Форум
Сказочка на ночь 2. (С иллюстрацией Зайланы и Милки!)
Orknea: Автор : Orknea Рейтинг : Чует сердце, будет R Жанр : Сказка Пейринг: любимый Статус: В процессе. Посвящается: Зайлане, официальному иллюстратору и вдохновителю. Примечание от Музы: Писалось под песню Мельницы "Королевна".
Orknea: Что, внученька, хороши пирожки бабушкины? При чем здесь котята, а? Шутишь, значит, дразнишь бабушку. А вот шиш тебе, внученька, сказочку! Что нос повесила? Бабушка тоже пошутить любит. Слушай дальше... Как разбилось зеркало волшебное – не стало в городе Танна-Ург покоя, вороги все, что таились до этого, разом головы свои змеиные подняли…Стихла музыка на улицах нарядных, стали люди замки пудовые навешивать на двери, что прежде всегда открытыми оставались. А Королева в башне своей слезы лила горючие, о сыне любимом печалясь, никого в покои свои не пускала – затворницей сделалась. И поднялся меж Стражей тогда спор нешуточный. Говорят одни, – Не оправится уж Королева. Пора, добры молодцы, нам, сынам ее верным, взятьград под руку свою…В Керсе уж после заката оставаться честным людям страшно. Плачет Матушка наша, по царевичу убивается, вторит ей других матерей плач, детей малых с прогулок не дождавшихся. Им ответствовали, – Не может быть в граде Танна-Ург правителя другого, в обход Королевы нашей. Долг наш, как сынов почтительных, в горе ее утешить. Зеркало же Волшебное починить надобно… Лишь Руллам молчал. Глаза на лице бледном огнями болотными казались. Вот кинули клич по городу – съехались мастера ото всех концов. Грамотами трясут своими, бороды чешут, а сделать ничего не могут. Не дается Зеркало Волшебное, хоть тресни. Один, в сюртучке заморском, свитки хитрые развернул, на зеркало посмотрел, языком поцокал, да и говорит по-мудреному: Я, - говорит,- Мон Шер, есть глобальный спецьялист по диковинам и всяческим дуралекс сед лекс артефактам. И ответственно, - говорит, - имею честь заявить, что омниа меа мекум порте знаю способ к починке вашего дум спиро сперо зеркальца. Притихли мастера, сединой убеленные, а ну, как и правда, знает. - Способ этот, - говорит тот с улыбочкой пакостной, - прост ауреа медиокритас, как все гениальное. Требуется, - говорит,- осколки собрать, да и пер аспера ад астра окропить кровью юноши невинного. Зашумели мастера, непотребство услышав эдакое, зашумели, да и замолчали разом. Каждый про себя подумал малой кровью от большой беды откупиться, коли способа нет иного! Не понравилась А-цеку тишина эта липкая - после тишины такой люди добрые спорить, кого в жертву назначать, обыкновение имеют. Пригляделся он к гостю заморскому. А тени то у того и нет! Мигом смекнул А-цек, кто к ним под личиной мастера явился. Улыбнулся он гостю ласково, да и кольнул, будто невзначай, иголочкой серебряной. Зашипел гость, оскалился, рассыпался нетопырями черными. Нетопыри те в окно повылетали, к Замку Черному понеслись. Оглядел А-цек мастеров насмешливо, молвил тихо им, - А идите вы, мастера умелые, по домам, жен обрадуйте. Закричали те, кто, мол, ты таков, чтобы нам мастерам приказывать. Да слова у них в глотках застряли, как увидели они Стража Руллама. Не сказал ни слова Руллам, только взгляд полоснул молоньей зеленой. Разошлись мастера тихонько, инструмент позабыв на лавках
Orknea: Поклонился А-цек почтительно. - Дозволь,- говорит, - Страж доблестный, слово молвить. Не ответил ему Руллам, посмотрел лишь в глаза ему пристально. Так молчали они, взглядом меряясь, с янтарем изумруд перемешивая. - Говори, - молвил Страж, такой дерзости подивившись. - То не зеркало разбито, - отвечает А-цек, - Королевы Доброй сердце осколками рассыпалось, и покуда печалится Королева, будет Зеркало слепо, как колодец безводный. Усмехнулся Руллам, полыни горше. - Неужели, - говорит, - слуга разумный, мыслишь ты, я не знаю о том? Говорит А-цек - Знаю способ я Королеву утешить, горю ее помочь, дозволь лишь увидеть ее, в покоях с ней побеседовать. Взметнулись брови Стража, да и сошлись гневно. - Али ты, слуга негодный, шутить со мной вздумал? Али ты волосом рыж, да сердцем черен? Ты иди-ка отсюда подобру-поздорову, а то ведь прихлопну ненароком, не обрадуешься. Сказав это, пошел Руллам прочь. Только голос его у порога окликнул, и была в нем алмаза твердость. - Что я рыж, то от матушки память. И пускай не чета бронза золоту, только я никогда не наушничал и в грязи не марал заветное. Услыхал Руллам упрек справедливый, закипела в нем кровь молодецкая. В два шага подскочил он к А-цеку, да рукой ухватил за горло. Стиснул пальцы стальные Руллам, замолчал чтоб язык негодного. Захрипел А-цек, извернулся, хоть полвздоха вздохнуть пытаясь. Прошептал он тогда из последних сил - Ты дозволь мне, Страж, хоть к двери подойти, а потом по стене размазывай. Ох, взъярился Руллам, прямо за волосы потащил он А-цека к покоям. На пороге бросил с размаху его, только скрипнул порог, жалуясь. Поднялся А-цек, отряхнулся. Про себя костям целым обрадовался. Постучался он в двери тихонечко,а те взяли, и отворились. Не поверил Руллам глазам своим - словно званый гость, пошел слуга к Королеве в покои тихие. Час он, два под дверьми промаялся. Даже дернул слегка за ручку… Из покоев А-цек появился – ни кровинки в лице - качается. И не держат его уж ноженьки, только губы в улыбке кривяться. Только слышит Руллам из-за двери голос Матушки своей ласковый. Как на крыльях он полетел туда, позабыв про слугу негодного. А А-цек ругнулся по черному, да и сполз себе тихо по стеночке.
Crayzy: Что-то будет...
ehwaz: Orknea пишет: А А-цек ругнулся по черному, да и сполз себе тихо по стеночке. Гы! - одно слово.
Ariel: Orknea Ах, когда же продолжение? :-)
Orknea: Ariel Поздней-поздней ночью, я едва набирать успеваю ehwaz Одним словом не оттелаешься... Crayzy Как там в народных сказках..."Или гой-еси, добрый молодец, или *** соси, красна девица" Много чего будет, и Йаг в том числ.
ehwaz: То есть. я так понимаю, ты в курсе, как на современный русский переводится "гой-еси"?
Лизея: нетерпеливо тарабанит коготками по столу Ну скоро уже?
Orknea: Королевы Доброй взгляд печален был, да светилась надежды искорка. Вот припал Руллам к рученьке белой - словно лед она стала у матушки. И дрожал голосок серебряный, ручейком бежал с переливами. - Говорят здоров, жив мой сын Ясмин. Унесло его в страны заморские. И далеко сейчас где-то сокол ясный мой , да трудна до него дороженька... У Руллама враз сердце стиснуло, да забилось еще пуще прежнего. На колени упал перед матушкой, на одном промолвив дыхании. - Прикажи ты мне, Стражу верному, разыскать-найти царевича. Был Ясмин всегда старшим братом мне, как тебе он был сыном любимым. Улыбнулась тогда Королева ему, и сказала целуя ласково. - Что ж, иди скорей, да в подмогу возьми ты слугу того, сердцем храброго. На мой лик смотреть - тяжкий груз для всех, кроме Стражей, а он все выдюжил. Вот вернулся Руллам из покоев Королевы Доброй, глядь, А-цек сомлел совсем. Еле-еле дыханье теплится, а на шее синим - отметины. Устыдился Руллам, подхватил его на руки, влил вина глоток целебного. Как очнулся А-цек, ухмыльнулся в лицо Стражу гордому, вымолвил тихо. - Я тебе, чай, не красна девица, на руках-то таскать замаешься. Чуть стерпел Руллам дерзость эту, зачесались кулаки молодецкие. Да сдержал он себя, без затрещины, честь-по чести слуге ответил. - Без задержки, без отлагательства, отправляться нам в путь дальний велено и сыскать поскорей царевича. А куда идти мне не ведомо. - Недалече идти, да уж лучше б я на другой край света наведался. - так сказал А-цек и добавил потом, - В Замок Черный идти нам надобно...
Zaylana Kii: Интересно-интересно... В Черный Замок, значит. Вдвоем... На ночь глядя... И Руллам, настроенный заради Прекрасной Королевы ни живота ни... всего остального не пожалеть...
Orknea: Zaylana Kii Мне нравится ход твоих мыслей...
ehwaz: Orknea пишет: зачесались кулаки молодецкие. Какой, однако, Раулька... темпераментный! :)
Orknea: ehwaz Но ведь сдержался...
Zaylana Kii: Orknea , такими темпами долго ему не продержаться. Уже вон на руках таскает
Orknea: Zaylana Kii Ну это ж мой ЛЮБИМЫЙ пейринг
Sataniele: Вах, какая сказка! А дальше? =))))
Orknea: Sataniele пишецца ( душат мое творчество - работой заваливают)
Iren: Orknea пишет: Ну это ж мой ЛЮБИМЫЙ пейринг И мой! Orknea, я с нетерпением жду.
Crayzy: Iren пишет: душат мое творчество - работой заваливают УУУУУУУУУжас! А проду все равно давай! (Шепотом про себя: «Чья бы корова мычала, да?»)
vivianne_undo: Требую продолжения банкета.
Orknea: Вот вернулся Руллам из покоев Королевы Доброй, глядь, А-цек сомлел совсем. Еле-еле дыханье теплится, а на шее синим - отметины. Устыдился Руллам, подхватил его на руки, влил вина глоток целебного. Как очнулся А-цек, ухмыльнулся в лицо Стражу гордому, вымолвил тихо. - Я тебе, чай, не красна девица, на руках-то таскать замаешься. Чуть стерпел Руллам дерзость эту, зачесались кулаки молодецкие. Да сдержал он себя, без затрещины, честь-по чести слуге ответил. - Без задержки, без отлагательства, отправляться нам в путь дальний велено и сыскать поскорей царевича. А куда идти - мне не ведомо. - Недалече идти, да уж лучше б я на другой край света наведался. - так сказал А-цек и добавил потом, - В Замок Черный идти нам надобно... Вот пошли они к Замку Черному, ни вина не взяв, ни провизии. Только лук тугой у Руллама, у А-цека кинжал был вострый. И того не знал Руллам, не ведал, что запрятал слуга хитроумный Зеркала Волшебного осколок… Вот уж Черный Замок высится перед ними. Распахнулись двери дубовые, на пороге стоит гость тот самый, в кафтане заморском. Поджидает их, ухмыляется. Голосом говорит елейным. - Рад вас видеть я у ворот моих моритури те салютант. А зовут меня князем Азэлхом. А как вас, добры молодцы, звать-величать прикажете? Уж хотел свое имя Руллам назвать, да А-цек за рукав его дернул. - Что тебе до имен, до прозваний, князь, мы не в гости к тебе пожаловали. Ты веди нас в хоромы-палаты свои, не спеша, мы там и столкуемся. Улыбнулся Князь шире прежнего, показал оскал белоснежный - не у каждого зверя лютого такой увидешь. - Я гостей к себе зазывать люблю, да назад что-то никто не просится. Заходите, добры молодцы, подивитесь красотам здешним, - так сказал он им и рукой махнул, дверь за ними и затворилась. Вот идут они по залам темным, по коридорам длинным. Из-за стен все крики да стоны слышатся. Паутина по углам кружевом вьется. Спустился на плечо к А-цеку паук черный, телом мохнатый. Хотел его было смахнуть А-цек, тут паук и говорит голосом человеческим. - Не гони меня, добрый молодец, пригожусь я тебе , сослужу службу верную. А за это ты меня вынеси на зеленую травку, на солнышко ясное. Горьким пленником меня держит Князь, отобрал он у меня облик человеческий, сделал тварью пакостной. Призадумался А-цек – пустил незаметно паука в рукав широкий. Оглянулся Князь, шорох легкий услыхав, да не приметил ничего. Вот ведет он гостей к столу накрытому, черным бархатом застеленному. - Что вам, гости дорогие , вина али явств каких? Меа кульпа меа максима кульпа не ждал никого я, чем богаты уж тем и балуем. Смотрит Руллам а на блюде то не лебедь запеченый - голова человеческая, а в бокалах не вино плещеться - кровушка алая - Не пировать пришли мы к тебе, - говорит А-цек, на стол не глядючи, - Дело есть до тебя. Прослышали мы, есть у тебя клубочек черный. Чье клубочку имя назовешь - к тому и покатится. Ты клубочек этот запродай нам, Князь Азэлх, за ценой не постоим мы. Рассмеялся Князь, словами теми позабавленный. - Много скрыто в сундуках моих, может, и клубочек сыщется...А только скучно мне, добры молодцы, имен не называющие. Вы потешьте мне душеньку - сыграйте со мной, в свою очередь каждый. Коли выиграете - отдам клубочек, а коли нет, отдадите цену мной назначенную. Ничего не оставалось А-цеку с Рулламом, кивнули оба согласно, с Князем силушкой решили померяться. - Я, - говорит Князь, - С тобой Страж первым играть желаю. Хлопнул он в ладоши - появилась на столе доска резная. Признал Руллам игру заморскую сех-метом называемую. Признал да и порадовался про себя - был он в той игре мастером известным. Вот сели они, фигурки выточенные искусно расставили - никогда Руллам таких не видывал, до того хороши были . Тут А-цек и спрашивает у Князя - Какую, князь, за проигрыш цену запросишь? Усмехнулся князь, глазами дикими в А-цека вперившись. - А ценой ты и будешь, слуга. Уж больно ты, - говорит, - иголками колоться мастер. Есть у меня комнатка заветная, кого ни приглашу туда, поют словно птицы певчие, пока, -говорит, - языки себе не пооткусывают. Самое место тебе там. Услышав это, посмотрел на слугу Руллам, а ну как испугается наглец рыжий цены такой непомерной. Не дрогнул А-цек, лишь плечами повел. Говорит Князю насмешливо. - Ты бы шубу лисью до поры не примерял, как бы, - говорит, - сам ты, Князь,без хвоста не остался. Ничего ему Князь не ответил, лишь глазами сверкнул неласково. Сели они играть с Рулламом. Смотрит Страж, ожили фигурки резные, воинами да рыцарями сделались. Не фигурки на доске стоят - два войска. А князь Азэлх и говорит. - Пришли как-то под стены мои два брата, с немалой дружиной каждый. Играла в них кровь молодая, битвы им ярой надобно было, не стал я молодцев печалить - вволю теперь они бьются промеж собой, меня, старика, тешат. Побледнел Руллам, дрогнули пальцы его. Душами людскими легко ли играть. Приметил Князь замешательство его, засмеялся, захохотал, душегуб проклятый. - Так и быть, - говорит, - подарю я тебе,Страж доску эту со всеми фигурками, коли обставишь меня. Хочешь - играй ими, хочешь - по домам распускай, надоели мне они за триста лет - бери, не жалко. Принялись они за игру. Видит Руллам не жалеет фигур своих Князь, радостно ему, коли срубит пехотинца рыцарь конный. Тонкий крик над доской стоит - не фигурки, люди безвинные умирают там. Да только не видит Князь Азэлх, кровью чужой упивающийся, дальше носа своего крючковатого. Призадумался Руллам. Сех-мет игра не простая, да только в два хода закончить ее можно, ежели умеючи. Поманил он Князя добычей легкой, да и поставил рыцаря у шатра королевского. Сех-ум-мет. Конец игре, значит. Пожевал Князь губами тонкими. - Спору нет, - говорит, - красиво обошел ты меня, Страж многомудрый. Такому мастеру приграть даже в удовольствие. Потешил ты душеньку мою, за слугой теперь твоим очередь. Поклонился А-цек почтительно, дух переведя незаметно. - Какую, - говорит, - Князь,ты забаву выбрать изволишь. Да за проигрыш цену назначь - не забудь. Опрокинул Князь три бокала на стол одинаковых, да из рукава клубочек достал черный. - Не пристало, - говорит, - со слугой в игры благородные играть. Спрячу я под бокал клубочек, да бокалы и перекручу. Угадаешь хоть раз - отдам клубочек, а нет... Замолчал тут Князь, цену обдумывая, зажмурился как кот сметану унюхавший, да и говорит. - А за каждую твою, слуга, ошибку, попрошу я безделицу сущую - поцелуй Стража жаркий, а все три раза ошибешься - останется у меня на всю ночь Страж собою прекрасный. Хотел было Руллам возразить Князю гневно, да вспомнил, как слуга негодный животом рисковал своим. - Будь, -говорит он, - Князь, по твоему.
Orknea: Положил Князь под бокал клубочек черный, завертел, бокалы передвигая ловко- не уследишь. Мастерства такого даже А-цеку, с людом торговым дело имевшему, видеть не доводилось. Вот стоят три бокала, а под которым клубочек - неведомо. Ткнул А-цек в средний, на удачу понадеявшись Ухмыльнулся Князь, поднял бокал - пусто под ним. Ошибся А-цек. Развел Князь руками. - Плати, - говорит, - должок, Страж, за слугу своего нерадивого. Делать нечего. Ожог Руллам слугу взглядом яростным да и склонил головушку гордую - приник устами к губам Князя. Холодными они оказались как кольца змеиные. Хотел было Руллам отпрянуть, да ухватил Князь его за волосы золотые, поцелуй насильно продлевая. - Горяч, - говорит, паскудник, - горяч ты, Страж мой прекрасный, слаще меда уста твои - не оторваться. Вот второй раз завертел он бокалы. И снова ошибся А-цек, заплутала где-то удача его. И второй раз пришлось Рулламу Князя Азэлха целовать - словно крапивой старой губы нежные ошпарило. Разрумянился Князь, зашептал шепотом жарким. - Ты иди, Страж прекрасный, на ложе мое доброй волею, не стану я бокалы третий раз вертеть, отдам тебе клубочек под утро, да вдобавок дорогих даров прибавлю из сокровищницы моей... Взметнулось все в душе Руллама, заволокло ему очи яростью алой. Чуть сдержал он себя, чтоб на Князя волком лютым не броситься. Тут А-цек и говорит. - Прежде времени, Князь, роток свой разеваешь, потянуло вишь гнильцой по залу-то. Али боишься, что выиграю я, да останешься ты с носом в чертогах своих пыльных. Вызверился Князь Азэлх на слова те дерзостные. - Что ж, - говорит, - хотел я полюбовно решить, да добыча моя и так от меня не ускользнет, ты,слуга, сам тому и виновником будешь, и свидетелем. Пуще прежнего завертел Князь бокалы, тенями быстрыми замелькали они в руках его. В третий раз А-цек на удачу неверную понадеялся. Побледнел Страж Руллам - лицом со снегом белым сравнялся. Укусил тут А-цека паук, что в рукаве у него прятался. Дернулась от боли рука слуги, на другой,против выбора, бокал указывая. Замерло сердце у А-цека. Заледенел Страж лицом. Поднял Князь бокал неторопливо, зубы скаля заранее. Глядь - лежит себе клубочек черный. Смахнул Князь от злости бокалы на пол, изорвал когтями скатерть бархатную, стол опрокинул да ногами затопал. - Убирайтесь, - кричит, - гости дорогие, подобру-поздорову пока не передумал я. Да забудьте дорогу в замок мой, но помилую вас, коли еще явитесь. Взял А-цек клубочек черный да доску с игрой колдовской, вышли они с Рулламом прочь из Замка Черного. В замок то они по весне ранней зашли,а уж осень на дворе - листья с деревьев, чертовка, ободрать все успела. Умел Замок Черный время вертеть, закручивать.
Orknea: Посадил А-цек паука мохнатого на ладонь, поблагодарил за службу верную. Ударился тут паук о землю-матушку, обернулся соколом быстрокрылым. - Не могу я пока,- говорит, человеком стать - искупить вину мне тяжкую надобно. Коли нужно будет, зови меня, прилечу к тебе хоть на света край самый. Поднялся тут он в небо, перо из крыла выронив. Прямо в руку А-цеку опустилось перышко легкое. Раскрыл Руллам доску резную, на травушку мягкую фигурки высыпал. Встали перед ним воины один другого краше, поклонились до земли ему. - Дозволь, - говорят, - Страж храбрый нести нам службу в граде Танна-Ург, от бед его оберегая. В неоплатном долгу мы перед тобой. Долго потом в граде дивились, откуда явились к ним воины умелые, мастерством своим всех затмевавшие... Хотел было Руллам клубочек черный взять, да А-цек руку за спину спрятал. - Нет нужды, - говорит, - тебе,Страж гордый, о пакость такую руки свои белые марать. Прошептал что-то А-цек клубочку, оземь бросил - тот и покатился, путь указывая. Вот они идут день.Два. Неделю. Прикатился клубочек прямо к лесу дремучему. Стоят деревья, высоко ветвями сплелись - неба синего не видно. Воет зверье в лесу дикое. Побледнел А-цек, покачнулся, да на руку оперся Рулламову. Не по нраву это Стражу пришлось. - Али ты, слуга скудоумный, зверья лесного испугался, - вопрошает он грозно, - Али ты кинжал свой украшением ненужным носишь? Ничего ему А-цек не ответил, только боль в глазах притаилась. Вот идут они вслед за клубочком. Все темней лес вокруг становится. Пришло время им на ночлег останавливаться. Развели они костер жаркий, стали по очереди друг-друга сон охранять. Видит Руллам - неспокойно спит А-цек, мечется во сне, стонет сквозь зубы жалобно. Липнут от пота холодного змейками темными к вискам волосы. Растолкал его Страж, да сказал неласково, - Уж не знаю, слуга трусливый, до какого возраста тебе мамка простыни подмоченные меняла, да только твоя очередь огонь охранять настала. Если что - ручеек близко, портки, чай простирнуть успеешь. Сказал такое, лег на землю, отвернувшись, да и заснул сном молодецким. До утра А-цек глаз не сомкнул, все смотрел на пламя пляшущее, да руку себе баюкал. Так три ночи прошло. А на третье утро проснулся Страж, глядь, вместо слуги лежит у костра рысь дикая. Когти острые, шкура пятнистая, на ушах кисточки рыжие. Натянул Руллам лук тугой - зверя бить лютого. И едва уж стрелу не пустил, как проснулась вдруг рысь, прыгнула на лапы мягко, да и говорит человеческим голосом. - Не стреляй в меня, гордый Страж Руллам. Не зверь я дикий - слуга верный. Отравило мне кровь колдовство Князя черное - хорошо не пауком мохнатым очнуться пришлось. А котом лесным я полезней даже буду - дичь принесу, зверя учую любого. Опустил лук Руллам, про себя грубости своей прежней устыдившись.
Orknea: Так и пошли они по лесу дальше - Страж высокий и зверь лесной. На двоих одну дичь делят, у костра одного спят по очереди. Раз ушел под вечер кот лесной на охоту, да и пропал, не вернулся. Уж к тому времени снег первый ветви укутал. Позвал кота Руллам раз, другой. Делать нечего - пошел искать. Идет по тропинке звериной, следы как книгу читает - здесь бежал кот лесной, добычу нес. Заприметил Руллам на сучке остром шерсти рыжей клочок малый. Долго шел он, вдруг хрустнуло под ногами. Еле-еле у спел Руллам от края ямы ловчей отступить. Смотрит - лежит на дне кот лесной, бок пятнистый кровью испачкан. Распахнулись очи золотистые, смертной мукой полные. Первый раз приметил Страж гордый, что остались глаза прежними у А-цека, котом лесным ставшего. Человеческими. Думал Руллам веток нарубить, лестницу сплести - зашумели деревья грозно, вытянули из земли корни узловатые - и листика сорвать не позволили. Думал он травы нарвать, да веревку свить - ощерилась травушка зеленая колючками - не подступишься. Снял тогда он с себя одежду шелковую, разрезал на полоски узкие, связал узлом их накрепко. Да только глубока яма ловчая - не достает веревка шелковая. Еще столько же длины ей надобно. Что ж,не зря Королева Добрая сыновей своих столь многомудрыми сделала. Взял Руллам кинжал острый, отхватил себе волосы золотые под корень - хороша веревочка получилась, в самый раз до дна ямы хватило. Спустился вниз Руллам по одежде да волосам своим, на плечо взвалил кота лесного бережно, да наверх и вынес. Шелком раны перевязал, да себе только срам прикрыть осталось. Вот уж ночь на дворе, ударил мороз лютый, закружилась метель злая. Не дает ветер огонь развести. Негде укрыться Стражу со зверем диким. В корнях древа старого от непогоды они спрятались. И всего-то тепла у них на двоих было - у человека к зверю прижаться, у зверя - к человеку. Мягок был мех рысий, да только брала свое метель злая, самой смерти сестра меньшая. Стал им сон последний веки смеживать. Падал снег белый на ресницы длинные, на кисточки рыжие...
Orknea: Вот и сказочке конец
Iren: Orknea пишет: Вот и сказочке конец Только попробуй Orknea пишет: Не могу я пока,- говорит, человеком стать - искупить вину мне тяжкую надобно Йаг??? Orknea пишет: а все три раза ошибешься - останется у меня на всю ночь Страж Я в этот момент не знала, чего мне больше хочется, выигрыша или проигрыша (вот такая я манямбщица ) Orknea пишет: отхватил себе волосы золотые под корень Я хочу это видеть... Orknea, твои сказки - прелесть. Я теперь знаю, что сестре дать почитать, когда она ко мне приедет.
Crayzy: Orknea пишет: Вот и сказочке конец Iren пишет: Только попробуй Вот, вот! На то она и сказка, что б с хорошим концом. И где Ясон? И где большая любовь? Orknea пишет: Стал им сон последний веки смеживать. Падал снег белый на ресницы длинные, на кисточки рыжие... Ничего себе конец!?
Orknea: Iren пишет: Я хочу это видеть... Рисунок в работе... Crayzy пишет: Я в этот момент не знала, чего мне больше хочется, выигрыша или проигрыша (вот такая я манямбщица ) Я, представь себе, тоже не знала, но решила, что с него и поцелуев хватит. Crayzy пишет: Ничего себе конец!? Долой хэппи-энды, даешь реализьм и правду жизни!
Iren: Orknea пишет: даешь реализьм и правду жизни Ну уж нет. Давай хэппи-энд
Zaylana Kii: Orknea , не могла ты нас так просто кинуть! Ну как можно было? Скажи что пошутила!!
Orknea: Zaylana Kii говорю : ПОШУТИЛА
Crayzy: Orknea пишет: Долой хэппи-энды, даешь реализьм и правду жизни! Нет!!!! Только не это!!!! Автор садист! Хочу хэппи энд!!!!
Orknea: Crayzy пишет: Автор садист! Автор не садист. Автор - благородный мститель
vivianne_undo: Утащила читать.
Orknea: Объезжал в ту пору владения свои лесные воевода местный. Звенит под поковами земля мерзлая, сверкают снежинки в смоляных кудрях всадника стройного. Вдруг садится на рукав ему сокол быстрокрылый. Что, думает воевода, за диво такое. Птица дикая сама к человеку льнет. А сокол рукав узорчатый когтями рвет острыми, клекотом будто зовет куда-то. Взмыл он в небо, закружил над всадником, за мной, мол, следуй. Дай, думает воевода, посмотрю, куда сокол зовет быстрокрылый. Вот летит сокол, всадник за ним поспешает. Подлетел к дереву старому сокол, сел на ветку, закричал жалобно. Смотрит воевода, глазам не верит своим. Лежит меж корней древесных молодец - лицом бел, телом пригож. Из одежды - лоскутки лишь на бедрах шелковые. И лежит с ним рядом зверь дикий, кот лесной. Заложил воевода стрелку на тетиву тугую - зверя бить лютого. Прицелился. Взметнулся тут кот лесной, зашипел яростно, клыки показав острые. Прянул прочь - только кисточки мелькнули рыжие. Спешился с коня воевода, приник к груди белой, тишину мертвую услышать страшась. Услыхал сердца стук - тише капли весенней. Подхватил он молодца прекрасного на руки. Закутал в плащ тяжелый, да и понесся во весь опор в терем свой. Не стал воевода дожидаться, пока ворота откроют дубовые - одним махом на коне через забор высокий перескочил. Кликнул он лекарей умелых. - Коли очнется, - говорит, - молодец ясный, отсыплю по мешку золота каждому, а нет - прикажу вас на конюшне сечь плетьми до смерти. Три дня и три ночи не смыкали лекари глаз. Все травы, все наговоры свои в ход пустили. Дрогнули наконец ресницы стрельчатые, расцвел румянец на щеках запавших. Не забытье смертное уж веки сковывает, а сон легкий, телу приятный. Отсыпал воевода, как обещано было, по мешку золота лекарю каждому. Сам у изголовья сел, руки молодца из своей не выпуская. Пробудился по утру молодец ясный. Глаза распахнул беспамятные - обронил в те омуты зеленые воевода храбрый сердце свое. - Кто ты, - спрашивает, - добрый молодец? Как в лесу зимнем без одежи оказался справной? Поднялся молодец на подушках высоких, обвел горницу взглядом ищущим, да и упал без сил назад в перины мягкие. Думал имя он свое назвать - не идет имя с губ. В зеркало посмотрелся - лицо чужим показалось. Не смогла метель злая жизни лишить - разметала взамен память листьями палыми. Вот месяц, другой проходит. Окреп молодец ясный, поднялся с постели. Подарил ему воевода на радостях коня белого с уздечкой золотою. Но ни слова не молвил ему молодец ясный, улыбнулся лишь робко, да от улыбки той голова у воеводы хмельной, как после вина, сделалась.
Iren: Orknea пишет: Не стал воевода дожидаться, пока ворота откроют дубовые - одним махом на коне через забор высокий перескочил Orknea пишет: Сам у изголовья сел, руки молодца из своей не выпуская. Orknea пишет: от улыбки той голова у воеводы хмельной, как после вина, сделалась. Что-то знакомое. Что-то очень знакомое. А когда дальше?
vivianne_undo:
Orknea: Iren пишет: Что-то знакомое. Что-то очень знакомое. Уже куча народа может обвинить меня в плагиате...
Orknea: vivianne_undo Чо это? Советник, вы ли это?
Iren: Orknea пишет: обвинить меня в плагиате Какой плагиат? Я про воеводу
полная версия страницы