глава? ) Глава 17. Сетевое творчество. Прошло несколько дней. Отдел нейрокоррекции работал на износ. Один из сотрудников потерял сознание прямо посреди лаборатории, после чего был отправлен домой. Доктор Хан, обеспокоенный ситуацией, пытался поговорить с Раулем. Но тщетно. Господин нейрокорректор загружал себя работой, чтобы не думать о погибшем друге и его убийце. Полгода назад, после взрыва Дана-Бан, он вел себя точно так же. Его организм без видимых проблем переносил такие перегрузки, чего нельзя было сказать об организмах сотрудников лаборатории. Наконец, когда трех лаборантов пришлось приводить в чувство медикаментозными средствами, Рауль внял просьбам персонала снизить темп работы. Сам он, впрочем, по-прежнему оставался сверхурочно. Однажды вечером, заступая на ночную смену, Доктор Хан нашел своего начальника спящим за лабораторным столом. Волосы Советника путались в светящихся голубых проводах мнемографа. - Господин Ам? Проснитесь, господин Ам. - Что? Я не сплю. - А что же вы делаете, господин, Ам? Рауль потер глаза. Он был сонный, рассеянный и какой-то уютный. Доктор Хан смотрел на своего шефа с той нежностью, которая проявляется на лицах родителей, наблюдающих за своими спящими детьми. - Сколько времени, доктор? - Первый час ночи. Без двадцати. - Хорошо, думаю, я сейчас закончу этот расчет. - Расчет, господин нейрокорректор, может подождать до завтра. Сегодня вам лучше отправиться домой и хорошенько выспаться. - Я уже выспался. Судя по всему, я проспал около четырех часов. Этого более чем достаточно. - Простите, друг мой, но я вынужден настаивать. Рауль улыбнулся. - Доктор Хан? - Да-да, я понимаю, что это нарушение субординации. Но терпеть вас здесь в свою смену я не намерен, - доктор рассмеялся. – Отправляйтесь домой, Советник. Хорошенько выспитесь, поработайте завтра дома. Клянусь вам, в ваше отсутствие ничего с этой лабораторией не случится. - Звучит как приказ, - Рауль прикрыл рот рукой, подавив зевок. – Хорошо, доктор, я отправлюсь домой. Потрудитесь выслать мне результаты эксперимента к утру. Доктор Хан проводил еще не вполне отошедшего ото сна блонди к выходу из лаборатории, лично закрыл за ним дверь и приступил к работе. Изредка, вспоминая сонное, почти детское выражение лица разбуженного блонди, он улыбался и качал головой. Переезд от башни Юпитер до Эоса занял несколько минут. Советник Ам поднялся в свои апартаменты, прошел в спальню и попросил Бэйзила приготовить ванну. Расслабляясь в ароматной горячей воде, Рауль постарался забыть о работе, о расследовании. Потом, выйдя из ванной комнаты, он попытался лечь и поспать. Но спать уже не хотелось. Тогда, налив себе бокал вина, господин нейрокорректор направился в библиотеку. Выйдя из комнаты, он заметил свет, просачивающийся сквозь щель под дверью Каце. Решив, что общество рыжего монгрела приятнее общества книг, Рауль тихонько приоткрыл дверь и заглянул в его логово. Каце сидел за компом в наушниках, из которых глухим бумканьем басов доносилась какая-то музыка, и что-то быстро печатал. Не в силах справиться с внезапно нахлынувшим приступом любопытства, Рауль прокрался ближе и встал за спиной Каце так, чтобы тот не догадался о его присутствии. Убедившись, что остался незамеченным, господин нейрокорректор с интересом посмотрел на экран. Перед ним был интерфейс какого-то сетевого сообщества. Каце общался в текстовом режиме с неким Raoul-Lover’ом. Raoul-Lover: Как тебе рассказ? Kot: Неплохо, но глупостей предостаточно. :\ Raoul-Lover: Что за глупости? ;) Kot: Ты видел когда-нибудь кабинет блонди? Raoul-Lover: Да ладно, котик, имеет художник право на вымысел? Из дальнейшего разговора Рауль понял, что идет обсуждение рассказа Raoul-Lover’а, посвященного жизни какого-то блонди. Каце указывал автору на кучу нелепостей. Иногда его комментарии были такого свойства, что Советнику хотелось влепить подзатыльник зарвавшемуся монгрелу. Последней каплей стало обсуждение физиологических особенностей элиты: Kot: Прости, дружище, но 8 сантиметров в диаметре – это, все-таки, перебор. Raoul-Lover: Можно подумать, кто-нибудь знает, что у блонди в штанах =) Kot: Уж поверь мне, я знаю, что у блонди в штанах ;) Тут Рауль не выдержал. Непреодолимое, непонятное желание похулиганить, напугать беспечного монгрела захватило его. Он мягким, точным движением снял наушники с рыжей головы, наклонился и ехидно прошептал в самое ухо: - Ну и что же, интересно, у блонди в штанах? Каце повернулся так резко, что взметнувшиеся рыжие пряди, словно ножи, скользнув по щеке Рауля, обожгли ее. - Господин Ам? Каце дернулся было выгрузить интерфейс злополучного сообщества, однако твердая рука блонди перехватила его руку на полпути. - Мне очень интересно, я никогда не бывал в подобных местах в сети. Что это за проект? - Ничего интересного, господин Ам. Просто маргинальное сетевое сообщество. Я дожидался одного из своих информаторов. - У тебя высокий рейтинг здесь. - Я часто бываю в подобных клоаках по делам. - Однако прилив крови к коже головы, указывает на некоторые твои не совсем рабочие интересы. Что за рассказ вы обсуждали? - Господин Ам, ничего такого, о чем вам стоило бы знать. Честное слово. - О Юпитер! Не хватало мне еще доверяться честному слову монгрела. В это время удаленный собеседник Каце снова подал признаки жизни: Raoul-Lover: Как бы ты ни ругался, котик, мой опус на первом месте в рейтинге рассказов о Советнике Главы Синдиката. Посмотри здесь: (адрес рейтинга) Рауль вскинул брови: - Как интересно. Рейтинг рассказов о Советнике Главы Синдиката. - Господин Ам, не стоит… Но было поздно. Заинтересованный блонди уже открыл рейтинг рассказов о себе. «В постели с нейрокорректором», «Ночь в спальне Советника», «Мой сладкий Ам», «Что бы я сделал с РА, если бы мог» и еще более сотни подобных названий. Глаза господина нейрокорректор потемнели. - Что это значит? - Обычная сетевая практика, господин Ам. Людей интригует личная жизнь элиты. В ее отсутствие верят немногие. Вот народ и сочиняет истории «из жизни блонди» - Это… порно-рассказы. - В большинстве своем, да. - И ты это читал? - Господин Ам, я… - Что за рассказ вы обсуждали? Каце молчал. - Юпитер, я же знаю, он на первом месте. Рауль заглянул в начало рейтинга. Рассказ назывался «Попался». Пробежав глазами первые абзацы, господин нейрокорректор помрачнел и отвернулся от экрана. То, что он увидел, было так… неприлично, неприемлемо. Хотелось стереть гнусный рассказ и расстрелять его автора. Но что-то глубоко внутри Советника желало еще раз увидеть отвратительные строчки, дочитать историю до конца. - Я предупреждал вас, господин Ам. Рауль закусил губу. Заставив себя казаться спокойным и холодным, он сел в кресло, расположенное сбоку от стола Каце так, чтобы видеть освещенное светом от экрана лицо монгрела, оставаясь при этом в тени. После чего жестким голосом приказал: - Прочитай мне его. Брови Каце поползли вверх: - Но… - Никаких возражений. Читай. Четко, с выражением, ничего не пропуская. - Господин Ам… - Начинай! В последнем приказе было столько стальной непреклонности, что Каце к своему ужасу понял - спорить бесполезно. Монгрел оперся лбом на ладонь, изобразил на лице скучающее выражение и начал читать. «Я попался… Я услышал позади себя шорох, обернулся и увидел Советника, стоящего в дверях лаборатории… На его губах играла насмешливая улыбка, глаза загадочно мерцали. Я чертыхнулся и стащил с себя маску. Скрываться не имело больше смысла. Мои роскошные красные волосы рассыпались по плечам. Лаборант-руби, забравшийся в святая святых, я и представить себе не мог, что меня ждет. Как минимум, немедленная нейрокоррекция в одном из кресел, поблескивающих металлическими наручами. Однако Советник не торопился стирать мне память. Он властно приказал: - Следуй за мной. Я починился, у меня не было другого выхода. Едва успевая за ним, сворачивая из коридора в коридор, я восхищенно наблюдал, как дрожат в такт шагам его золотые волосы, самые красивые на свете». Каце запнулся, закрыл рот рукой и замолчал. - Продолжай, - хрипло приказал Рауль. «Наконец мы оказались перед дверью кабинета Советника. Я никогда там не был, да и никто из нашей лаборатории никогда не удостаивался такой чести. Ну что ж, хотя бы перед смертью есть возможность посмотреть, как выглядят служебные апартаменты господина нейрокорректора изнутри. Дверь мягко отъехала в сторону, мы вошли. Просторный кабинет был обшит темным деревом, посредине стоял огромный стол, с окон свешивались роскошные бархатные шторы, у одного из окон стоял золотой телескоп…» Рауль не выдержал и, вспомнив свой аскетично обставленный кабинет, тихо рассмеялся. - Золотой телескоп! - Господин Ам, эта история вымысел от первого до последнего слова. Графомания. Стоит ли она того… - Нет, нет. Мне очень интересно, читай дальше. - Может вы сами? - Нет, твой голос придает повествованию особое очарование. Продолжай. - Там дальше не совсем… - Продолжай, Каце. «Я замер, ожидая действий Советника. Рауль Ам стоял у стола спиной ко мне. Сейчас он скажет: «Вы приговариваетесь…». По крайней мере, я должен достойно встретить эту весть. - Раздевайтесь. Я вздрогнул. Советник обернулся ко мне. В руках у него был длинный электоразрядный стек. Я взглянул в злые зеленые глаза и понял, что сопротивление бесполезно. Дрожащими руками я принялся расстегивать застежки лабораторного халата. Потом снял верхний сьют. Вскоре я остался стоять посреди комнаты абсолютно обнаженный. Советник подошел ко мне и едва заметно коснулся кончиком стека моего соска. Легкий разряд. Я вскрикнул. Кончик стека прошелся по моей шее, остановился около уха, мягко пересек щеку и замер у губ. Советник улыбался. От его улыбки становилось не по себе. Стек с легким нажимом раздвигал мои губы в поисках возможности проникнуть в рот. Я впустил его. В любой момент ожидая разряда, я ласкал тонкий металлический прутик языком. Рауль Ам наблюдал за мной своими странными зелеными глазами. Внезапно он резким движением выдернул стек из моего рта и, размахнувшись, ударил по лицу. Я почувствовал резкую боль, но не сдвинулся с места. Советник размахнулся и ударил снова. Он хлестал меня по лицу, по шее, по груди. Я принимал это наказание покорно, чувствуя, как растет во мне возбуждение. Наконец Советник остановился. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания, глаза горели странным огнем. Я чуть с ума не сошел, увидев, что он тоже начинает раздеваться. Все-таки блонди совершеннейшие создания Юпитер, я наблюдал…» Голос Каце стал глухим. Он быстро проговаривал слова, глотал окончания, стараясь как можно скорее миновать наиболее опасные места. - Медленнее, Каце. Читай медленнее. Рауль сидел, скрытый тенью, и наблюдал за рыжим монгрелом. Ах да, не монгрелом – руби. Но какое это теперь имеет значение? Каце читал глупую, графоманскую фантазию, стараясь сделать вид, что Советника нет рядом. Но Рауль был близко, слушал его и чувствовал, как этот рассказ начинает волновать его. Помимо его воли на месте незадачливого практиканта-руби представлялся высокий белокожий дилер черного рынка. Узкоглазый, с огненными острыми прядями. «Я закричал. Несмотря на подготовку, принять огромный, восьми сантиметров в диаметре, член Рауля оказалось непросто…» Каце не хватало воздуха, его речь стала запинающейся, голос - хриплым. Да и сам Рауль кусал губы и уже жалел, что затеял эту дурацкую экзекуцию. Он с удивлением заметил, что никак не может справиться с эрекцией. В низу живота стало жарко и томительно. «Он двигался во мне, ритмично, размеренно. Его золотые волосы взлетали вверх от каждого толчка. А я падал в забытье от боли и наслаждения». Рауль почувствовал, что теряет контроль над собой. Ощущение, знакомое по ночным кошмарам. Желание, поглощающее остатки разума. Каце продолжал читать, его голос становился все глуше и глуше. Советник жадно вглядывался в узкие губы, дрожащие то ли от страха, то ли от возбуждения. И снова, в который раз, понимал, как красив рыжий хакер. Это было не совершенство блонди, а болезненная, надломленная красота расколотой фарфоровой безделушки. Рассказ заканчивался. Рауль с ужасом следил, как у него изнутри поднимается какое-то новое, незнакомое чувство, темное, хищное, пугающее. «Я лежал, закрыв глаза, и слушал Советника. Да, он все-таки лишал меня моей должности, социального статуса и даже гражданства. Я становился никем. Но какое это имело значение? Что значило общественное положение в сравнении с возможностью каждую ночь проводить в его постели. Я только что стал петом Рауля Ама. Я был счастлив». Каце закончил читать и закрыл глаза. - Это все? - Да. - Хм… Фантазия человеческая не имеет границ. Они замолчали на некоторое время. - Господин Ам, я сделал то, что вы приказывали. Вам еще что-то нужно? - Не знаю, вообще-то стоило бы лишить тебя «твоей должности, социального статуса и даже гражданства», - хрипло рассмеялся блонди. - Господин Ам! Рауль встал и направился к выходу из комнаты. Уже в дверях он вдруг остановился и, не оборачиваясь, приказал: - Следуй за мной. - Что? Каце опешил. Его узкие желтые глаза практически округлились. Он хотел было возмутиться, но было уже поздно. Блонди больше не владел собой. Он схватил рыжего монгрела за руку и потащил через коридор в свою комнату.
Донна Роза: "Люпоф, люпоф... К чёрту люпоф... Детектива!"(с)
Macavity: Донна Роза пишет: Детектива! косячная. Блин. теперь мне очень жалко, что я не довела дело до конца. (а вот нечего было за длинный фик браться)
Донна Роза:
Macavity: (выкладываю до конца. все равно править уже сил нет) Глава 18. Приступ безумия. Ворвавшись в спальню, Рауль аккуратно запер дверь и развернулся к своему пленнику. Каце стоял посредине комнаты, сжав кулаки и склонив голову. Его узкие глаза были прищурены, тело напряглось. Он приготовился сопротивляться. Взгляд блонди сверкнул. - Даже не думай. Никаких шансов. Поэтому решай: подчинишься добровольно, или я возьму то, что мне нужно, силой. - Вы не в себе, господин Ам. - Возможно. - Очнитесь, что вы делаете? - Так что ты выбираешь? Каце прикрыл глаза рукой и закинул назад голову. Голубой лунный свет освещал его лицо, на бледной щеке темнел длинный тонкий шрам. Монгрел понимал, что спорить с обезумевшим блонди совершенно бесперспективно. - Чего вы хотите? Рауль хищно улыбнулся: - Раздевайся. Каце нервно выдохнул воздух. - Вы с ума сошли? - Делай то, что я говорю. Так будет лучше… поверь. Каце мрачно посмотрел на блонди и подчинился. Подняв взгляд к потолку и мысленно проклиная все на свете, он начал расстегивать молнию на своей вельветовой куртке. Под курткой оказалась кобура. - Оружие оставь на столе. Каце зло усмехнулся и швырнул кобуру на пол. Потом наклонился, приподнял штанину и достал из потайного кармана узкий лазерный кинжал, который тут же полетел вслед за кобурой. Затем та же участь постигла мини-лезвие, извлеченное из-за рукава рубашки, несколько заточенных сюрикенов, тонкую гаротту, маленький плазменный пистолет и два перочинных ножа. Через пару минут на полу у ног рыжего монгрела лежал внушительный арсенал. Где он это все умудрился добыть? Рауль вопросительно приподнял брови. - Я собирался свалить в Мидас, - тихо сказал Каце. Разоружившись, он неуверенно взялся за ворот рубашки. - Смелее, - подбодрил его блонди. - Но это глупо… - Поторопись. Каце сжал зубы и начал расстегивать рубашку. Тонкая синтетика тихо шуршала под его пальцами. Рауль следил за движениями монгрела, слегка прикрыв глаза. Рубашка упала на пол, прикрыв собой гору оружия. Кожаные ремешки с пряжками, служившие застежками на джинсах, долго не поддавались. Пальцы Каце дрожали. Наконец, он справился и с этой деталью своего туалета. Джинсы свалились, но из-за ботинок снять их оказалось невозможно. Каце тихо чертыхнулся и принялся разуваться, приходя в отчаяния от понимания, как глупо он выглядит со стороны. Рауль наблюдал за ним, внешне спокойный. Но глаза, в которых горел зеленый огонь безумия, выдавали его возбуждение. Наконец Каце закончил раздеваться. Он замер посреди комнаты, обнаженный, бледный, тонкий, похожий то ли на скульптуру художника-экспрессиониста, то ли на призрака из короткометражек Риччи Рокуела. Сиреневый лунный свет освещал его, искажая формы и линии тела, усугубляя несовершенство. Но, странное дело, именно благодаря этому искажению было видно, как красив Каце. Глаза Рауля засверкали ярче. Он взял с комода тонкий электрический стек и подошел к своему пленнику. Каце стоял, высоко подняв голову. Его губы дрожали. Рауль коснулся их кончиком стека. - Будем действовать по сценарию? – спросил блонди. Скользнув вдоль линии губ, стек прошелся по щеке и поднялся вдоль шрама. Каце вздрогнул. Холодное касание металла… Такое знакомое. Словно призрак перенесенной когда-то боли. И вдруг он почувствовал, как что-то теплое и мягкое касается его щеки. Монгрел открыл глаза. Рауль был очень близко, он снял перчатки и мягко водил пальцами вдоль шрама. Каце дернулся, хотел откинуть его руку в сторону, но блонди пресек эту попытку. Он смотрел прямо в глаза свой жертве, как змей из древней легенды. Его зрачки были расширены, рот приоткрыт. Каце словно в замедленной съемке видел, как блонди склоняется все ближе и ближе, ощутил его теплое дыхание. И когда он почувствовал прикосновение теплых губ Рауля к своим губам… что тут сказать… он был сломлен, смят, повержен. В нем не осталось сил сопротивляться. Рауль отшвырнул стек в сторону, схватил монгрела за плечи и потянул за собой к постели. Каце почувствовал холодное прикосновение шелка к своей коже и запаниковал. Только сейчас он вдруг с ужасающей ясностью понял, что его мучитель пойдет до конца. Блонди явно был не в себе. Неужели всеобщее помешательство распространилось и на него? Рауль, одной рукой удерживая запястья монгрела над головой и прижимая их к постели, другой нервно развязывал пояс. Наконец ему удалось избавиться от халата, и он остался в одних шелковых свободных брюках. Склонившись над своим пленником, блонди впился взглядом в его глаза и медленно начал развязывать шнурки, удерживающие последнюю деталь одежды, оставшуюся на нем. Конечно, Каце знал, что находится в штанах у блонди. Кому же, как ни ему, бывшему фурнитуру, знать это. И все же, узрев размеры достоинства господина нейрокорректора, он почувствовал, как покрывается холодным потом. Рыжий понял, что, если он сейчас же что-нибудь не придумает, то непременно будет порван обезумевшим и, что самое неприятное, совершенно неопытным блонди. Когда Рауль обхватил его лодыжки, желая развести ноги Каце в стороны, монгрел взмолился: - Нужно же постепенно. Блонди оставил его реплику без внимания, занятый поиском наиболее удобной позы. Каце сделал еще несколько попыток вырваться. Безуспешно. Тогда он в отчаянии приподнялся на локтях, вцепился в руку Рауля и зашептал: - Я никуда не денусь, но, если не воспользоваться смазкой, я сдохну прежде, чем ты кончишь. Блонди замер, на миг его взгляд стал осмысленным, он огляделся. Но спальня Научного Советника Главы Синдиката не самое подходящее место, чтобы искать любрикант. Глаза Рауля опять затянулись туманом безумия, он, схватив рукой рыжую челку, снова прижал Каце к кровати и приготовился вломиться в него. Монгрел извернулся, вырвался из железной хватки, попытался вскочить, но по-прежнему остался в объятиях своего пленителя. Его лицо было теперь совсем рядом с лицом блонди. Рауль снова начал заваливать свою жертву на спину. Борьба была бессмысленной. Каце хрипло попросил: - Хотя бы слюной, тебе же будет легче. Чертов блонди! Ну, соображай же быстрее! Снова проблески сознания осветили мутные зеленые глаза Рауля. Он вопросительно посмотрел на своего пленника и немного отстранился, словно предлагая действовать. Хватку, впрочем, не ослабил. Каце нервно выдохнул. Теперь у него был шанс остаться в живых после этой ночи. С трудом преодолевая сопротивление блонди, он склонился к его паху и неловко забрал в рот член. В сексе рыжий был опытен не больше Рауля. Впрочем, сейчас незачем было поражать партнера искусством оральных ласк, Каце просто хотел немного облегчить свою дальнейшую судьбу. Слюна не самая лучшая смазка, но выбирать не приходилось. Занятый единственно подготовкой к предстоящему изнасилованию, Каце не думал об удовольствии блонди. И тот довольно быстро понял, что таким образом разрядки не достигнет, оттолкнул монгрела, снова уронил на кровать и склонился над ним. Каце сжал кулаки, зажмурился, глубоко вдохнул и приготовился молча снести предстоящую пытку. Но когда Рауль все-таки проник в него, Каце закричал. Нет, не закричал. Он заорал. Громко, надсадно. Чертов блонди вошел в него одним толчком почти на всю дину своего немаленького члена. С этой болью он был не в силах справиться. Этот крик словно вывел Рауля из забытья. Его взгляд стал осмысленным. И растерянным. Он недоуменно смотрел на бледного, задыхающегося монгрела под собой. К господину нейрокорректору вернулась способность контролировать себя и анализировать ситуацию. Ситуация была бредовая. Он очнулся в своей постели со своим помощником-монгрелом и с членом, наполовину загнанным в этого помощника. И, что самое неприятное, Рауль по-прежнему был возбужден. Он растерянно посмотрел во влажные желтые глаза Каце и продолжил фрикции. На этот раз мягко, медленно. При каждом его движении рыжий судорожно вдыхал и выдыхал воздух. Рауль немного пришел в себя и теперь пытался не причинять своему невольному любовнику страданий. Это было непросто, учитывая то, с каким остервенением он вломился. Чтобы хоть как-то заглушить боль Каце, Рауль, привлекши все свои знания по анатомии человека, постарался воздействовать на его эрогенные зоны. Через некоторое время он заметил, как вздрагивает монгрел каждый раз, когда член, двигающийся внутри него, задевает простату. Узкие глаза Каце были прикрыты, темно-рыжие ресницы дрожали. Он закусил губу, стараясь сдерживать стоны и вскрики, вызванные действиями блонди. Рауль, убедившись, что шок у монгрела прошел, и, не желая затягивать его мучения, ускорил темп. Каце крепко ухватил его за локти и приглушенно стонал, уже не сдерживаясь. Рауль снова на некоторое время перестал контролировать ситуацию. В преддверии кульминации голос рассудка умолк. Кончая, он сделал последние несколько толчков, после чего аккуратно вышел из Каце, склонился к нему, коротко поцеловал в шею (чуть позднее он уже не смог объяснить себе это действие) и упал на кровать рядом с ним. Каце с трудом выпрямил ноги, попытался сесть, но, сдавленно застонав, снова опустился на подушки. Непреодолимое желание спрятаться, охватило его. Он сгреб мятую простыню, лежавшую неподалеку, и прикрыл пах. Хотел укутаться полностью, но руки дрожали и не слушались. Мучительно захотелось курить. А Рауль погрузился на некоторое время в прострацию. Он лежал и тщетно пытался подумать хоть о чем-то. Долгое время ему это не удавалось. Мысли путались, непонятное состояние глубокого удовлетворения и восхитительной опустошенности полностью захватило его. Он вдруг возжелал испытать все ощущения, бывшие для него запретными. Больше всего хотелось закурить. Спустя какое-то время Рауль все-таки заставил себя проанализировать случившееся. Итак, он лишился девственности. В двадцать девять лет. Позднее, чем подавляющее большинство населения Вселенной. Но он был блонди и не должен был познать плотских отношений в принципе. Он нарушил волю Юпитер. И это не самое страшное. Самое страшное то, что ему было действительно хорошо. Сексуальная разрядка, которую он столько раз наблюдал у петов, на практике оказалась куда более захватывающим процессом, чем он мог ожидать. Вдруг господину нейрокорректору пришла в голову мысль о том, что он не помнит, каким образом Каце оказался в его постели. Рауль закрыл глаза и сосредоточился. Помрачение захватило его в комнатке монгрела и отпустило только в собственной спальне в весьма пикантном положении. Странные симптомы, которые он ранее наблюдал у подозреваемых, проявились и у него самого. Это его обеспокоило. Было очевидно, что сопротивляться приступу безумия невозможно. Раулю очень повезло, что он захватил его в собственном доме, а не на работе или где-нибудь в обществе. И хорошо, что рядом оказался Каце, а не кто-то другой. Каце. Советник вдруг вспомнил о жертве своего невольного безумия. Не поднимаясь, он повернул голову. Рыжий монгрел лежал недалеко от него и неровно дышал. Его рука судорожно прижимала смятый комок простыни к паху, глаза были закрыты. Рауль долго задумчиво рассматривал его. Вопреки ожиданиям, вид голого постороннего человека в собственной постели не оказался отвратным. Зато появилось желание прикоснуться к нему, откинуть влажные рыжие пряди со лба, провести пальцем по шраму, заглянуть в желтые глаза. Наконец тишину, застывшую в комнате, прервал глухой низкий голос Каце. Монгрел тихо спросил, не открывая глаз: - Что вы будете делать теперь? Рауль отвернулся, долгое время рассматривал узоры на пологе своей кровати, а потом честно ответил: - Вероятней всего, я сотру тебе память. Потом подумал и добавил: - И себе тоже. Только теперь осознание происшедшего накатило на Рауля. Он узнал в собственном помешательстве – безумие Ясона Минка, теряющего рассудок при виде своего пета-монгрела. «Чтобы понять меня, тебе нужно самому попробовать», - говорил ему Ясон. Что ж, теперь Рауль попробовал. И ему понравилось. Неужели он встал на тот же путь, ведущий к гибели? - Иди к себе, Каце. Мне нужно остаться одному. Рауль произнес это с закрытыми глазами, чтобы не видеть реакцию монгрела. Он открыл глаза, только когда услышал громкий звук какого-то упавшего предмета. Каце стоял, замотанный в простыню, пошатывался и пытался собрать свои вещи. - Оставь это. Бэйзил завтра все занесет в твою комнату. Уходи. Путаясь в простыне и с трудом передвигая ноги, Каце направился к выходу. В дверях он снова пошатнулся и вынужден был опереться на косяк, но не упал и, справившись с собой, вышел вон. Рауль, подождав несколько минут, встал, надел халат и ушел в соседнюю комнату, где повалился на диван и тут же заснул.
Macavity: Глава 19. Пробуждение. Когда он открыл глаза, было уже позднее утро. Окна были зашторены, в комнате царили полумрак и тишина. Только еле слышно бился в стекла осенний амойский дождь. Господин нейрокорректор пошевелил головой и поморщился. Шея затекла от неудобной позы, спина болела, правая рука, на которой он лежал, онемела и практически не чувствовалась. Мысли Рауля снова вернулись событиям вчерашней ночи. Теперь, выспавшись и избавившись от странного наваждения, лишившего его контроля, блонди попытался спокойно проанализировать произошедшее. Но вместо взвешенного анализа, он вдруг принялся вспоминать все до мельчайших деталей. Снова, как наяву, услышал звук, с которым упал к ногам Каце мини-ган, увидел, как блестят в лунном свете рыжие волосы, почувствовал вкус его губ, запах его кожи. Рауль закрыл глаза, наслаждаясь этими ощущениями. Но воспоминания оказались нестойкими. Постепенно образы потеряли яркость, поблекли. Реальность брала свое. Тщетно пытаясь удержать их, нейрокорректор приложил руки к вискам и сосредоточился. Но от этого воспоминания стали таять еще быстрее. Так всегда: чем старательней ты пытаешься вспомнить сон, еще секунду назад ясный и сочный, тем скорее он забывается. Вот его уже нет, и остается только смутное ощущение потери. Блонди снова открыл глаза и заставил себя встать. Проклиная дизайнера, спроектировавшего диван, на котором он провел ночь, Рауль, пошатываясь, подошел к двери в свою спальню и открыл ее. В темную комнату хлынул свет. Окна в спальне были распахнуты настежь. Воздух уже пропитался свежим, мокрым запахом дождя. Рауль, поплотнее запахнув халат, прошел через комнату и остановился у кровати. Она была застелена белым пушистым пледом. Блонди осторожно присел на краешек и провел рукой по мягкой поверхности. Потом взял одну из подушек, зарылся в нее носом и втянул воздух. Пахло свежим бельем и какой-то травой. Рауль вздохнул. Его захлестнула иррациональная обида: пока он спал – простыни и подушки успели сменить. Позади раздался шорох. Бэйзил вошел в комнату с голубой кисточкой для стряхивания пыли. - Ты сменил белье? - Да, господин. - Я не просил. - Я делаю так каждое утро. С этим трудно было спорить. - Что ты сделал с простынями? - То же, что и всегда – отправил в стирку. Рауль мрачно посмотрел на фурнитура, потом отвел взгляд в сторону и спросил: - Ты не видел, на них была кровь? Бэйзил молчал. - Ну? - Была, господин Рауль. Блонди опустил голову в ладони и некоторое время сидел неподвижно и тихо. Бэйзил, подождав немного, принялся за уборку комнаты. Наконец Рауль поднял на него взгляд и тихо спросил: - Ты не видел Каце? Он у себя? - Нет, господин, я его не видел… но… - Говори. - Марти сказал, что видел, как господин Каце выходил на улицу. Это было в шесть утра. Марти говорит, что он был бледный и шатался. Рауль закрыл глаза. Бэйзил, убедившись, что вопросов больше не будет, продолжил уборку. Монотонный шорох его кисточки раздражал Рауля. Он процедил, не открывая глаз: - Выйди отсюда. - Но я не законч… - Вон. Это было сказано тихим, спокойным тоном. Но фурнитур стразу понял, что задерживаться в комнате не стоит даже на секунду, коротко поклонился и быстро исчез. Некоторое время блонди сидел неподвижно. Потом лег на спину, откинул назад голову и снова провел одной рукой по мягкой поверхности пледа. Другой рукой он скользнул вдоль шеи, вниз по груди, к паху. Он осознавал, что делает, но никакого желания останавливаться не испытывал. Рауль ласкал себя, снова и снова возвращаясь мысленно к прошлой ночи. Он опять почувствовал мягкость кожи Каце, его запах. Голова кружилась. Блонди чувствовал, что приближается к разрядке, открыл глаза… И встретился взглядом с Бэйзилом. Фурнитур стоял у открытой двери и наблюдал за хозяином. В его глазах было что-то странное, в них горела непонятная, пугающая ненависть. Рауль вздрогнул и резко сел. - Что тебе нужно? - Вас вызывает господин Теви. Говорит, это срочно. - Я отвечу на вызов здесь. Уйди. Фурнитур поклонился и вышел. Рауль несколько раз зажмурил глаза и тряхнул головой, приводя себя в чувство. Потом встал и направился в кабинет отвечать на вызов Главы Синдиката. Дожидаясь, пока их соединят, господин нейрокорректор подумал, что стоит, пожалуй, провести еще одно сканирование Бэйзила. С его фурнитуром явно творилось что-то странное.
Macavity: Глава 20. Кошмар из прошлого. Танагуру заливал холодный, серый ливень. Его тугие струи бились о стены домов, пластиковое покрытие улиц, стекали по неоновым вывескам. Тучи, затянувшие небо, были настолько темными, что казалось, будто наступил вечер. А между тем, на зеленоватом табло часов у служебного въезда в Эос горели цифры 11:09. Рауль сидел на заднем сидении своего автомобиля, прислонившись щекой к холодному стеклу. Удары капель, разбивающихся об окно, несильными толчками отдавались на его коже. Господин нейрокорректор чувствовал, как серая тоска дождя забирается в его сердце. Они сам не мог себе объяснить, почему на душе так мерзко. Что это? Совесть? Возможно. Но почему он, блонди, так мучается из-за изнасилования какого-то монгрела? Ах да, не монгрела – руби. Но какая теперь разница. Что ему чувства постороннего человека? Наверно, он так терзается от осознания собственного падения, оттого, что совершил нечто недостойное своего высокого положения. Рауль сжал кулаки. Черт! Зачем он врет себе! Ведь не собственные чувства его беспокоят. Он никак не может отогнать образ, что стоит у него перед глазами: бледный, с трудом держащийся на ногах Каце. Он пытается собрать рассыпанные по полу вещи, судорожно прижимает к себе простыню, пытаясь как можно надежнее закрыться от взгляда Рауля. И столько боли в глазах, когда раздается приказ: «Уходи». Рауль закрыл лицо руками и, стиснув зубы, откинулся на замшевую спинку сиденья. Да что с ним такое происходит, в конце концов? Не может же одна ночь, совершенно случайная, ничего не значащая, так повлиять на человека. Не может же он… Машина въехала во внутренний гараж башни Юпитер. Советник заставил себя успокоиться, придал лицу бесстрастное выражение и направился в лабораторию. Там его встретил Винсент. - Господин Ам, все в порядке? Вы кажется… Главный нейрокорректор смерил своего лаборанта холодным взглядом, тот осекся. - Винсент, подготовьте установку. Я проведу сегодня повторное сканирование объекта номер шесть. - Я займусь этим немедленно. Работа. Это лучшее средство забыть о мучивших его сомнениях. Сейчас он займется привычными делами, и все тяжелые мысли уйдут сами собой. И нейрокоррекция не понадобится. - Что с вами, Рауль? На вас лица нет. Рауль устало рассмеялся: - Я так плохо владею собой? Доктор, мне сегодня уже намекнули, что я выгляжу не лучшим образом. Доктор Хан присел на диван рядом с господином нейрокорректором и серьезно посмотрел на него поверх очков. - Да, вы выглядите несколько усталым, измученным. Я же советовал вам отдохнуть ночью. А вы опять работали, Рауль? - Нет, я спал. И видел кошмарный сон. - Я знаю, какими мучительными могут быть кошмары. Но не думал, что блонди тоже страдают этим. Рауль улыбнулся. - Сам по себе сон не так уж и неприятен. Но вот то, что происходит после него… - Тоска? - Не знаю… Пожалуй. У этого состояния другое название. Хан покачал головой и процитировал: - Небо над городом плачет, плачет и сердце мое… Рауль приподнял брови: - Верлен. Вы любите старую терранскую классику, доктор? - Люблю. Не знал, что вы тоже знакомы с ней. Блонди снова улыбнулся. - Доктор, я помню наизусть большую часть культурного наследия Терры. Но это не значит, что оно трогает меня. - Я знаю, как вы холодны, мой друг. Но старые земные истории способны согреть даже ледяное сердце. Подсказать ему выход, дать надежду. Рауль опустил голову, спрятав глаза за золотистой челкой. - Есть ситуации, доктор… когда не помогают старые терранские сказки. Хан с тревогой посмотрел на блонди. Потом внезапное понимание мелькнуло у него в глазах. Доктор сел поближе к Раулю, осторожно потянул его к себе, привлек золотистую голову к своему плечу, обнял блонди и долго, тихо раскачиваясь, гладил его по спине. Рауль не сопротивлялся. Он позволял обнимать себя и рассеянно смотрел в окно. За окном шел дождь. Серый, муторный. Он поглотил город, укутав его в темную пелену водяного тумана. Где-то внизу, далеко под башней Юпитер, сквозь дрожащую мглу пытались пробиться сигналы регулировщиков на автострадах, неоновые вывески и рекламные щиты. Где-то там внизу, в сером тумане остался… Каце. - Господин Ам, вы готовы? - Да, начинайте. Бэйзил, зафиксированный в кресле напротив, зажмурил глаза. Удары в висках, головокружение, темнота. Привычные ощущения. Подключившись к разуму фурнитура, Рауль быстро нашел знакомый участок с белым шумом. Он проник туда и увидел… Тот самый объект, что не поддался идентификации в прошлый раз. Дана-Бан. Старая крепость разрушалась изнутри. По ее узким коридорам растекалось пламя, колонны, простоявшие века, падали, подрубленные взрывами. Бэйзил стоял в стороне от горящего оплота революции, и смотрел, как в рыжих всполохах пламени бьется высокий темноволосый мальчик. Монти. Он пытается вырваться, спастись. Но огонь окружает его со всех сторон. Монти плачет, потом замечает фурнитура, кричит ему: - Бэйзил! Пожалуйста, помоги мне! Пожалуйста! Бэйзил не двигается. Он дрожит, бледнеет, но остается на месте. Огонь поглощает темноволосого. - А-а-а-а-а-а! Крик захлебывается странным хлюпающим звуком и прерывается. Бэйзил опускается на колени и плачет. Через какое-то время темноволосый мальчик появляется в другом месте горящей крепости и все повторяется снова. И снова. Бесконечный, зацикленный кошмар. Рауль отвернулся. Следить за чужими муками совести было невыносимо. Он подал сигнал на выход и получил ответ: Ждите. Чтобы избавить себя от страшного повторяющегося снова и снова зрелища, Рауль отошел в сторону от фурнитура. Он поднялся на холм и похолодел. Перед ним высился еще один Дана-Бан. Крепость, как и ее близнец позади нейрокорректора, была в огне. Это был кошмар, от которого нельзя убежать. Рауль оглянулся. В огне того Дана-Бана умирали одновременно десятки, сотни Монти. Крепость перед ним была безлюдна. Решив, что лучше смотреть на разрушение здания, чем на бесконечную агонию, нейрокорректор пошел вперед. Прошелся по мосту, мимо которого летели вниз раскаленные обломки стен. Крепость рушилась картинно, постановочно, кинематографично. Это было одним большим спецэффектом. Рауль знал, что он в безопасности, поэтому спокойно шел по мосту. В пропитанном огнем воздухе он заметил человеческую фигуру, удаляющуюся от него прочь. Видимо, кошмары Бэйзила, хоть и в ослабленном виде, но все же существовали и здесь. Нейрокорректор прошел немного дальше и увидел два темных силуэта на фоне огня. Рауль вздрогнул и бросился к ним. Это были Ясон и Рики за несколько минут до гибели. Ам не думал сейчас о том, каким образом они попали в память Бэйзила. Он напрочь забыл о правилах безопасности. Он просто отчаянно хотел снова оказаться рядом с другом, заглянуть в его глаза. - Ясон, Ясон! Ты слышишь меня? Это Рауль. Он попытался обхватить блонди за плечи, но руки прошли сквозь израненное тело как сквозь изображение в головизоре. Рауль не мог вмешаться в чужую фантазию. Ему оставалось только сесть рядом и наблюдать, как любовники закуривают по последней сигарете, как Рики устало опускает свою голову на грудь Ясона, как закрываются его глаза и он умирает. В глубине крепости раздались громкие щелчки. Это начался обратный отсчет перед взрывом. 25… 24… 23… 22… Ясон прижимал к себе мертвого возлюбленного и задумчиво смотрел куда-то в сторону. Спокойный, умиротворенный. 19… 18… 17… 16… Вдруг он улыбнулся… 13… 12… 11… 10… - А… Ты все-таки сделал это? Теперь ты знаешь, – голос тихий и как будто смеющийся. 8… 7… 6… 5… Ясон перевел взгляд на Рауля. 4… 3… 2… 1… Глаза синие-синие. 0… Ослепительная вспышка. Рауль зажмурился. - Господин нейрокорректор, вы в порядке? Он открыл глаза. Над ним, голубым, мертвым светом сиял коррекционный купол. Рауль кивнул: - Да, все в порядке. Приводите в чувство объект и введите ему успокаивающее. Чуть позже, добравшись до своего кабинета, Рауль без сил упал в кресло и замер. В глазах вдруг невыносимо защипало. Что это? Слезы? Блонди провел рукой под глазом, лизнул палец. Слезы. Настоящие соленые слезы. Господин нейрокорректор нахмурился. Любой другой блонди, доведя себя до такого состояния, уже был бы отправлен на жесткую коррекцию. Подобная эмоциональность недопустима! Рауль покачал головой. Но ведь он не виноват. Это все его бешеный график. Нельзя проводить глубинные сканирования по несколько раз за день. Сам себя накрутил, довел до полного истощения – теперь пожинает плоды. Нужно отдохнуть. Да, нужно отдохнуть. И найти Каце. Происшедшее не повод упускать из виду главного подозреваемого. Рассудив так, Рауль решил сегодня же вечером отправиться на открытие клуба-казино «Кристалл», развеяться, побыть в обществе. Заодно можно будет поговорить с Натаном Ино и узнать, как он решает свои проблемы с мисс Рэдгрейв.
Macavity: Глава 21. Клуб-казино «Кристалл» Трансгалактическая компания «Кристалл» держала под контролем большую часть вселенского рынка развлечений. Сети ресторанов, клубов, казино, публичных домов и прочих увеселительных заведений приносили огромные доходы. Генеральный директор и глава совета директоров компании находился в десятке самых богатых людей Вселенной. Филиалы «Кристалла» встречались во всех, даже самых удаленных уголках мира. До недавнего времени у Амои не было никаких отношений с этим монстром индустрии развлечений. И лишь месяц назад Аарон Теви смог договориться с топ-менеджерами компании об открытии на планете первого казино. Нужно признать, что сделать это оказалось не так-то просто. У руководства «Кристалла» уже более века были весьма серьезные разногласия с Танагурой. Во всех межпланетных склоках, связанных с системой Глан, они выступали на стороне Федерации. И вот, согласие, весьма условное конечно, было наконец достигнуто. Меньше чем за месяц в лучшем районе Мидаса было построено первое казино. Сегодня был день его открытия. Со всех планет на Амои съехались знаменитости. Открытие игорного заведения, события рядовое, произойди оно на какой-нибудь другой планете, на Амои произвело фурор. Объединение двух культур развлечения: яркой, жизнерадостной от «Кристалла» и утонченной, порочной и слегка декадентской от Танагуры, обещало дать весьма интересный результат. Красавчик Боб Ковальски, суперзвезда Дагонских киномастерских, красовался перед камерами белоснежной улыбкой и рассказывал журналистам про свою новую роль в фильме «Мартин из подворотни», черный боевик о жизни мидасского криминально мира. Три суперпопулярных ведущих ток-шоу для женщин, очаровательные блондинки Миа, Мэри и Мэй радостно делились впечатлениями от посещения Мистраль-парка. Льютон Гамильтон, Ранси Рокк, Баду, Дженнифер Ривс… имена знаменитостей можно было перечислять бесконечно. Все они проходили под вспышки камер по голубой ковровой дорожке и скрывались в недрах бело-золотого дворца «Кристалла». А диктор объявлял все новых и новых гостей. Затянутая в золотой корсет, немолодая уже дама, корреспондентка канала Гала-ньюс громко комментировала происходящее в прямом эфире. И те, кто не мог лично присутствовать на этом роскошном празднике, следили за ним через головизионную трансляцию. - Невероятно! Слухи оказались правдивыми! Как и говорили некоторые неофициальные источники, сам Такама Твист прибыл сегодня на открытие казино. И он не один! С ним его новая молодая жена, между прочим, третья за пять лет. Какая пара. Такама, несмотря на свои шестьдесят лет, великолепно выглядит, а его юная супруга – похожа на ангела. - А вот и Деми Грант. Как всегда красивый, как всегда в гуще событий! Привет Деми! Кстати, обратите внимание на его костюм. Грант два часа назад признался мне, что купил его здесь, на Амои. Покрой странный, но ему идет. Деми, ты супер. Как всегда. - О! А вот и хозяева праздника! Те, кого мы так долго ждали! Итак, внимание на дорожку выходят господин Рюичи Секо, владелец компании «Кристалл» и господин Аарон Теви, Глава Синдиката Амои. Они идут рядом, в окружении десятка андроидов-телохранителей. Вам слышно как шумно? Это народ, собравшийся поприветствовать гостей, рукоплещет двум отцам этого замечательного начинания! Мастер Рюичи как всегда великолепен. Эта его фирменная сдержанная элегантность, черный искристый фрак. Ах как я понимаю Марту Дженнингс, которую недавно оштрафовали за проникновение в личный номер своего кумира. Какая женщина на ее месте удержалась бы от соблазна. Но девушки! Сегодня ваши сердца в значительно большей опасности чем обычно. Сейчас наш оператор покажет вам господина Теви. Ах, у меня просто нет слов. Я слышала, что обитатели Амои красивы, но чтобы настолько… Нет, не могу говорить, лучше сами смотрите… Это не человек, это божество, это сияющий рыцарь света, это… Ах! Дамочка закатила глаза, и оператор, чтобы не пугать зрителей этим зрелищем, перевел камеру на предмет ее воздыханий. Теви действительно был хорош. Да разве могло быть иначе. Высокий, широкоплечий, в элегантном сером сьюте, он был полной противоположностью низенькому, щупленькому, темноволосому Секи. Блонди был похож на льва, величественно гуляющего возле родного прайда. А рядом, у его ног суетится маленький лесной кот. То же семейство – а какая разница! - И вот они скрываются в золотом проеме ворот «Кристалла»! Боже! Вряд ли мое разбитое сердце будет когда-нибудь склеено… В следующие несколько минут корреспондентка заходилась в оханьях и аханьях. На открытие прибывали представители Амои. Элита. Считалось, что первым должен приходить Глава Синдиката. И только потом все остальные. Блонди, сапфиры, платина… Потоки золотых, рубиновых, синих и зеленых волос. Красивые и неприступные сыны Юпитер проходили по голубой дорожке, а журналисты и зеваки вопили от восторга. - Невероятно! У этого казино блестящее будущее, если в него хоть иногда будут заглядывать такие красавцы. Как жаль, дорогие зрительницы, что у нас нет никаких шансов заполучить одного из них себе. Компетентные люди мне сообщили, что местная элита не заводит романов ни с кем. У них это не принято и карается законом. Ах, как жаль! Такая красота пропадает зря. Надоедливая дамочка долго щебетала в микрофон, представляя гостей. Наконец, когда поток прибывающих схлынул, она удовлетворенно сообщила: - Ну вот, до официальной части праздника остались считанные минуты. Почти все гости прибыли. Ничего интересного больше не… Ах нет, подождите… Мне кажется, я вижу интересную пару. Оператор перевел камеру на дорожку. По ней шли, держась за руки, высокий молодой оникс в элегантном красном френче и золотоволосая, круглолицая женщина в открытом белом платье. - Глазам не верю! Неужели мне дали неверную информацию. Эти двое довольно нежно держат друг друга за руки. А говорили, что элита не заводит романы. Мне сообщают, что это важный чиновник Департамента Безопасности со своим секретарем. Но вот что я вам скажу: на обычных секретарш так не смотрят. Ох! Невероятно! Смотрите! Он целует ее! Дорогие зрительницы! Смотрите! У нас есть шанс! Значит, они все-таки влюбляются. Как это прекрасно! Какая замечательная пара! Это было самое чудесное зрелище за сегодняшний вечер. Но теперь я на время попрощаюсь с вами и пере… Дамочка уже было подала знак оператору прекращать внешнюю съемку и переходить внутрь павильона, как вдруг на дорожке появился последний, запоздавший гость. Корреспондентка смогла только кивнуть в его сторону оператору, чтобы тот снимал, а сама замерла на полуслове. По голубым ступенькам поднимался человек в белом сьюте. Его золотые вьющиеся волосы подрагивали в такт шагам. - И… это…последний на сегодня гость. Мне сообщили его имя. Рауль Ам, главный нейрокорректор. О! Это страшный человек, как мне рассказывали. Но до чего ж он… Я… У меня нет слов. На этой планете навсегда останется мое сердце. Корреспондентка незаметно подала знак своему помощнику-оператору, чтобы тот завершал съемку и быстро направилась в павильон, стараясь ни на секунду не упустить господина Ама из виду. А потом было официальное открытие, торжественные речи, первый бросок костей на стол, шариков на рулетку… Пестрое, шумное празднество завертело ее, оттащило от прекрасного видения, бросило в самый круговорот светской жизни Вселенной. Но она еще долго всматривалась в толпу, стараясь отыскать глазами белый сьют. Тем временем праздник шел полным ходом. - Ам, мне нужно поговорить с вами, давайте отойдем? Рауль раскланялся с послом какой-то мелкой агарной планетки и направился вслед за Главой Синдиката в кабинет, закрытый для посетителей. - Что случилось, Теви? - Господин нейрокорректор, это у вас нужно спрашивать, что случилось. Вы видели, что творит Ино? - Нет, я вообще его сегодня не видел. - Так полюбуйтесь. Аарон набрал на пульте, вмонтированном в стол, какой-то код, одна из стен отъехала в сторону, на ее месте оказалось большое прозрачное стекло. За ним был главный зал. Рауль вспомнил, что на той стороне стены он видел большое зеркало. Господин нейрокорректор усмехнулся, подошел к образовавшемуся окну и начал разглядывать гостей. Натана он заметил сразу. Оникс стоял посреди зала и спокойно, улыбаясь, позировал перед камерами. Рядом с ним стояла его помощница. Он нежно обнимал ее, а она, в свою очередь, не менее нежно прижималась нему. - Смотрите, они уже полчаса красуются перед журналистами, смеются, обнимаются. Ино что, с ума сошел? Рауль не слушал Аарона. Он стоял, облокотившись на металлическую раму окна, и смотрел, как влюбленный оникс пускает свою жизнь под откос. Ам видел то, чего не видели другие. Он видел отчаяние в глазах любовников. Натан, смеясь, склонился к своей женщине и что-то прошептал ей на ухо. Она засмеялась в ответ. - Похоже, они счастливы, Теви. - Вы с ума сошли, Ам? - Весь мир сошел с ума. Чем я хуже? Впрочем, не беспокойтесь, я поговорю с Натаном немедленно. Но он не успел сделать это. На лестнице Рауля остановил Кайру Дана и возмущенно заявил: - Господин нейрокорректор, я возмущен! Этот оникс переходит все границы! Не стоило низшего назначать на такую высокую должность. - Разве его должность такая уж высокая? - Достаточно для того, чтобы ее занимал кто-то из высших каст. Кто-то, чей моральный облик будет соответствовать оказанной чести. - Я копаюсь в мозгах, Кайру. И являюсь последним человеком, которому стоит рассказывать о высоком моральном облике обитателей Эоса. - На что вы намекаете, господин нейрокорректор? - О Юпитер! Кайру, я ни на что не намекаю, я говорю прямым текстом. А сейчас простите, у меня дела. Поговорим позже. Рауль опоздал. Когда он спустился в зал, ему сообщили, что господин Ино покинул казино. Желание веселиться, и без того не слишком сильное, пропало окончательно. Когда он видел, как Натан касается своей возлюбленной, Рауль невольно думал о том, что бы он сам испытывал, оказавшись на его месте. Только вместо золотоволосой женщины рядом ему представлялся высокий бледный монгрел. Рыжими. Через полчаса он покинул праздник, дав себе слово серьезно поговорить с Ино на следующий день. А на улице снова шел дождь.
Macavity: Глава 22. Предупреждение. На следующее утро господина нейрокорректора вызвала Юпитер. Рауль, захватив все данные, что ему удалось собрать за это время, отправился в приемную. Юпитер встретила его долгим молчанием. Блонди, предчувствуя неприятности, терпеливо ждал. Наконец голографическая фигура дрогнула, мягко поплыла в его сторону и заговорила, используя вербализатор: - Ты выяснил что-нибудь? Я регулярно получаю отчеты, но не вижу результатов. Рауль покачал головой: - Нет. На данный момент я ничего не выяснил. - У тебя есть гипотеза, к которой ты склоняешься? - Сейчас я склоняюсь только к тому, что все подозреваемые, несомненно, замешаны в этом деле. Но задумал, спланировал, организовал операцию кто-то другой. Кто-то, кого мы пока не вычислили. - Внешник? - Похоже на то. - Я предупреждала тебя – не стоит доверять Хану. Все-таки он федерал. То, что он допущен в Башню – крайне опасно. Неизвестный, наверняка, действовал через него. - Я пока воздержусь от каких-либо выводов. Тот, кто украл информацию, поработал на славу. У меня нет практически никаких зацепок. - Двое из семи уже мертвы. Один сходит с ума. - Вы хотите поговорить о Натане Ино? - Да. То, что он делал на открытии «Кристалла», совершенно недопустимо. Что за женщина была с ним? - Миранда Рэдгрейв, его секретарь. - Хорошо. Я хочу, чтобы ты провел тщательную нейрокоррекцию Натана Ино, а эту женщину нужно выслать с планеты. Рауль опустил голову. - Возможно, я смогу убедить его прекратить эти отношения, не прибегая к нейрокоррекции. - Разумеется. Не думаю, что он ослушается моего приказа. Но нейрокоррекцию все равно провести придется. Подобные мысли и наклонности нужно вырывать с корнем. Господин нейрокорректор вздрогнул. Юпитер заметила это. - Что такое, Рауль? Тебя это беспокоит? - Н-нет. Просто я устал. Видимо, даже организм блонди не рассчитан на такую нагрузку. Два-три сканирования в день - не успеваю восстанавливаться. - Позволь, я тебе помогу. Впустишь меня в себя? Глаза Рауля испуганно блеснули. К счастью, Юпитер не заметила столь неуловимого проявления чувств. - Нет. Не думаю, что стоит допускать проникновения в мой разум, пока я не закончу расследование этого дела. Придется снова перестраивать нейро-карты. Рауль врал. Перестройка карт была муторным делом, но боялся он не этого. Он просто не мог допустить, чтобы Юпитер узнала о том, что произошло между ним и Каце. - Хорошо. Ты прав. Иди, работай. Если будет нужна моя помощь – обращайся. И сегодня же займись Натаном Ино. Я не сержусь на него. И хочу, чтобы ты ему помог, пока не стало слишком поздно. Рауль кивнул. Голографическая фигура дрогнула, вернулась на подиум и погасла. Аудиенция была закончена. Весь день господин нейрокорректор пытался не думать о предстоящем визите к Ино. Он разбирал данные текущих исследований, сводил их вместе, анализировал. Забивал свою голову цифрами и голыми фактами. Что угодно, лишь бы отрешиться от гнетущих его мыслей. Но рабочий день закончился, и нужно было отправляться к Натану. - Винсент, доктор Хан уже пришел? Он должен заступить на смену. - Не, господин нейрокорректор, его еще не было. - Странно. Рауль пожал плечами и направился к выходу из лаборатории. Он уже вышел за дверь, когда Винсент неуверенно проговорил: - Господин Ам, мне кажется с мистером Ханом что-то неладно. Я не очень хорошо разбираюсь в федералах, но подозреваю, что он пьет. Уже который день. Рауль едва заметно покачал головой и ответил, не оборачиваясь: - Я сам разберусь с этим, Винсент. Если Хан сегодня не появится – замените его. - Хорошо, господин нейрокорректор. Когда он подъехал к особняку Ино – был уже вечер. Дождь, ливший весь день, прекратился, небо очистилось. Огромное рыжее солнце медленно падало за горизонт. Ам вышел из автомобиля, приказал шоферу дожидаться его и прошел за ворота. Огромный андроид-привратник вытянулся по струнке, пропуская господни на нейрокорректора. Рауль вошел и огляделся. Здесь было темно и тихо. И как-то не по-амойски уютно. На низких столиках у огромных решетчатых окон, выходящих в сад, стояли вазы с цветами. В забавных, разноцветных букетах не было сдержанного совершенства, свойственного букетам, составленным фурнитурами. Но в них было столько жизни и тепла. «В этом доме живет женщина», - вспомнилась Раулю фраза из какого-то старого фильма. Окна находились на неосвещенной вечерним солнцем стороне дома, поэтому в холле царил полумрак. Только из-под неплотно прикрытой двери в галерее за лестницей, лился теплый золотистый свет. Ам прошелся по комнате, дожидаясь фурнитура. Странно, что его никто не встречал. Наконец, откуда-то сбоку вышел худенький мальчик с зеленом комбинезоне слуги. - Господин Ам? - Мне нужно видеть твоего хозяина, немедленно. - Они с мисс Рэдгрейв на втором этаже, в гостиной, - и фурнитур кивнул на двери, из-под которых сочился свет. - Доложи обо мне. Впрочем… нет. Я сам войду. Можешь идти. - Но это против правил, господин … - Уходи. Мальчик испуганно посмотрел на блонди, немного помедлил, но подчинился. Рауль поднялся по лестнице, распахнул двери в гостиную и зажмурился от яркого света, хлынувшего оттуда. Комната тонула в сиянии вечернего амойского солнца. Сквозь огромные окна, занимавшие почти всю стену напротив входа, было видно, как оно куском масла плавится на горизонте, заливая все вокруг теплым оранжевым светом. В гостиной было тихо и тепло. Когда глаза Рауля немного адаптировались, он внимательно огляделся. И увидел двух человек, расположившихся у окна. Подойдя поближе, он узнал их. На невысоком диванчике, скрестив босые полные ноги, сидела Миранда Редгрейв. Ее распущенные, сияющие в вечернем солнце волосы струились по голым плечам и спускались до самого пола. Женщина слегка склонила голову и с тихой улыбкой смотрела на черноволосого мужчину, расположившегося рядом. Натан сидел на полу у ее ног и читал книгу. Сейчас он меньше всего на свете был похож на высокопоставленного оникса, главу одного из отделов Департамента Безопасности. На нем была простая белая рубаха с рукавами, закатанными выше локтей и просторные штаны. Волосы Натана были убраны назад, и только несколько непокорных прядок падали на его лицо, создавая впечатление лохматой, взъерошенной стрижки. Рауль замер. Ему вдруг стало не по себе, стало стыдно, словно он случайно подсмотрел что-то очень личное. И, в то же время, он не мог отвести взгляда от двух любовников. Белые пальцы Миранды нежно перебирали темные локоны возлюбленного, а ее собственные золотые волосы как плащ укутывали их обоих. У Рауля в голове, словно вспышка, возникла другая картинка, из прошлого. Высокий, синеглазый, светловолосый блонди и маленький лохматый монгрел рядом с ним. Рауль вдруг с невероятной четкостью представил себе руку друга, затянутую в неизменную белую перчатку, увидел, как пальцы Ясона путаются в черных волосах Рики. Он столько раз наблюдал за ними, но никогда не замечал таких мелочей. И только сейчас, зайдя в эту гостиную, он вдруг вспомнил. Рауль еще раз оглядел комнату. Здесь все кричало, пело о счастье ее обитателей. Это было так просто и понятно. Так естественно. И так недопустимо. Он должен прекратить это. Рауль еще раз глубоко вдохнул сияющий воздух, напоенный солнцем, и направился к по-прежнему ничего не подозревающим любовникам. Миранда заметила его первой. Рауль увидел, как внезапно погасли, словно затуманились ее глаза. Легким движением кисти она привлекла внимание Натана. Тот поднял голову и увидел гостя. - Господин Ам? - Добрый вечер, Ино. Здравствуйте, мисс Редгрейв. Натан отложил книгу и хотел было встать, но вдруг, словно передумав, откинул голову назад и невесело усмехнулся: - Три дня. Так скоро. Я не думал, что она отреагирует так скоро. - Я рад, что вы все понимаете, Натан, и мне не придется долго объяснять ситуацию. - Не придется, господин нейрокорректор. Я ждал вашего прихода, но не ожидал, что это случится так рано. Рауль присел в кресло и посмотрел в окно. Солнце уже совсем растаяло и растеклось вдоль горизонта ослепительной полосой. Натан проследил за его взглядом, проговорил: - Скоро стемнеет. Миранда встала, неловко поправляя блузку и явно смущаясь присутствия главного нейрокорректора, тихо проговорила: - Я принесу кофе. И вышла из комнаты. - Натан, на что вы рассчитывали? Ведь вы отлично знаете, что подобные отношения запрещены для нас. - Знаю. - Зачем тогда? Объясните мне. - Зачем… - Натан грустно улыбнулся, - Вы знаете, Рауль, это бессмысленный вопрос. Как я могу ответить, зачем я люблю? - Нет, я не спрашиваю, зачем вы любите, Натан. Я знаю, что это нечто вроде болезни, поражает внезапно, беспричинно. Я хочу, чтобы вы объяснили мне, зачем вы… Зачем весь этот эпатаж? Что заставило вас вчера прийти на прием с этой женщиной? - Эта женщина, Рауль, самое дорогое, что у меня есть. И я устал прятать ее, устал прятаться сам. Мне хотелось быть счастливым и не бояться показать это. Вы не представляете, какое это мучение, целый день находиться рядом и сдерживаться, когда сердце разрывается от желания кричать о своих чувствах на весь мир. - Но это неправильно. Неужели вы не понимаете, что у вас просто нарушения в психике. - Это самые прекрасные нарушения, какие только можно придумать. - Зачем вы идете на поводу у собственных слабостей? Я нейрокорректор, и знаю, какие странные мысли и желания иногда нас посещают. Вы не первый, кого захватило чувство эмоциональной привязанности. Но с этим можно жить. И это можно подавлять. - Вы же все видели, Ам, – Натан вздохнул, - Я уже третий год живу с этим. Я пытался обмануть себя, пытался сделать вид, что ничего не чувствую. Бесполезно. - Вам следовало обратиться в службу нейрокоррекции. В начальной стадии потребовалось бы легкое вмешательство третьего уровня. А не полная корректировка, как сейчас. Натан внимательно посмотрел на Рауля. - Когда? - Думаю, завтра вечером. - Это она так решила? - Нет, она поручила мне. И я посчитал, что не стоит тянуть. Позади Рауля раздался тихий судорожный вздох. Господин нейрокорректор обернулся. В темном дверном проеме стояла Миранда с подносом в руках. Ее руки, видимо, дрожали, отчего маленькие чашки издавали едва слышное дребезжание. Натан поспешно поднялся, подошел к ней, взял поднос и отнес его на столик. Миранда, тем временем, села на диван, отвернулась и стала смотреть за окно, подперев лицо руками. Натан некоторое время не сводил с нее глаз, потом перевел взгляд на Рауля и заметил, что тот тоже наблюдает за женщиной. Что-то странное было во взоре господина нейрокорректора. Что-то, чего не должно быть в глазах холодного блонди. - Ам, вы можете немного подождать? - Что? – Рауль вздрогнул, словно выходя из забытья. - Дайте нам еще три дня. Потом Миранда покинет Амои, а я сам приду к вам на процедуру нейрокоррекции. - Что вам эти три дня? Зачем они? Натан опустил голову и посмотрел на Миранду. Женщина заговорила, не поворачиваясь к Раулю: - Господин Ам. Мы ведь знали, на что идем, когда вместе появлялись на публике. Мы понимали, что рано или поздно Юпитер прореагирует. Сначала Натан был против, он говорил, что это слишком опасно. Но после того как вы обо всем узнали, таиться уже не было смысла. И мы решили - пусть у нас будет всего несколько дней, но настоящей жизни. Потом я откажусь от него, улечу с планеты, никогда больше не напомню о себе. Я думала, что это не такая уж и высокая цена за несколько дней счастья. - Вы действительно улетите? Добровольно? - Да, господин Ам. - Господин Ино? Натан ответил, вздохнув: - Мира улетит, а я подам заявку на добровольную коррекцию. Не будет никакого скандала. Это хороший выход, вы не находите? Рауль кивнул: - Да, я думаю, это правильное решение. Но стоит ли ждать три дня? По лицу Миранды потекли слезы, она снова отвернулась к окну. Натан закрыл глаза рукой и тихо заговорил: - Рауль, не пытайтесь найти логику в наших действиях. Ее нет и быть не может. Я понимаю, что нет никакого смысла ждать… Но все равно, я сделаю все что угодно ради того, чтобы побыть с ней еще хотя бы немного. А три дня – это целая вечность. Прошу вас, не отказывайте нам в такой малости. - Хорошо, Натан. Через три дня я жду вас у себя в лаборатории. Рауль встал, поклонился Миранде и направился к выходу. Он шел по темному коридору и чувствовал, как где-то глубоко внутри, в душе, разливается какое-то неприятное, холодное, как осенняя лужа, чувство. У ворот особняка его догнал Натан: - Господин Ам? Я совсем забыл сказать… - Да, господин Ино? - Вы просили сообщать вам обо всех странностях, что я обнаружу. Так вот, мои люди второй день замечают вашего помощника в «Кордове». Понятия не имею, какое у него задание. Это меня не касается. Просто предупредите его, что на завтра у нас запланирована облава. И во избежание скандала ему не стоит появляться в этой забегаловке с пяти до девяти утра… ориентировочно. Рауль приподнял брови: - Вы встретили моего помощника? В «Кордове»? Что за «Кордова»? - Грязная забегаловка на окраине Мидаса. Воровской притон, бандитское прибежище. - Но кого из моих помощников вы могли там видеть? - Этого рыжего, Каце. Рауль вздрогнул. - Каце. - Да. Я помню, что он занимался мидасскими делами Минка. Теперь, полагаю, вашими. Хотя мне трудно представить, что за дела у вас могут быть в трущобах. Так или иначе, предупредите его. - Предупрежу. Спасибо, Ино. Кстати, в какое время он там появлялся? - Утром. После восьми. А сегодня сидел с четырех утра. - Хорошо. До встречи, Натан. - Да. До встречи. Через три дня. Рауль коротко кивнул и вышел за ворота. Когда он садился в машину, солнце уже скрылось за горизонтом.
Macavity: Глава 23. «Кордова» В его спальне было темно и тихо. Здесь всегда было темно и тихо. Рауль сел на кровать, распутал затейливый узел шарфа, снял перчатки. Тоска, гнетущая его последние несколько дней, разливалась внутри холодной липкой лужей. Он так устал от своей внезапно усилившейся эмоциональности. Чувствовать больше, чем полагается блонди, - это, как оказалось, чертовски изматывающее занятие. И какое значение имеет тот факт, что его состояние – всего лишь следствие чрезмерного количества сканирований, проводимых им ежедневно. Рауль понимал, что, когда он закончит расследование, все вернется в норму. Но что делать со своей невыносимой человечностью сейчас? Сегодня вечером, по дороге к Натану, он заметил, что просветы в тенях, отбрасываемых кустами у здания полиции, имеют форму правильных окружностей. Зачем ему это знание? Почему он не игнорировал совершенно бесполезную информацию? По какой причине эти кусты, черные, резные, словно древняя ковка с Терры, стоят у него перед глазами? Господин нейрокорректор с досадой признал, что привычные способы привести себя в нормальное спокойное состояние, больше не действуют на него. Рауль решил бороться с хандрой обычными, «человеческими» методами. А проще говоря, подумал, что можно попробовать напиться, как это уже третий день подряд делает доктор Хан. Блонди подошел к черному, поблескивающему лакированными дверцами, бару, достал две большие бутылки какого-то крепкого терранского напитка, налил, выпил. Внутри растеклось обжигающее тепло. Нейрокорректор прислушался к своим ощущениям. Стало, как будто, немного легче. Рауль налил еще и снова выпил. Он был блонди, и для того, чтобы опьянеть ему требовалось значительно большее количество спиртного, чем обычному человеку. Поэтому, когда он аккуратно, словно в лаборатории, вылил в себя последнюю порцию виски из второй бутылки, - он не потерял самоконтроль. Было легкое опьянение. Чувство новое и непонятное. Оказалось, алкоголь действует иначе, чем другие наркотики, действие которых господин нейрокорректор испытывал на себе в ходе различных экспериментов. Половина его сознания хотела спать, другая требовала приключений. Блонди растерянно следил, как два желания борются в нем. Наконец желание поспать было побеждено. Рауль стал думать, что делать дальше. Его вдруг охватило странное, лихорадочное возбуждение. Он посмотрел на часы. Было два ночи. В голове блонди прозвучали слова Натана: «Так вот, мои люди сегодня заметили вашего помощника в «Кордове»… Грязная забегаловка на окраине Мидаса. Воровской притон, бандитское прибежище… Этого рыжего, Каце…» Он понял, что больше всего сейчас желает отправиться в «Кордову» и поговорить с Каце. Опьяненное сознание не увидело никаких причин воздерживаться от осуществления этого желания. Блонди стал думать, как туда попасть. Даже в состоянии помутнения рассудка, он осознавал, что заявляться в грязную мидасскую забегаловку в форменном сьюте службы нейрокоррекции не стоит. Нужна была маскировка. Рауль подошел к зеркалу и задумчиво посмотрел на свое отражение. Волосы! Его выдают волосы! Взгляд нейрокорректора упал на нож для бумаги, валяющийся на журнальном столике. Рауль помотал головой. О чем, черт возьми, он думает? Волосы нельзя срезать, их нужно спрятать. Например, под шапкой. В течение следующего получаса блонди пытался заплести свою шевелюру в хвост. Непокорные локоны высыпались у него из рук. Он собирал их обратно, они снова высыпались. - Господин Рауль? Вы… В комнату вошел Марти, фурнитур. - Что вы делаете? - Пытаюсь убрать волосы в косу. - Простите, господин, я не знал, что вы куда-то собираетесь. Я должен был помочь вам. Я… - Не оправдывайся. Я недавно решил ехать… Можешь заплести косу? - Да, конечно. - Нужно сделать так, чтобы я мог спрятать ее под шапкой. - Под чем? - Под шапкой. Такая вещь, ее одевают на голову. - Господин Рауль, - растерянно проговорил Марти. - Но у вас нет шапки. - Совсем никакой? - Нет. - Так закажи. Немедленно. Но сначала заплети мне волосы! Фурнитур, озадаченный поведением хозяина, выполнил приказ. Через пару минут волосы Рауля были убраны в крепкую косу. - Мне нужна одежда. - Но вы одеты… - О Юпитер! Какой бестолковый фурнитур! – Рауль начал сердиться. – Неужели не ясно, что я собираюсь в Мидас? И не могу отправиться туда в костюме Советника Главы Синдиката! Мне нужна обычная одежда. - Я понимаю, но зачем вам… Рауль перебил Марти: - Ты знаешь, где ее достать? Ты же монгрел? - Ну вообще-то знаю… Но вам не кажется, что… Рауль перебил фурнитура: - Где? Марти почесал ухо: - Одежду можно купить в магазине. - А старую одежду? - В лавках северного Мидаса. - Собирайся – поедем туда. Через полчаса они уже ехали на спортивной машине Рауля по узким улицам Мидаса. Блонди был за рулем, а Марти, еще не вполне пришедший в себя, сидел рядом. - Здесь. У старика Джо всегда была одежда разных размеров. - Хорошо. Пойди и купи все, что посчитаешь нужным. Я хочу выглядеть как обычный мидасский… э-э-э-э… чувак. Марти не удержался и рассмеялся. - Что смешного? - Откуда вы знаете слово «чувак»? - Иди и выполняй приказ. Марти, усмехаясь, вышел из машины. Удивительно! Его хозяин решил, что переодевшись, станет неузнаваемым. Да от него же за версту разит блонди… И спиртом. Интересно, чего такого ядреного он выпил? Через полчаса фурнитур вышел из магазина, неся на плече охапку каких-то тряпок. - Вот. С вашим размером были проблемы, но кое-что удалось подобрать. - Где я могу переодеться? Глаза Марти поползли на лоб. - Я думал, вы вернетесь домой. - Нет. Некогда, уже пятый час. - Э-э-э-э… Можно попробовать зайти в подъезд, или заехать в темный переулок… - Переулок годится. Следующие двадцать минут Марти помогал блонди натянуть на себя чужую одежду. Рауль брезгливо морщился, чувствуя прикосновение колючей шерсти свитера к своей коже. Кто знает, может, его даже не постирали. - И вот такая кепка. Это стандартный головной убор в Мидасе. И, кстати, из-за тени от козырька, ваше лицо будет трудно рассмотреть. Косу мы спрячем под куртку. Марти придирчиво осмотрел хозяина. - Ну как? – спросил тот. – Я похож на монгрела? Фурнитур покачал головой. - Вы держитесь слишком прямо. Попробуйте ссутулиться, засуньте руки в карманы… Вот так. И еще. Монгрелы все время что-то жуют. Или курят. Вам нужно взять сигарету в рот. - Ну уж нет! - Ну или хотя бы спичку. Рауль прошелся вдоль машины. Марти в отчаянии закатил глаза. - Нет. Не так. - Ладно. Некогда доводить мои манеры до совершенства. Скажи, ты знаешь, где находится «Кордова»? - Конечно, кто ж этого не знает? Фурнитур усмехнулся и хотел было что-то добавить, как вдруг до него дошел вопрос хозяина: - Господин Рауль, вы же не собираетесь туда? - Собираюсь. Садись в машину. По пути Марти отчаянно пытался отговорить своего господина от визита в Кордову: - Это жуткое место. Там собираются все мидасские подонки. Туда даже полиция не суется. Там опасно. Рауль его не слушал. Он только изредка спрашивал дорогу. Наконец они были на месте. Четыре сотни лет назад ресторан «Кордова» занимал двухэтажное здание в стиле модерн на одной из самых тихих и уютных улочек Мидаса. Огромные окна и двери каждое утро распахивались, наполняя окрестности соблазнительными запахами традиционной кухни Старой Земли. В этом светлом и домашнем ресторанчике любили обедать многие высокопоставленные амойцы. Сюда приводили гостей планеты. Сегодня от былой славы Кордовы осталась лишь полусгнившая вывеска, хранящая остатки позолоты на внутренней стороне деревянных букв. Через пустые оконные проемы верхнего этажа пролетал ветер, хлопая и скрипя ставнями. Стекол в них не было уже лет двести. В окнах первого этажа и вовсе не было никаких ставень. Грязная забегаловка, располагающаяся в подвальном помещении, называлась именем своего гордого предшественника, но, по сути, не имела к разрушенному ресторану никакого отношения. Теперь это был трактир для подонков общества. В «Кордове» нельзя было встретить веселую шумную компанию. Здесь назначались встречи для обсуждения самых тайных дел. В темных нишах сидели хмурые личности и тихо разговаривали. Полуглухая старуха молча разносила стаут. Кроме стаута здесь ничего не подавали. - Господин Рауль! - Молчи. Отгони машину под мост и жди меня там. Я не задержусь надолго. И блонди зашагал прочь. - Подождите, Господин Рауль. Возьмите это. Марти протянул Аму какую-то блестящую штуку, оказавшуюся я на проверку кастетом. - Откуда у тебя это? - Купил у старика Джо, на всякий случай. Вы же не взяли оружие? Рауль поморщился. Опьянение постепенно проходило. Теперь он начал понимать всю нелепость затеянного им. Но отступать не хотелось. Особенно теперь, когда он заставил себя надеть эти гнусные тряпки. - Жди меня под мостом, Марти. Запрись в машине. - Хорошо, господин. Рауль кивнул и, дождавшись, когда его машина исчезнет из виду, направился ко входу в Кордову. Когда он ступил на первую ступеньку, ведущую вниз, в ноздри ударил резкий кислый запах спирта, немытого тела и еще чего-то, о чем думать не хотелось. Концентрация этих паров была такой высокой, что, казалось, воздух загустел и потемнел. Рауль зажал нос рукой и замер, собираясь с силами, чтобы двигаться дальше. Неизвестно, сколько бы он простоял на верхней ступеньке «Кордовы». Но какой-то веселый громила, проходя мимо, хлопнул его по плечу и заорал, увлекая за собой: - Ну? Чего топчешься на пороге, балда? Пойдем выпьем. Когда они вошли вовнутрь, какие-то люди, сидевшие за столиками в темных нишах, неодобрительно посмотрели на шумного громилу. Впрочем, никто ничего не сказал. Рауль, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь сизый табачный дым, стоял посреди зала. Наконец, осознав, что не стоит так всем мозолить глаза, отошел к подобию барной стойки, сколоченной из синтетических досок. Стараясь не прикасаться к грязной поверхности, он осторожно присел около нее на краешек стула. Беззубая старуха в сером тряпье грохнула перед ним корявую бутылку стаута, разлив половину на столешницу, после чего потеряла к нему всякий интерес и потащила какой-то пакет вглубь помещения. Стоит ли говорить о том, что Рауль забыл наставления Марти? Перестав следить за собой он расправил плечи, выплюнул спичку и к стауту, конечно, не притронулся. Рядом с ним за стойку сел какой-то тип в засаленной пегой спецовке. - Сколько? Рауль сделал вид, что не услышал вопроса. Но пегий снова спросил, наклоняясь к его плечу: - Сколько. - Простите? – спросил Ам. - Ух! Люблю шлюх, знающих себе цену. Давно из борделя-то выгнали? - Вы ошиблись. Пегий заржал. Он обнял Рауля за плечи и зашептал ему в ухо, обрызгивая щеку слюной и стаутом - Да не боись, красавчик. Дядюшка Бадди любит красивых мальчиков и никогда их не обижает. Пойдем со мной. Я хоть много и не заплачу, зато покажу, как трахают у нас, на Северо-Западном. Рауль развернулся к гнусному типу, сжал его руку железной хваткой так, что пегий побелел от боли и процедил: - Быстро встал и покинул помещение. Даю тебе пять секунд. Пегий, поскуливая, выбежал из «Кордовы». Рауль, не в силах больше сидеть за стойкой и с трудом сдерживая приступы тошноты, встал и хотел было начать осмотр столиков в нишах, как вдруг почувствовал, что чья-то рука грубо лапает его за ягодицы. - Клянусь Юпитер! Какая задница! На этот раз жертвой обаяния господина нейрокорректора пал толстый бородач с внушительной залысиной на лбу. - Отвали от меня, мразь, – прошипел, разворачиваясь, Рауль. Он хотел оттолкнуть бородача, но кто-то удерживал его руки сзади. В ухо ударил горячий шепот: - Не сопротивляйся, сладкий. Если хочешь, чтобы ручки-ножки-зубки целы остались, сделай нам хорошо. Бородач, гнусно ухмыляясь, подошел к Раулю. Ам сильным ударом под колени, подрубил его. Толстяк упал, вылив на Рауля содержимое своей бутылки. Воняло – ужасно. Господин нейрокорректор словно в тумане отбивался от каких-то типов, тянущихся к нему. Наконец, он почувствовал, что его больше никто не домогается, и огляделся. Пол вокруг него был усеян постанывающими телами. Нужно было уходить как можно быстрее. Рауль еще раз огляделся. И увидел Каце. Дилер сидел за грязным столиком неподалеку от стойки и пил вонючую жидкость, точно такую же, как у толстяка. Он спокойно смотрел прямо в глаза Раулю. Господин нейрокорректор некоторое время тоже смотрел на него, а потом, чувствуя, что рвотные позывы становятся невыносимыми, быстро вышел на улицу. Там он доплелся до каких-то облезлых ящиков, облокотился на них, и его начало рвать, тяжело, неудержимо. Потом, дрожа от внезапно напавшего на него озноба и от омерзения к самому себе, Рауль побрел прочь от «Кордовы». Добрался до моста, перегнулся через перила и стал жадно вдыхать свежий, мокрый воздух, пропитанный горьким мидасским туманом. Белый, клочковатый, этот туман судорожными рывками двигался под мостом, скрадывая фундаменты зданий и припаркованные внизу машины. На улице стояли серые предрассветные сумерки. Было шесть часов утра. Позади Рауля раздался гулкий звук шагов. - Не стоило приходить сюда. Это гнусное место. Каце оперся на перила рядом с ним и смотрел как клочья тумана, толкаясь, исчезают в глубине улицы. Рауль молчал. - Возьмите это. Прополощите рот. Нейрокорректор бросил косой взгляд в сторону дилера. Тот протягивал ему какую-то фляжку. - Она моя личная. В ней зеленый чай. Не беспокойтесь. Блонди взял из рук монгрела фляжку, прополоскал рот и горло. - Благодарю. - Не стоит. Зачем вы здесь? Рауль посмотрел в золотистые глаза Каце, грустно улыбнулся и промолчал. Монгрел, словно поняв все, не стал больше ничего спрашивать. Они долго стояли на мосту, наблюдая, как над Мидасом занимается утро. Наконец, блонди тихо заговорил. - Я не знаю, что заставило меня приехать сюда, не знаю, что заставило напиться до потери рассудка, не знаю, что заставило тогда напасть на тебя. Я ничего не знаю. Знаю только, что хочу избавиться от этого состояния как можно скорее. Нужно завершать расследование. Пока кто-то из нас не совершил действительно страшное. Каце взял фляжку из рук блонди и спросил: - Вам нужна моя помощь? Рауль кивнул: - Да, Каце. Мне нужна твоя помощь. Приходи сегодня… - Я не могу сегодня. - Приходи завтра утром. - В лабораторию? - Нет, сначала зайди ко мне домой. Я распоряжусь, тебя пропустят. - Хорошо, я приду. Они еще некоторое время постояли молча. - Вас подвезти? – спросил Каце. - Нет, у меня внизу машина. Монгрел кивнул и, нерешительно потоптавшись на месте, сказал: - До завтра, господин Ам. И, развернувшись, зашагал прочь. Рауль проводил его взглядом и почувствовал невыносимое желание остановить Каце, сказать ему что-то важное…Но, конечно, не сделал этого. Нейрокорректор спустился под мост, разбудил заснувшего в машине фурнитура, рухнул на заднее сиденье, содрал с головы кепку и пробормотал: - Возвращаемся, Марти. Возвращаемся домой.
Macavity: Глава 24. Абсолютное безумие. Господин нейрокорректор в последнее время заимел дурную привычку приходить на работу поздно. Вот и сегодня, после ночных приключений, он проснулся только в одиннадцать часов утра. Ехать в лабораторию не хотелось. Рауль отметил это новое для себя чувство со злобным удовлетворением. Что-то вроде: ну вот, докатился! Пересилив себя, он все-таки прибыл в Башню Юпитер и пробыл в лаборатории до позднего вечера. Однако сегодня все валилось у него из рук. Он пытался провести анализ текущего положения дел. Но мысли путались: они то неслись с ошеломительной скоростью, то замирали, оставляя в голове ощущение гулкой пустоты. В конце концов, господин нейрокорректор смирился с тем, что работать в данный момент не в состоянии, отдал необходимые приказы служащим и заперся в своем кабинете. Там, за широким прозрачным столом он и просидел весь день, подперев голову руками и стараясь ни о чем не думать. Было уже за полночь, когда Рауль понял, что нужно отправляться домой и хорошенько выспаться. Пока он ехал, снова разболелась голова. Апартаменты главного нейрокорректора Амои как всегда были погружены в сумрак. Рауль прошел в свою спальню, сел на широкую низкую кровать и принялся стягивать перчатки. Вдруг сбоку раздался шорох, и на пол у его ног легла желтая полоска света. В дверном проеме, ведущем в ванную комнату, стоял Бэйзил. Его волосы были мокрыми, да и комбинезон весь в капельках влаги. - Я уже приготовил ванну, господин Рауль. Вам помочь раздеться? - Нет, иди к себе. Когда понадобишься – позову. Фурнитур сдержанно поклонился и вышел вон. Рауль встал, подошел к гардеробу, снял с себя и аккуратно повесил на дверцу верхний сьют. Здесь же разулся, после чего, налегке, направился к бару. Захватив оттуда две бутылки вина и большой бокал, он прошел в ванную. Разумеется, он был блонди, и то, что уже второй день решал свои проблемы с помощью алкоголя, было тревожным симптомом. Но сегодня Рауль испытывал такое непреодолимое и совершенно иррациональное желание напиться, что предпочел просто забыть о своем статусе. Вино было достаточно крепким, чтобы вызвать опьянение даже у блонди. Бэйзил, несмотря на странное поведение, оставался отличным фурнитуром. Какое-то необъяснимое чутье помогало ему угадывать желания и потребности хозяина. В небольшой комнатке, выложенной узкой длинной плиткой, было тепло, пахло травами и фруктами. Пар, клубящийся в воздухе, скрадывал очертания предметов. Рауль разделся, бросив одежду на пол, и опустился в горячую воду. Его ноздри защекотал легкий, пряный запах каких-то ароматических добавок. Блонди сонно улыбнулся: Бэйзил смешал, все что мог, и теперь не было ни малейшего шанса распознать, что же конкретно он добавил в воду. Головная боль понемногу начала проходить. Полежав несколько минут неподвижно, Рауль приподнялся, потянулся к бутылке и налил себе вина. Выпил сразу полбокала, про себя отметив, что это ужасно вредно. Немного поразмыслил и допил вино. И снова налил. Ему стало хорошо и уютно. Вода перестала казаться мокрой, Рауль рассеянно подумал, что вообще перестал ощущать ее. Белый пар медленно поднимался к потолку. Самого потолка видно не было, только причудливо изогнутые линии светильников изредка угадывались в белых клубах. Круглый шар бокала на высокой тонкой ножке был снова наполнен вишневым вином. Блонди отметил, что стоит отодвинуть его подальше от края ванны. Но двигаться не хотелось. Он засыпал. Где-то далеко раздался шорох. Усилием воли Рауль заставил себя открыть глаза. И вздрогнул. Посреди ванной комнаты стоял Глава Синдиката и в его глазах плескалось то же самое безумие, что и в тот незабываемый вечер у него в гостях. Аарон не сводил взгляда с растерянного Советника. Потом медленно направился к ванне. - Аарон, вы с ума сошли? Что вам здесь нужно? Теви, неприятно улыбаясь, продолжал приближаться. Рауль понял, что нужно действовать, попытался встать, но, выпитое вино и дурманящие добавки сделали свое дело. Блонди скользнул рукой по мокрому керамическому бортику, чуть не вывихнул руку и, не найдя себе опоры, снова осел в ванну. Второй попытки подняться он уже не успел сделать. Теви был рядом. Он зашел Раулю со спины и резко ударил его в основание шеи. Удар был точный, хорошо поставленный. На Советника начала наваливаться темнота. Уже теряя сознание, Рауль, словно в замедленной съемке, видел, как падает в воду бокал, сметенный обезумевшим Аароном, и как хрустит тонкое стекло, зажатое между стенкой ванны и его собственным бедром. Вода быстро начала краснеть. Блонди не успел понять, что это: вино или кровь. Он провалился в забытье. Когда к Раулю вернулось сознание, первым, кого он увидел, был Бэйзил. Мальчик стоял недалеко от него и мрачно смотрел на хозяина. Словно сквозь туман, блонди услышал свой вопрос: - Бэйзил, как он прошел? А потом, откуда-то издалека раздался тихий голос Аарона: - Можешь идти, когда понадобишься – тебя позовут. Перед глазами господина нейрокорректора все плыло. Он видел, как Бэйзил кланяется кому-то, как он уходит куда-то в темноту и, уже почти растворившись в ней, оборачивается, чтобы обжечь своего господина жутким, ненавидящим и почему-то насмешливым взглядом. Рауль застонал. Он вдруг почувствовал, что все его тело онемело и болит. Невероятным усилием воли блонди заставил себя приподнять гудящую от боли голову и оглядеться. Он находился в собственной спальне, в собственной постели. И тут же стала ясна причина боли и онемения тела. Рауль был связан. Связан очень аккуратно и тщательно. Белая коробка из-под шарфов и галстуков, растерзанная, валялась на кровати, и теперь эти декоративные детали одежды крепко обвивали руки несчастного господина нейрокорректора, надежно фиксируя их у изголовья. Рауль попробовал пошевелить кистью, но освободить ее не было никакой возможности. Материал, из которого были сделаны эти нежные детали одежды, не смог бы порвать даже блонди. Одна нога при помощи длинного шарфа тоже была притянута к спинке кровати. Впрочем, тонкий шелк был очень скользким. Рауль напрягся, дернулся, и ему удалось освободить ногу. Вторая и так была свободна. Видимо, Аарон отвлекся и не закончил начатое дело. Было холодно. Мокрые волосы липли к телу и лезли в глаза и рот. В простыни под Раулем натекло столько воды, что их можно было выжимать. Вокруг его шеи, как удавка, был затянут платок, ограничивающий движения головы. Рауль глубоко вдохнул воздух, зажмурился, выдохнул. Потом снова открыл глаза. Теперь его сознание было совершенно ясным. Все-таки организм блонди – удивительная штука. Нужно было срочно что-то предпринять. Но он не успел ничего сделать. В комнату вернулся Аарон. Глава Синдиката был абсолютно голый, если не считать пушистого полотенца, зачем-то накинутого им на плечи. В руках Теви держал какой-то белый флакон. Рауль заглянул в бессмысленные, горящие глаза Аарона и понял, что рассчитывать на диалог не приходится. Придется защищаться. Когда Теви подошел к постели и наклонился, Рауль, резко выбросив вперед правую ногу, со всей силы ударил его в переносицу. Аарон вскрикнул, уронил флакон на пол и закрыл полотенцем лицо. Сквозь его пальцы начала сочиться кровь. Рауль сосредоточился. Он не рассчитывал, что его противник отступит так просто. Откинув испачканное кровью полотенце, Теви сделал еще одну попытку приблизиться и снова был отброшен назад мощным ударом. Тогда Аарон отошел в сторону и стал глядеть из темноты горящими глазами. Он был похож на хищника, ранившего свою жертву и дожидающегося, когда она останется без сил и сдастся. Рауль молча ждал. Был шанс, что безумие, охватившее первого блонди Амои, пройдет так же, как и в прошлый раз. И вдруг он с отчаянием заметил, что глаза Теви вспыхнули радостью. Аарон хищно оскалился и начал заходить к Раулю со стороны головы, так, что достать его не было ни единого шанса. Рауль похолодел. Он с ужасом наблюдал, как его противник подбирается все ближе и ближе, потом почувствовал резкий удар в шею и послушно повалился в обморок. Когда он снова очнулся, стало ясно, что на это раз нет никаких шансов выбраться. Его ноги были согнуты в коленях, притянуты к спинке кровати и разведены в стороны. Рауль был обездвижен и совершенно беспомощен. Аарон сидел прямо перед ним, между разведенными ногами Рауля, и сосредоточенно размазывал у себя на пальцах какую-то сколькую дрянь. Ам понял, что это такое, и почувствовал, как к горлу подступает тошнота. - Только попробуй сделать это, ублюдок! – сдавленно прошептал он, вытащив из глубин подсознания жалкое, беспомощное ругательство. Аарон посмотрел на него так, как будто только что заметил. Он наклонился поближе, недоуменно пожал плечами и со всей силы всадил в Рауля два пальца, скользких от смазки. Сразу. На всю длину. Рауль дернулся, беззвучный крик исказил его рот. Теви со странным, спокойным любопытством хозяина, дрессирующего нового пета, наблюдал за реакцией главного нейрокорректора. Потом вытащил пальцы, вонзил снова. И опять беззвучный крик. Аарон улыбнулся совершенно безумной улыбкой и продолжал истязать своего пленника. Он добавил еще один палец. Рауль молчал и мелко дрожал. Решив, что его жертва достаточно подготовлена, Аарон выпрямился, провел несколько раз по своему возбужденному члену рукой, нанося смазку, после чего наклонился, нависнув над обездвиженным блонди. - Какой же ты мокрый, лёва, – прошептал Аарон. После чего немного отстранился и с размаха вошел в Рауля. Тот надсадно вскрикнул, всеми силами пытаясь вырваться. Но импровизированные верёвки надежно удерживали его. Рауль не мог даже извиваться. Он вынужден был лежать неподвижно и покорно принимать размеренные толчки огромного члена обезумевшего Главы Синдиката. Это было отвратительно. Это нельзя было даже назвать сексом. То было кошмарное совокупление, извращенное, бездушное, механическое. Рауль чувствовал, как по его лицу текут слезы. С какого-то момента он перестал сопротивляться. Огромное чужое тело, разрывавшее его, сильные тонкие пальцы, намертво вцепившиеся в его плечи, и собственные затекшие руки и ноги… И боль. Она оказалась практически невыносимой. К ней невозможно было привыкнуть. Однако мучился он не только от нее, но и от спазмов тошноты, подступившей к горлу. Наконец обессилевший Аарон упал на него и замер. В комнате стояла тишина. Отвратительная, пустая, гулкая тишина. Рауль лежал, уже не делая попыток освободиться. Спустя вечность Аарон пошевелился, поднял бледное лицо с груди пленника и встретился с ним глазами. Рауль понял, что Глава Синдиката пришел в себя. Теви провел дрожащей рукой по собственному лицу, увидел кровь, в которой она оказалась испачканной, огляделся. И все понял. Сразу. Он не стал впадать в истерику или делать попытки объясниться. Просто посмотрел в глаза своей жертвы и спросил: - Ам, что со мной происходит? Непреодолимая усталость, липкая и черная, захлестнула Рауля. - Развяжите меня. Теви подчинился. Господин нейрокорректор разогнул затекшие конечности, сорвал с шеи удавку, попытался встать на ноги, но не смог. Он без сил повалился на постель и снова, уже в третий раз за эту ночь потерял сознание.
Macavity: Глава 25. Окончательное сканирование. Следующее утро было гнусным. Рауль открыл глаза и увидел, белый потолок в частую темную полоску. Он недоуменно поморгал и понял, что решетка – это его собственная челка, прилипшая к лицу и засохшая в таком положении. Он попытался пошевелить рукой, чтобы убрать волосы с глаз. И тут же почувствовал, что лежит на отвратительно влажной, холодной ткани. Воспоминания вернулись с ужасающей скоростью. Рауль снова закрыл глаза. Он желал бы никогда не просыпаться. Но выбора не было. Господин нейрокорректор заставил себя сесть в постели и оглядеться. Первое, что он увидел, были расплывшиеся пятна крови на скомканной простыне между его ног. Второе – разбросанные по всей кровати шелковые шарфы и галстуки. Третье – голый Глава Синдиката, сидящий на краю кровати и уныло смотрящий в окно. Рауль отвернулся. Его начала бить дрожь, ноющая боль во всем теле сфокусировалась где-то внизу, стала резкой, почти невыносимой. Он хотел было попросить Теви покинуть его спальню, но не успел. За дверями, ведущими в кабинет, послышался голос Бэйзила: - Да, конечно. Господин Ам примет вас. Двери распахнулись и в комнату, в сопровождении красноволосого фурнитура, вошел Каце. Монгрел быстро пересек спальню и только у самой постели заметил, что здесь происходит. Он замер, приоткрыл рот… Золотистые глаза ошарашенно округлились. Теви тяжело посмотрел на вошедшего и отвернулся. Странная боль отразилась в глазах Каце. Он сдавлено прошептал: - Извините. После чего быстро развернулся и почти выбежал из комнаты. Рауль, словно в тумане, видел как зло и насмешливо посмотрел на него Бэйзил, как Теви встал и начал одеваться, как откуда-то прибежал Марти и начал суетиться вокруг постели. А потом он просто потерял сознание. Очнулся он несколько часов спустя, в чистой сухой постели, с высушенными волосами и чистой кожей. Пахло какими-то лекарствами. Неподалеку от кровати сидел молодой сапфир, сотрудник медицинской службы Эоса. - Как вы себя чувствуете, господин нейрокорректор? Рауль попытался что-то сказать, но в горле пересохло, и вместо слов раздался тихий сип. Блонди знаком попросил пить. Марти, стоявший у изголовья, заботливо подал высокий стакан с водой. Выпив, Рауль смог говорить. - Вполне сносно, господин Корн. Как долго я был без сознания? - Около трех часов. - Какие-то серьезные повреждения? Корн задумался. - Как сказать… Ничего смертельного. Но разрывы довольно сильные. Рауль поморщился. - Мне нужно вам объяснять, что все, что вы сегодня здесь видели, должно остаться тайной. - Нет, господин Теви уже распорядился на этот счет. - Хорошо. Когда я смогу встать? - Через полчаса… Но ходить придется осторожно. Через несколько часов действие обезболивающего закончится. Придется снова ввести себе вот это, - сапфир аккуратно положил на столик прозрачную коробочку с синеватыми ампулами и маленький шприц-пистолет, который уже был заряжен. - Спасибо, господин Корн. Думаю, дальше я смогу справиться без вашей помощи. Сапфир поднялся, поклонился и вышел из спальни. Марти, все так же тихо стоявший у изголовья, судорожно вздохнул и прошептал: - Как же это, господин Рауль? А? Что же это происходит? - Марти, приготовь мой сьют. - Но разве вы не… - Приготовь сьют, Марти, - рявкнул Рауль. Фурнитур бросился вон из комнаты. Ровно через полчаса господин нейрокорректор поднялся, с трудом удерживаясь на ногах, вышел из спальни, оделся с помощью Марти и подошел к зеркалу. Блонди, глядевший на него оттуда, представлял собой жуткое зрелище. Вокруг зеленых глаз легли почти черные тени, кожа лица казалась сухой и желтой, верхняя губа была рассечена с левой стороны. Рауль отвернулся. Господину нейрокорректору пришлось собрать всю свою злость, всю свою силу, чтобы заставить себя выйти из дома. Он уже почти подошел к машине, как вдруг увидел, что у кованого забора, увитого светло-зеленым вьюном, стоит Каце. Рауль опустил голову. Рыжий монгрел вытащил изо рта недокуренную сигарету, раздавил ее носком туфли и подошел к блонди. - Вы говорили, что нужно действовать, пока кто-то из нас не совершил что-то по настоящему страшное… - … - Он не владел собой? - Да, так же как и я в ту ночь. Рауль поднял взгляд на Каце и встретился с ним глазами. Монгрел был серьезен и бледен. - Что вы будете делать? Блонди посмотрел в глубину улицы, его глаза заблестели. Каце замер, боясь увидеть слезы. Но, когда господин нейрокорректор снова повернулся к дилеру, его взор был спокоен и как всегда холоден. - Мы едем в Башню Юпитер. Думаю, пришло время разрубить этот узел. В нейрокоррекционной лаборатории было шумно. Казалось, здесь собрались все служащие Башни. Винсент, завидев шефа, быстро подошел к нему. - Господин Ам… - Что случилось? - Несчастье. Доктор Хан пытался отравиться. - Что? Где он? - В вашем кабинете. Врач велел перенести его туда. Рауль быстро пересек лабораторию и направился в кабинет. Доктор Хан лежал на диване в темной, дальней нише. Рядом с ним, на офисном стуле сидел врач-джейд и что-то вычислял в своем планшете. Заметив своего начальника, доктор Хан слабо улыбнулся: - Я, кажется, снова доставляю неприятности. - Что же вы творите, господин Хан? - Я стар, Рауль. И я очень устал. - Нужно было сказать мне. Я бы дал вам отпуск. Понятно, что ритм работы амойской элиты не совсем подходит для обычного человека. - Я устал не от работы, Рауль. Ты еще так молод, ты не поймешь. Рауль осторожно присел на край дивана около доктора и закрыл лицо руками. - Я понимаю вас, доктор. И, вы знаете, я могу дать вам покой. Только помогите мне в последний раз. А потом я помогу вам. - Я слушаю… - Он перенесет сканирование? – спросил Рауль у врача. - Да. Организм практически не пострадал. Его вовремя нашли. - Хорошо. – Рауль снова обратился к доктору Хану. – Я решил провести одновременное сканирование всех подозреваемых. В глазах старого федерала отразилось изумление: - Но это немыслимо! - Это единственный выход. Доктор Хан хотел было возразить, но вдруг осекся, внимательно посмотрел на Рауля и промолвил: - Хорошо, господин нейрокорректор, можете на меня рассчитывать. Через час все было готово. На подиуме по кругу были установлены семь кресел. Доктора Хана уже усаживали в одно из них, подключали контакты. Каце бродил вдоль подиума в белой шапочке. Бэйзила обрабатывали лаборанты. Осталось дождаться Теви, Ино и Раймо. Глава Синдиката вошел через пару минут. Он сразу же прошел к своему креслу оперся на него и проговорил, не оборачиваясь к Раулю: - Дейн просил передать, что Ино и Раймо не будет. Господин нейрокорректор нахмурился: - Почему не будет? Мне нужны все! - Ино этой ночью бежал с Амои. Агенты Синдиката ищут его, но шансов мало. Этот оникс – не дурак. Он все продумал. - А андроид? - Раймо покончил с собой, три часа назад, в своей камере. Просто разодрал обшивку стен, нашел провода, взялся за оголенные контакты и сгорел. Рауль нервно рассмеялся. - Этого следовало ожидать. С кем бы мы не имели дело, он весьма ловко убирает свидетелей. Теви, все так же не смотря на нейрокорректора, занял свое место. Каце спросил: - Имеет ли смысл общее сканирование теперь? И в самом деле… Рауль устало опустился в мягкое кожаное кресло оператора установки. Стоит ли ввязываться в эту авантюру сейчас, когда почти половина подозреваемых вышла из игры? Риск, которому подвергаются остальные, велик, а шансы на удачу мизерны. Господин нейрокорректор посмотрел на подиум. Семь кресел. Два из них останутся пустыми. Мертвенный голубой свет исказил фигуры подготовленных к сканированию Теви, Хана и Бэйзила, сделав их похожими на исполинские коконы. Каце по-прежнему стоял около своего кресла и ждал ответа. Рауль посмотрел ему в глаза и вдруг заметил, что Каце улыбается. И в этой улыбке было что-то бодрящее, преисполняющее уверенностью, что все будет хорошо. - Имеет. Думаю, это сканирование имеет смысл, - проговорил Рауль. Откуда-то сзади подошел Винсент: - Господин нейрокорректор, вы уже выбрали, кто станет принимающей стороной? - Да, Винсент. Я возьму это на себя. Так проще будет контролировать объекты. - Вы понимаете, какая это нагрузка? - Понимаю. Готовьте программу. Лаборант хмуро кивнул и снова отошел к пульту управления, а Рауль занял свое место в кресле нейрокорректора. Каце расположился напротив него. Все было готово. Вспышка, знакомые удары по вискам, темнота. И сразу резкая, сводящая с ума боль. Впустить в себя сразу четыре чужих сознания оказалось нелегко. Казалось, его голова вот-вот разорвется на части. Колоссальным, нечеловеческим усилием воли Рауль заставил себя игнорировать эту боль и сосредоточиться на объектах. Он почти потерял сознание к тому моменту, когда последний подозреваемый, доктор Хан, проник в его разум. Боль прошла так же внезапно как и началась. Рауль перевел дух. У него было несколько минут, чтобы отдохнуть. Несколько минут, пока Винсент перестраивает карты. В голове глухими толчками билась кровь. Странно, что он все еще продолжает воспринимать ощущения своего тела. Впрочем, постепенно толчки угасли. Раздался негромкий щелчок, Винсент отдал команду о начале эксперимента. В темноте, которая окружала господина нейрокорректора, появился столб голубоватого света. Рауль присмотрелся и увидел, что льется он из некоего подобия нейрокоррекционного купола. Сразу под ним располагались семь кресел, расставленных по кругу. Правда, их форма видоизменилась. Сейчас это были удобные, обитые дорогой тканью, кресла на резных ножках. Три из них пустовали. Рауль подошел ближе. Остальные места оказались заняты объектами исследования. На ближайшем к нему, подобрав ноги, сидел маленький мальчик с красными волосами и белой кожей. Он не двигался и смотрел в одну точку. Чуть дальше Рауль увидел Хана. Старый доктор сгорбился, опустил голову. Он казался очень старым и усталым. Далее расположился Аарон Теви. Гордый, величавый, восседал он в своем кресле как на троне. Золотые волосы подобно мантии спускались по его плечам. Последнее место занимал Каце. Монгрел… Впрочем, нет. Не монгрел. Руби. Его рыжие волосы потемнели, приобрели насыщенный красный оттенок и отрасли почти до пояса. Он спокойно сидел, закинув ногу на ногу, и курил черную сигарету. Никто из испытуемых не осознавал присутствия Рауля, как, впрочем, и своих соседей. Их сознания пока были изолированы друг от друга. Процесс объединения требовал осторожности. Рауль не торопился. Медленно, тщательно отслеживая реакцию объектов, он открывал блоки. Наконец все было готово. Последний заслон исчез. Сознания объединились. Первым заметил окружающих Каце. Он вздрогнул и недоуменно уставился на блонди, сидевшего неподалеку от него. Бэйзил тоже огляделся, но его взгляд ни на секунду не стал более осмысленным. Фурнитур снова уставился в одну точку и затих. Доктор Хан, горестно вздохнул, прошептал: «Ох, Гарри, Гарри!» Теви оставался неподвижным и невозмутимым. Рауль еще раз проверил данные по активности объектов и стал ждать, когда они перейдут к взаимодействию. Какое-то время было тихо. Только бормотание старого доктора нарушало эту тишину. - Гарри, Гарри... Если бы я только знал… Каце курил сигарету за сигаретой. Скоро над ним висело белесое облако дыма. И когда он полез в карман за новой пачкой, раздался холодный голос Теви. - Прекрати дымить. Каце пропустил эти слова мимо ушей и снова закурил. Блонди медленно поднялся со своего места, подошел к руби и сильным ударом выбил сигарету у него изо рта. Каце упал, из его носа брызнула кровь. Бэйзил визгливо засмеялся. Доктор Хан начал раскачиваться в кресле и продолжал бормотать: - О, Гарри, Гарри, Гарри… Каце, насмешливо искривив рот и отерев кровь, неторопливо поднялся, достал еще одну сигарету и хотел снова закурить. Блонди, резко повернувшись к нему, выкинул вперед руку, в ней тускло сверкнул тонкий металлический стек. Монгрел-руби снова оказался на полу, держась за рассеченную щеку. Теви, возвращаясь в кресло, промолвил: - Знай свое место, монгрел. То, что ты отрастил длинные волосы, не делает тебя элитой. Откуда-то из темноты вышли две фигуры. Рауль узнал Джарета Минка и Виктора Ама: - Ам, этот мальчик всего лишь руби. Думаете, его потеря сильно ударит по экономике Амои? Не смешите меня. - Минк, еще раз. Вы предлагаете мне забивать микроскопом гвозди. Иначе назвать такое использование элиты я не могу. - Но подобные случаи уже были. - Да, но это не значит, что я должен потакать вашим прихотям. - Это не прихоть, Виктор. И вы, и я, мы оба знаем, что мне недолго осталось занимать свой пост. Послезавтра я вылетаю на Лето. И вряд ли уже вернусь оттуда. Виктор Ам устало потер глаза рукой и вздохнул: - Я знаю, Джарет. Но… Раздался громкий крик. В своем кресле забился в истерике Бэйзил, охваченный зеленоватым пламенем. Блонди замолчали и с интересом стали смотреть за агонией фурнитура. Каце поднялся и, пошатываясь, пошел во тьму. Но, около границы светового круга он, словно наткнувшись на барьер, замер. И снова опустился на пол. Джарет и Виктор наблюдали за горящим Бэйзилом. Теви подошел к ним. - Весьма интересная подача, вы не находите, Минк? Откуда-то издалека раздался голос: - Нахожу, Аарон. Но я бы с больше охотой понаблюдал за вашими львятами. В круг вошел Ясон. На нем был порванный, свисающий клочьями сьют, а из-под ног растекались ручейки крови. - Кровь, кровь, кровь, кровь… Гарри, Гарри, если бы я только знал! Если бы я мог что-то изменить, - шептал доктор Хан. - Мои львята. Их больше нет, - глухо ответил Ясону Теви. - Вы проиграли их. Все было честно. Каце поднял взгляд на Ясона и спросил: - Вы так сильно любите его? Блонди обернулся. Рядом с Каце сидел Рики и курил такую же, как у дилера, черную сигарету. - Огонь, Огонь! Не спастись! – крикнул Бэйзил и засмеялся неприятным, каркающим смехом. Джарет и Виктор тоже засмеялись. В золотых глазах Джарета плясали отблески огня, пожирающего фурнитура. Каце поднялся и подошел к Ясону. - Это Черная Луна, вы найдете успокоение, закурив ее. - Покой, мне нужен только покой, - шептал в кресле доктор Хан. Теви подошел к Каце сзади и прошептал: - Как же ты выбрался из клетки? Ах как нехорошо. Непослушный лёва. Дилер, не замечая Аарона, пошел к себе на место. Бэйзил захохотал еще громче. Доктор Хан кричал: - Га-а-а-арри! Га-а-а-арри! Мальчик! Прости меня! Ясон сидел рядом со своим монгрелом и смотрел, как горит, захватывая все больше пространства, зеленое пламя. Каце подошел к креслу и хотел сесть, как вдруг Теви, метнулся к нему с воплем: - Тебе не сбежать. В руках у блонди был нож. - Каце! – крикнул Рауль и бросился наперерез обезумевшему Аарону. Он успел оттолкнуть Главу Синдиката, заглянуть в золотистые глаза монгрела-руби и осознать, что натворил. Господин нейрокорректор допустил прямой контакт с объектами. Стало тихо. Виски заныли. Потом где-то раздался тягучий и тревожный вой сирены. Темнота вокруг стала сереть, лопаться. Сквозь неровные разрывы бил ослепительно белый свет .Рауль видел, как один за другим исчезают фантомы, порожденные сознанием испытуемых. Как тают их собственные проекции. Он неудержимо падал в глубины собственного разума. Последнее пятно тьмы растаяло. Вокруг был чистый, ровный, белый свет. Рауль понял, что это конец. Из этого состояния нет выхода. Он перестал получать сигналы из реальности. Графический интерфейс программы подключения выгрузился. Ничего не осталось. Господин нейрокорректор растерянно замер. И вдруг почувствовал странный запах. Пахло теплым металлом и горячим песком. Свет стал терять свою яркость и вскоре уже Рауль мог видеть очертания посадочной площадки Сэсана. Гладкое покрытие дорожек ослепительно белело под лучами летнего солнца. Вокруг разогретого корпуса корабля мелко дрожал раскаленный воздух. Было тихо, только еле слышно гудели где-то внутри шаттла не вполне остановившиеся двигатели. Шесть андроидов в глухих черных костюмах выстроились у выхода с площадки. Рауль увидел самого себя, спускающегося по трапу. Тот, другой нейрокорректор был в превосходном расположении духа и прекрасно выглядел. Рауль пошел ему навстречу. Точнее пошел навстречу себе. Внезапно мимо словно бы пронеслась тень. Рауль из воспоминаний остановился и оглянулся. У трапа, ведущего обратно в шаттл, стоял Ясон Минк в жемчужно-сером сьюте и больших солнечных очках. Он улыбался, его волосы развевались в воздухе, хотя ветра не было. Рауль из воспоминаний вздрогнул и начал таять. Рауль-настоящий неуверенно направился к другу. Ясон смотрел прямо на него. - Ты плохо выглядишь, Рауль. Как всегда, слишком много работаешь? - Ясон? Ты жив? - Нет, Ам. Я умер. Полгода назад, в Дана-Бан. Разве ты не помнишь? - Помню. Рауль подошел к Ясону вплотную, почувствовал тонкий, древесный запах его духов. Провел рукой по его щеке, ощутил мягкость кожи. - Раньше ты никогда не мог решиться на такое, Ам. - Теперь я могу решиться на многое, Ясон. - … - Помнишь, ты говорил, что я не пойму тебя, пока сам не попробую? - Помню. - Я попробовал, Ясон. - И? - И я понимаю тебя. Ясон улыбнулся, обнажив ровные белые зубы и сказал что-то странное: - Внимание, блок Зета-392Ам уничтожен. Внимание, блок Зета-392Ам уничтожен. Внимание, блок Зета-392Ам уничтожен. Внимание, блок Зета-392Ам уничтожен... Внимание, блок Зета-392Ам уничтожен.. Внимание... Он повторял эти слова своим обычным, мягким голосом… Рауль обеспокоенно огляделся. Солнечный ангар Сэсана стал стремительно темнеть и видоизменяться. Рауль помотал головой, зажмурился, снова открыл глаза. Теперь он находился в оперном театре на Даарсе, где провел ночь, в которую было совершено преступление. Пары в тяжелых, парчевых одеяниях двигались по сцене. Движения были их грузными и медленными, они делали низкие шаги вперед, приседали, словно не в силах справляться с силой тяжести. На головах женщин красовались большие, круглые тюрбаны. Мыжчины напоминали фигурки из старой музыкальной шкатулки. Рауль тщетно напрягал слух, стараясь расслышать музыку. Звука не было. Пары двигались в полной тишине. И глаза всех танцоров были устремлены на господина нейрокорректора. Также на него смотрели, выглядывая из-за сцены, рабочие и отдыхающие актеры. Изо всех лож к нему были устремлены взгляды посетителей. Партер, забыв про представление на сцене, дружно развернулся к Аму. Внезапно голова снова заболела. Рауль прижал ладони к вискам. Театр стал стекать в сторону, краски выцветали. Откуда-то снова вышел Каце. - Господин Ам? С вами все в порядке? Господин… Рауль… Рауль! Ответь! Что с тобой? - Ка-це, - выдохнул господин нейрокорректор и упал на колени. В его разуме что-то разрушалось. Словно верхний слой краски под действием кислоты сползал с поверхности картины, обнажая настоящее, авторское письмо… Он видел, как уходят в небытие воспоминания о конференции на Даарсе, о ночи в театре. Он вспомнил правду. Как кино, она разворачивалась перед ним. Би-и-п… бип… Би-и-п… бип Долгие сигналы зуммера. Неужели монгрел сменил номер? Би-и-п… -Да, я слушаю. Низкий, хриплый голос. Бледное лицо, освещенное голубым светом монитора, неизменная сигарета в зубах. Каце. - Добрый вечер, Каце. Мне нужно поговорить с тобой. - Где? Когда? Они встретились на углу двух самых обычных улиц Мидаса. Каце забрался в автомобиль Рауля. Бэйзил, сидевший за рулем, выехал на Орандж-Роуд, а затем на окружную дорогу вокруг Танагуры. - Я перейду сразу к делу. - Хорошо, господин Ам. Я слушаю вас. - После смерти Ясона мне пришлось хорошо поработать, чтобы его репутация осталась чистой. Думаю, ты знаком с официальной версией? - Знаком. - Теперь он чист. Чист перед всем танагурским обществом. Но есть еще одна проблема. - Я догадываюсь, о чем в говорите. Рауль вопросительно приподнял брови. Каце усмехнулся и продолжил: - У меня есть информация о грядущих чистках среди элиты. Массовая нейрокоррекция. Это ведь не ваша инициатива? - Нет. Это приказ Юпитер. - Чего она добивается? - Она собрала огромное досье по «синдрому Минка», проанализировала его поведение, просчитала другие возможные исходы его истории. И пришла к выводу, что его внезапная страсть привела бы к смерти в 99% случаев. После этого она смоделировала аналогичные ситуации в приложении к другим своим сыновьям. Сейчас Юпитер уверена, что все ее дети в опасности. - Она поделилась опасениями с вами? - Более того, она поручила мне провести повальные коррекции с целью подавления эмоционального фона элиты. - Куда уж больше. Рауль мрачно посмотрел на дилера. Тот задумчиво тер подбородок. - Позволите закурить? - Нет. Не в машине. - Хорошо. Тогда продолжайте. - Я проанализировал ее план. Теоретически, то, что она предлагает – осуществимо. Думаю, и на практике не возникнет особых проблем. Но… - Но? Рауль задумчиво посмотрел в окно, за которым проносились рыжие скалы. Потом заговорил, не поворачиваясь к Каце: - Понимаешь, я - нейрокорректор. Из всех блонди я больше всего имею дело с тем непонятным образованием, которое когда-то кто-то назвал душой. Рауль посмотрел в глаза дилера. Каце пожал плечами. - Это всего лишь подавление эмоциональности. Не вижу ничего страшного. Ну станете вы еще на несколько градусов холоднее. - Она не остановится на этом. Юпитер – машина. Она не успокоится, пока не вычистит из нас все несовершенное, все лишнее. Пока мы не сделаемся андроидами. Я не могу этого допустить. Я слишком многое знаю о… Рауль замолчал… Каце дернулся было рукой к внутреннему карману пиджака, но, вспомнив, что блонди не разрешал ему курить, положил руку на обшивку сиденья. - Господин Ам, чего вы хотите от меня? - Мне нужна твоя помощь. - В качестве кого? - В качестве первоклассного специалиста по информационным системам. - Уверен, среди ваших подчиненных… - …нет никого, кому бы я мог доверять,- продолжил за него Рауль. - Хорошо, какой у вас план? И Рауль рассказал ему. - В деле будут замешаны всего пять человек: Я сам, Натан Ино, глава мидасского отдела Департамента Безопасности, мой помощник доктор Роджер Хан, мой фурнитур Бэйзил и ты. Наша задача – уничтожить всю информацию из досье о «синдроме Минка». Мало того, необходимо избавиться от всех свидетельств, указывающих на то, что такая информация когда-либо существовала. Именно на этом этапе нам нужен ты. Я сотру информацию, ты уничтожишь следы. Доктор Хан займется обслуживанием техники. Я ему доверяю на все сто процентов. О соблюдении секретности операции позаботится Натан Ино. Также он будет заметать физические следы, что мы все-таки оставим. Более подробный план операции я покажу тебе позже. Но будь уверен – он сработает. - И не останется следов? - Нет. - Вы обо всем подумали? - Да. - И вы уверены, что никто из нас не расколется? - У меня есть решение и этой проблемы. Будь спокоен. Мне нужно твое принципиальное согласие. Каце усмехнулся. - Согласие… Объясните, господин Ам. А что за выгода мне помогать вам? Рауль откинулся на спинку сиденья и улыбнулся. - Думаю, ты сам сможешь найти причину. - Вы не боитесь, что я сдам вас? - Нет, не боюсь. - Дадите мне время подумать? - Ты уверен, что тебе это нужно? Каце закрыл глаза рукой. - Может Юпитер не так уж и ошибается? Может вас, блонди, ониксы, руби, и впрямь нужно довести до совершенства? Сделать машинами? - Что ты решил, Каце? - Если ваша страсть так дорого обходится обычным людям, может, стоит сделать вас совсем бездушными? - Итак? - Я… в деле. - Хорошо. Рауль опустил перегородку, отделяющую салон автомобиля от места водителя, и распорядился: - Бэйзил. Едем на Роуг-лэйн. Подготовка к операции заняла два месяца. Все готовилось в атмосфере строжайшей секретности. Каце все-таки удалось найти способ уничтожить информацию так, чтобы Юпитер вообще ни о чем не узнала. Рыжий дилер снова чувствовал тот азарт, что он пережил еще мальчишкой, проникая в святая-святых Юпитер. Тогда его поймал Ясон. Сейчас у него за спиной стоял другой блонди и был не врагом, а соучастником. Это придавало делу особую пикантность. Наконец у Каце была разработана стратегия уничтожения информации, на все сто процентов удовлетворившая Рауля. Все было готово к проведению операции. За два дня до назначенного срока, Рауль вылетел на Даарс с рабочим визитом. В одиннадцать часов вечера его видели входящим в роскошную ложу Даарского оперного театра. Через десять минуть после начала представления, он покинул театр, не замеченный никем. Полтора часа понадобилось, чтобы на персональном шаттле инкогнито добраться до Амои. Встретиться с сообщниками. Час на подготовку. Ровно в два часа ночи они стояли у одного из служебных входов в Башню Юпитер. Ответственность за эту часть операции лежала на Натане Ино. Умница-оникс продумал все. Сложная схема, позволившая им обойти систему безопасности Башни, сработала безукоризненно. Когда они проникли в сердце компьютерной системы Лямбда 3000, у Каце захватило дух. То, что сейчас происходило, было невероятно. Они – в центральном блоке Юпитер. Пришло время работать связке Хан-Каце-Рауль. Господин нейрокорректор подключился к Юпитер напрямую и запустил программу по уничтожению данных. Именно тогда все пошло не так. Юпитер по замыслу Ама не должна была узнать об их присутствии, но, видимо, она все же что-то почувствовала и запустила автосканирование. Скрываться от нее было не так уж сложно, но на это пришлось потратить дополнительное время. Заговорщики выбились из графика Именно во время этой спешки Каце и допустил роковую ошибку, позволившую техникам Юпитер заметить аномалию. Когда они закончили – было уже полчетвертого. - Необходимо немедленно покинуть Башню. Натан, мы можем это сделать? - Вполне. Мои ловушки для систем безопасности еще работают. - Хорошо. Уходим. И они начали пробираться к выходу из башни. Именно тут Рауль столкнулся с Теви. - Господин Ам? Разве вы не на Даарсе? Заговорщики переглянулись. Рауль подошел к Главе Синдиката и улыбнулся: - Все очень просто, Теви. Мы проверяем… - не договорив, он поднес к шее Аарона парализатор. Блонди повалился ему на руки. – Натан, позаботьтесь о нем. Его необходимо перенести к нам на Роуг-лейн. - Будете чистить и его тоже? - Придется. Это была вторая помарка. А когда у самого выхода Рауль столкнулся лицом к лицу с Лило – стало ясно, что финальную стадию операции нужно срочно передумывать. - Рауль, друг мой! Мне сказали, что ты на Даарсе! - Что ты здесь делаешь, Лило? - Мы с Аароном заехали сюда за бумагами. - Вы одни? - Нет. Здесь где-то еще его личный телохранитель. - И все? - Да. А в чем дело? В это время Лило заметил Натана, перетаскивающего бесчувственное тело Теви. - О Юпитер! Рауль! Что происходит? - Лило, ты мне доверяешь? Барт внимательно посмотрел в глаза друга, немного подумал, а потом сказал серьезно: - Да, Рауль. Я тебе доверяю. - Я хочу, чтобы ты поехал с нами. Потом я тебе все объясню. - Хорошо. - Следуй за этим молодым человеком, - Рауль кивнул в сторону Каце. Лило подчинился. А Рауль пошел разыскивать телохранителя Теви. Скоро он нашел Раймо и приказал ему следовать за собой. Андроид подчинился. В машине, заметив бесчувственное тело хозяина, Раймо запаниковал. Его пришлось вырубить ударом в основание шеи. Такие приемы срабатывали даже с андроидами. Через пятнадцать минут они были в штабе на Роуг-лейн, где все было подготовлено для завершающей стадии операции. Необходимо было стереть воспоминания всем участникам и невольным свидетелям преступления. Начали с Лило. Рауль обрисовал ему ситуацию. Его друг был шокирован, но все же добровольно согласился на коррекцию. Через двадцать минут он уже ничего не помнил. Рауль составил в его сознании простенькую программу, чтобы Лило на полуавтомате смог добраться до своих апартаментов. Первый объект ушел. Натан нацепил на него жучок, чтобы убедиться, что Барт благополучно вернулся домой. К этому времени пришел в себя Аарон Теви. Он был в ярости. Рауль не стал ничего объяснять, просто, снова лишив сознания, прочистил ему мозги. Так же поступили с Раймо. Глава Синдиката и его андроид покинули Роуг-лейн. Натан отвез их в центр Апатии, почти под самые окна особняка Теви. Далее была очередь Бэйзила. С ним проблем не возникло. Мальчик тоже отправился домой. Вместе с ним ушел доктор Хан. И у фурнитура и у федерала заранее были настроены нейро-карты. Рауль потратил на их коррекцию меньше десяти минут. Остались Натан и Каце. Рыжий монгрел, занимая свое место в коррекционном кресле, спросил: - А не лучше было бы не просто стирать нам память, а подставлять вместо нее фальшивку? Рауль покачал головой: - Нет. Ложная память с головой выдает ее создателя. Пока я стираю - меня нельзя вычислить. Как только начну добавлять… Это все равно, что оставить свою визитную карточку ...
Macavity: ... . Возможно, лишняя страховка, но она не помешает. Каце кивнул и расслабился в кресле. Рауль стер ему память. Глаза дилера стали пустыми, в них было только одно желание – выполнить программу, заложенную в сознание. Ему надо было добраться до дома и лечь спать. После этого программа самоустранится. Каце ушел. Остались только Натан и Рауль. - Ну что ж, Ино. Мне было приятно с вами работать. - Взаимно, господин нейрокорректор. Надеюсь, завтра мы не окажемся врагами? Рауль улыбнулся. - Вы готовы? - Да. Через десять минут Рауль остался один. У него было еще сорок минут, чтобы покинуть Амои. И ему оставалось только надеяться, что, несмотря на накладки, операция прошла успешно. И еще одно. Нужно было позаботиться о своем собственном разуме. Стереть память самому себе он не мог. Он бы заметил аномалию при первом же сканировании. Он мог только поставить блок. И уповать на то, что блок этот окажется достаточно надежным и незаметным, чтобы при необходимости обмануть самого опасного врага. Себя самого. Но это он сделает потом, на Даарсе. Сотрет себе память и подставит вместо нее искусно сработанную фальшивку. Он мог позволить себе оставить визитную карточку в своей собственной голове. Ведь естественные воспоминания носили метки того же создателя, что и поддельные. Рауль активировал взрывное устройство, находящееся под штабом, и покинул Роуг-лейн. Через десять минут не замеченный никем персональный шаттл покинул Амои. А через полчаса на Роуг-лейн прогремел взрыв. Рауль смотрел как разлетается на части старое здание, наблюдал за всполохами огня, за клубами черного дыма. Звука снова не было. Взрыв, вынесший полквартала, был совершенно бесшумным. У стены одного из зданий сидел человек. Рауль узнал его. Это был Ясон Минк. Он прислонился к ржавому металлическому покрытию стены, немного закинул голову назад и с явным интересом наблюдал за разрушением здания. Рауль подошел к другу, сел на землю рядом с ним. Немного подумав, положил голову ему на плечо. Ясон, странное дело, не стал протестовать, наоборот, обнял, стал легко гладить по голове. - Я не могу поверить, что решился на такое. - Ты многого о себе не знаешь, Ам. - Пожалуй. Ясон?.. - Да? - Я тосковал по тебе. Ясон тихо рассмеялся. - И поэтому растиражировал память обо мне в чужих головах? - Не понимаю. - Ты ведь не просто стер информацию о «синдроме Минка», ты утащил ее с собой. Спрятал ее у себя в сознании. И забыл об этом. А когда проводил сканирования сам того не замечая вливал часть этой информации в сознания сканируемых. Рауль задумался. - Да. Конечно. Это объясняет странное поведение, почти безумие, охватившее их. Господин нейрокорректор грустно улыбнулся. Ему вдруг все стало ясно. Одержимости подозреваемых – дело его рук, обычная ошибка. Следствия банальной небрежности и спешки. «Зараженные» страстью Ясона, они трансформировали ее в себе. У каждого из них твои чувства вылились во что-то свое, гипертрофировались. Доктор Хан мучился оттого, что не смог уберечь своего сына Гарри, не сумел помочь ему. Это была ответственность за дорогого человека. Когда-то Ясон тоже осознал, что ответственен за Рики, за человека, которого он приручил. Это было понимание, что он не просто получает удовольствие, играясь с забавной игрушкой. Ясон понял тогда, что отныне делит с ним судьбу, что при необходимости должен будет спуститься со своим возлюбленным на самое дно. И то чувство ответственности, что ранее было для доктора Хана вечным напоминанием, стало его палачом. Аарон Теви. Безумие, страсть, ослепляющее желание, жажда обладать – именно эти чувства захватили Главу Синдиката. И когда-то именно ими был охвачен его предшественник. И действительно, время от времени Теви действительно терял голову, не мог контролировать себя. Его безумие было гипертрофированным безумием Минка. В душе Лило Барта, возможно, было осознание того, что он делает нечто запретное. Рауль не заметил явного проявления этой одержимости, Лило слишком рано погиб. Андроид Раймо. Ревность, собственнические чувства. Наиболее темная, тяжелая часть любви Минка. Самое худшее, что было в блонди от машины, созданной Юпитер, и самое гнусное из его животного прошлого. Эти чувства, внедрившись в сознание андроида, были подобны вирусу, уничтожавшему его изнутри. Бэйзила мучила совесть. Это было запоздалое раскаяние, осознание того, что сознательно нанес вред дорогому человеку. И постоянное желание наказать себя, попытаться вымолить прощение. Рауль понял, откуда возникла та странная аллегория с огнем Дана-Бан. Натан Ино. Любовное бесстрашие, решимость, готовность идти до конца. Ради спасения своей любви Натан решился отказаться от всего, что ранее составляло его жизнь. В некотором смысле – он решился умереть, так же как когда-то это сделал Ясон. Как причудливо переплелись сознания. Рауль вздохнул. - А Каце? Он тоже был одержим твоей страстью? - Каце? Да, пожалуй. И ты и Каце. - И я тоже? - Разумеется. - Да, я помню… Набросился тогда на него. Но что это было? - Не знаю, Рауль. Это ты сам должен решить. Я ведь всего лишь проекция. Тень. - Я не хочу, чтобы ты умирал, Ясон. - Я уже умер, Рауль. - Но сейчас ты со мной. - Это не я, ты же знаешь. Рауль замолчал. Он сидел на земле, прижавшись к своему погибшему другу, чувствовал, как тот перебирает его волосы, и смотрел как горит Роуг-лейн. - Пора, Рауль. Тебе нужно возвращаться. - Я не хочу. - Так нужно. - Зачем. - Ты забыл? У тебя теперь есть за что побороться. Разве не так? Господин нейрокорректор поднялся. В висках что-то бешено заколотилось, стало душно. - Не упусти его, Рауль. Перед глазами заклубился красный туман, снова послышались крики Бэйзила. Потом темнота. Тишина.
Macavity: Глава 26. Окончательная коррекция. Невыносимая боль в висках. Рауль открыл глаза. Над ним ровным голубым светом сиял лабораторный купол. Господин нейрокорректор приподнялся в кресле и встретился с растерянными взглядами своих лаборантов. - Господин Ам, вы выбрались? Это удивительно… Он отвел взгляд и встретился глазами с Теви. Глава Синдиката был зол. - Ам, вы отдаете себе отчет в том, что сделали? Рауль отвернулся. Увидел доктора Хана. Тот обхватил голову руками и приговаривал: - Ах, мальчик, мальчик. Как же так… Каце. Каце лежал в своем кресле спокойно и улыбался ему. Снова раздался жесткий и холодный голос Теви: - Ам, вы намерены отвечать мне? Вы понимаете, что вас теперь ждет? Рауль усмехнулся, посмотрел в глаза Аарона и спокойно проговорил: - Да, Теви, я отдаю себе отчет в содеянном, я понимаю, что меня ждет. Не беспокойтесь. Через пару часов у вас будет новый Научный Советник и новый нейрокорректор. - Вы пойдете к Юпитер добровольно? - Конечно. Разве у меня есть выбор? Теви смерил господина нейрокорректора испепеляющим взглядом, отвернулся и процедил сквозь зубы: - Кто-нибудь. Снимите с меня эти провода. Выбравшись из кресла, он вышел из лаборатории. Рауль встал, прошел к пульту и долго задумчиво смотрел, как на мониторах мелькают, сменяя друг друга данные сканирования. Наконец, он обернулся к лаборанту и распорядился: - Винсент, пошлите запрос Юпитер. Мне нужна аудиенция. - Хорошо, господин нейрокорректор. Рауль видел, как доктор Хан, кряхтя, выбирается из кресла, отцепляет провода. Видел как Бэйзил, бледный и испуганный, смотрит на хозяина, ожидая его решения. - Доктор, пройдите в свой кабинет и не покидайте пока его. - Хорошо, господин Ам. - И захватите с собой моего фурнитура. За ним нужно присмотреть. Хан и Бэйзил ушли. Рауль посмотрел на рыжего дилера: - Каце. Пройдем за мной. В лабораторию вернулся Винсент. - Господин Ам. Юпитер ждет вас. - Хорошо, Винсент. Подготовьте отчет по последнему сканированию. Сколько вам понадобится времени? - Около двадцати минут. - Через двадцать минут я зайду за ним. Нейрокорректор вышел из лаборатории и направился к своему кабинету. Каце, немного помедлив, последовал за ним. Оказавшись у себя, Рауль сел в черное кожаное кресло, откинул голову назад и закрыл глаза. Он казался очень спокойным. Каце подошел к столу, оперся на него и задумчиво рассматривал лицо блонди. Рауль заговорил, не открывая глаз: - Слушай внимательно. У тебя есть около получаса, чтобы покинуть Амои. Уверен, ты найдешь способ сделать это. Мне не говори, я не должен знать. - Вы уверены, что я захочу бежать? - Прости, в данном случае меня мало интересует твое мнение. Я проиграл все, что мог. Я не хочу отдавать последнее, что у меня осталось. Рауль открыл глаза. Каце стоял совсем рядом с ним. Так близко, что стоило протянуть руку и можно было коснуться его пальцев. Но Рауль не решился. Рыжий дилер оказался смелее. Он шагнул вперед, склонился к блонди и впился в его губы поцелуем. Сколько он длился трудно сказать. Им показалось, что целую вечность, а часы на столе господина нейрокорректора утверждали, что всего несколько секунд. Наконец, Рауль оттолкнул от себя дилера, провел рукой по его щеке и тихо сказал: - Иди, Каце. Я распоряжусь, тебя выпустят. Но помни – у тебя есть только полчаса. Сделай так, как я прошу. Должны же мы в этой войне одержать хоть одну победу. Каце усмехнулся: - Разве это победа, блонди? - Иди, Каце. Он ушел. Рауль засек время, вышел в коридор, подошел к окну и стал рассматривать раскидывающуюся перед ним панораму залитой солнечным светом Танагуры. Отсюда, сверху, город казался собранным из множества кристаллов, связанных темной проволокой автострад, по которым машины летели с такой скоростью, что трудно было отличить их от поверхности дороги. Только бы Каце успел. Только бы ему удалось сбежать. Рауль закрыл глаза. Каце успеет. Конечно же он успеет, какие могут быть сомнения? Наверняка он уже на пути к какой-нибудь тайной взлетной площадке Сэсана. Он ловкий. Он справится. Прошло полчаса. Нужно было идти к Юпитер. Рауль поднялся на самый верхний этаж Башни и вошел в аудиенц-зал, залитый солнцем. Там он подключил планшет с данными последнего сканирования к коммуникационному порту, сел на диван и стал ждать. Долгая томительная тишина повисла в воздухе. Наконец у висков почувствовалось знакомое покалывание и в голове зазвучал тихий голос: - Я не думала, что это будешь ты, Рауль. Тишина. И снова голос: - Зачем? Объясни мне, зачем ты это сделал? Рауль вздохнул и начал рассказывать: - Я нейрокорректор. Я много лет занимался исследованиями психики элиты. Я как усердный садовник выкорчевывал, выпалывал из чужого сознания все проявления естественной эмоциональности, чувственности. Я стремился довести своих пациентов до совершенства. Но, странное дело… Я убирал из головы испытуемых все лишнее, и они сходили с ума. А однажды вы приказали сделать то же самое с Ясоном. И я бы сделал. Если бы он не успел раньше. Ясон выбрал другой выход. Сам того не зная, он выбрал смерть в огне тихому помешательству в моей стерильной лаборатории. Это безумие… Оно совсем не тяготило его. И он ушел. Ушел легко и весело. А вы придумали «синдром Минка». И приговорили всех нас к принудительной лоботомии. Я не знаю, как это назвать иначе. И вот тогда, в сотый раз перечитывая ваше распоряжение, я понял… В нас должно оставаться что-то несовершенное. Простые и естественные слабости, которые в итоге оборачиваются нашими самыми сильными сторонами. И даже если этого не происходит… В конце концов именно эти уязвимости и неправильности позволяют нам оставаться людьми. А не бездушными андроидами. Уровень моей эмоциональности снижен, но все равно он позволяет мне иногда замечать, что небо в зените становится по утрам изумрудно-зеленым, что воздух в закрытых отсеках Сэсана пахнет горячим металлом и что солнце, просвечивая сквозь кусты у здания полиции, оставляет на асфальте маленькие окружности. Я не хотел терять это. Я хотел сохранить то немногое, что осталось во мне от человека. Это все. Я стер все данные по «синдрому Минка». Юпитер молчала долго. Потом в одной из стен открылась дверь. В голове раздался печальный голос: - Пройди в мою лабораторию. Рауль повиновался. Посреди маленькой комнаты, обшитой белым пластиком стояло подобие нейрокоррекционного кресла. - Я внимательно выслушала тебя, мой мальчик. Я рада, что тебе удалось завершить это расследование. Я не сомневалась в твоих силах. Но ты запутался. Ты не желаешь совершенства? Что тебе в этой глупой человечности? Зачем ты так цепляешься за нее. Я совершила ошибку, позволив Тибо осуществить его безумный замысел. Он отступил от стандартной схемы психики блонди. Он создал Ясона. Элиту с низким коэффициентом интеллекта и высоким уровнем этой пресловутой человечности. Сначала мне показалось, что эксперимент оказался удачным. Никогда у Танагуры не было столь блестящего правителя. Я любила его. Ты же знаешь, как я его любила. Тем сложнее мне было признать, что путь, избранный Тибо, ведет в тупик. Я не буду создавать своих детей, чтобы они умирали молодыми. Я хочу, чтобы вы все жили долго и счастливо. И я сделаю вас счастливыми. Но ты устал. Я дам тебе отдых на несколько недель. Пока снова не соберу информацию о «синдроме Минка». А потом ты проснешься и сделаешь моих сыновей совершенными. Не бойся, ты ничего не вспомнишь. Я подарю тебе забвение. Рауль сел в кресло. Голос Юпитер начал затуманивать его сознание. Он чувствовал, как миллионы тонких спиц проникают в его мозг, как каждая его частичка раскрывается перед ней. Последним усилием воли господин нейрокорректор вызвал в памяти то главное, что он ни за что не хотел отдавать Юпитер. Он подумал о Каце. И загнал воспоминания о нем далеко-далеко, в глубины своего подсознания, туда, откуда это знание никогда не поднимется. Туда, где он сможет хранить его вечно. Когда Юпитер вошла в него, Рауль закричал. Это было похоже на взрыв. На его Дана-Бан. Который он встретил в полном одиночестве. - Господин нейрокорректор? Господин… Рауль открыл глаза. Над ним был белый потолок и неприятно-яркий круг больничной лампы. - Господин нейрокорректор, какая радость, что вы наконец проснулись. - Что со мной произошло? - Несчастный случай. Проводя сложное сканирование, вы потеряли управление и погрузились в кому. - Как давно я без сознания?? - Почти месяц. Рауль нахмурился. Так надолго он еще не отключался. Подобные происшествия происходили и раньше, но максимальный срок был четыре дня. - Есть какие-то побочные эффекты? - Да, похоже, вы лишились части воспоминаний, связанных с этим сканированием. Рауль сел в кровати. В глазах потемнело. - Осторожно, господин Ам. Не так резко. - Послушайте, господин… э-э-э-.. - Милл. Парис Милл. - Господин, Милл. Мне нужны все данные о неудачном нейросканировании, информация о событиях, произошедших за время моего отсутствия, отчеты о работе отдела за этот срок… И одежда. Мне нужна одежда. Парис Милл выполнил его приказания быстро и четко. Уже через полчаса господин нейрокорректор сидел в своем кабинете и знакомился с запрошенной информацией. Ход сканирования. Да. Он совершил ошибку. Довольно глупую. Обидно, что это выбило его из жизни на несколько недель. А могло и убить. Рауль отложил данные в сторону и принялся знакомиться с событиями, которые случились, пока он был без сознания. Самое важное – у Синдиката теперь новый Глава. Кайру Дана. Рауль поморщился. Он не любил Кайру. Прежний Глава Синдиката, Аарон Теви, погиб от выстрела наемного убийцы вскоре после того, как Рауль впал в кому. Также погиб при исполнении служебных обязанностей Глава мидасского отдела Департамента Безопасности Натан Ино. Рауль покачал головой и вызвал Миллса. - Пригласите ко мне Винсента. Миллс покачал головой. - Мне очень жаль, господин нейрокорректор, но господин Винсент погиб в автокатастрофе. Они с вашим фурнитуром ездили за некоторыми вещами, сразу после несчастного случая во время сканирования. Водитель не справился с управлением. Все погибли. Рауль нахмурился. - Могу я поговорить с доктором Ханом? - Поговорить, пожалуй, нет. А вот увидеть его можете. Доктор Хан уже неделю не встает с постели. За ним ухаживают лучшие врачи. Но шансов, что он поправится практически нет. - Где он? - В лучшей больнице Эоса. Я… - Простите, Миллс, мне некогда. Вызовите машину. - Хорошо, господин нейрокорректор. Через двадцать минут Рауль был в госпитале, сидел на мягком стуле у кровати умирающего старого федерала. - Здравствуйте, доктор. Глаза Роджера Хана потеплели, он попытался что-то сказать, но не смог. - Тихо, тихо. Вам не стоит так напрягаться, пытаться говорить. Я посижу с вами? Безмолвное согласие. И благодарность. Рауль долго сидел около доктора. А Хан в последний раз с печальной нежностью смотрел на блонди, преступного блонди, гордого и холодного. Того, кого он привык про себя называть сыном. Того, кто решился пойти против системы, чтобы сохранить право чувствовать. Вечером старый федерал умер. А через несколько дней стартовал проект «Совершенство». Вся элита Эоса была подвергнута щадящей коррекции, призванной значительно снизить уровень ее эмоциональности. Первое время разница в поведении была незаметна. Но спустя несколько месяцев все: послы, представители внешних корпораций, федералы, заметили, что элита Амои исчезла. Теперь они имели дело с машинами. Идеальными механизмами, придатками к Юпитер. Именно тогда Федерация решила перейти к решительным действиям. На Амои не осталось ничего, что стоило бы сохранить. Уникальный институт элиты был уничтожен. Новые, роботоподобные обитатели Эоса вызывали страх и брезгливость. Договариваться о чем-то с машинами не имело смысла. До окончания существования диктатуры Юпитер оставалось менее пяти лет.
Macavity: Эпилог. (ну не совсем же я зверь) Солнечный день на Ньюроме. Зеркальные стены отеля нестерпимо сияли, отражая небо, облака и соседние здания. Над нагретой поверхностью остановившегося у входа лимузина мелко дрожал воздух. Было тихо. Почти бесшумно дверца отползла в сторону, из автомобиля вышел высокий блондин в строгом сером френче и темных очках. Вьющиеся золотые волосы заблестели на солнце так, что толстый привратник у входа в отель вынужден был зажмуриться. Высокий блондин был никто иной как Рауль Ам, Глава Научного Центра Амои, прилетевший на Ньюрому для участия в научном симпозиуме, посвященном проблемам коррекции психики. Блонди что-то тихо сказал своему шоферу, тот кивнул, и лимузин бесшумно уехал. Площадка у отеля была практически безлюдной. Только привратник у входя, да две дамы прогуливающиеся неподалеку в белых летних платьях, да какой-то парень, расслабленно развалившийся на скамейке. Господин Ам снял очки, огляделся, после чего развернулся и направился к отелю, в свои апартаменты. Толстый привратник склонился в приветственном поклоне. Когда блонди скрылся за прозрачными дверями, парень, развалившийся на скамейке поднес левую руку ко рту и тихо произнес, пряча улыбку за длинной рыжей челкой: - Уолли. Объект в здании. Начинайте операцию.
Macavity: Ариель - приз за проницательность.
Orknea: Утаскивать к себе в процессе выкладки - неописуемое блаженство..ушла дочитывать
Ariel: Macavity Написано хорошо, но я ненавижу бестолковые неудачные проекты. И зачем было все мутить, если все померли?
Macavity: Ariel Так получилось. Предполагалось, что план почти идеален. Но в повествовании столько косяков, что я, пожалуй, и оправдываться не буду.
Ariel: Macavity Лучше бы они сговорились и Юпитер отключили бы:-) Зачем она им вообще нужна? Лишнее подтверждение того, что не надо обходится полумерами.
robin puck: Ariel в каноне тоже все померли ;) бестолковая неудачная затея господина минка, да? ;) Macavity очень здорово. почти идеально, и в этом вся и прелесть.
Liebe: Ariel План не удался только потому, что заговорщик оказался умнее себя самого. Но два главных персонажа остались в живых (разве что жалко, что их по ходу дела привычно изнасиловали) и даже как вроде сбежали. Вымерли только малосущественные Original Characters. И даже революция через пять лет лапами федералов намечается. Чем же не Happy End? Macavity Просто замечательно получилось. Обнять и плакать (светлыми слезами).
Orknea: Liebe пишет: Обнять и плакать (светлыми слезами). Присоединяюсь.. Кацхен жив!!! Он все разрулит, я в него верю! И кстати - разве это не первый фик, где изнасиловали и Кацхена и Раульку? Обычно кого-то одного, а здесь такой..букет.
Crayzy: Macavity, очень интересный фик. У Вас дар. Огромное спасибо.
Тихе: Маки, ты чудо! Повторяю еще раз! А теперь дело за ЭВАЗ!!! ЭЭЭЭВАЗ! Ау! Где ты?! *) Я жду, очень-очень жду! *) мурррр.
vivianne_undo: Macavity Маки, хатю. Просто хатю. (если это окончательный вариант...)
Страж: Macavity, просто отличный фик. А какой из него триллер бы получился...
talisman: *(пыжится)* А я все равно лучше всех прочих откомплиментила.-) Только почему продолжением детектива мне видится Зеркало-домино-негатив?
lazarus: Чудо какое... Вот только - что ж Катце с основательно откорректированным Раулем делать будет? В шахматы играть? Orknea: Не первый - был "Форс-мажор". talisman: Действительно - почему?
talisman: lazarus, потому что мы с тобой садюги и любим кровищу. А не как в японских ужастиках (нет, я не собираюсь плевать против ветра: ужастная музыка, жуткие кадры, кошмарные актеры - все на месте! НЕТ, я не юродствую! Это я по привычке!.. Я люблю японское кино вроде "Расемон"!), но мне, пжалста, как в "Восставшем из ада". И сразу все акценты на своих местах.-) *(хнычет)* Мне, пжалста, оптимистическую кровищу! И чтобы с продолжением рода! Извращенка я, нэ?
Тихе: talisman сходите на мясокомбинат. Там полно кровищи и все оптимистично - колбаски делают. *)
talisman: Тихе, ты мя не провоцируй.-) Я сразу скажу, ни разу не смотрела, чтобы "надрез по горлу-кровища-труп-обед". Но один раз пришлось-таки выбирать себе мясо на обед с крюков.-) Это было красиво. Это было на провинциальном рынке. Все приезжие выбирали себе свежее мясо на ужин или шашлык. И я тоже выбирала. 1. Калязин-2. Книжный закрыт по причине воскресного дня, товары на рынке в полтора раза дороже московских и примерно настолько же хуже. Купили в мясном ряду рынка парную телятину, совсем не такую красивую, как возят в Мск. Сохранять не умеют. Меня оч. заинтриговали и даже отвлекли от ипохондрии красивые мясные туши, развешанные на натуральных мясницких крюках по стенам. Половина убиенного теленка с ободранной шкурой – это красиво. Особенно долго я крутилась у двух прилавков: на одном была выставлена свиная морда (именно морда – черепушка по-за ушами отрублена) с выколотыми глазками и зубастой пастью. Стало любопытно – в декоративных целях вряд ли кто станет такую морду держать на провинциальном рынке, но кто же купит? Ее ж декоративно готовить надо. За вторым прилавком на крюке висела коровья голова, с ободранной кожей, но нетронутыми глазами и шелковистым носом. Сама не ожидала, что подобное зрелище может доставить эстетическое удовольствие.
lazarus: talisman: Нэ!!!
Донна Роза: Маки, что я говорила!
полная версия страницы