Форум
Ai no Kusabi - NEXT...
Sizuna: Свершилось! Выставляю на суд критики первую пробу пера... Название: Ai no Kusabi - NEXT...(рабочее название) Рейтинг: R Пейринг: Иасон/Рики, Иасон/Рауль, Иасон/Катце, Иасон/ОМП. Бета: Musayfa. Предупреждение: ООС.
Ответов - 178, стр:
1 2 3 4 5 All
Sizuna: Пролог. Ужас и недоумение читались во взгляде Катце: - И ты просто оставил его там? Cжавшись под этим взглядом, ожидая удара – не меньше, Рики всё же попытался оправдаться: - Он сказал, чтобы я забирал Гая и уходил… но я возвращаюсь! Он знал, что Гай вне себя, он рисковал собой, спасая меня. Я не дам ему уйти одному! - Ты серьёзно? - Катце, нет времени на вопросы и ответы. Я должен вернуться к нему. Свой долг я могу заплатить только так. - Это - «Чёрная луна», с учётом специфики моего бизнеса держал на всякий случай. Если закуришь - получишь вечное успокоение, - Катце протягивал пачку сигарет. Он смотрел на монгрела, как смотрят на больного неизлечимой болезнью – с долей обречённого сочувствия и осознания невозможности помочь, разве только облегчить страдания. Рики, прижав к груди последний подарок теневого дилера, повернулся и быстро зашагал к подземелью, не давая себе ни малейшего шанса на раздумья. **** - Ты скучал в одиночестве? Думаю, ты захочешь с кем-нибудь поговорить. Если тебе надоест моя болтовня, скажи - я замолчу. Флиртовать не в моём стиле, но так, по крайней мере, я могу оказаться у твоих ног. Монгрел опустился рядом на раскалённый бетон, он не нуждался в ответе. Потом Рики вспомнил о милости Катце, достал из кармана куртки пачку сигарет. В ней оказались только две чёрные сигареты. - Будешь? Блонди понял, что он ему предлагает. - Пожалуй. Неплохо покурить в последний раз. С тобой. Вот он - этот миг. Я грезил о нём. Ради него я отрёкся от всего. От самого себя. От жизни в стерильной сверкающей клетке. Больше ничто и никто не стоит между нами. У Рики, по обыкновению, нашлась и зажигалка… Глубокий вдох – и с этой секунды яд змеёй вполз в лёгкие. Глаза в глаза - Рики затянулся от дымящейся сигареты Иасона. Это наш последний… глубокий поцелуй… Последний жест, последнее прикосновение, последний вздох - и всё перестанет иметь значение, кроме того, что ветер развеет их пепел по пустыне. Взгляд тёмно-карих глаз остановился на мертвенно-бледном лице, в котором не было ни боли, ни страха. Покой. Умиротворение. Смерть так похожа на сон. Уже скоро.
Sizuna: Иасон больше не чувствовал боли, глаза слипались, но кто-то тряс его за плечо, вырывая из липких объятий сна. - Господин Минк! Господин Минк! - Катце? Ты?… - Это не должно случиться, я вытащу вас отсюда! - Нет. Позаботься о Рики. - Господин... - Времени не осталось… - Господин Минк… - Я всё же… полагаюсь на тебя, Катце. **** Рики показался ему неимоверно тяжёлым. Он сейчас ненавидел этого монгрела, который отнял у него право спасти того, кто был ему дороже жизни. Руки оттягивало, спину ломило. Очень хотелось оглянуться, но Катце заставил себя не делать этого. Он знал, что должен беспрекословно, без эмоций выполнять приказы. **** Катце без сил опустился в кресло. Курить. Как хочется, курить… По привычке полез во внутренний карман плаща. Рука наткнулась только на потёртую подкладку. Пустой? Потребность завершить оборванное действие, заставила выдвинуть ящик стола. Такое механическое движение. Губы ощутили бумажный вкус фильтра. Зажигалка лежала там же, где всегда. Ещё одно усилие над собой, и язычок пламени затрепетал, на секунду спугнув полумрак. Судорожный вздох, и он вновь почувствовал лопатками жёсткую поверхность высокой спинки кресла. Затылок больно стукнулся о край. Так бывало, когда он не справлялся с эмоциями. Сейчас слёзы помимо воли душили горячей волной. Тогда… тогда так же струился дым его сигареты… Недоумение и гнев нахлынули на него… - Вы хотите, чтобы Рики работал на чёрном рынке? Трудно держать себя в рамках дозволенного? Лицо Иасона за голубой пеленой экрана видеофона - такое далёкое и недосягаемое. - Да. Он уже работал на тебя раньше, можешь ли ты использовать его опять? Ещё один шаг к краю пропасти. Прекрати! Неужели мало того, что ты уже сделал? Какой крови стоил тебе этот год свободы, подаренный ему тобой? Он знает? Нет. Он так ничего и не понял, щенок. - Да, могу. К тому же он был достаточно ловок. Его даже называли «Тёмный Рики». Почему бы и нет, если он вернулся… но… вы не шутите? Измучен. Истерзан. Бессонница затуманила твой взгляд. - Нет. Это серьёзно. Кажется, воздух Эоса не подходит монгрелу из трущоб. Он жалуется на то, что задыхается здесь. Не то тяжкий вздох, не то насмешка над собой. - Рики не по своей воле пришёл ко мне. Поэтому я хочу немного ослабить поводок. Если можешь, найди ему применение. «Не по своей воле»? «Задыхается»? «Применение»?! Этому зарвавшемуся слепцу? О, Юпитер, Эос ему не по вкусу? Да он хоть знает, где его место, дрань подзаборная? После того, как Гай не смог по достоинству оценить его «героический» поступок, его «акт самопожертвования», ему ничего не оставалось – только приползти к тебе, тем более что великодушно приглашали. Остановись, Иасон! Неужели ты не понимаешь, что всё напрасно? Понимаешь. Поэтому-то и отпускаешь, желая «ослабить поводок». Потому что любишь. Потому что нет больше сил смотреть и видеть затравленную пустоту в его глазах. Ничего кроме пустоты. - Рынок – всё равно, что обоюдоострый нож. Пойдут преувеличенные слухи, и распространятся они со скоростью пожара. Вас это не волнует? Спорить бесполезно… - Всё тайное когда-нибудь становится явным. Я не буду вмешиваться, пока ты за ним присматриваешь…. Дым щиплет глаза? - …и пока он не сорвётся с поводка?… Даже если вся эта ситуация с Рики делает вас подобным Ахиллесу? Холоден. Спокоен. Невозмутим. Как всегда. Даже на пути к пропасти. - Это лучше, чем душить его в Эосе. Будь ты проклята! - Ваше отношение к Рики… неужели это любовь? - Я всё же полагаюсь на тебя, Катце.… Экран внезапно ослеп. В пепельнице скукожился мёртвый окурок. Оглушила тишина и осознание тщетности усилий. Это не дым. Это слёзы. Спину невозможно держать прямо, затылок больно стукнулся о край спинки кресла. Чего ты ещё хочешь, Рики? Ты уже принизил блонди из Танагуры до уровня простых смертных, так чего ты хочешь сейчас, Рики?… …Так же дымится сигарета. Та же оглушающая тишина. Я выполнил вашу последнюю волю, господин Минк, - он выживет. Заботиться о твоих пэтах было моей обязанностью. Ты всегда можешь на меня положиться. Только теперь тебя нет. Сигарета повисла в углу рта. И никогда не будет, Иасон. Никогда…
Sizuna: Верю, надеюсь и где-то рядом уповаю, Что, светлый солнца луч опять найдёт Меня. Верю, надеюсь, и где-то рядом уповаю И в молитве я склонюсь покорно: «Не покидай меня, прошу, не покидай!» ИАСОH… …не почувствовал как кто-то поднял его и, взвалив на плечи, вынес из готового взорваться ада. Волосы трещали от пылающего жара, лёгкие горели огнём. Надо торопиться, через считанные секунды здесь всё взлетит на воздух. Высокий, ростом чуть ли не с Иасона, мужчина легко выпрямился и побежал в сторону горизонта, навстречу ревущему ветру. За его могучей спиной осталась не одна дюна, когда сзади раздался последний оглушительной силы взрыв. Взрывная волна докатилась и сюда, опрокинув человека лицом в песок. На небольшом переговорном устройстве, закреплённом на запястье, прозвучал сигнал вызова. - Тэджери, чёрт тебя подери! Миллион колючек тебе в бок! Что случилось? Почему не вышел на связь в назначенное время? Тэджери! Ты меня слышишь? Тэдж, отплёвываясь песком, нажал подбородком на кнопку ответа: вторую руку ему придавил, завалившись на бок, бесчувственный Иасон. - Слишком много вопросов, Арс! Прекрати ворчать и заходи на посадку, как всегда – на плато за Хребтом. В ответ послышалась нецензурная брань: - Ты хочешь сказать, что сделка не состоялась? Тэдж выплюнул последнюю порцию песка изо рта, но тот всё равно скрипел на зубах. - Заткнись, Арс! Делай, что тебе говорят! Всё, конец связи! Иасон, запрокинув голову, глухо застонал. Тэджери, не снимая перчатки, рукой убрал с обескровленного лица растрепавшуюся платиновую прядь. Надо же – Элита из Танагуры… Что же ты делал в таком Богом забытом месте? Белые губы беззвучно шептали чьё-то имя. Мужчина снова непринуждённо перевалил тело через плечо и, хотя тяжёлые ботинки по щиколотку проваливались в песок, лёгкой рысью продолжил свой путь в сторону горизонта. Там, на плато, должен был совершить посадку его второй пилот. **** Из кабины старой, потрёпанной двухместной, если не считать грузового отсека, «скорлупы», выпрыгнул молодой человек, подняв ногами облако пыли. Лицевой щиток пилотского шлема, щёлкнув, плавно ушёл вверх, обнажив молодое лицо с глазам цвета закалённой стали. - Тэджери, бешеную мышь тебе в штаны! Я отмахал такое расстояние ради того, чтобы подобрать эту мертвечину? Тот, к кому он обращался, устал и не мог больше держать Иасона на себе, пот крупным бисером блестел на лбу. - Не вопи, Арс. Помоги мне перенести его в кабину и тащи аптечку. Он и полпути не протянет, ты посмотри – он уже напоминает покойника… Арслан рывком стянул с головы шлем. Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, непослушная чёлка упала на глаза: - Я пилот, а не служба спасения! Ты мне лучше скажи, кто нам заплатит за холостой рейс? Ты представляешь последствия нашего пустопорожнего прибытия? Слетали не солоно хлебавши… Судя по всему, Тэджу надоело выслушивать эту тираду: - Послушай, бухгалтер ты наш… Ещё одно слово, и ты тоже будешь иметь такой же нездоровый вид! Юноша осёкся: - Ну ладно… ладно… В одно мгновенье он оказался в кабине: - Не понимаю я только одного, - продолжал ворчать он. – Ты думаешь, эта надменная ледяная глыба, именуемая Иасоном Минком, будет нам благодарна? Ведь это именно он - глава Синдиката, правящего Танагурой? - Да, это он, но я не собираюсь ждать от него благодарности. Я хочу рискнуть и поторговаться за его жизнь, пока она ещё чего-то стоит. Арс опешил: - Ты что, «Чёрной луны» накурился? С кем? Тэджери хитро сощурился: - Много будешь знать, скоро состаришься. Шевелись, парень. Постарайся, чтобы этот блонди остался жив. Содержимое аптечки тут же было перевёрнуто вверх дном. - Нашёл… Не прошло и минуты, как Иасон заметно порозовел. - Умница, мальчик! Только бы довезти, а там пусть мать–Юпитер молится за него в своих виртуальных снах. Заводи колымагу и в путь! **** Старую орбитальную станцию, уже давно отслужившую свой срок, Федеральное правительство, немного подумав, отдало на откуп контрабандистам. Мол, пусть эксплуатируют списанное в утиль оборудование, пока изношенная груда металла сама не рухнет с орбиты в океан. Как никак, эти ребята, хоть и не ладят с законом, но прибыль в теневую экономику приносят немалую. Поэтому станцию с искусственной гравитацией, кружащую вокруг второго спутника Амой, населяли парни, подобные Тэджу и Арсу. На неё стекались все, кто по какой-то причине не нашёл себе места на Амой или Даарсе. Именно упорным трудом и стараниями этих людей станция со странным названием «Цитадель» не только всё ещё держалась наплаву, но и представляла собой неприступную крепость для непрошенных гостей, точно соответствуя названию. Сюда Арслан и Тэджери доставили едва живого Иасона, найденного под развалинами Дана Бан. Медленно вращаясь вокруг оси, чем и достигалось искусственное притяжение, станция вошла в освещённую звездой зону. На «Цитадели» начинался изнуряющий, трёхсуточный день, который продолжится пока космическая крепость снова не уйдёт на теневую сторону. *** В эти минуты тьма в который раз расступилась, а бетонная стена всё рушилась и рушилась… Иасон, бросив Гая, рванулся назад. - Рики! Кто-то наклонился над ним: -Ш-ш-ш… Игла уверенно нашла вену, и по телу начало растекаться блаженное тепло. Вот оно проникло в каждую клетку, и боль растворилась в нём. Снова захотелось спать, но Иасон напряг все силы, стиснув зубы. - Не сопротивляйся, ты знаешь, что это бесполезно. Спи. Лицо казалось знакомым, но Иасон не мог вспомнить, кому оно принадлежит. - Вот упрямый мальчишка… Веки сами по себе опустились, и длинные верхние ресницы встретились с нижними. Узкая ладонь коснулась влажного лба: - Спи, Ясони. Слишком лёгкий путь ты избрал, но судьба распорядилась иначе. Надеюсь, мы ещё увидимся с тобой, когда ты вновь обретёшь стержень. А пока учись ходить. Ладонь легко соскользнула, задев бледную кожу щеки: - Теперь я не опасаюсь за твою жизнь и могу спокойно поручить тебя Её заботе. Тебе же предстоит борьба с тёмными призраками собственной души. Удачи, любимец Юпитер. Над Иасоном витал тонкий аромат морского бриза, тающий неумолимо - так высыхает роса с утреннего луга после восхода солнца. Трость старинной работы случайно оставлена у изголовья кровати, будто бы забытая хозяином, – сейчас он, вспомнив, вернётся. Редкостная вещь по нынешним временам и безумно дорогая. Сделана она из бамбука, с серебряной рукояткой в виде головы дракона и наконечником из того же благородного металла. Но за ней никто не вернется. Таинственный гость, посетивший «Цитадель» сразу после того, как местный доктор взял на себя ответственность за жизнь консула Амой, висевшую на волоске, исчез так же незаметно, как и появился. Лукавая улыбка расцвела на лице, рука в белой перчатке инстинктивно поправила узел шёлкового шейного платка: - Подарок главе Танагуры на долгую память о том, какой неустойчивой бывает земля под ногами. **** Когда-то в далёком детстве любимый сын Юпитер сидел над головоломкой, собирая в одно целое тысячу мелких осколков мозаики. Строгий, стройный узор рождался под пальцами. Преобразуя хаос в гармонию пытливым умом и терпением, маленький белокурый принц мог часами быть неподвижным в одном стремлении - создать совершенство формы, цвета. Так и теперь. Иасону вдруг пригрезился едва уловимый запах солёного ветра. Его заглушало что-то резкое и неприятное, бьющее в ноздри болезнью и смертью. Оно вызывало воспоминание о боли, бессилии и обречённости. Мир сжался в маленькое пространство, свободное от огня. Живая память поднимала затонувший корабль сознания из бездны забвения. Мозаика реальности сложилась сама собой – что-то пошло не так. Он должен был умереть: то, что перестаёт быть совершенством, не имеет права на дальнейшее существование. Но нет – жив. Веки затрепетали, поднимаясь, но его плотным коконом спеленал мрак. Осипший, прокуренный мужской голос над самым ухом успокоил: - Это чёрная повязка на глазах, господин Минк. Хотя дети Юпитер невосприимчивы к жёсткому излучению, так – на всякий случай. Сейчас я выключу лампу, и можете её снять. Рука зашелестела лёгким одеялом, выныривая из-под него.
Sizuna: Щурясь сквозь круглые стёкла очков, на него смотрели выцветшие от времени, всё понимающие уставшие глаза. Совершенно седая нечесаная шевелюра торчала в разные стороны. Старик был похож на отца теории относительности, жившей и поныне. Ни дать, ни взять – Альберт Эйнштейн. Впечатление портили отсутствие усов, в которых гений двадцатого века прятал свою добродушную улыбку, и жуткий трёхдневный перегар. - Могу догадаться, молодой человек, о чём вы думаете. Да-да, усы… Я их специально брею – иначе сходство будет совершенно невыносимым. Я, к сожалению, не Альберт Эйнштейн, а рядовой медик на замшелой станции, списанной на металлолом. К тому же, перед вами, господин Минк, типичный представитель «чумы» всех времён и народов – пьянь гидролизная, бытовая. И выдыхаемые пары алкоголя тому неопровержимое доказательство. Он и дальше занимался своим делом, чего-то там копошился, гремя инструментами, шаркая ногами, будто обутыми пудовые тапочки, и продолжал говорить – не то сам с собой, не то с призраком, обитающим здесь сотню лет. Иасон смотрел на него, слушая старческое бормотание, и понимал – его неожиданно посетило дежа вю, и он уже видел эту ссутулившуюся спину и жилистые руки и, кажется, даже помнил их прикосновение, напоминающее касание пригоршни сухих осенних листьев. Рождение в другой мир, туда, где хозяйничал этот «шаман», произошло задолго до того, как он ощутил себя живым. Открытие так ошеломило Иасона, что он не удержался: - Старик! В Танагуре не встретить таких глаз… - Что, сынок? Слава матери-Юпитер – оттаял! - Давно я здесь? Иасон приподнялся на локтях, но заботливые руки опустили его голову обратно на подушку: - Неважно. Время не имеет значения, важен результат. Кем вы были, господин Минк? Вспомните. Иасон растерянно пожал плечами. - Испорченным часовым механизмом с вывернутой наизнанку пружиной. Пусть у Блонди девять жизней, как у кошки, но сломанная кукла, сохраняющая лишь жизненно важные рефлексы – это печальное зрелище. Могильная плита и то разговорчивей, если на ней написана эпитафия. Но я, старый алкоголик, верил не напрасно. Вас выкупили у смерти, заплатив высокую цену. - Ты говоришь загадками, старик. «Выкупили»? Кто? Какую цену? - Не знаю, молодой человек, я её не назначал, а вот задаток видел собственными глазами. Клянусь матерью-Юпитер, вы стали обладателем настоящего сокровища. Иасон сел, откинув одеяло. И остолбенел. Было отчего. Словно он не переживал кошмара в Дана Бан, словно не расползалась из ран, запекаясь на раскалённом бетоне, кровь. Ровные, без единого изъяна, от бедра до кромки аккуратных бледно-розовых ногтей, на голубой простыне белели его ноги. Целёхонькие и тёплые. - Это сделал ты? Добрая усмешка в отсутствующие усы: - Нет, что вы! Я на такое не способен – у меня по утрам руки дрожат. Вашему покорному слуге досталась чёрная работа… Да и зачем вам подробности? - Тогда кто? «Шаман» не услышал вопроса, а принялся снова бродить по помещению, словно ища что-то. Иасон напряжённо ждал ответа, терпеливо созерцая его спину. Цепкий взгляд сверлил между лопатками, не отпуская. И всё-таки старый доктор не выдержал. Остановился, виновато оглядываясь: - Пощадите, господин Минк. Тот, кто это сделал, взял с меня слово: обо всём, чему я был свидетелем, – молчать. Помилуйте старого алкоголика. Посмотрите на меня – жизнь прожита впустую, скоро я сгину вместе с этой подержанной грудой металла, когда её развалившиеся осколки будут гореть погребальным костром в верхних слоях атмосферы. Могила в космосе – вот её логическое завершение. Честь – единственное, что у меня ещё осталось. Я пообещал этому благородному господину… - тут он запнулся, заметив, как сверкнули глаза осенённого догадкой Иасона. - Не беспокойся, старик. Я не выдам тайну твоего «падения». Клянусь, если я встречусь с ним, то и ни словом не обмолвлюсь о том, что ты почти произнёс его имя. Твоя честь не пострадает. - Ему стоило ампутировать мне язык, прежде чем покинуть «Цитадель». Вот болтливый отпрыск обезьяны! - Зачем же так жестоко? Язык тебе ещё понадобится. - Я элементарно не умею держать его за зубами, приняв «на грудь» всего триста грамм, чтобы с утра руки не плясали! - раздосадовано воскликнул доктор, поправляя одеяло, свесившееся почти до пола, и прикрывая Иасону пах. Правитель Танагуры смутился, понимая, в каком щекотливом положении оказался. - Всё останется между нами. Ну, где же храниться сокровище, о котором шла речь минуту назад? Признаться, ты заинтриговал меня. - По правую руку от вас, господин Минк. Оно дожидается вас с тех пор, как было оставлено здесь. Иасон посмотрел вправо. Его заинтересованный взгляд встретился с рубиновыми глазами на драконьей голове. Протянув руку, он взял трость – бережно, почти благоговейно: - Действительно, уникальная вещь… Камни хищно блеснули, царапнув бликами отраженного света по лицу. По спине поднялся липкий холодок, а к сердцу подступила давно забытая боль. То, что он столько лет прятал в недоступных тайниках памяти, заточенными кошачьими когтями впилось в него. Он узнал почерк - без сомнения красивый жест «дружеской» поддержки (и как во время!) он сейчас должен был оценить по достоинству. Похоже, возобновлена прерванная когда-то шахматная партия, в которой не могло быть ни побеждённого, ни победителя. Он не любил игру в шахматы, предпочитая бильярд – одним ударом разбить борт стола и угодить шаром по стеклянному плафону… **** Рики… Жизнь Гая была тебе дороже. Несравнимо дороже на фоне моих усилий сберечь, защитить, вернуть тебя, во что бы то ни стало. Существовало одно условие, которое, я обещал соблюдать и нарушил - не причинять Гаю вреда ни при каких обстоятельствах. Гай тоже защищал своё - если не удастся отбить, то хотя бы отобрать, чтоб не достался чужим рукам. Пусть даже вместе с жизнью своей и ненавистного блонди. Это – цель. А какая цель была у тебя, Рики? Ради чего ты себя изувечил? Только для того, чтобы избавиться от кольца пэта? Зачем тогда потом ты вернулся, сел рядом и положил голову мне на плечо? Понимал ли ты, почему идёшь на смерть вместе с тем, у кого до самой последней минуты был в заложниках, пока Гай не использовал тебя в качестве приманки? Даже когда я пришёл за тобой в Церес, ты задавал мне нелепые вопросы: «А Гай? Что будет с Гаем?» - последняя попытка отгородиться, поставить шаткий барьер, отделяющий меня от твоего обнажённого тела, мой мальчик. Я ответил: «Возможно, сделаю его пэтом и продам в Мидасе или немного промою ему мозги и сделаю из него кроткую куклу для секса». В твоих глазах ужас и страх, страх за него. «Ты шутишь?»
Sizuna: Вот тебе маленькая месть: «Когда я шутил с тобой? Могу отпустить его целым и невредимым…». И вот тогда ты, прикрываясь ничего не значащими словами, снова позволил надеть на себя кольцо. Интересно, Рики, когда ты был подо мной, ты всё ещё думал, что будет с Гаем? Податливая игрушка, купленная на дешёвой распродаже в Цересе. Голос доктора возник в сознании как твёрдая кочка из тумана посреди непроходимой топи: - Всё любуетесь? В самом деле, красивая вещь. - Да уж… И только теперь он заметил, что не чувствует пальцев своих новеньких ног и не может ими пошевелить. Они не слушались, и все его попытки заставить их двигаться, отражались лишь в мимике, выражающей искреннее удивление и растерянность. Таким беспомощным он не был ещё ни разу в жизни. И это - блистательный Иасон Минк, совершенное создание Юпитер, величественный повелитель могущественной Танагуры? Воистину достойный подарок - поводырь для калеки, утратившего власть даже над собственным телом. Браво! Это в стиле любителя шахмат. Можно рукоплескать? Правда, в овациях он никогда не нуждался. Он просто всегда умел ждать удобного момента, чтобы сделать единственно правильный ход ферзём. Снова захотелось оказаться на лезвии ножа, мой милый друг? Неужели память об «ожерелье» не даёт покоя? - Не пугайтесь, - ободрил его доктор с улыбкой палача, приготовившего гильотину для смертной казни. - Процесс практически завершён, но онемевшие пальцы – не последнее, что вас побеспокоит. Запаситесь терпением и выдержкой. Пора принимать лекарство. В одной мензурке колыхалась какая-то изумрудно-зеленая жидкость, а в другой плескалась обыкновенная вода – руки старика трепал мелкий тремор. Иасон, отложив трость, взял обе ёмкости и, обречённо вздохнув, залпом опустошил первую. Горечь была такая, будто бы вся желчь, накопившаяся в печени, подступила к горлу. Он выплюнул бы лекарство, если бы немедленно не запил. Природный такт и принадлежность к высшему обществу удержали его от вопросов вроде: «Что ты мне подсунул, шаман?» Тот, видя, как скривился рот блонди, а на глаза навернулись невольные слёзы, сочувственно пояснил: - Простите, великодушно, но моя бабушка говорила: «Дитя моё, лекарство не бывает сладким. Сладким бывает только яд, приносящий забвение». - Как у «Чёрной луны»? - Ах, во-о-от оно что, - глубокомысленно протянул старый доктор, забирая мензурки. - А я никак не мог определить, что вас убивает. Действовал совершенно вслепую, не надеясь на успех своих попыток вас спасти. Иасон вытер ладонями выступившие слёзы: - Так как же я выжил? - Главный помощник в деле вашего спасения – время. Его оставалось так мало… Если бы Тэдж и Арс не подобрали вас там, или помедли они хоть немного, – уже никто не смог бы вернуть вас с берегов Озера слёз. Существует порог, переступив который, нет шансов сделать шаг назад. Они, к счастью, не опоздали. А потом, сразу же следом за ними, на «Цитадель» прибыл господин…ну, вы уже знаете, о ком идёт речь. Это он не дал вам уйти. Повторяю, мне досталась самая чёрная работа. А теперь хватит болтать. Настойка полыни – гадость редкая, но отменно возбуждает аппетит. Принимают за тридцать минут до еды. Через полчаса Тэдж принесёт вам завтрак. Иасон сглотнул всё ещё горькую слюну: - Тот самый? - Да. Он добровольно вызвался помогать мне, один я бы не справился, когда вы были в очень тяжёлом состоянии. Так и повелось. Он каждый день приходит сюда, чтобы сменить меня ненадолго. Такая напряжённая работа не выпадала мне уже давно. Отвык. Иасон перебил его: - Откуда на «Цитадели» полынь? - У каждого знахаря есть свои секреты, знаете ли. А теперь позвольте вас покинуть, – и его шаркающие шаги стихли за закрывшейся пневмонической дверью. Иасона окутала тишина, которая бывает только в больничных палатах – одинокая, скучная и холодная. Её однообразие нарушало только монотонное постукивание капель воды из подтекающего крана. «Тук… тук… тук…» - навязчиво раздавалось в голове, и ему послышался в этом тяжёлом стуке ритм собственного сердца. Он лёг, натянув одеяло до подбородка, и закрыл глаза. «Тук… тук… тук…» - чеканило в мозгу. Так время неумолимо роняло секунды, когда он вторую ночь подряд просиживал около телефонного аппарата с хрупкой надеждой на то, что Рики позвонит, и что с ним ничего не случилось. Он готов был простить ему все его выходки, даже этот побег… Ведь это был побег. С ним… с Гаем… с этим доведённым до безумия инстинктом собственничества самцом. Лишь бы услышать в трубке такие до боли знакомые интонации гордого цересского голодранца, его голос с гортанной хрипотцой – видимо, он слишком много курил последнюю неделю. Голос, который услышал Иасон, подтвердил его самые худшие подозрения. Мембрана дрожала от надменно-торжествующего смеха: - Моё имя тебе ничего не скажет! Какая самоуверенность, Гай! - Я верну тебе нечто важное. Среда, пятнадцать ноль-ноль. Вход в Дана Бан. Понял? Короткие гудки сорвались в пропасть вслед за рвущимся из груди сердцем. Да я в порошок тебя сотру – только прикоснись к нему! Резкий удар в металлическую дверь вырвал его из объятий сна. Иасон вздрогнул. Память возвращается к одной и той же точке отсчёта, как на заигранном поцарапанном диске луч перескакивает с середины на начало дорожки. Прав был Катце, подаривший мне избавление в последние минуты. - Господин Консул, завтрак! – протрубил густой бас. - Можно войти? - Да. Вопрошавший с силой толкнул плечом пневматическую дверь. Она часто заедала, но пришедший не ожидал, что на этот раз обойдётся без сопротивления с её стороны, и со всего маху вломился в помещение. Обе руки у него были заняты – он держал перед собой поднос с завтраком. А тут ещё мысок внушительного ботинка зацепился за высокий порог, и, в результате, Иасон наблюдал, как плечистый великан пытается на лету сохранить в целости и сохранности утреннюю трапезу главы Синдиката. Финал был комично-печальным: вошедший растянулся на полу, уронив поднос. Люди до абсурда неуклюжи. Никакой быстроты реакции. Расторопными и сноровистыми они становятся, если им наступить на больную мозоль или задеть за живое и заставить ненавидеть. Вот когда поражаешься их изобретательности и изворотливости. В продуманной, запланированной подлости у них нет конкурентов. Тэдж тёр ушибленное колено, при этом собирая жалкие остатки погибшего завтрака. Он выглядел удручённым и раздосадованным. На нём была потёртая, засаленная светло-коричневая кожаная куртка на «молнии», надетая поверх старой застиранной бежевой трикотажной рубашки, заправленной под широкий ремень в тон куртке, и кожаные штаны, не меньше изувеченные временем. Под всем этим одеянием бугрились мышцы породистого, откормленного отборным овсом, лоснящегося тяжеловоза. Всё в нём было живым и подвижным, несмотря на габариты. И улыбался он как-то по детски.
Sizuna: А что ему, ползающему на коленях перед Консулом Амой, оставалось делать? Огромный, добродушный ребёнок. Этот человек спас мне жизнь. И хотя я не знаю, какова его роль в разыгранной ситуации, кто он, «пешка», «ладья» ли, я веду себя не подобающим образом. Встав с постели, Иасон кинулся собирать осколки посуды. Вдруг его ноги подломились, и он рухнул на пол как подкошенный. - Господин Минк! Вам рано ещё вставать! Тело отчего-то набито ватой, голова плывёт, перед глазами мельтешит стая сиреневых мушек, а в ушах перезвон. - Обопритесь на мою руку. Поднимайтесь, господин. Сильные руки тянули его вверх. Сквозь хаотический танец оптической мошкары Иасон видел полные сочувствия глаза. А вот ноги никак не хотели чувствовать пол. Ватное тело словно повисло в пустоте. Он жалеет меня? Сколько заплатили этому монгрелу, что он так печётся о блонди, которого неплохо было бы просто задушить подушкой во время сна? Что он тут из себя изображает? - Пусти, я сам. - Уймитесь уж… Сами вы сейчас не можете ничего. Уф-ф… А теперь ложитесь. Осторожно. Вот так. Прохладная простыня коснулась спины. Вырвался непроизвольный вздох облегчения. Как же он устал… Вата внутри переродилась в свинец, веки окаменели, холодная испарина выступила на лбу. Не хотелось шевелить даже пальцем. - Оставь меня. Я не голоден. - Рановато вам совершать подобные кульбиты, - Тэдж, собрав осколки и остатки пищи, выбросил их в мусороприёмник. - Я позову доктора, если вам больше ничего не нужно. - Сделай одолжение. Ясони, ты ведёшь себя как больной капризный ребёнок в окружении дюжины нянек. В твоём положении это неразумно, - насмешливые серые глаза на бледном лице возникли перед внутренним взором. - Соберись, здесь не Танагура, а враждебная, чужая тебе территория. Ты – почти пленник, и это «почти» балансирует на очень тонкой грани. Увы, хозяин тут не ты, и неуважение законов гостеприимства может стоить жизни. Посмотри, ты сейчас не в состоянии даже котёнка обидеть, не то что постоять за себя. Удивительно, правда, оказаться на лопатках? Из сильного мира сего вдруг превратиться в заложника собственной беспомощности. В темноте за закрытыми веками, расплываясь, пульсировали радужные круги – как бензиновая плёнка в лужах на асфальте. Да, узнаю твой назидательный тон, мой старый забытый друг, и благодарю за подарок. Антикварный экземпляр – «палочка-выручалочка» - понадобится весьма кстати. А теперь, будь любезен, убирайся – я хочу спать! - Приятных снов, Ясони. Дух сна, пригревшийся на подушке и мурчащий над ухом сладкие песни, только и ждал, когда его позовут, как кошку к блюдцу с молоком. Он потянулся, зевая, и на мягких лапках проскользнул в утомлённое сознание. Иасону снился Рики. Полные слёз умоляющие глаза. - Иасон, пожалуйста… Я не могу бросить Гая! Он ведь жив? Пожалуйста, спаси его! Вот она горькая, неприкрытая правда. Да он никогда и не скрывал её. Три года висел на цепях, стирая запястья в кровь, рвался из Эоса как птица из клетки, – и полез обратно в кабалу, лишь бы только сохранить ему свободу! - Ты любишь его. Столько мольбы в темном взгляде. - Это не так! Мы его втянули в это – ты и я! Иасон, для тебя он никто, но если я сейчас его брошу – буду хуже самой последней сволочи. Я не смогу жить с этим! Какие аргументы! Вершина красноречия! В монгреле и впрямь проснулись честь и совесть? Да он же изуродовал тебя, а ты готов тут ползать, изворачиваться, давить на жалость, ради одной цели – не позволить мне оставить его под развалинами. Ах, да! Я забыл – ты же добровольно пошёл на это. Свобода в объятиях любимого забрезжила на горизонте? Хорошо, я вынесу его и выведу тебя, а потом забирай своего Гая и исчезни из моей жизни навсегда. Я аннулирую твою регистрацию. Исчезните оба! Звуки шагов гулко отражались от бетонных стен. Ковыляешь сзади, как побитая собака тащится за хозяином? Не отставай. Уже скоро – впереди свет. Над головой рвануло так, что не выдержал свод. С лязгом и скрежетом обрушивались металлические балки. А монгрел остался где-то позади… - Рики! - отчаянно закричал Иасон и проснулся. Его руку накрыла шершавая морщинистая ладонь: - Это всего лишь кошмар. - Он преследует меня даже в бреду, - Иасон отвернулся к стене, но руку не отдёрнул. - К сожалению, посттравматические воспоминания – тяжёлое наследство, доставшееся вам после токсического шока и комы. - Почему я не чувствую своих ног? Не понимаю. Ведь внешне они вполне функциональны? - Тэдж уже рассказал мне о досадном недоразумении, постигшем вас. Он и опомниться не успел, как вы оказались на полу. Потерпите, всему своё время. - Ему следовало бы, лучше смотреть под ноги, - Иасон улыбнулся, вспомнив, как Тэджери, падая, ловил поднос. Пододвинув ближе к кровати крутящийся табурет, доктор сел, ссутулившись, по-птичьи втянув голову в плечи. Он сразу стал каким-то маленьким, жалким и тщедушным. Воротник его белого халата топорщился и выглядел помятым, да и сам халат был не первой свежести. Старик нервным, быстрым движением стянул с носа очки, подышал на стёкла, протёр их большими пальцами и убрал в нагрудный карман: - Вам никто никогда не говорил, что у вас красивая улыбка, молодой человек? - Нет. - Наверное, это потому, что вы никогда раньше не улыбались. У моего сына тоже была красивая улыбка. Досталась от матери – светлая и лучезарная. Они умерли: Джун покоится в могиле на цересском кладбище, её доканала чахотка, а Чейз погиб в одной из колониальных битв Империи. Он был солдатом – завербовался во флот сразу, как только позволил возраст. Восемнадцать лет отмерила ему судьба. Лез вон из кожи, лишь бы не прожигать бесцельно свои дни в Цересе и попасть в «Легион» - учился, как проклятый, ночами не спал, гнул спину, пресмыкался. А что толку? У него на лице крупными буквами было написано – полукровка. Тёмно-карие глаза, смуглая кожа… Где бы он ни находился, что бы ни делал, такое клеймо ничем не выведешь. Он родился полукровкой и сгинул полукровкой… «Шаман» всё говорил и говорил, уже сам с собой – Иасон его не слушал. Это у Рики карие глаза и смуглая кожа. - Поскорее покончим с этим. Я здесь только для того, чтобы заплатить долг. - Ты хочешь заплатить мне своим телом? Что ещё можно ждать от полукровки… Порывистый жест рукой, голос сорвался на крик – ты никогда не умел сдерживать свои эмоции. - «Полукровка»?! Ну и что с того? Я не хотел родиться в трущобах. Больше мне нечем тебе отплатить. Дерзкий мальчишка. Знал ли ты тогда, чем для тебя обернётся твоя дерзость?
Sizuna: - Тебе не повезло, я не настолько безрассуден, чтобы хотеть получить удовольствие от полукровки. Амбиции превыше всего? Забыл, кто перед тобой? - Не дразни меня! Будешь это делать или нет? Решай! И тогда я тебе напомнил, где твоё место, Рики, и кто ты такой. - Будь по-твоему. Ты отплатишь мне. Снимай одежду, становись у стены. Я посмотрю на тело, которое ты так дорого ценишь. Что это было, Рики? Безумие, захлестнувшее меня? Не знаю. Теперь уже ничего не знаю. Я даже не уверен, смогу ли я стать прежним Иасоном Минком, пережив всё это? Встреча с тобой, Рики, перевернула всю мою жизнь, незыблемые устои пошатнулись. Как сказал Рауль, нарушение правил подразумевает, что есть невысказанные правила. Каковы они – эти правила? Кто-нибудь когда-нибудь следовал им? У кого есть подобный горький жизненный опыт? Безнадёжная любовь. Любовь к полукровке. Пусть так и не иначе. Я ни на секунду не сожалею об этом. Я не могу заставить себя чувствовать по-другому, как не могу заставить тебя, Рики, полюбить меня так, как ты любишь Гая, плюнувшего мне в лицо те слова: «Ну, получил? Теперь Рики не удерживает ничто, кроме тебя самого! Он не вернётся к тебе, даже если ты переступишь через мой труп!». И я бы переступил, забыв данное тебе слово, клянусь Юпитер! Если бы не услышал за железной дверью твой голос Рики. - Гай! Ты здесь, Гай? Гай, Гай, Гай! Всю душу разъело мне это имя, произнесённое тобой, Рики. Покорный моим рукам пэт, когда на тебе надето кольцо. А что у тебя внутри? Когда ты был моим? Может, в те последние минуты, когда засыпал последним сном у меня на плече? Ты был счастлив, целуя меня тогда? Нет. Просто легкая смерть. Живи, Рики. Катце позаботился об этом, готов поставить на кон всю Танагуру. Будь свободен от моей любви, от поводка моей патологической к тебе привязанности. Я отпускаю тебя - прощай. - Всё перемелется, мой мальчик. Почувствовать себя уязвимым - это ли не благословление свыше? Каждому из нас однажды нужно поплакать без стыда. Знаешь, сынок, самый сильный человек тот, кто не стыдится своих слёз. - Я не человек, старик. - В том-то и дело, что ты ошибаешься. Пусть другой, искусственно выведенной породы, но ты всё-таки человек, а человеку свойственно ошибаться. Вы – дети Юпитер, а Она – продукт человеческого разума. В Её интеллект вложен весь многовековой опыт человечества, его вдохновение, полёт души и боль. Поэтому в каждом из вас, будь вы «Red» или «Blue», живёт «дитя порока», рождённое от греха Адама и Евы. Поешь, твой запоздавший завтрак на тумбочке, а я пока приклею к вентилятору полоски бумаги: ночью это напоминает шорох листьев на ветру. Многие обитатели «Цитадели» пользуются такой маленькой хитростью. Не помню уже, кто первый это выдумал. Да и не важно. Иасон, сев, поставил поднос на колени. Он ел и смотрел на старого доктора, который, кряхтя, приклеивал нарезанную длинными полосками бумагу к решётке вентилятора. Они тут же затрепетали под напором струи прохладного воздуха. - Да, чуть не забыл,- сказал доктор, закончив свои усовершенствования. - Станция делает манёвр. В двадцать два ноль-ноль будет тридцать секунд невесомости. Советую приготовиться заранее, господин Минк, хотя сам я уже двадцать пять лет, как живу на этом «оборудовании», и все никак не могу привыкнуть – часто застаёт врасплох. А вот любители острых ощущений специально подгадывают, чтобы почувствовать себя рыбкой в аквариуме. Бывало, что не обходилось без серьёзных травм. Ну, мне пора: успею ещё доковылять до каюты и пристегнуться. Отдыхайте, господин Иасон. Завтра начнём заново учить ваше тело дружить с гравитацией. В ограниченном кубическом пространстве палаты медленно и плавно парили разнообразные предметы, а голову Иасона окутало облако волос. Оно колыхалось вокруг, подобно странному подводному растению, распустившему длинные, узкие листья, а едва заметное течение лениво играло им. Блонди почти поддался искушению отпустить невесомое тело, оттолкнувшись руками от края кровати, за которую держался, но в это мгновение тридцать секунд волшебства истекли, и то, что мгновение назад не имело веса, осыпалось вниз, повинуясь силе притяжения. На полу валялся поднос, отправленный им в полёт лёгким движением руки, тарелка и чашка, расколотые пополам. Это зрелище представляло собой маленькую катастрофу. Что не должно летать – летать перестало. Всё возвращается на круги своя, и тебе пора привыкать к притяжению, глава Синдиката, правящего Танагурой.
Мимо шла: А почему "Иасон"? Тапки. Sizuna пишет: - Он сказал, чтобы я забирал Гая и уходил… но я возвращаюсь! Он знал, что Гай вне себя, он рисковал собой, спасая меня. Я не дам ему уйти одному! Кто рисковал собой, и кто не уйдет один? Гай или Ясон? Написано, что Гай, хотя подразумевается Ясон. Все герои говорят одинаково. Например, Sizuna пишет: - Ты скучал в одиночестве? Думаю, ты захочешь с кем-нибудь поговорить. Если тебе надоест моя болтовня, скажи - я замолчу. Флиртовать не в моём стиле, но так, по крайней мере, я могу оказаться у твоих ног. ? Это слова Рики. Монгрела из трущоб. Но разве он может так говорить? Они сейчас умрут мучительной смертью, а предводитель банды шпарит "высоким штилем": "надоест моя болтовня", "флиртовать"? Откуда он знает такие слова и понятия? Sizuna пишет: Тебе же предстоит борьба с тёмными призраками собственной души Это, видимо, Рауль. Который с "лукавой улыбкой". Sizuna пишет: Ты думаешь, эта надменная ледяная глыба, именуемая Иасоном Минком, будет нам благодарна? А это один из похитителей, Арслан. Sizuna пишет: Потому что нет больше сил смотреть и видеть затравленную пустоту в его глазах. А это Катце. А, по сути, везде речь одного человека. По-другому говорят только доктор и Тэдж. У последнего, кстати, интересные метафоры.
Jethro: Пока занятно. Бум ждать продолжения. Мимо шла Это слова Рики. Монгрела из трущоб. Но разве он может так говорить? Они сейчас умрут мучительной смертью, а предводитель банды шпарит "высоким штилем": "надоест моя болтовня", "флиртовать"? Откуда он знает такие слова и понятия? Так автор это не сама придумала, это в точности то, что говорит Рики, вернувшись к Ясону.
Sizuna: Мимо шла пишет: А это один из похитителей, Арслан. Мимо шла пишет: Это, видимо, Рауль. Который с "лукавой улыбкой". Куда ж без тапок! Тапки - это двигатель прогресса! Спасибо, учту Ваши замечания. Мимо шла пишет: Это слова Рики. Монгрела из трущоб. Но разве он может так говорить? Они сейчас умрут мучительной смертью, а предводитель банды шпарит "высоким штилем": "надоест моя болтовня", "флиртовать"? Откуда он знает такие слова и понятия? Я здесь ничего не выдумала. Эти слова дословно списаны с анимэ. Это диалог Ясона и Рики. Мимо шла пишет: Это, видимо, Рауль. Который с "лукавой улыбкой". Нет, это не Рауль. Мимо шла пишет: А это один из похитителей, Арслан Арслан вовсе не похититель. Мимо шла, спасибо за конструктивную критику)))
Sizuna: Jethro пишет: Так автор это не сама придумала, это в точности то, что говорит Рики, вернувшись к Ясону. Jethro, Вам не пришлось объяснять очевидные вещи))) Jethro пишет: Пока занятно. Бум ждать продолжения. Jethro, постараюсь не обмануть ожидания
Sizuna: Сори... за опечатку)))
Jethro: Я, возможно, еще потребую объяснений, но только когда что-то начнет проясняться. А пока воздержусь, хотя придраться есть к чему. Пока мне просто интересно, что будет дальше. А опечатку можно поправить, если наступить на кнопку "Правка" ))))
Sizuna: Jethro, спасибо))) Jethro пишет: Я, возможно, еще потребую объяснений, но только когда что-то начнет проясняться. А пока воздержусь, хотя придраться есть к чему. Пока мне просто интересно, что будет дальше. Jethro, придерайтесь на здоровье))) Новечку было бы полезно услышать Ваше мнение.
Jethro: Нет, я таки обожду. Кусок небольшой, и по нему трудно составить мнение. Хотя... Ну вот некоторая сумбурность изложения наблюдается, не всегда понятно, ход чьих мыслей мы имеем счастье наблюдать. Но поскольку этот косяк не особо затрудняет чтение, то мне на него, в общем, наплевать. Ну и так всяко-разно мелкая фигня вылезает, типа запятых не в тему... В общем, не смертельно. Ясон... странный. Не пойму, нравится мне это или нет. Потом определюсь.
Sizuna: Jethro, "запятые не в тему" - верно подмечено. Этот грешок водится за мной, а то что Ясон "странный", так я и добивалась, чтобы он показался странным... Jethro пишет: В общем, не смертельно. Ну, раз не смертельно, то я рада
Tess: респект за дословную цитату из соляриса, даже две
anita: Помнится, инопланетники уже спасали Ясона (правда, вместе с Рики) из Дана Бан - "И было после" Катана-сан. Но здесь, видимо, сюжет пойдет в другую сторону - судя по указанному в шапке пейрингу (и что-то мне подсказывает, что таинственный ОМП из Ясон\ОМП - это отважный спасительТэдж). Очень интересно, что же получится в результате. Только, ну пожалуйста, никак не могу понять: Под всем этим одеянием бугрились мышцы породистого, откормленного отборным овсом, лоснящегося тяжеловоза. Всё в нём было живым и подвижным, несмотря на габариты. И улыбался Кто улыбался? Тяжеловоз?
Carinna: Пока сказать что-либо сложно, почитаем дальше. Правда есть у меня подозрение, что Ясону тут опять подберут более "подходящего" партнера. И за что народ Рики не любит? Впрочем, может я ошибаюсь. Маленькое замечание. В русском языке очень мало дифтонгов, так вот, "Я" в начале слова (но только в начале слова) этим редким дифтонгом и является: "Я" произносится именно как "Йа" и так и пишется в транскрипции. Так что Ясон произносится на самом деле как Йасон".
lazarus: Текст достаточно гладкий, без бросающихся в глаза ляпов. Но читается тяжеловато. Нормированный язык, одинаковый у всех персов, утомляет. Может, блонди изъясняются именно подобным образом, но люди так не разговаривают. Некоторые фразы пришлось перечитывать дважды, чтобы понять, что к чему. На мой взгляд, слегка затянуто. О сюжете пока ничего сказать не могу. Начало достаточно банальное, но, возможно, дальше будет интереснее. Очень надеюсь :).
Anuk-sama: Я пока еще читаю, действительно, тяжеловато идет. Правда, пока не могу сформулировать почему. Но шапка улыбнула: Иасон просто **бырь-террорист)))
винни-пух: а что, все вышеперечисленные пары означают близкие контакты третьего уровня? Я так не гуляюсь, он же Консул, а не... хм. А читается и впрямь тяжело - нет общего настроения, у меня во всяком случае не возникает. И Рики опять дрянь какая-то. особенно вот эта гадость: "Податливая игрушка, купленная на дешёвой распродаже в Цересе". А дешево ценит свои чувства Ясон, ничего не скажешь. Если Вы доюбивались такого впечатления. то добились, без сомнений. пришлось срочно перечитывать "По другую сторону", чтобы снять впечатление. С моей точки зрения нелогично отношение похитителей к Ясону - сначала собираются делать на нем деньги, а потом проявляют такое трепетную заботу. Первый Консул - не та фигура с которой можно играть в игры. что бы из себя не представлял таинственный сероглазый. Все вышесказанное является исключительно моими впечатлениями и не должно приниматься автором в качестве рекомендации.
Jethro: С моей точки зрения нелогично отношение похитителей к Ясону Хм... А вот об этом еще очень рано делать выводы.
Мимо шла: Про цитату. Цитата-то точная, но в результате - все говорят одинаково. )))) Вот что меня напрягает. Тутошнего Рики хочется видеть более "брутальным", что ли? А то все "гладкопричесанные".
Jethro: Мимо шла, повторюсь - а не рано ли об этом судить?
vivianne_undo: Подожду окончания (не люблю читать неоконченные вещи). Да и "Иасон" режет взгляд (несмотря на все дифтонги и транскрипции). Anuk-sama пишет: Но шапка улыбнула: Иасон просто **бырь-террорист))) Угу, ППКС.
Fan: Интересно, как автор все пейринги реализует? Одновременно или по очереди. Заинтригован.
vivianne_undo: Fan Одновременно - это уже свальный грех называется :))
Sizuna: vivianne_undo пишет: Одновременно - это уже свальный грех называется :)) vivianne_undo, это точно
Sizuna: Fan, по очереди
Sizuna: vivianne_undo пишет: Да и "Иасон" режет взгляд (несмотря на все дифтонги и транскрипции). Конечно. Все ж привыкли читать - "Ясон"
Sizuna: винни-пух пишет: С моей точки зрения нелогично отношение похитителей к Ясону - сначала собираются делать на нем деньги, а потом проявляют такое трепетную заботу винни-пух, да не похитители они...не похитили...))))
Sizuna: vivianne_undo пишет: Подожду окончания (не люблю читать неоконченные вещи). А. ждать долго придётся.
Sizuna: lazarus пишет: О сюжете пока ничего сказать не могу. Начало достаточно банальное, но, возможно, дальше будет интереснее. Очень надеюсь :). lazarus, ещё как интереснее...)))
Sizuna: Carinna пишет: И за что народ Рики не любит? Почему не любит? Очень даже любит.)))
Sizuna: anita пишет: (и что-то мне подсказывает, что таинственный ОМП из Ясон\ОМП - это отважный спасительТэдж). Очень интересно, что же получится в результате. Вот и не угадали...))
Sizuna: anita пишет: Под всем этим одеянием бугрились мышцы породистого, откормленного отборным овсом, лоснящегося тяжеловоза. Всё в нём было живым и подвижным, несмотря на габариты. И улыбался Кто улыбался? Тяжеловоз? anita, улыбался, конечно, же не тяжеловоз... Это моя оибка при копировании текста.
vivianne_undo: Sizuna пишет: А. ждать долго придётся Все-таки я прочитала. Повторяться не хотелось бы, все тут уже сказали,. Текст очень уж... расхлябан, что ли. Разброд мыслей, не всегда ясно, кто к кому и зачем обращается, кто что думает, кто что делает. Флэшбэки переплетены с риал-тайм не очень удачно. И, как мне кажется, все очень предсказуемо. Надеюсь, Вы меня разочаруете в этой моей уверенности, Sizuna :)
Sizuna: ТЭДЖ ...позвал, заглянув за дверь: - Тук-тук! Я дома! В ответ кто-то зашевелился под одеялом, недовольно засопев. - Привет, лежебока, - Тэджери сел на край кровати, одновременно снимая ботинки. Водяной матрас с подогревом, основательно промявшись под внушительным весом, студенисто заколыхался. Этот бытовой экземпляр образца девяностых годов двадцатого века, древность несусветную притащил со склада бывший хозяин каюты, мир его духу. Как сохранилась подобная «гостиничная роскошь» придорожных мотелей в рабочем состоянии до сих пор, неведомо никому, кроме неё самой. Тэдж с Арсом не стали избавляться от пережитка прошлого исключительно из уважения к праху погибшего, а со временем и сами оценили достоинства раритета. Чертовски приятно, растянувшись во весь рост, покачиваться на тёплых волнах после того, как спина не разгибалась в пояснице сутки, стиснутая ограниченным пространством пилотского кресла. Сначала, правда, досаждал, гудящий, как двигатель на холостом ходу, регулятор температуры воды, но потом привыкли. Всклокоченная голова высунулась на мгновение из-под одеяла: - Тебя, как всегда, за смертью можно посылать – жить будешь вечно. Никак не налюбуешься на своего блонди? Ну так иди, любуйся дальше! – и зарылась в одеяло снова. Ничего, сейчас я тебя откопаю. Неторопливо раздевшись, Тэдж с наслаждением расположил свое уставшее тело рядом с Арсом: - Отдай одеяло, ты не один тут. Холодно, Арс. - А вот хрен тебе. Пусть блонди тебя согреет. - Арс! - Ни за что. - Ах, так? - Да, «так»! - Ну, держись! Затеянная Тэджем шутливая возня, закончилась, как всегда, со значительным перевесом в его пользу. - Дурак. Все удивляются, как я с тобой уживаюсь на ограниченном пространстве одноместной каюты? А ты просто спишь со мной на ещё меньшей территории и ревнив до чёрта. Арс рывком перевернул Тэджери на себя: - Иди сюда, я хочу тебя. - Сумасшедший мальчишка! Перестань, завтра в жуткую рань вставать! Но Арс уже успел стянуть с него трусы. - Ладно, Арси. Только попробуй мне завтра поскулить: «Тэджери, ну ещё пять минуточек»… Подъём в пять утра, и чтоб никаких отговорок! - Слушаюсь, мой капитан! **** Они опустили жалюзи, и свет Глан в каюту уже не проникал. В темноте красной точкой горел огонёк сигареты. Тэдж курил, лёжа на спине, заложив правую руку за голову. Арс пристроился к его боку, прислонившись затылком к плечу партнера. Юноша потянулся за сигаретой, но Тэджери быстро затушил окурок в пепельнице, стоящей на полу, сбросив голову Арса с плеча: - Даже не думай! Эта дрянь убьёт тебя. - Ага, значит тебе можно, а мне нельзя? - Что дозволено Юпитер, то не положено смертным. - Не поминай чёрта всуе, а то рога вырастут, – Арслан стукнул кулаком по матрасу. – Сам к Её сыночку регулярно через день бегаешь, как на свидание. И это тебе дозволено. Тэдж даже поперхнулся: - Арс, сколько раз тебе говорить, у меня с ним не может быть ничего общего! - Он же дьявольски красив, этот блонди. - Да, не спорю – красив. Ну и что? Ты подумай, кто он, а кто я? Послушай, Арси, ты считаешь, я возомнил себя элитой, только потому, что его лицо притягивает любого, кто на него смотрит? Или я лишился рассудка? Юноша, чуть не плача, заглянул Тэджу в глаза: - Тогда почему ты столько времени проводишь около него? Раньше ты утверждал, что тебя интересуют деньги, которые обещал заплатить тот засекреченный тип, если ты доставишь блонди в «Цитадель» живым. Поэтому-то ты и пёр его на своём горбу от Дана Бан до плато! - голос Арса сорвался на крик. – А теперь? Что теперь? - Не ори на меня! – не выдержал Тэдж. - Я всеми правдами и неправдами добываю нам с тобой не просто на хлеб, но и на масло, ввязываясь в подобные авантюры, а ты ещё и не доволен? И вообще, какое тебе дело, где и почему я провожу время? Я ни перед кем не обязан отчитываться. И постель – это не повод лезть ко мне в душу! Он сел и начал одеваться: - И знаешь что, Арс? Ещё один такой допрос с пристрастием – и можешь искать себе другого… напарника, который будет терпеть твои припадки ревности. Больно резанул слух звук застёгивающейся на куртке «молнии». Арс молча слушал, как партнер чертыхается, завязывая шнурки на ботинках. Водяной матрас резко качнулся – Тэджери встал, решительно направившись к выходу. - Тэдж! - Пошёл к дьяволу! Тёмный силуэт на мгновенье заслонил полосу света, падающего из коридора, и дверь с мягким шипением закрылась, снова погрузив каюту в полумрак. Арс отправил в след напарнику пепельницу. Она отскочила от двери и с грохотом разбилась, ударившись об пол. - Ты хотел сказать «любовника»? – завопил Арс - Сволочь! Я же люблю тебя! Постель, говоришь, не повод? А что тогда повод? Чёртов старый сухарь! Значит, искать себе другого напарника? Это ты будешь искать, а не я! Он быстро оделся и вышел в коридор. В давящей тишине трещала, искря, повреждённая проводка, лампы тревожно мигали. Арс со злостью оборвал провод: - Только бы тебя не оказалось рядом с шаттлом. Треск прекратился, свет в коридоре погас.
Sizuna: АРСЛАН …дёрнулся изо всех сил. - Посмотрите, посмотрите! Какие мы строптивые… – здоровенный детина приподнял его голову за подбородок и тут же поплатился за это, - Чёрт, Гай, он меня укусил! Да я ему сейчас все зубы выбью! Верзила размахнулся для удара, но его кулак налетел на протез Гая: - Не дури, Акира. - Убью, – укушенный попытался освободить руку. Попытка не удалась, механические пальцы намертво сомкнулись на запястье. Гай ослабил хватку, но его взгляд не предвещал ничего хорошего: - Бить надо по почкам, а не по зубам. Кому нужен пэт без зубов? Не порть ему товарный вид. А так – помочится кровью несколько дней, и никто этого не заметит. Был у меня один знакомый с чёрного рынка, ему и пристроим, когда реализуем груз и избавимся от колымаги. Шестеро отморозков закивали, соглашаясь. Арс лежал на металлическом решётчатом полу, связанный по рукам и ногам. Единственное, что он мог сейчас делать - кусаться и извиваться ужом. Получив ботинком по пояснице, он запрокинул голову, выгнул спину и заскрипел зубами, но не издал ни звука. В глазах потемнело от боли. Чёрная пелена разорвалась на цветные круги. Сквозь них Арс увидел злобное лицо парня лет двадцати. Тёмные грязные и неухоженные волосы схвачены простой резинкой. - Ты испытал, надеюсь, удовольствие? Теперь моя очередь снять сливки и поставить на нём пробу, - сказал Гай, расстегивая ремень. Его серые глаза светились лихорадочным огнём. Он облизнул потрескавшиеся губы и скомандовал: - Поднимите мальчика с пола! Вот уже полгода Гай был лидером шестерых уголовников, перебивших всю команду полицейского лайнера и бежавших на захваченном корабле из колонии. За плечами этих людей было отягощённое злом прошлое, они вообще забыли, когда назывались людьми. Выдавая себя за полицейский патруль, они останавливали одиночные торговые и транспортные суда, грабили и убивали. Шесть месяцев назад, заполучив в свои руки Гая, пираты собирались разделаться с ним так же, как с остальными. Но анархия есть анархия, и властный по натуре Гай оказался им не по зубам. Он смеялся им в лицо, дразня смерть, – кому нечего больше терять, может позволить себе играть с ней в салочки. Сразу почуяв в нём силу более агрессивную, чем их собственная, уголовники признали в нём главаря. Потому что неорганизованное быдло всегда нуждается в ком-то, кто смог бы их слепую, разрушающую изнутри, злобу направить против всех тех, кто этой силой не обладает. Они, как загипнотизированные, смотрели ему в рот, ловя каждый его жест, готовые исполнить любой приказ. Четыре руки – по две с каждой стороны – сильно встряхнув, поставили Арса на ноги. Гай, приблизившись к нему вплотную, одним движением разорвал на нём одежду до пояса. - Какой ты худенький, малыш, - он провел шершавыми пальцами от подбородка до пупка Арса. Тот ощетинился от прикосновения, как цепная собака, почуявшая чужака. Закричал: - Ублюдок! Не прикасайся ко мне! – и плюнул главарю бандитов в лицо слюной, розовой от крови. Гай криво улыбнулся, вытираясь тыльной стороной ладони. - Сволочь. Но я научу тебя хорошим манерам. Ты будешь знать, как вести себя со старшими, а для начала ты запомнишь моё имя. Арс захлебнулся болью от кроткого злого тычка в солнечное сплетение. Отдышаться не успел – удары посыпались один за другим: в живот, в пах. Гай остервенело бил до тех пор, пока Арс не скорчился на полу, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Сквозь боль до юноши доносилось: - Меня зовут Гай. Ты понял, сволочь? Меня зовут Гай. Так когда-то в припадке бессильной ярости монгрел избивал Рики, узнав, что тот – пэт Иасона Минка, блонди из Танагуры. Ошалевшие от запаха насилия дружки, улюлюкая, замкнули круг и приготовились наблюдать. **** Он видел над собой лицо Гая, искаженное зверской ухмылкой. О, да – это имя Арс не забудет никогда. Он жаждал убить, но тело предало - стало бесформенным и лёгким, как дым. - Пора принимать лекарство от строптивости, - Гай держал в здоровой руке шприц с прозрачной жидкостью. -Нет… - беззвучно прошептал Арслан. Его немая мольба запеклась на губах пересохшей коркой, а вязкая бездна уже поглощала сознание. Арс как будто погружался в зыбучий песок всё глубже и глубже, пока не исчезло темечко. Свет померк. Начался полёт во мраке.
Sizuna: vivianne_undo пишет: И, как мне кажется, все очень предсказуемо. Надеюсь, Вы меня разочаруете в этой моей уверенности, Sizuna :) Никогда, ни в чём нельзя быть уверенным,vivianne_undo...
Jethro: А че такими маленькими кусочками?
Sizuna: Jethro, вот пока такие маленькие кусочки Ничего, будут и кусочки побольше, что глаза сломаешь читать)))
Jethro: Не сломаю. У меня глазки хорошие, крепкие. Так что жду.
Sizuna: Jethro, как только моя драгоценная бета вышлет мне новый кусок, готовый для публикации, так он сразу же будет на форуме)))
Sizuna: ИАСОН …повернулся на спину. Действительно, иллюзия полная – шёпот листвы на ветру, если на какое-то время забыть о том, где находишься, отказаться понимать разумом, что это всего лишь полоски бумаги, приклеенные к вентилятору… Довольно иллюзий. Ночь не спасёт – я в темноте вижу так же хорошо, как и днём. Сон покинул Иасона. Блонди спугнул его навязчивым нежеланием из ночи в ночь видеть свой кошмар, вновь и вновь возвращающийся в лабиринт Дана Бан. Снова переживать всё это он больше не хотел. Иасон лежал и смотрел на бумагу, шуршащую под воздушной струёй. Назойливо стучала о металлическую раковину капающая из крана вода. Надо попросить, чтобы починили кран. А собственно, зачем? Ведь это так легко – отключиться от всех ненужных, мешающих звуков, так же, как было просто выключить боль, когда мне отрубило по колено ноги: закрыть глаза, сохранив в угасающем сознании единственный образ. Вот и сейчас веки сомкнулись. Блонди сосредоточился на шелесте бумажных полосок. Ветер неторопливо перешёптывается с листвой. Поздний вечер тих и печален. Под ногами поскрипывает мелко толчёный гравий. Аллея Университетского городка кажется безлюдной. И вдруг Иасон увидел спину Рауля, покрытую каскадом волос цвета тёмного золота, переливающихся в свете фонаря, облокотившуюся на спинку деревянной скамьи. Иасон узнал это место – берег маленького искусственного прудика, выложенного по периметру отполированными камнями. В тёмной водной глади отражались, как в чёрном зеркале, резные кроны деревьев. Здесь неделю назад Рауль так смешно и наивно лишился чувств от невинного, игривого поцелуя, и Иасону пришлось опустить его на именно эту скамейку. И теперь Ам сидит тут один, смотрит на воду, будто прощается с чем-то. Вечерняя прогулка обернулась более чем забавным открытием. Так ты приходишь сюда предаваться воспоминаниям о сладком мгновении, Ам? Нет? Тогда что привело тебя на эту скамью? Вот ты какой, Рауль Ам, – милый сентиментальный дурачок, хотя ты и отстранился от меня после разразившегося скандала, когда Мунн, по его словам, «нечаянно порезал себе шею во время утреннего туалета», и ты стал избегать общения со мной. С тех пор всё изменилось: моему обществу ты предпочитаешь скамейку на берегу пруда. Очень скоро наши пути окончательно разойдутся, и не будет рядом твоих восхищённых зелёных глаз, ловящих каждое движение, да ещё пытающихся спрятать это за ненадёжным укрытием ниспадающей длинной чёлки. Да, мы расстались с Мунном, и Нарс ведёт себя подчёркнуто холодно. Совершенно очевидно, что я лишился партнёра в той унизительной позиции, когда мне был поставлен мат. Хорошо, будем считать, что шахматная партия отложена до лучших времён. Но ты, Ам, признаться, удивляешь меня. Подойти тихо сзади, положить руки на эти плечи, ощутить тепло кожи сквозь одежду. Ты повернёшься, твои губы приоткроются и тогда… Тогда я снова почувствую, как обретается власть над душой и телом другого человека. Не имеет значения, каким путём она достигается. Безраздельная власть над людьми доставляет почти садистское удовольствие, и, не добившись её с Мунном, (состязаться в лидерстве с подобным себе весьма опрометчивое занятие) я подсознательно стремился восстановить нарушенное равновесие между ущемлённым самолюбием и непомерно взращенным, взлелеянным эго. Теперь такой шанс сам идёт в руки. Упустить его, я не имею права. Иасон вспомнил робкого, смущённого мальчика, разгорячённого шампанским и уже не способного совладать с собой, дрожащего от прикосновений его рук... А у Минка эта дрожь вызывала всего-навсего игривую усмешку. На ловца и зверь бежит. Глупо, конечно, считать, что какой тип, как Мунн, обратит на это внимание, но пусть видят другие – я быстро нашёл ему замену. И легко. Рауль не услышал его поступи – Иасон подкрался сзади, как вор, украв покой, дарованный уединением. Руки Минка мягко опустились на плечи. Рауль, вздрогнув, повернулся. Порыв ветра всколыхнул его длинную чёлку, обнажив лицо, тронутое румянцем. По поверхности пруда пробежала мелкая рябь. В зелёных глазах Рауля застыл испуг, смешанный с обречённостью, и это длилось почти вечность. Или время остановилось? - Ты? Иасон… я… Минк не дал ему возможности договорить, закрыв рот требовательным, властным, не дающим возможности возразить, поцелуем. Он смёл все преграды – этот поцелуй, как смерч стирает с лица земли жалкие лачуги. Ам, вкинув руки, обвил ими шею Иасона, прижимаясь к нему настолько плотно, насколько позволяла спинка скамьи, и тут же оказался пленником его рук, признающих только полное, безоговорочное подчинение. Рауль размяк, как воск, ничего не страшась, кинувшись в омут с головой, не задумываясь, насколько глубок водоем и есть ли вообще у него дно. Потом так было всегда, когда Иасон этого хотел. Равновесие было восстановлено. А разве могло быть иначе? **** Чувство глубокого отвращения к самому себе вернуло Иасона к реальности. Ночь. Одиночество. Да, я был таким до тех пор, пока не повстречал тебя, Рики, и не столкнулся с твоим отчаянным сопротивлением своей воле и желаниям. Ты говорил мне «нет»! С этого момента я был одержим одной целью – укротить непокорного монгрела. До тех пор, пока не отведал горького приворотного зелья под названием «любовь». Теперь ты будешь преследовать меня и наяву, Рики? «Иасон… я…» «Хватит с меня безнадёжных усилий повернуть реку вспять. Что из этого получилось - знает вся Танагура с задворками Цереса в придачу». «Иасон…» «Уходи, Рики. Я слишком устал, чтобы спорить с тобой. Уходи…»
Carinna: А не везет в этом фике каноническим монгрелам, Рики - дешевка неблагодарная, Гай - маньяк со слетевшей крышей. Sizuna , про написание имен собственных я имела в виду, что писать Иасон вместо Ясон все равно что изобретать велосипед.
Sizuna: КАТЦЕ ...уже забыл об этом безмолвном споре красок, когда зимние сумерки медленно и неотступно затопляли город, как вода во время прилива заполняет все пустые пространства между камнями на берегу. Золотые солнечные блики уступают место густым синим теням на стенах домов, а небо темнеет и темнеет, ловя на горизонте отсвет ночных огней Танагуры. Его комната напоминала скорее бетонный бункер в Дана Бан, чем помещение, пригодное для проживания человека. Да и он уже давно был не человеком, а заводным механизмом, стучащим по клавиатуре с утра до ночи, если его не отвлекали от этого занятия другие неотложные дела, теперь, после гибели Иасона Минка, связанные с поручениями нового ставленника Юпитер - Рауля Ама. Работа спасала, гнала прочь память о том, что его больше нет. Здесь ничто не могло натолкнуть на мысль о времени, потраченном впустую на любование закатом, - окна отсутствовали. Всё тут было подчинено одной цели – работе. Мебель - полированный массив чёрного дерева. В центре комнаты – журнальный стол с круглой пепельницей из белого мрамора посередине и два небольших кожаных дивана, стоящих напротив друг друга и занимающих почти целиком пространство этой кротовой норы. Слева от двери, сразу за спинкой дивана – незатейливый стеллаж, справа – письменный стол, а напротив – святая святых, самое освещённое место: лампа всегда горела над компьютерным столом. И сейчас Катце, разумеется, работал и ждал гостя. Дилеру сообщили, что некто по имени Гай ищет встречи с ним. В дверь позвонили – отрывисто и нервно. Последовала недолгая пауза, и звонок снова напомнил о нетерпеливом визитёре. Помяни чёрта всуе, и тут же рога вырастут… В ящике стола, словно верный пёс у ног хозяина, лежал пистолет с лазерным прицелом, «пушка» устаревшая, но надёжная. Не переставая печатать правой рукой, левой Катце вынул оружие и положил рядом с пепельницей полной окурков. Недокуренная сигарета нашла своё пристанище там же, где и все предыдущие, струйка дыма, поднимающаяся к потолку, иссякла. Дверь была отперта дистанционным пультом. Спина Катце напряглась – он приготовился к встрече. - Войдите! Дверь, надрывно скрипнув, с громким стуком захлопнулась. Катце повернулся на звук. Не отрывая взгляда, на него смотрел высокий длинноволосый парень. Волосы собраны в хвост резинкой. - А-а, вот и наш «серый кардинал» пожаловал. Давно не виделись. - Не так уж и давно. Я благодарен тебе за то, что ты вывез меня оттуда, хотя я тебя об этом и не просил. - Меня об этом просил Рики. Но оставим в покое прошлое и поговорим о настоящем. У тебя ко мне дело? Не дожидаясь приглашения, Гай развалился на диване: - Да. Катце, не обращая внимания на бесцеремонность гостя, сел напротив и закурил, жестом предлагая сделать то же самое и ему: - Итак? Гай жадно затянулся: - Хочу показать тебе товар. Уступлю. Продашь его по своему усмотрению. - Будь добр, не выдыхай дым мне в лицо – не люблю. И мог бы догадаться – я не торгуюсь. Монгрел потушил в пепельнице чадящую сигарету: - Клянусь, на него стоит посмотреть, хоть и пришлось посадить его на иглу – слишком строптивый был, кусался. - Значит, правду говорят, что ты преуспел? - Да так, перепадают крохи с барского стола. - Выходит, ты обретаешься под столом? Не боишься, что кто-нибудь случайно заедет по морде сапогом? Пиратство – грязная работа. - Наиболее грязная - путаться под ногами у Элиты! - Не трогай мёртвых. Где твой товар? Гай поднялся: - Идём. Они вышли на улицу. Блудница-ночь раскинулась над городом. Гай, достав из кармана куртки пачку сигарет, прикурил. Пламя зажигалки выхватило из темноты его лицо – худое и осунувшееся. С неба сыпался тихий и безучастный снег. Вдруг снежинки ярко заискрились в луче включившихся фар стоящей поблизости машины. Гай коротко кивнул в её сторону. Как только они подошли, из тачки вылезли двое парней. Катце не удостоил их даже взглядом. Бросив в сугроб окурок, Гай открыл заднюю дверцу. На широком сиденье лежал, глядя широко открытыми глазами прямо на Катце, мальчишка лет шестнадцати. Дилер выпрямился: - Что ты мне подсовываешь? Он же уже давно вышел из возраста. - Ну и что? Посмотри, какой красивый мальчик. И давно приручен. Уверен, ты найдёшь, куда его пристроить. К тому же, он сам скоро избавит нового хозяина от хлопот, ему недолго осталось. На суровом лице Катце читалось неприкрытое презрение. - Брезгуешь? Не брезгуй, деньги не пахнут. Сколько тебе самому было лет, и сколько заплатил торговцу Иасон Минк за подержанный товар? - Не смей касаться своим поганым языком этого имени. Гай невольно отступил на шаг: - Так ты берёшься? Если нет, то я найду другого дилера. Как же! Ты прекрасно знаешь - единственное, на что мальчишка теперь годится, так это на то, чтобы просто пускать его по кругу в твоей банде. Был ты ублюдком, ублюдком и остаёшься. - Такого, как ты, исправит только виселица. Сколько? - Тысяча, с учётом, что он подсажен. Видишь, я не жадный. Достав из кармана джинсов бумажник, Катце поморщился, как от зубной боли, и швырнул портмоне Гаю: - Здесь тысяча с мелочью. Мелочь можешь оставить себе лично. Надеюсь, тебе хватит, чтобы не стрелять сигареты. **** Катце бережно положил мальчика на диван. Голова подростка запрокинулась, волосы рассыпались. Дилер ладонью убрал чёлку с лица парня, пристально вглядываясь в широко распахнутые глаза, будто пытался найти ответ на какой-то вопрос. В какую бездну столкнул тебя этот мерзавец, малыш? Рабочее настроение сдуло, словно пыль сквозняком. Нужно было решать навалившуюся проблему и срочно. Катце вызвал машину. Вернувшись через пару часов, обнаружил, что за компьютерным столом на крутящемся стуле кто-то сидит. В эту же секунду сидящий повернулся к бывшему фуринтуру лицом. Рики! - Почему не спишь? Прошло шесть месяцев, а с лица монгрела ещё не стёрлись следы тяжелейшего отравления: черты были слегка заострены, глаза казались ввалившимися из-за неисчезающих мглисто-серых теней, залёгших в глазных впадинах. Такой оттенок совсем недавно носила вся смуглая кожа Рики. Со временем к ней вернулся более здоровый цвет. Рики чудом вырвался из рук смерти, как везучий воробей, побывавший в когтях у кошки, – придушенный, израненный и изрядно пощипанный, но живой. Спина его ссутулилась, острые лопатки выпирали под заношенной майкой, как культи обрубленных крыльев. - Не один ты страдаешь бессонницей, Катце. Я лежал и смотрел в темноту, - голос Рики был глухим и бесцветным. - Потом понял, что всё равно не уснуть, вышел, а тебя нет. Вот, решил дождаться и спросить. Какие-нибудь неприятности? Единственное чувство, которое ты во мне вызываешь теперь, Рики, - это жалость. Само по себе оно мерзко, человек не должен испытывать подобных чувств. Но тебя остаётся только пожалеть. Ты жалок, Рики. И вот из-за этого существа он умер?! Скажи мне, ради Юпитер, что ты в нём нашёл, Иасон? - Не беспокойся, всё нормально. Пожалуйста, освободи моё рабочее место и отправляйся спать. - А ты? - Ты же знаешь, я по ночам работаю. Рики смотрел куда-то в пол. - Тебе, по-моему, всё равно – день или ночь, лишь бы не думать, что его больше нет. Тебе его не хватает? Ты тоскуешь по нему? А вот это тебя не касается. - Ну что же ты молчишь? Да какое ты имеешь право лезть ко мне в душу? Рики больше не решился задавать вопросы, а только поднял взгляд, посмотрев на дилера снизу вверх, в упор. - Катце… - В чём дело? Иди спать. - Как больно… Это я во всём виноват. Если бы я не был таким дураком, он бы жил. Я же любил его. Любил? Неужели? - Любил! - последнее «любил» Рики произнес, уже захлёбываясь слезами. - Какой я идиот… захотел усидеть на двух стульях! Слюнтяй. Слабак. Дерьмо. А слёзы всё лились сплошным потоком, так, что Катце вдруг увидел в них, как в зеркале, самого себя и своё невыплаканное горе. - Поздно, Рики… Поздно…
Sizuna: Carinna пишет: А не везет в этом фике каноническим монгрелам, Рики - дешевка неблагодарная, Гай - маньяк со слетевшей крышей. Carinna, я же предупреждала - ООС. Этот фик с каноном не дружит. Так это ещё цветочки. Подождите - будут ягодки.
lazarus: "Ограниченное пространство одноместной каюты" меня добило. Стиль, похожий на плохой перевод. Пожалуйста, скажите мне, что это шутка! 0_0
vivianne_undo: lazarus пишет: Пожалуйста, скажите мне, что это шутка! Или что это плохой перевод...
Sizuna: lazarus пишет: "Ограниченное пространство одноместной каюты" меня добило Простите, великодушно....а где Вы это вычитали...?
lazarus: Sizuna, в Вашем фике, ессно. А что?
Sizuna: lazarus пишет: Sizuna, в Вашем фике, ессно. А что? ....ограниченное пространство одноместной каюты...? А "ессно"- это опечатка...или шутка...)))?
Tess: ..спину Рауля, покрытую каскадом волос цвета тёмного золота, переливающихся в свете фонаря, облокотившуюся на спинку деревянной скамьи. либо уж облокотившегося Рауля, либо опершуюся спину? облокотиться значит упереться локтями, нет?
vivianne_undo: Sizuna пишет: А "ессно"- это опечатка...или шутка...)))? Надеюсь, это Вы так шутите?
Sizuna: Tess, позор на мою седую голову - это явный косяк. Спасибо, что заметили.
lazarus: Sizuna, наверное, это выражение бета вставила. В предыдущем куске, тока в другом падеже. А ессно - это экономия трафика!
Sizuna: vivianne_undo, будем считасть, что это у меня такое чувство юмора. ОК)))?
Jethro: lazarus, а что не так с этой фразой? Вив, надеюсь, ты тоже шутишь?
lazarus: Jethro, покажите мне человека, способного вот так выражаться в нормальном разговоре - и я заберу свои слова обратно. Я пообещала Sizuna больше не засорять ее темку, так что это мой последний пост здесь.
Jethro: lazarus, ОК, принято. Только вот еще что: бета ничего не вставляла. Она все больше того... стригла.
vivianne_undo: Jethro Джет, да я вообще молчу, как рыба об лед!.. :) Все, не флудю, не флудю...
винни-пух: Пршло пол-года. а Ясон до сих пор валяется в каюте, слушая бумажный шум? Как-то это сликшом. Катце - Гая спас, Рики приютил, Арслана тоже спасать намерен - всех немощных на своих плечах. По-моему, тоже чересчур. Я так поняла у Вас секс элите разрешен?
Fan: Эй, хватит тапков, а то автор заартачится и не будет больше выкладывать, тогда помру от любопытства. Хотя мне уже интересно, как это Гай Арсика похитил, а к Ясону даже не заглянул.
Sizuna: vivianne_undo, зачем же молчать как рыба об лёд?
Sizuna: винни-пух, отвечаю обстоятельно и по порядку. 1) Да, прошло пол-года и эти пол-года Ясон был в коме. Если это уважаемой публике было не понятно, то это моё упущенье. Сори. Исправимся. 2) Катце Арслана спасать не собирался и не собирается. А, что касаетя Рики и Ясона, то если Вы помните "позаботиться о Рики" Катце приказал Ясон и было бы не логично, если Катце ослушился бы Ясона. Гая он спас опять же, потому что его об этом просил Рики (анимэ - 2ая часть, события в Дана Бан). 4) Да, у меня элите секс разрешен с равными, за исключенинием низших, разумеятся. Было предупреждение - ООС.
Sizuna: Fan пишет: Хотя мне уже интересно, как это Гай Арсика похитил, а к Ясону даже не заглянул. А, зачем ему к Ясону заглядывать? Их встреча состоится при других обстоятельствах... Эй, хватит тапков, а то автор заартачится и не будет больше выкладывать, тогда помру от любопытства Автор не заартачится.
винни-пух: Та я ж ничего и не говорю. ООС так ООС, в каноне все благополучно умерли. Но про кому я как-то пропустила.
Sizuna: винни-пух пишет: Та я ж ничего и не говорю. ООС так ООС, в каноне все благополучно умерли Вот уж дудки...
Zainka: Sizuna пишет: винни-пух пишет: цитата: Та я ж ничего и не говорю. ООС так ООС, в каноне все благополучно умерли Вот уж дудки... Это в каком смысле? Слишом легко думали отделаться, голубчики! Не выйдет!
Sizuna: Zainka пишет: Слишом легко думали отделаться, голубчики! Не выйдет! Это точно - не выйдет...)))
Jethro: Изверги. И помереть спокойно не дадут...
Sizuna: Jethro, так чёж хорошего на том свете-то?))) Нет, пусть лучше тут потрепыхаются... Какая-никакая, а всё-таки - жизнь.
Jethro: Да разве ж это жизнь? Нет, если бы я взялась их оживлять, то только для того, чтобы убить еще раз. С чувством, толком, с расстановкой. Медленно и наслаждаясь процессом. Но это уже мои тараканы...
Sizuna: Jethro пишет: Да разве ж это жизнь? Нет, если бы я взялась их оживлять, то только для того, чтобы убить еще раз. С чувством, толком, с расстановкой. Медленно и наслаждаясь процессом. Jethro...а в этом что-то есть...аж мороз по коже... Но...финал AnK меня убил окончательно и безповоротно. Катце сказал: "Это трудно осознать, но бывает любовь, для которой такой финал - вознаграждение." К чёрту такое "вознаграждение" - решила я. Что из этого получилось - судить вам, господа присяжные заседатели.
Anuk-sama: Sizuna пишет: К чёрту такое "вознаграждение" - решила я. европейский взгляд на восточный роман=))))))
Sizuna: Anuk-sama, ну европейский... не европейский... просто взгляд...))))))
Jethro: А по-моему абсолютно нормальный финал. Ну действительно ведь у них ни черта не получится в "мирной", так сказать, жизни. И если их оживить, то все будет куда трагичней. Мне, например, тошно представлять их будущее, даже пожалуй мерзко. Отсюда и желание прибить, чтоб не мучались. Такие любови хорошо не кончаются...
Sizuna: Jethro, "тошно"... не спорю. Точнее сказать, у такой любви нет будущего... Вот я и попыталась это показать, никого не убивая.. Не знаю только - удалось ли мне это...)))
Jethro: Посмотрим... И где уже продолжение?!
Sizuna: Jethro пишет: Посмотрим... И где уже продолжение?! Следующие главы отбечены и пока лежат у моей беты. Как только может, она высылает мне их потихоньку))) Но, работа пока не завершена...
винни-пух: Та-ак, то есть окончание истории еще хуже чем в романе? Что-то я запуталась с Вашими обещаниями.
Sizuna: винни-пух пишет: Та-ак, то есть окончание истории еще хуже чем в романе? Почему Вы считае, что хуже?)))
Sizuna: ТЭДЖ …успокаивал себя: Не волнуйся, старина, мальчишка просто разозлился и решил пощекотать тебе нервы молчанием. Ничего, не маленький, справится и сможет за себя постоять. Но скоро от этого слабого, не слишком убедительного аргумента остались одни сомнения и всевозрастающее беспокойство. У него просто талант притягивать к себе неприятности. Ну попадись мне только, дрянной мальчишка, не посмотрю на то, что ты уже давно вышел из ясельного возраста, спущу штаны и выдеру на глазах у всей команды. Господи, Арс, лишь бы с тобой ничего не случилось! Где же тебя носит? Вдруг Тэдж поймал себя на том, что застыл, держа в руках шерстяной свитер Арса ручной вязки, темно-синий с белым узором на груди – Тэджери разбирал вещи в шкафу, чтобы хоть чем-то себя занять. Он тут же представил себе, как мелькают, мерно постукивая спицами, пальцы матери, как разматывается клубок, катясь по полу. Её голова чуть наклонена, а тронутое вечной мудрой печалью лицо источает покой и свет. Ты залез однажды в мой свитер и плевать тебе, что он на два размера тебе велик и висит мешком. Ты так и не отдал его мне, заносив почти до дыр. Теперь он хранит твой запах. Ничем его оттуда не вытравишь, сколько ни стирай. Запах въелся в нитки, как память о тебе. Память о твоём безудержном нраве, о горячих губах и безумном прерывающемся шёпоте. О разлетевшихся в вихре движения волосах и ищущем удовольствия юношеском теле. Глупая, ничего не значащая ссора, банальный обмен любезностями, привычная перепалка, которая могла вспыхнуть тридцать раз на дню, обернулась такими непредсказуемыми последствиями. Откуда мне было знать, что в твою безбашенную голову стукнет идея угнать шаттл с грузом? Всё это твоя чёртова импульсивность! Как меня всё это достало, мать её! Тоже мне, нашёл сверстника устраивать детские концерты без малейшего на то повода! А я как простак ведусь на это. Начинаю тебе что-то доказывать, чуть ли не оправдываться. Какого чёрта? Достаточно с меня того, что ты вертишь мной, как погремушкой, стоит тебе залезть ко мне в штаны. Господи, Арс, только бы с тобой ничего не случилось! - И надолго у тебя хватит терпения сидеть, сложа руки? Тэдж оглянулся. Ещё совсем недавно его не держали ноги, а сейчас чёртов блонди подкрадывается ко мне, как хищник к добыче – совершенно бесшумно. Как долго он дышит мне в затылок? Проклятье! А я тут нюни распустил. - Чем задавать тупые вопросы, лучше бы… Чёрт! Этот напыщенный индюк сгноит меня на рудниках за длинный язык! Видали, как надулся? Сейчас лопнет. Да ни черта он мне не сделает. В конце концов, это он в мою каюту вломился, даже не удосужившись постучать. - Я пришёл именно затем, чтобы предложить помощь, а ты за это отвезёшь меня на Амой. - Тэджери Минас в извозчики не нанимался. - Нанимался. Я постараюсь отыскать твоего пропавшего напарника – долг платежом красен. - Вы мне ничего не должны, господин Минк. - Позволь мне самому решать, кто кому должен, а кто нет. - Но почему вы считаете, что Арса нужно искать на Амой? - Потому что Консулу пора возвращаться домой. - Легче иголку найти в стоге сена, чем на Амой простого смертного. Иасон укоризненно покачал головой: - По-моему ты всё-таки забываешь, кто стоит перед тобой, Тэдж. **** Брюхо огромного лайнера с федеральными опознавательными знаками загородило обзорный экран шаттла от края до края, в кабину из бортовых динамиков ворвался командный голос: - Парни! Дышите ровно и руки за голову! Окажете сопротивление – жизнь не гарантируем! Мы идём познакомиться с вами поближе. - Вот дерьмо! Сегодня, точно не наш день. Какого чёрта им нужен козёл отпущения? Иасон выглядел равнодушным: - Успокойся, тебе рекомендовали дышать ровно. Когда, мягко шурша, открылась дверь в кабину пилотов, и гости оказались на пороге, блонди уже стоял перед ними во весь свой рост, величественно и гордо вскинув голову. Лицо напоминало презрительную маску. - Буду рад познакомиться с вами, господа. Надеюсь, близкого знакомства не понадобится? Начальник полицейского патруля, судя по погонам, пребывающий в должности капитана, чей наглый голос Иасон с Тэджом только что слышали, вытаращил глаза и потерял дар речи. Его спасла только реакция опытного служаки – он вытянулся в струнку: - Господин Минк? Вы? Блонди посмотрел на Тэджа: - Сегодня господа патрульные козла отпущения явно не получат. Этого человека зовут Теджери Минас. Он сопровождает меня на Амой. Как вы думаете, капитан, на вашем корабле найдётся место для него и для меня?
Sizuna: ИАСОН …остановился на площадке трапа. Космопорт оцеплен правительственными войсками. Сколько помпезности, словно ты встречаешь какого-нибудь князька-попрошайку из заброшенной на окраину Империи колонии, прибывшего на новогодние торжества и неравнодушного к пышным церемониям на международном уровне. Или это политика новоиспечённого помазанника Юпитер - пускать пыль в глаза? Ты всегда тяготел к условностям. Стоишь, пряча бледное лицо в мех воротника, мой маленький изнеженный принц. Кажется, целую вечность я не видел тебя. Твои зелёные глаза, в которых скрыта мольба. «Когда глава «Синдиката» теряет лицо – это конец. Скандал вокруг пэта, пэта-полукровки, – ниже опускаться некуда». «Она сказала то же самое. И то, что имя Иасона Минка будет запятнано». «Иасон, помни об этом. Я больше не буду убеждать тебя». Как давно это было… В прошлой жизни? Странно, правда? Будто вспоминается забытый сон. Он медленно сошёл вниз: - Здравствуй, Ам. - Я рад снова… видеть тебя живым... Иасон. А я был для тебя когда-нибудь живым, Рауль? - Вероятно, слухи о моей смерти были сильно преувеличены. Опускаешь глаза, словно гимназист, не выучивший урока. Отступаешь на шаг, открывая передо мной дверь своего лимузина. - Прошу. Рауль, не подобает правителю Танагуры вести себя по лакейски. Садишься рядом. Твоя рука, затянутая в белую перчатку, изящно стряхивает налипший на воротнике и волосах снег. Он тает, делая их мокрыми. - Теперь Юпитер поставила тебя на моё место. Ты удобная фигура, для передвижения по доске, послушная и благонадёжная. Один ноль в мою пользу. Никакой реакции. А какой реакции я жду от человека, безропотно принимающего любые фантастические позы. Может, стоит прямо здесь проверить, не забыл ли ты наши игры? - Мать послала меня за тобой. - А Рауль, как мальчик на побегушках, бросился выполнять Её волю. Промолчал, потупив взгляд. Получил по одной щеке и готов подставить другую. Браво, мой гуттаперчевый. Право, ты ничуть не изменился, Ам. Всё как всегда. Тронулись, наконец-то. Ветер, кажется, утих, и снег повалил хлопьями, заглушил все звуки, отгородив нас от внешнего мира. Мы падаем в немую ватную тишину. Ты такой тихий и молчаливый – само спокойствие и безразличие. Какое самообладание. А вот тело предательски выдаёт твоё волнение. От него горячей волной исходит жар, его сотрясает мелкая дрожь. Оно вспотело, кожа на ощупь стала влажной и холодной, источая такой знакомый сладко-приторный аромат. Я его помню, Рауль, мой сладкий мальчик. Ты пахнешь, как тающее ванильное мороженое, а сердце твоё застряло сейчас где-то в горле, и я слышу его глухие удары кожей. А с загривка, набухнув под волосами, сорвалась и поползла вниз солёная капля пота, противно щекоча спину. - Иасон… О, Юпитер! Ещё и это… Твои пространные речи сидят у меня в печёнках. Может, пока обойдёмся без них? Нет, ты, как всегда, в своём репертуаре. - Что? - Иасон… я… все мы были потрясены твоей гибелью… Началось! - В самом деле? А тебе, мой милый, вовсе не стоило переживать. Король умер. Да здравствует король! - Зачем ты так? Если ты сейчас не замолчишь, клянусь матерью-Юпитер, я убью тебя! - Как «так»? - Иасон… Мне ничего не нужно… Главное, ты вернулся… и …этот ужас, который я пережил, позади. Я сгорел вместе с тобой в огне Дана Бан и восстал вместе с тобой. Я должен был раньше сказать тебе правду, не прикрываясь напыщенными фразами… Теперь тебя, кажется, понесло. - Какую правду? - Иасон… я… я… люблю…тебя…Уже давно… Ну всё, Рауль, достаточно! Хватит с меня любви на тысячу лет вперёд. Сейчас я сам тебя заткну. - Иасон…что ты делаешь?.. - Ничего. Просто… хочу, чтобы ты…замолчал… -Иасон… что ты делаешь? - Тебя что-то смущает? - Нет, нет… ничего… - Рауль… - Иасон… Мы…скоро приедем… - Ну и что? Продолжим …в лифте. А потом…в постели… - Так… так нельзя…Это… не правильно… - Ты… против? - Нет… но… - Ради всего святого…Рауль…заткнись… **** Впервые за последние шесть месяцев кошмар о Дана Бан отпустил Иасона. Блонди купался в блаженстве, ловя отражение своего лица в расширенных зрачках карих глаз и слыша неистовый крик Рики. В голове осталась только одна мысль: Мой! Мой! Рики! Мой! Ты будешь моим, чего бы мне это не стоило! Мой! Рики… - А-а-а! Он проснулся от собственного крика. Реальность, притаившаяся за пологом сна, мгновенно вынырнула, окутав Иасона серым полумраком зимнего утра. За огромным, во всю стену, окном тихо и сонно падал снег, погружая мир в холодную, безразличную дремоту. Всепоглощающая тишина царила в комнате. Усомниться в её власти позволяло только мирное дыхание Рауля. Он по-детски свернулся калачиком, подмяв под себя почти всё одеяло. От напускной серьёзности на его лице не осталось и следа, а выражение безмятежного счастья так и светилось на нём. Рауль спал, как спят дети, которых не коснулись разочарования и горести этой жизни, когда они ещё защищены теплом и заботой родительских рук. Золото волос растеклось по подушке. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули как цунами: пылкое признание в любви, нелепое поведение в душном салоне автомобиля, горячие ласки в кажущейся узкой кабине лифта, пылающие краской стыда щёки Рауля, его еле сдерживаемые стоны, сбивчивый, похожий на мольбу шёпот, запах его пота, заводили, заводили, заводили… А потом этот умопомрачительный секс на широкой, словно ложе новобрачных, постели… И голос Рауля у самого уха, заблудившийся в спутанных волосах: «Люблю… люблю… люблю тебя, Иасон…» Он привёл меня в свой дом? Он затащил меня к себе в постель? Рауль?! Бред. Совсем потерял здравый смысл и хвалёное благоразумие? Наваждение какое-то… Что он себе вообразил, несчастный? А, я-то! Тоже хорош… Зачем я это сделал? Неужели так трудно избавляться от старых привычек? Он не нужен мне в своей постели. Иасон отвернулся, не в силах смотреть на счастливую улыбку обманутого собственными иллюзиями. Каково же будет пробуждение? Он откроет глаза и опять произнесёт слова, которые я хотел бы слышать не от него… Другое лицо появилось перед мысленным взором - сотканное из миллиарда снежинок, танцующих медленный танец за окном. Другие глаза смотрели из-за снежной кисеи. Кого я пытаюсь обмануть? Своё сердце? Его не обманешь. Оно там, где жмутся друг к другу обветшалые дома Цереса. От кого я пытаюсь убежать? От самого себя? От себя не убежишь. - Я люблю тебя, Рики. Хотя я так и не сказал тебе об этом. Ты ничего не знаешь… Рики… Из глубины заснеженной дали пригрезился зовущий голос. - Иасон… Вернись… Иасон встал с постели. Бежать… Бежать … Бежать, пока не ударил в спину, как нож, изумрудный взгляд, пригвоздив тебя к полу, пока у тебя ещё есть пути к отступлению, пока его слова не посеяли в твоей душе семена сомнения… - Я иду…Рики… «Притяжение, хозяин!» - его шатнуло в сторону, он едва устоял на вновь обретённых ногах. «Не забывай о равновесии», – рубины тускло мерцали на оскаленной морде дракона. Трость, прислонённая к ночному столику из слоновой кости, смиренно ждала, когда её возьмут в руку. «Тебе придётся соблюдать условия соглашения: пока ты не сможешь обходиться без опоры, не рассчитывай, что земля не выскользнет из-под твоих ног. Самонадеянность наказуема. И тише, пожалуйста. Не потревожь сладкий сон своего любовника. Иначе, он не отпустит тебя, Иасон Минк. И ты никуда, никуда от него не уйдёшь. Подумай, может не стоит прислушиваться к безнадёжным чувствам? Что Рики? Цересский оборванец – ни кола, ни двора, ни гроша за душой. Одни амбиции, с претензиями на лидерство среди таких же монгрелов, как и он сам. Приживалка, умело играющая на твоих чувствах, продажная дворняжка, хорошо усвоившая за пятнадцать лет своей сознательной жизни, что в этом мире всё продаётся и покупается, особенно красивое тело. Он не любит тебя». Иасон схватил трость левой рукой, правой, сбалансировав, вернул телу правильное положение. Спасибо за напоминание, но на сегодня комментариев достаточно! Рауль, слабо застонав, перевернулся на другой бок и выкинул руку вперёд, будто обнял кого-то. Одеяло окончательно оказалось под ним, и взору Иасона предстало абсолютно неприкрытое, обнажённое тело. Тело, которым он столько раз обладал, не утруждая себя созерцанием деталей. Но не это приковало взгляд блонди к нему. Рауль был наг. Наг и беззащитен, как младенец. Он спал и не знал, что через пару минут останется один, проснётся и поймёт – его, использовали, как зонт в дождливую погоду, а когда дождя нет – место зонта на пыльной вешалке в прихожей. Он просто вещь. Иасон внезапно ощутил укол совести, чего раньше с ним никогда не случалось. Он чувствовал ясно, что уйти сейчас, вот так исчезнуть, ни слова не сказав, всё равно, что убить спящего ребёнка. Тем более что он чётко осознавал, к кому уходил. Иасон хотел вытянуть из-под спящего край одеяла, чтобы хоть немного укрыть, но не стал, боясь разбудить.
Sizuna: Оправдание пришло само собой. - Прости, Рауль, но я… не люблю тебя. Прости… **** Ещё никогда в своей жизни Иасон Миннк, первый сын Юпитер, не заходил так далеко, но теперь ему было всё равно. Тот, кто побывал за пределами бытия, не страшится ничего. Этот кошмар больше никогда его не настигнет, он не позволит этому случиться. Я иду за тобой, Рики. А снег падал и падал, нагромождая рыхлые сугробы. Серое, унылое утро оделось в белое кружево. Даже неприглядный переулок с грязной подворотней выглядел приукрашенным – мусорные кучи и нечистоты засыпало белым. Ни души, будто Церес выкосила чума. Блонди шёл посреди безмолвия, только скрипел под ногами снег. Теперь – вниз по винтовой металлической лестнице. Он всё-таки нашёл эту дверь, хотя не был здесь очень давно. Катце. Это Иасон сделал его таким. Долго и кропотливо лепил из любопытного несуразно долговязого рыжеволосого мальчишки, вскрывшего, как перочинным ножом консервную банку, секретные файлы. И сделал, наконец, сторожевого пса. Но не сидящего на цепи, с охрипшим лаем бросающегося на каждого проходящего мимо, а свободную, безликую, бесшумную, чёрную тень, сливающуюся с сумерками, тёмного ангела-хранителя. Я полагаюсь на тебя, Катце… Достаточно было сказать – и скорее небесный свод упадёт на землю, чем будет не так. Именно эти слова решили судьбу Рики, и Иасон ни на секунду не сомневался, что увидит монгрела живым за этой дверью. Иасон остановился, как будто столкнулся с непреодолимой преградой. Но что я ему скажу? Как и раньше: «Давно не виделись»? Или: «Игра закончилась, возвращайся в Эос»? А может: «Ты мой, даже если мой мир так зыбок сейчас…»? Ответ не верный. Кольца больше нет. И не будет. Он постучался. Электронный замок, пискнув, открылся. Толкнув дверь, Иасон переступил порог и ослеп: очень резким был переход от голубого электрического света голой неоновой лампы, сияющей прямо над дверью, к кромешной темноте помещения. Он моргнул, адаптируя зрение, и увидел, пляску пылинок в красной полосе, прочерченной лучом лазерного прицела из дальнего угла заполненной табачным дымом комнаты. Одного взмаха ресниц тебе хватило, чтобы сделать меня мишенью. Молодец, великолепная реакция. Дверь захлопнулась за спиной, отрезая путь к отступлению. - Повернись лицом к стене. Руки за голову. - Ты, как всегда, слишком хорош для обычного фурнитура Катце. Извини, я забыл, что являться к тебе без приглашения опасно для жизни, и ты ни для кого не делаешь исключения. Лёгкий шелест одежды за спиной. - Можно мне увидеть ваше лицо? У тебя такие глаза, будто перед тобой призрак. Самообладание почти изменяет тебе. Ты роняешь пистолет и стоишь, окаменев, подавив в себе порыв броситься мне навстречу. - Может быть, ты всё-таки пригласишь меня войти? Вот и всё. Спокойно поднимаешь с пола оружие. Оно исчезает в ящике стола. Включаешь свет над монитором. Движения размеренны и полны достоинства, никакой суеты. Умница, Катце. Ты всегда был тем, на кого я мог положиться. - Присаживайтесь, господин Минк. Садишься напротив так, как это было в последний раз, когда ты получал от меня указание найти способ вернуть Рики. - Вы пришли за ним? Мне даже не нужно тратить слова, Катце. -Да. Как он? - Более-менее, но пока ещё не совсем здоров… и… - Я знаю. Где он? - Ночью Рики работал, так что сейчас отсыпается. Разбудить? - Нет, не стоит. Приоткрываешь дверь в другую комнату, спрятанную за шкафом с папками так, что её не сразу и не заметишь. - Сюда, пожалуйста. Комната маленькая, как тюремная одиночная камера. В ней еле-еле помещается кровать, над которой горит ночник, и тумбочка с пепельницей, заваленной окурками. Катце, ты куришь в постели? Опасная привычка. На правой стене под самым потолком крохотное оконце, слева – вход через узенький коридорчик в совсем уж мизерную кухню. Аскетизм твой конёк, Катце. Или, скорее, дань порядку, заведённому для «мебели» в моём доме. Столько лет прошло с тех пор, как я снял с тебя браслет – тебя уже ничто не изменит. Тактично закрываешь дверь. Рики… Ты так зарылся в плед, что я не увидел тебя – выглядывает только макушка. Ты спишь в одежде, оборванец из трущоб. Сколько бы я тебя не ругал, в моё отсутствие, ты упорно ложился поверх одеяла, не раздеваясь, накрывшись, чем ни попадя. - Ты не исправим, Рики… Кожа солёная и влажная от пота. Волосы взмокли. Торчат репейником в разные стороны, упрямые и своенравные, как и ты… - Зачем ты пришёл? Уходи… Любимый… - Я пришёл за тобой, Рики… - Уходи – ты умер… Проснись… - Рики… Подскочил, будто тебя ужалила змея. Глаза круглые, как тогда, когда ты впервые увидел блонди, держащего, словно тряпичную куклу, взрослого мужчину… Не бойся, я не продолжение твоего кошмара… - Рики… - Иасон! Сумасшедший, задушишь! - Тише, тише… Волна эмоций схлынула. Ты сидишь передо мной, низко опустив голову, такой поникший, хоть тебя и бьёт дрожь от зашкаливающего адреналина. -Я пришёл за тобой, Рики. Качаешь головой. - Иасон, Катце не говорил тебе – я не могу вернуться. Я больше… Это не важно… - Ты останешься со мной? В глазах, то ли страх, то ли недоверие, то ли восторг. - Что значит, «останешься»? О, Юпитер, у всех монгрелов тупость – природное качество? - Я люблю тебя, Рики. И хочу знать, ты вернешься со мной в Эос? Ты разделишь со мной мою жизнь? Если нет – я отпущу тебя… Навсегда… - Да!
anita: Sizuna пишет: О, Юпитер, у всех монгрелов тупость – природное качество? - Я люблю тебя, Рики. И хочу знать, ты вернешься со мной в Эос? Ты разделишь со мной мою жизнь? Нет, я уже решительно ничего не понимаю - как может великолепный Ясон (Иасон) Минк любить того, кого сам же считает тупым? Или это уже вроде наркотической зависимости: "знаю, что это тупая дешевка, но отказаться не могу"? А Рауль? Sizuna пишет: Рауль спал, как спят дети, которых не коснулись разочарования и горести этой жизни, когда они ещё защищены теплом и заботой родительских рук. Такая зайка-нейрокорректор... какой-то он совсем уж не блонди! Sizuna пишет: Иасон… Мне ничего не нужно… Главное, ты вернулся… и …этот ужас, который я пережил, позади. Я сгорел вместе с тобой в огне Дана Бан и восстал вместе с тобой. Зато Катце порадовал - остался собой - классический любимый образ - за что спасибо!
Sizuna: anita пишет: Нет, я уже решительно ничего не понимаю - как может великолепный Ясон (Иасон) Минк любить того, кого сам же считает тупым? Знаете такое выражение, "Любовь зла - полюбишь и козла"(да простит мне предводитель "Бизонов" сие изречение).... С Раулем вообще всё очень сложно... "Зайка-нейрокорректор"...ха! Первое впечатление всегда обманчиво))) Этот зайка ещё покажет змеиные зубки... А, у Катце ничего нельзя отнять и ничего нельзя прибавить - иначе это будет не Катце. anita, спасибо, за отзыв и за критику)))
Jethro: Эх, ну и сволочь Ясон... А еще мне интересно, каким образом из Раульки получится гадюка. Озлобится? Решит отомстить?
Sizuna: Jethro пишет: Эх, ну и сволочь Ясон... А еще мне интересно, каким образом из Раульки получится гадюка. Озлобится? Решит отомстить? Jethro, почти... угадали.
винни-пух: Ага, то есть это - еще не конец. А то я уже хотела идти возмущаться.
Sizuna: винни-пух пишет: Ага, то есть это - еще не конец. винни-пух, какой там конец...? Это только самое начало))
Мотылёк: За Рауля обидно! Обидели мышку...Пусть он Ясе наподдаст для скорости, так будет справедливо! ))) А вообще интересно , что там дальше.
anita: Sizuna пишет: Этот зайка ещё покажет змеиные зубки А вот это действительно интересно, буду ждать с нетерпением!
винни-пух: Я хочу сказать вот что: на данный момент Вы описываете второстепенных героев лучше, чем первых. И язык в этих эпизодах более гладкий, четкий, и сами герои воспринимаются более цельными. А первые... зашоренные какие-то. Катце крут, куда там. На его фоне "ангела-мстителя" оба блонди выглядят истероидами. Они оба чрезмерно чувствительны на мой взгляд. Сцене встречи Ясона и Рики не хватает драматичности - она сжатая и тоже создает ощущения недоделанности. И Рики здесь - да. дешевка, Ясон - извините, сволочь, не потому что блонди. а потому что характер у него такой. Рауль вообще синтетический коврик. Могу представить как он слетает с тормозов и мстит и все такое - вполне правомерно, за такое поведение убивать надо, но вот как? Я имею в виду. что Рауль - блонди. его месть должна быть элегентной что ли, не ординарной. Собственно гвооря, Вы предупреждали что это ООС. так что замечания в данном плане - это жалобы. Уж больно далеки Ваши образы персонажей от моих. За исключением Катце, конечно, Рыжий получился - полный восторг! А еще - где Юпитер? Чего это она так долго не реагирует?
Sizuna: Мотылёк пишет: За Рауля обидно! Обидели мышку...Пусть он Ясе наподдаст для скорости, так будет справедливо! ))) А вообще интересно , что там дальше. Мотылёк, наподдаст! И ещё как, наподдаст...)))
Sizuna: винни-пух пишет: Рауль вообще синтетический коврик В смысле того, что об него Ясон вытерает ноги, то да...но когда Рауль " слитит с тормозов", то отомстит весьма не ординарно)) винни-пух пишет: Сцене встречи Ясона и Рики не хватает драматичности - она сжатая и тоже создает ощущения недоделанности. винни-пух, не могли бы Вы уточнить, в чём именно этой сцене не хватает драмотичности? То, что она сжата согласна...))) винни-пух пишет: А еще - где Юпитер? Чего это она так долго не реагирует? винни-пух, "Юпитер" ещё скажет своё веское слово. Всему своё время. винни-пух пишет: Я хочу сказать вот что: на данный момент Вы описываете второстепенных героев лучше, чем первых. винни-пух, правда? Не замечала... Вы открыли мне глаза. Большое спасибо))) И всё, сказанное ниже спараведливо и обосновано подмечено. Что греха таить - блонди у меня "слишком чувствительны"... но скорее...(наделены чувствами, как обычные живые люди). Чистая правда. Но, уж больно надоело, что у всех они одинаковые, скроеные по одному шаблону(ничего не поделаешь, канон - неприкосновенен) И за это я ещё не раз буду получать по шапке, судя по всему. anita пишет: А вот это действительно интересно, буду ждать с нетерпением! anita, постараюсь не обмануть ожидания.
винни-пух: Во-первых, никому никаких глаз я открывать не намерена: это - Ваш фик, Ваше видение, и я могу высказывать только свою точку зрения, свое впечатление и не более того. Кстати, если мои высказывания покажутся Вам грубыми или навязчивыми, заранее прошу прощения. Сцена встречи: прошло больше половины года, двое влюбленных расставшихся при трагических обстоятельствах тратят на выяснение отношений три реплики ровно. Это не просто сжато, это еще короче, да Ясон с Катце предварительно общается дольше. Рики не знает, что блонди жив, видит его после полугода разлуки которые прожил в святой уверенности, что он виноват в смерти Ясона. К тому же он искалечен и болен, как я понимаю. И вот является его воскресший любимый и он тут же вешается ему на шею, и немедленно на все соглашается, несмотря на увечье, чувство вины и т.д. И убеждать его не надо. Если Вы настаиваете на такой трактовке Рики (который кстати прописан минимально. по сути его вообще нет), тогда не о чем говорить. Он ведет себя как дешевая продажная шлюха, которая потеряла обоих покровителей, а теперь вцепилась мертвой хваткой во внезапно появившегося поклонника. Тогда я более чем согласна с Вашим Катце - я не понимаю, что может найти Ясон в этом... монгреле. Ну и естественно, в этом случае. замечание о недостаточной драматичности снимается. Эффект такой достигается при схватке двух характеров, а если он один - то и схватки нет. Не любят на форуме Рики. Что касается окончания. то я имела в виду. что в романе они умирают счастливыми. Чтобы потом не произошло. у них есть свои десять минут бессмертия. Жить "ниже" того уровня не стоит. Извините за пафос.
Sizuna: винни-пух пишет: Если Вы настаиваете на такой трактовке Рики (который кстати прописан минимально. по сути его вообще нет), тогда не о чем говорить. винни-пух, да Рики пока прописан минимально: до него просто очередь не дошла ещё. винни-пух пишет: Что касается окончания. то я имела в виду. что в романе они умирают счастливыми. Чтобы потом не произошло. у них есть свои десять минут бессмертия. Жить "ниже" того уровня не стоит. Извините за пафос. винни-пух, вот эти "десять минут бессмертия" и подтолкнули меня сесть и написать, то что сейчас выкладывается на форуме. винни-пух пишет: Рики не знает, что блонди жив, видит его после полугода разлуки которые прожил в святой уверенности, что он виноват в смерти Ясона. К тому же он искалечен и болен, как я понимаю. И вот является его воскресший любимый и он тут же вешается ему на шею, и немедленно на все соглашается, несмотря на увечье, чувство вины и т.д. И убеждать его не надо. винни-пух, с одной стороны Вы правы. Аргументы железные. Но, с другой стороны, такое его поведедение можно трактовать и по другому. По сути ведь это первый раз, когда монгрел не перечит Иасону и на вопрос отвечает коротко - "Да"! А, это о чём говорит? Это говорит о том, что их вечное противостояние позади после того как они оба побывали за границей бытия. Поэтому его не надо убеждать.
Fan: *в ожидании продолжения* Зеленоглазое чудо проснулось, развернулось из калачика и удивленно осмотрелось вокруг. Иасона рядом не было! Вот, скотина! Использовал и повесил на гвоздик. Теперь все подумают, что он не Великий и Ужасный г-н Нейрокорректор, а зайка-мышка-коврик. В очередной раз озлобившийся Рауол (да так уже всю дорогу, только кажется, что Иасон за ум взялся – забросил своего козла, так нет, опять вся история сначала), решил, что пора копить яд и отращивать зубы. А также созвониться с лучшим ангелом-мстителем на Амои – Катзе. Катзе приехал к золотоволосому блонди вечером – к себе звать не стал, потому что там на его узкой тюремной койке обосновалась вновь соединившаяся парочка. - Нет, ты представляешь, нажрался гад всласть моего сладкого блондинистого тела и свалил монгрельским стаутом запивать. Ну не скотина? - Спокойно, давай разберемся. Автор заявил крутой пейринг, надо же как-то сдерживать обещания. Вот пройдется Иасон по кругу – и может к тебе вернется. У тебя же с ним бесконечная шахматная партия, забыл? - И что, мне сидеть как девица в окошке и ждать, когда он по порядку с монгерлом позабавляется, тебя приголубит и еще какого-то ОМП осчастливит? - Ну мы могли бы вдвоем ожидать – как тебе такая идея? Ам с сомнением посмотрел на вышколенную тень когда-то Первого Консула (а теперь даже непонятно кого, потому как и Юпитер еще не определилась куда всунуть ожившего Минка). - Автор явно на это не настроен. И потом, я люблю принимать всякие позы, а с тобой, по идее, надо быть сэмэ. - Нда... тогда только месть. А что если ему подсунуть такого ОМП, об которого Первый Мачо Танагуры обломается? - Еще одного Рики? - Конечно, количество переходит в качество, но все равно спорно кто кого обломал. - Гая? - Да, парень был неплох, но сейчас совсем скис. Притащил мне зачем-то похищенного контрабандиста, а я его зачем-то купил. Лучше бы уж самого Иасона приволок – он там, по коридору дальше был. Так нет, схватил, чего у входа валялось и деру. К тому же, в шапке забит ОМП. Рауол глубоко задумался, словно над шахматной комбинацией. Потом его посетило очень неприятное воспоминание, и он со смешанным чувством паники и неприязни выдавил: - Федерала? Катзе хмыкнул, сообразив, КОГО имел в виду блонди, но потом поцокал языком: - К сожалению, у автора предвзятое отношение к этим славным ребятам. Она считает, что они боготворят Амои и способны только вытягиваться в струнку, едва завидев блонди. Даже у себя на территории. - Что же тогда, Иасон опять всех отымеет? - Ну, формально да. Трахер он, кстати, неплохой... – бывший фурнитур мечтательно закатил глаза, - Но закончится все должно в лучших традициях. Поэтому иди в лабораторию и выведи какого-нибудь Сефирота, Волдермонта, или вообще Ктулху. Это будет наш ОМП-эшный ответ консулу. P.S. Sizuna, я помню, ты ведь обещала выложить все, чего бы здесь ни понаписали.
Jethro: Зло-о-ой ты, Фаня, ох, злой!.. Только бесконечная партия, насколько я поняла, не с Раулькой вовсе. А Феденьку давно пора женить на какой-нибудь милой вдовушке, чтоб уже остепенился и дурью не маялся.
Fan: Jethro пишет: [Зло-о-ой ты, Фаня, ох, злой!.] Не, я просто жду проды. [Только бесконечная партия, насколько я поняла, не с Раулькой вовсе] Блин, а с кем тогда? Я сначала точно думал, что с ним (кто у нас еще шахматы ломает?), а после официального появления Раульки тоже засомневался. Нет, серьезно, кто ценные костыли раздаривает? ОМП?
vivianne_undo: Fan пишет: Поэтому иди в лабораторию и выведи какого-нибудь Сефирота, Волдермонта, или вообще Ктулху Ценное предложение, Фань :))))))))))))))
Jethro: Нет, серьезно, кто ценные костыли раздаривает? ОМП Именно! Как там у Феди с костылями?
Sizuna: Jethro пишет: Зло-о-ой ты, Фаня, ох, злой!.. Только бесконечная партия, насколько я поняла, не с Раулькой вовсе. А Феденьку давно пора женить на какой-нибудь милой вдовушке, чтоб уже остепенился и дурью не маялся. Jethro, "бесконечная партия" не с Раулькой. vivianne_undo пишет: Ценное предложение, Фань :)))))))))))))) vivianne_undo, действительно ценное предложение))))))))))))))) Fan пишет: Sizuna, я помню, ты ведь обещала выложить все, чего бы здесь ни понаписали. Fan, а я и не отказываюсь от обещания))) Просто у моей беты сейчас проблемы со связью и она мне полностью отбеченные главы пока не выслала))) Fan пишет: Нет, серьезно, кто ценные костыли раздаривает? ОМП? Fan, ОМП... Он родимый... Fan пишет: И что, мне сидеть как девица в окошке и ждать, когда он по порядку с монгерлом позабавляется, тебя приголубит и еще какого-то ОМП осчастливит? - Ну мы могли бы вдвоем ожидать – как тебе такая идея? Fan, облезнут оба. И замёрзнут без шерсти суровой зимой....
Sizuna: ГАЙ ... не помнил, что было вчера или позавчера. Время замкнулось в бесконечность, а окружающий мир существовал отдельно от него самого. Чувства, зрение и слух предали его, он как будто тонул в зеленовато-мутной толще воды, куда почти не проникает свет, и едва доносятся звуки. Каждое движение давалось ценой титанических усилий – до боли в каждом суставе и мышцах. Облегчение приносили продолговатые капсулы в желатиновой оболочке, разделённые ядовито-жёлтой полоской на белую и ярко-красную половины. Единственное, что не изменяло формы и цвета за застилавшей глаза пеленой. Последняя… Пустой пузырёк хрустнул, раздавленный механическими пальцами протеза. Гай не стал дожидаться, когда желатин растворится под языком, раскусил оболочку. Сладкая на вкус пыль начала всасываться в кровь. Вот он - момент истины. Предметы постепенно приобретают привычные очертания. В углу комнаты подслеповато мигает из-за неисправности в проводке торшер. Зрение выхватывает фрагменты между вспышками света: стол у окна, неубранная, скомканная постель, гора старых окурков в пепельнице на журнальном столике, ободранные обои на стенах. Дешёвый номер в говённом отеле. На полу валяются пустые пластиковые банки из-под пива, стол загромождают бутылки какого-то недопитого пойла, грязные стаканы, уже дурно пахнущие остатки пищи. Вчера здесь состоялась крепкая попойка. Почему вчера? Может, сегодня? К телу возвращалась способность чувствовать и свободно двигаться. Я сижу. Точно. На стуле. Боль исчезла. Но не стоит медлить, это ненадолго, всего на каких-нибудь несколько часов. Затем всё вернётся, а капсула была последняя. Шевели задницей, Гай. Времени у тебя катастрофически мало. Нужно достать ещё упаковку. Куда все подевались? - Ёри! Никто не ответил. - Ёри! Сато! Никого. Чёрт, что за шутки? Вы решили поиграть со мной в прятки? Ну ладно. Пеняйте на себя Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать. - Кто не спрятался – я не виноват! Как приятно согнуть спину после заточения в панцирь. Гай подобрал с пола, лежащий между ног автоматический пистолет, совершенно этому не удивляясь. Индикатор указывал на то, что обойма пуста, но он не обратил внимания на такую мелочь, его переполнял восторг: - Эй, кто-нибудь! Попрятались все, как тараканы по щелям. Дверь в туалет была сорвана с петель. Гай заглянул внутрь. Ёри, запрокинув голову, будто бы затылком хотел разглядеть какого размера у него на спине дыра, завалился на бок. В широко распахнутых глазах навсегда застыло по-детски обиженное выражение. Стены забрызганы кровью и кусками плоти. - Ёри, я тебя нашёл! Вставай увалень! Гай пнул труп ногой. Дьявол! Похоже, в этом доме только я трезвый. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, монгрел прошёл четыре больших шага в обратном направлении. Путь преграждала разодранная в клочья подушка. Переступив через неё, Гай упёрся в кровать: - А, привет, мальчики! Сато лежал на Тоё, раскинув руки в стороны. Шея у Тоё была сломана, височная кость вдавлена, а голова свисала с края кровати, как у подстреленной дичи в натюрморте про охоту. - Хватит трахаться! Схватив Сато за волосы, Гай приподнял ему голову. Лицо у головы отсутствовало - снесло разрывной пулей. Ну что за день? Все в дупелину! Видно мне придётся всё делать самому. И он пошёл к двери, широко и размашисто. Какую радость доставляло каждое движение и это непостижимое ощущение свободы! Вдруг дверь от удара с той стороны полетела прямо ему в лицо. Тело среагировало мгновенно – Гай отскочил, но подвело оружие с пустой обоймой. В следующую секунду закованные в броню с ног до головы полицейские ворвались в номер. Выбитый из рук пистолет, описав дугу в воздухе, упал на заляпанный кровью пол. Гая повалили на живот, заломив руки за спину. Он отчаянно сопротивлялся и почему-то хохотал: - Парни, легче! Я всего лишь хотел сходить за пивом! **** - В полицию позвонили перепуганные до смерти постояльцы. Какой-то псих, двигаясь по коридору как сомнамбула, палил без разбора из автоматического оружия. Когда его взяли, оказалось, что это тот самый подонок, который уже полгода потрошил в космосе одиночные торговые и транспортные челноки. А в последнее время он распоясался и обнаглел, опьянённый лёгкой добычей. Вся федеральная служба не могла напасть на его след, он делал своё дело и исчезал бесследно, подолгу отсиживаясь в каком-нибудь захолустье, вроде того третьесортного отеля на окраине Мидаса, где его и повязали. Помог всего лишь один банальный звонок. - Да уж, такова наша работа: никогда не знаешь, каким будет улов – то ли мелкая рыбёшка, то ли акула, которая утащит тебя на дно, если не хватит ума бросить удочку. - Ты был на опознании? - Нет. - Зрелище жуткое. Первому он полголовы снёс выстрелом в упор, второму шею свернул как цыплёнку. Височная кость на два сантиметра ушла в мозг – след от удара рукояткой пистолета. Третьего просто застрелил прямо в клозете. Двое мужчин вели неспешный разговор, стоя возле стекла, через которое было видно, как допрашивают задержанного. - Меня утомили подробности. Если тебе нравится копаться в куче фарша - это твоё право. - Что, растворимый кофе из желудка наружу просится? До чего же вы, бумагомаратели, нежный народ. Покажи вам после плотного завтрака сушёную муху, и вы уже бежите к унитазу. Поползай ты сегодня утром на карачках по скользкому от крови полу, аппетит у тебя отбило бы на неделю вперёд. Ну ладно… - Знаешь, зря вы всё это затеяли, он ведь сейчас в невменяемом состоянии. Спешите отрапортовать? Уважаемый коллега, даже детям известно, что поспешишь – людей насмешишь. - Прекрати язвить. Так или иначе, по федеральному закону ему - «вышка». - Без сомнения, они сделают из этого настоящее шоу и ещё Консула Амой на него пригласят. Помяни моё слово, коллега.
Jethro: Милая сцена. Жизнеутверждающая такая... (тихо фигеет)
винни-пух: Живенько, ничего не скажешь. Очень убедительно написано, кстати, легко все себе представляешь. Поехал значит наш народный мститель, и чего ж с ним утворит Рауль, интересно?
Sizuna: Jethro пишет: Милая сцена. Жизнеутверждающая такая... (тихо фигеет) Jethro, да уж... Жизнеутверждающей некуда
Sizuna: винни-пух пишет: Поехал значит наш народный мститель, и чего ж с ним утворит Рауль, интересно? винни-пух, поехал... поехал... и ещё как... А, Рауль с ним ничего не утворит.)) Рауль к нему вобще не будет иметь никакого отношения. Это гсподин Консул посторается.
винни-пух: Ну и зря, мстители должны объединиться против общей напасти!
Sizuna: винни-пух пишет: Ну и зря, мстители должны объединиться против общей напасти! Ха...! А, мне такая мысль в голову не приходила... Может потому что представить Рауля в тандеме с Гаем... практически невозможно и цели, пожалуй у них разные)))
Sizuna: ИАСОН ...после двух суток отсутствия вернулся в Танагуру с Рики. Только теперь это были не хозяин и его вещь, а два человека, согретые взаимным чувством. Мутные воды Эоса вновь всколыхнуло. Забурлив, волны выплеснули на берег пену сплетен и пересудов. Отхлынув, они оставили на суше длинный шлейф донной грязи и ила – вывернутую наизнанку сущность высшего общества. Те, чья запятнанная репутация искусно скрывалась под безупречной белизной перчаток, считали своим долгом смело и без зазрения совести ткнуть пальцем в спину. Вернулись и старые времена, когда имя Иасона Минка перемалывалось в каждом закоулке блистательного Эоса. Ничего не изменилось. Забылись страх и смятение, охватившие всех, когда далеко внизу, за огромными окнами расцвёл в ночи зловещий цветок взрыва, и Танагура в ужасе содрогнулась и притихла. Шлейф слухов тянулся за ними повсюду, где бы они ни появлялись, будь то салон или прогулка среди пышно разодетой знати, но никто не решался открыто выразить своё «праведное» негодование Консулу Амой прямо в лицо. Иасон не считал нужным обращать на это внимание. Он держался с прежним достоинством: - Вся эта мерзость – всего лишь грязь под ногами. Будь выше всего этого. Приди домой и просто вымой обувь. - Но, Иасон, эти откровенно ненавидящие взгляды и язвительные ухмылки… - Ничего не бойся, Рики, никто не посмеет даже пальцем до тебя дотронуться, пока я с тобой, и вообще, на сегодня я сыт по горло высшим обществом. Давай уйдём куда-нибудь, где нет никого. Только вот куда? - Я знаю одно такое место в Эосе. - Какое? - Верхний этаж башни Юпитер. - Излюбленное место уединения ископаемого из трущоб? - Ага… **** Зимний вечер катился на колеснице времени по чёрному, усеянному колючими звёздами, небу к ночи. - Отойди подальше от края. Зачем рисковать жизнью по пустякам? Столько раз я находил тебя здесь, у самого парапета – просто мания какая-то. Рики зябко повёл плечами: - Мы уже давно проводили заходящее солнце, а ты только сейчас вспомнил, что я могу упасть? Что тебя беспокоит, Иасон? Сегодня в мыслях ты где-то очень далеко, как будто ещё не проснулся с утра. - Молчание… - Чьё? - Юпитер. - Почему? - На фоне шума, создаваемого светскими сплетнями, оно выглядит гробовым. Я Её не понимаю, а то, что мне не понятно, меня настораживает. Я ждал Её вызова сразу после нашего с тобой возвращения в Танагуру. - У тебя короткая память, Иасон! Они оглянулись на голос. - Ам? - Это Юпитер ждёт, когда ты отреагируешь на Её приглашение. Я ведь говорил тебе об этом в космопорте. Помнишь? Рики отступил за спину Иасона. Минк сделал шаг вперёд: - Ты следишь за мной? Холодная усмешка тенью промелькнула по губам Рауля: - Как всегда шутишь? Я искал тебя и нашёл по омерзительному запаху, который вы распространяете вокруг себя на милю вперёд. Простите, господин Минк, что нарушил ваше рандеву, но для прогулок по крышам рановато – до весны ещё далеко, хотя у каждого весна индивидуальна. Иасон рванулся вперёд, но Рики вцепился в его руку мёртвой хваткой. Рауль смотрел на Консула почти с отвращением. - Я искал тебя, чтобы сообщить важную новость. Позвонили из Федерального департамента. Сегодня в руки полиции попался опасный рецидивист по имени Гай. Блонди стояли напротив друг друга – оба высокие и красивые. Рики даже как-то потерялся на их фоне. Яркий румянец горел на лице первого сына Юпитер. Рауль же выглядел мраморной статуей. Не сказав больше ни слова, он повернулся к Иасону и Рики спиной и пошёл прочь. Монгрел отпустил руку Минка только тогда, когда за вторым блонди закрылась дверь лифта. - На моей коже останутся следы твоих пальцев. - Ну… как тебе совет «просто вымыть обувь»? Ты был готов задушить его. - Прекрати, Рики… - Что с тобой? Иасон ответил не сразу: - Рауль Ам – единственный из Элиты, чьи слова могут задеть меня за живое. Мерзкий у него язычок, несмотря на то, что он был моим другом до некоторого времени. - Что значит «был моим другом до некоторого времени»? До какого такого «времени»? Рики показалось, что на него смотрит прежний Иасон Минк, сказавший, стоя на этом же месте полгода назад: «…Да, не забывай, ты - мой пэт, Рики. Пока ты носишь кольцо пэта, ты принадлежишь мне. Ты моя вещь, кто бы что ни говорил. И даже не имеет значения тот, о ком ты думаешь». - Ты считаешь себя в праве задавать мне подобные вопросы? Это прошлое, которое тебя не касается, Рики. Мне оно безразлично, как безразличны теперь твои прошлые взаимоотношения с Гаем. В бреду я грезил местью. Сейчас же мне не интересен твой бывший любовник. Я просто больше не хочу слышать его имя. События в Дана Бан расставили всё по местам. Каждый извлёк из них урок и получил своё воздаяние. Все – я, ты, Катце, Гай, Рауль и даже Юпитер. Для кого это не прошло даром – покажет время. Вернёмся домой, Рики, здесь холодно. Рики ничего не сказал, только кивнул, потупив взгляд. **** О, беспечность, пускай даже сильных мира сего! Ведь те, кто находятся на вершине пирамиды власти, и те, на чьих костях она стоит, одинаково уязвимы, когда глаза им застилает счастье – туманящее разум перезрелое вино, увлекаться которым опасно. А Иасон пристрастился к этому напитку. Он то качался на тёмных волнах наслаждения, то нырял с головой в его чёрную глубину, упиваясь им до одури и не замечая, что Рики изменился с момента их прерванной прогулки на верхнем этаже башни Юпитер. Полукровка отдавался ему, но был тихим, словно предрассветная пора, и податливым, как сырая гончарная глина – лепи любые фигурки. Монгрел тлел остывающими углями в оставленном очаге, отвечая на ласки точно во сне, когда хочешь, но не можешь проснуться. Иасон утопал в чувственном наслаждении, а душа его замирала, боясь спугнуть ощущение полёта сквозь солнечный свет.
Sizuna: Слова Рики прозвучали предательским выстрелом в спину, вернув Иасона с небес на землю: - Нет… Не надо, прекрати. Иасон с трудом подавил невыносимую боль и желание ударить так же больно: - В чём дело, любимый? Рики не пошевелился и не издал ни звука. - Что случилось? Вопрос упал в пропасть молчания. Иасон провёл рукой по волосам любовника. Жест получился трогательным и нежным. Вдруг, громко всхлипнув, полукровка закрыл лицо ладонями и зарыдал. Гнев блонди сменился недоумением: - Я обидел тебя? Я был груб с тобой? Наконец, укротив слёзы, Рики произнёс, всё так же пряча лицо в ладонях: - Это чувство… Оно вернулось… Неистребимое чувство вины, Иасон. Я искренне верил, что с ним покончено, что я похоронил его в Дана Бан вместе с тобой… - Вины? Перед кем? Объясни, что на тебя нашло? Заглянув Иасону в глаза, Рики с жаром заговорил: - Ты не представляешь, какую боль испытываешь, когда тебя разрывают противоречивые чувства! Гай… - Гай?! - Не перебивай меня! Дай сказать! Иасон закрыл глаза, плотно сжав губы, как будто его ударили по лицу, но промолчал. Из глаз Рики снова брызнули слёзы: - Прости… Я умоляю тебя, выслушай! - Говори. - Иасон, позволь мне встретиться с Гаем в последний раз. - Ещё немного, и ты начнёшь просить меня спасти его. Ну, давай: «Иасон, пожалуйста, спаси его. Он ни в чём не виноват, мы втянули его во всё это, ты и я». Помнишь, Рики? Я угадал? Неужели ты думаешь, что я пойду на это? Как ты считаешь, легко ли блонди наступить на горло своей гордости, когда и так всё было положено к твоим ногам? Ты любишь его. Ты любишь этого мерзавца, который изуродовал тебя, лишь бы ты не достался мне. И ты позволил ему надругаться над собой. - Да, позволил! Ну и что с того? Он любил меня, а я лгал ему, лгал всем, после того, как ты отпустил меня… - Любил? – Иасон прижал коленом пах Рики, - Это ты называешь любовью? - Любил! Иначе никогда бы он не ввязался в схватку с тобой за меня. Я не оставил ему выбора, потому, что молчал до последнего, пока он не припёр меня к стенке. Я должен был сразу ему рассказать, где я провёл те три года, и кем я являюсь. Это я во всём виноват! Я запустил в нём в действие механизм разрушения. Гай боролся за меня до конца, а когда понял, что проиграл и терять больше нечего… Я был тогда в его руках и испугался. Потому что никогда не видел его в таком состоянии. Он был готов на всё, понимаешь? Даже убить меня. И тебе это тоже было известно! Ты же знаешь, я во всём виноват, Иасон, и я обязан положить этому конец. Для нас всех! Тогда не получилось, но теперь я должен поговорить с ним. Он имеет право получить отпущение перед смертью, ведь его скоро повесят! - Он и шестеро его дружков грабили и убивали людей. Ему самое место – болтаться на столбе. Рики взмолился: - Иасон, пусть он умрёт, но позволь мне поговорить с ним в последний раз! Холодная улыбка застыла на губах Иасона, и Рики внутренне содрогнулся от хищного взгляда его ледяных глаз. - Хочешь дать ему отпущение грехов? Ну что ж, хорошо. Я устрою вам последнее свидание, а сейчас, любимый, тебе придётся очень для этого постараться. **** Прошло три дня, а Иасон даже не думал вспоминать о Гае. Рики терзали тревога и нетерпение, тем более что до сих пор саднило покусанные губы, болели синяки на сосках и всём теле – он дорого заплатил за полученное обещание, но оно так и оставалось всего лишь обещанием. Каждый вечер Рики встречал Иасона с надеждой в глазах, но тот говорил о чём угодно, улыбался, шутил, был ласков, как никогда, и упорно избегал разговоров о предстоящей казни. После робкой попытки Рики напомнить о свидании, обещанном Иасоном, блонди так осадил монгрела, что у бедного парня даже живот заболел от того, каким голосом было сказано: - Я просил тебя не произносить при мне имени «Гай». Вот тогда-то между ними и пролегла тонкая, едва заметная полоса отчуждения. Всё было как всегда, только по-прежнему в постели Иасон был невыносим, и после подобного секса они старались не смотреть друг другу в глаза. Но всё это показалось Рики ничего не значащим пустяком по сравнению с сюрпризом, который приготовил ему возлюбленный. Однажды солнечным утром Иасон небрежно растолкал любимого: - Вставай, иначе проспишь последнее свидание. Сегодня ровно в десять состоится казнь, и ты уже никогда не увидишь своего бывшего любовника, - услышал Рики мягкий, как кошачья поступь, вкрадчивый шёпот. Монгрел подскочил: - Что?! - Шевелись, - Иасон уже сидел за столом, размешивая ложечкой сахар в чашке чая. - Мы рискуем пропустить самое зрелищное мероприятие года. Через пять минут Рики был одет и сидел напротив: - Но как же так, Иасон… Ты обещал… - Разве? Не помню. - Я не поеду. Блонди смерил цересского строптивца ледяным взглядом: - Не вынуждай меня приказывать тебе. Светская публика уже начала привыкать к твоему присутствию. Зачем же её разочаровывать? – и поставил чашку на блюдце. Минк встал со стула, опираясь на верную трость, и только сейчас Рики обратил внимание, что руки Иасона затянуты в белые перчатки, а сам он выглядит нарядно и торжественно – излюбленная чёрно-бело-красная гамма. - Без нас они не начнут. Не заставляй всю Танагуру ждать тебя. **** Они сидели в первом ряду – Консул Амой, а рядом его пэт. Когда облачённое в белый балахон тело уже раскачивалось на верёвке, и толпа на площади взорвалась оглушительным воплем, Рики зажал руками уши и уткнулся лбом в колени. Иасон ласково положил ладонь ему на затылок. Домой они ехали молча. Рики давился слезами, забившись в угол. - Притормози… дай мне выйти… Иасон улыбнулся: - А ты не хочешь напоследок заглянуть ко мне и ещё кое с кем попрощаться? - Что ты имеешь в виду? - Я понимаю твои чувства, но не торопи события, любимый. Вернувшись в Апатию, Рики так и не придал значения тому, что огромный особняк опустел, фурнитуры куда-то подевались, в их с Иасоном спальне окна, несмотря на полдень, занавешены портьерами, а в подсвечнике на столе горит единственная свеча. Но когда в золотом ореоле света, рассеивающего темноту, он разглядел парня, сидящего за столом… До боли знакомая линия плеч, сутулая спина…. И почему-то бритый наголо затылок. Всё еще не веря, Рики позвал: - Гай… Парень, резко вскочив, повернулся к нему лицом: - Рики! Рики с изумлением посмотрел на Иасона, потом перевёл взгляд на высокого бритоголового парня: - Гай! Они встретились на середине комнаты. Рики утонул в объятиях бывшего любовника: - Гай… Гай… - Рики… Ты…жив…Рики… Глава Синдиката, правящего Танагурой, задержался в дверном проёме: - У вас есть пять минут и ни секунды больше,- сказал он, закрывая за собой дверь. Рики не верил глазам, трогал Гая за лицо, вглядываясь в серые погасшие глаза, проводил ладонью по голому, чуть шершавому затылку: - Что они с тобой сделали? А Гай всё повторял: - Ты жив… жив... - больно сдавил плечо механический протез левой руки. - Я не знал этого, а рыжеволосый эосский прихвостень молчал. Прости, Рики, - я просто сошёл с ума, но в федеральной тюрьме очень хорошо умеют лечить безумие. Они хотели, чтобы я пришёл к осознанию того, что я натворил, и я пришёл к нему… - Почему ты так выглядишь? - А-а, это… - Гай провёл рукой по горбатому носу. - Всего лишь «биомаска». Её накладывают на двадцать четыре часа, а потом её необходимо смыть специальным составом, иначе, созданная из твоих же клеток, она начнёт врастать в кожу, и тогда изуродованное лицо обеспечено на всю жизнь. Господин Минк всё объяснил мне. Я в течение суток должен убраться с Амой, ведь Гая больше не существует. На самом деле, умер тот Гай. Перед тобой сейчас стоит другой. И этот другой Гай, никогда не сделал бы того, что сделал прежний. Понимаешь? Никогда. Я причинил тебе зло, которое искупить невозможно, и поплатился за это частью своего тела. Рики попытался перебить его: - Нет, нет, это я хотел… - но Гай ладонью накрыл рот любимого. - Замолчи, сейчас моя очередь говорить. Ты не знаешь, какой я испытал шок, когда к моим глазам поднесли зеркало… Из него на меня смотрел тот самый монстр, который изуродовал тебя и взорвал Дана Бан. Я часто приходил на твою «могилу», пока не понял, что на Амой меня уже ничто не держит, да и в этой жизни тоже… Рики убрал ладонь, закрывшую его рот: - Твои великолепные волосы… Я всегда завидовал твоим послушным длинным волосам… Гай вздохнул: - Смертников бреют наголо. Не беспокойся они отрастут, а вот прошлое… - Гай. - Что? - Я сделал свой выбор. Прости – не в твою пользу. - Мне не за что тебя прощать. Когда за мной пришли в камеру смертников, чтобы вести на казнь, я даже обрадовался грохоту открывающейся двери, но получил укол в шею и отключился. Потом меня привезли сюда. Дальнейшие события нам троим известны. - Кого же тогда повесили вместо тебя? В комнату из коридора пролегла полоса света. На пороге стоял Иасон: - Клона-однодневку, безмозглую куклу, процесс разложения которой уже никого не удивит.
Sizuna: Вот твои документы на другое имя, Гай, и кредитная карточка. На ней пять тысяч кредитов. Думаю, достаточно, чтобы начать новую жизнь. Последнее свидание окончено, ваше время истекло. Сейчас тебя отвезут в космопорт, и, надеюсь, я тебя больше никогда не увижу. - Я благодарен вам за ваше великодушие, господин Минк. Иасон брезгливо поморщился: - Оно тут ни при чём. Я с радостью увидел бы тебя болтающимся на верёвке, если бы не Рики. В комнату вошли двое мужчин в чёрных костюмах и тёмных очках. Гай шагнул к двери: - Пора. Рики схватил его за руку: - Куда ты теперь? - Не знаю. Наверное, махну на Даарс. Помнится, у меня там жила дальняя родня. - Твоя тётка по линии матери, да? – Рики разжал пальцы. - Прощай. Береги себя. - Постараюсь. Прощай. Иасон и Рики остались в спальне наедине с догорающей свечой. Они молчали, не глядя друг на друга. Рики заговорил первым: - Я должен поблагодарить тебя за великолепное шоу? Иасон смотрел на пламя свечи. Его лицо было спокойным и непроницаемым: - Этот вопрос я оставлю открытым, как и твоё право выбора. Ты всё ещё свободен, Рики. Догоняй, пока не поздно. Я никого не держу против воли. - Ты с ума сошёл… - Вовсе нет. - Я люблю тебя. - Да, конечно. - Ты как всегда неподражаем. - Положение обязывает. Знаешь, Рики, займись чем-нибудь и избавь меня до вечера от своего присутствия. Все эти сборища утомляют меня в последнее время. Я хочу отдохнуть. - Как пожелаете, господин Консул. Когда позовёте – я у ваших ног, хозяин, - сказал Рики и вышел в коридор, хлопнув дверью. Иасон задул свечу.
Sizuna: ДААРС ...его буровые вышки, выросшие в снежной пустыне, покрытые ледяной коростой, качают чёрную маслянистую кровь из скованных вечной мерзлотой недр, его заводы превращают нефть в жидкое золото и плюются в атмосферу языками пламени, сжигая газ. Их сигнальные огни видно даже в пургу. Пульсирующий свет похож на мертвенно-голубое свечение гнилушек на болоте, подёрнутом холодной дымкой тумана. Индустриальный город соперничает с красотой полярной ночи. Транспорт мягко заходит на посадку. Всю дорогу Гай пребывал в полузабытьи: попросил у стюардессы лёгкого снотворного, разжевал и проглотил, не запив таблетку водой – так нестерпимо зудела раздражённая кожа на лице, освобождённая от биомаски. Чужоё лицо смылось в умывальник туалетной кабинки – в неё входил один человек, а вышел другой, но этого никто не заметил. Просто поразительно, насколько апатичны люди, успокоенные сытой респектабельной жизнью. Билет первого класса, салон «люкс», приятная тихая музычка, охрана на каждом уровне такая же сонная, как и пассажиры… Достаточно, чтобы не беспокоится, как выглядел сосед по креслу пятнадцать минут назад. Здесь никогда ничего не происходит и не может произойти. Гая разбудила стюардесса: - Господин, будьте добры, пристегнитесь. Вы нарушаете правила безопасности при посадке. Он сонно ей улыбнулся. - Благодарю вас, леди. Я постараюсь не нарушать правил. Дорогая тётушка Сэйко, скоро твой прожорливый племянник нагрянет к тебе в гости. **** Ну и щербатая у тебя морда, парень! И красная, хоть прикуривай. - Свободен? - А то! Садитесь, господин. Сумочку можете на заднее сиденье бросить. Куда прикажете? Что, почуял верные чаевые, оценив мой дорогущий прикид? Вот, чёрт! Адрес-то я почти забыл… - 4356 street -15/789, кажется… - Нет проблем, господин. Прокатимся с ветерком. Хвала Повелителю стихий, что мести перестало, и прекратился снегопад, а то меня на прошлой неделе по рекламный щиток занесло… Да ты ещё и болтлив, как торговка на базаре, малый! Ну и чёрт с тобой – трещи себе на здоровье, дорога будет не такой скучной, ты, похоже, ничуть не смущаешься моим молчанием. Боже, какой, оказывается, испытываешь восторг, слыша простой человеческий трёп после ледяного безмолвия одиночной камеры. И так радует вся эта суета индустриального города, что хочется просто петь, словно ты пьяный, честное слово… -…было дело на прошлой неделе – еле-еле отрыли! Я уже попрощаться успел со всеми. Не возражаете, я покурю? Пагубная, знаете ли, привычка! А вы курите? - Не отказался бы. - Так это просто замечательно! Угощайтесь, господин. - Хороший табак. - Дерьма не держу. Добрая затяжка в пути - это как женщина в постели после недели полного воздержания! Вы так не считаете, господин? Да, с ними, с женщинами, так. Вся жизнь вращается вокруг них. Ты им и кофе в постель, и звёзды с неба, тряпки и побрякушки. Таких денег всё это стоит! А они тебе – бац! – и облом по полной программе с понедельника по пятницу. К концу недели твои яйца трещат по швам, и жизнь уже не мила, хоть волком вой на луну. Так хочется послать всё к чёрту! И вдруг, как манна небесная на них снисходит благодушное настроение, и уже час спустя ты прикидываешь, как не грохнуть всю зарплату на очередной каприз той, кого ты совсем недавно готов был придушить. И жизнь сразу меняет краски, жить становится не так муторно! Вот так-то… Да ты счастливый человек, малый. Ты куришь приличные сигареты и сетуешь на женщин. Энергия брызжет фонтаном, а рот не заткнёшь даже кляпом. Оставайся таковым, старина. Твои разочарования в жизни состоят из отсутствия регулярного секса. Всего-то. Твоя жизнь проста и незатейлива. Я тоже думал, что в моей жизни всё просто и правильно. Моя жизнь ограничивалась именем, состоящим из четырёх букв – РИКИ, человеком, носящим это имя и тем, что было с ним связано: наша банда – парни, которые держались друг за друга в том проклятом городе, юношеские мечты. На всём этом основывались и вера, и надежда на какое-то далёкое, светлое будущее. Мечты… И вдруг вера пошатнулась, рухнула надежда, всё оказалось не таким, как я себе представлял. Мир развалился на куски. И собрать его заново можно было, только разрушив вместе с собой. Сколько же я пропустил? Сколько рассветов и закатов я не увидел на заброшенном пирсе в порту? Не знаю. Помню последний закат – ненависть и злоба, как голодные псы, рвали моё сердце на части. Все мои помыслы и действия были подчинены одной цели – сделать ненавистному Минку больно, нанести ему смертельную рану и утащить его за собой в ад. Я не знал тогда, что ад - это одиночная камера, и каждый горит в нём один. Там не бывает места для двоих. Поэтому я проиграл эту битву. - Вот мать твою и душу её за ногу! Простите великодушно, господин! Ну как тут не выругаться?! На стоянке плюнуть негде! Теперь придётся протискиваться, как, извините, в жопу без смазки! Эх, где наша не пропадала! Твоему искромётному оптимизму можно позавидовать, парень. Тебя кроет позеленевший от злости коллега по бизнесу за то, что ты впёрся задом в узкую щель между машинами и поцарапал ему бампер. - Ты, мудак! Куда заехал? Как теперь пассажира будешь выпускать?! А тебе по барабану! Ты с победоносным видом лыбишься и подмигиваешь мне заговорчески. - А у меня на такой случай запасной выход имеется, если хотите знать! - Как это? - А вот так – через крышу. Протяните-ка руку к потолку, господин. Так-так, чуть левее рычажок небольшой. Ну, давите сильней! Раздаётся щелчок и наружу с лязгом открывается самый настоящий люк. - Вот это да! - А вы как думали? Щас я отправлюсь, к дьяволовой матери, не на стоянку? Жди больше! Тебя тут же обдерут, сукины дети, за неустановленную парковку. - Ну ты и изобретатель, малый. - А куда деваться? Без сноровки в этом мире не проживёшь. - Это уж точно. Вот, держи. И счастливой тебе охоты. - Спасибо, щедрый господин. Сумочку не забудьте. Подаёшь через люк мне сумку и сияешь точно твоя лампочка в салоне. Прощай, малый. Я совершенно не знаю, как теперь сложиться моя жизнь, но она, кажется, и ценна тем, что в ней встречаются такие парни как ты. Я говорю ей снова: «Здравствуй».
винни-пух: Опять второстепенный персонаж живее и ярче, чем первый. и Рики снова нет. В отношениях первых геров нет связок на мой взгляд, никаких переходов - отрывки. а поступок Ясона - мелодрама. Ваша воля наделять блонди эмоциями. но по-моему, это чересчур. Во всяком случае у меня создается впечатление не эмоциональности как таковой, а очень резкой смены настроения и чувств - почти болезненной. Да и реакция элиты - чисто светская. человеческая. Словно здесь вообще нет блонди. или они ничем не отличаются от людей. А все, что касается Гая - мысли персонажа, действие, сюжетная линия и язык - все просто пракрасно. Почему так? Грустно.
Sizuna: винни-пух пишет: Такой грустный смайлик))) винни-пух пишет: Опять второстепенный персонаж живее и ярче, чем первый. и Рики снова нет. Это потому что этому второстепенному персоныжу предстоит сыграть свою роль в дальнейших событиях (если, конечно я доползу до этих событий) и мне хотелось, чтобы его запомнили, ведь здесь он промелькнул в маленьком эпизоде. А до Рики (повторяю) очередь ещё не дошла.... винни-пух, почему вы ститаете, что в отношениях первых героев нет связок - одни отрывки? По поводу мелодраммы - я возможно перегнула палку, но по моему мнению так может поступить человек(я даже не говорю представитель элиты) доведённый до отчаяния и это самое меньшее, что он мог сделать по отношению к поведению Рики. Болезненная смена чувств - точнее не скажешь. винни-пух, да реакция элиты - чисто светская. А, какая она должна быть в данной ситуации? Или все должны были записываться в очередь к "Юпитер" с требованием срочной нейрокоррекции Консула Амой)))? Так почему ничего подобного не произошло в Анимэ. Только бедный Рауль таскался за ним по пятам и зудел в ухо...пока Ясон вежливо не послал его, заявив, что его личная жизнь никого не касается, пока он безупречно выполняет свои обязанности))) Чем не светский ответ на все притензии))? винни-пух пишет: Почему так? винни-пух, наверное всё это проистекает от моего слишком ООС-ного отношения к элите. Огромное спасибо за комменты и за критику. Очень ценно. Даёт повод поспорить)))
Jethro: По-моему, тут не только элита ООС, но и все остальные. Кроме оригинальных персонажей, разумеется. Видимо, придется с этим смириться и читать как ориджинал ))))
винни-пух: Согласна. Публичная казнь через повешение. На Амой?! извините, но это чересчур. Еше раз прошу прощения. но если не считать имен персонажей. то действие могло происходить где-угодно: на земле, на Цитаганде, в Третьепупинске. Нет привязок конкретно к Амой.
Sizuna: Jethro пишет: По-моему, тут не только элита ООС, но и все остальные. Кроме оригинальных персонажей, разумеется. Видимо, придется с этим смириться и читать как ориджинал )))) Jethro, что правда, то правда)))
Sizuna: винни-пух пишет: Нет привязок конкретно к Амой. винни-пух, а какие тут нужны привязки))? Где-нибудь, в каком-нибудь источнике сказано как казнят преступников - мангрелов на Амой))? В анимэ))? В романе))? Мне не понятна такая точка зрения, чесное слово))
винни-пух: Нигде не сказано, Вы совершенно правы, просто публичная казнь популярна на том уровне общества, когда других развлечений нет. Вот и вся моя точка зрения.
наблюдатель: винни-пух пишет. что Рики нет. Почти согласна. Не могу сказать, что его совсем нет, но он на себя не похож. В сцене с Катце ( до появления Ясона) все было логично - Рики чуть не погиб, долго болел, у него не осталось не то что жизнелюбия, а вообще желания жить. Но вот Ясон возродился, они снова вместе, жизнь прекрасна! Только Рики каким был - вялым и "потухшим" - таким и остался. Что называется "отгорел, отмучился". И что в этом невнятном существе может нравится Ясону?
Sizuna: винни-пух, спасибо)) Ваше мнение для меня важно. наблюдатель пишет: И что в этом невнятном существе может нравится Ясону? Блонди существа людям не понятные, а их привязанности тем более))
Sizuna: винни-пух пишет: Нигде не сказано, Вы совершенно правы, просто публичная казнь популярна на том уровне общества, когда других развлечений нет. винни-пух и всё-таки решила Вам сказать свою точку зрения. По поводу уровня развития общества. В обществе, где процветают сексуальное рабство, пет-шоу и торговля людьми - развлечений достаточно, Вы правы. Тогда, почему Вы считаете, что публичная казнь не соответствует развитию этого общества))?
Anuk-sama: Sizuna пишет: В обществе, где процветают сексуальное рабство, пет-шоу и торговля людьми - развлечений достаточно, Вы правы. Тогда, почему Вы считаете, что публичная казнь не соответствует развитию этого общества Мне всегда казалось, что в пет-шоу, как и в облике элиты, интерьерах и прочем в Эосе и на Амои в целом, присутствует некая эстетика. Для того, чтобы подчеркнуть дисгармоничность этого общества достаточно Цереса. Публичная казнь - это, во-первых, уже перебор, во-вторых, неэстетично, потому как организм, умирая, имеет обыкновение расслаблять все свои мышцы, со всеми вытекающими (во всех смыслах) из этого последствиями. ИМХО
брон: Sizuna пишет: Где-нибудь, в каком-нибудь источнике сказано как казнят преступников - мангрелов на Амой))? О небеса - черные и голубые! Казнят людей. Бездомных дворняг - посто отстреливают.
Sizuna: Anuk-sama пишет: Для того, чтобы подчеркнуть дисгармоничность этого общества достаточно Цереса Anuk-sama, да Цереса достаточно, но Церес сам по себе существует как жирное, грязное пятно)). Anuk-sama пишет: Мне всегда казалось, что в пет-шоу, как и в облике элиты, интерьерах и прочем в Эосе и на Амои в целом, присутствует некая эстетика. Anuk-sama, эстетика в пет-шоу присутствует...несомнено... А, непроизвольный акт...( сами понимаете чего), разумеятся выглядит неэстетично...( СОРИ за скобрезность)... Но, разве суть в этом))? Мнения ведь разделились по поводу уровня развития общества в целом)). ИМХО.
Sizuna: брон пишет: Бездомных дворняг - посто отстреливают. брон, отстреливать - это маловато будет.)))
Zainka: Sizuna, маловато - кому? Дворняге и так хватит. Или мы переходим к обсуждению садизма гражданского общества Амои вообще и блонди в частности? *С ужасом* Представила себе "Сафари в Цересе". А что? Граждане развлекаются...
Sizuna: Zainka пишет: *С ужасом* Представила себе "Сафари в Цересе". Zainka, зачем "Сафари"? Сами передохнут.
Anuk-sama: Sizuna пишет: Но, разве суть в этом))? Мнения ведь разделились по поводу уровня развития общества в целом)). Уровень развития общества обусловлен непосредственными задачами, перед этим обществом поставленными. Для амойского общества характерны многофункциональность, некая эстетика, минимализм, высокотехнологичность. Средневековое повешение здесь никаким боком появиться не может - евтаназия для элиты, утилизация для граждан и монгрелов: зачем лишний мусор, если можно все сделать чисто или использовать биологический материал как удобрения или еще для чего. Показательной порки, акромя как в пет-шоу, на Амои быть не может, ИМХО. Это не служит никакой цели, а значит н несет важной функции, засим исключено.
брон: Публичная казнь может преследовать две цели – развлечение плебса или устрашение. Что касается первой – ППКС вини-пух. Это должен быть очень темный плебс. Не такое уж это захватывающее зрелище, можно придумать поинтереснее, например гладиаторские бои. А устрашение – кого? Если я ничего не путаю, монгрелы лишены абсолютно всех прав, в том числе на жизнь и личную неприкосновенность. И чего их устрашать? С любым из них и так можно сделать что угодно, и никакой вины не требуется. И они это четко знают. Zainka, по поводу сафари неплохая идея. Мог бы получиться неплохой аттракцион для туристов, если гарантировать анонимность. Где-то я это уже читал
Sizuna: Anuk-sama пишет: Показательной порки, акромя как в пет-шоу, на Амои быть не может, ИМХО. Это не служит никакой цели, а значит н несет важной функции, засим исключено. Anuk-sama, ОК)), ОК)). Но, могли они сделать одно большое исключение для одного обнаглевшего монгрела, который убивал и грабил добропорядочных, законопослушных граждан полгода безнаказанно. НО, опять же, противоречие во мне вызвавает вот что. Я представила себе высокотехнологичное, склонное к минимализму и эстетике амойское общество и задала себе такой вопрос. Как всё это уживается с рабовладельческим строем?)) Ведь людей там продают с аукциона, меняют и т. д. и наконец выбрасывают на помойку( в тот же Церес), как отслужившеих свой срок вещи. Это всё прекрасно существует с многофункциональностью, а это ещё ниже уровнем, чем средневековые устои. Anuk-sama, надеюсь Вам понятна моя мысль)))?
Sizuna: брон пишет: Если я ничего не путаю, монгрелы лишены абсолютно всех прав, в том числе на жизнь и личную неприкосновенность. И чего их устрашать? С любым из них и так можно сделать что угодно, и никакой вины не требуется. И они это четко знают. Стоп, стоп, стоп...а вот тут я готова с Вами поспорить брон))) Если Вы внимательно смотрели анимэ, то скажите - чёй-то этих безправных монгрелов допрашивают в полиции как положено, по протоколу, и зачем их всех повезли в полицейское отделение, а не порешили прямо там, в ангаре, а))? Для показухи что-ли, для чего))?
брон: Я не заметил, чтобы их допрашивали по протоколу. Наверное, стоит посмотреть еще раз. А в переводе романа (хотя при стольких переводах смысл мог потеряться нафиг) Рики намекал Ясону, как обходятся в участке с провинившимися монгрелами.
Sizuna: брон пишет: Наверное, стоит посмотреть еще раз. брон, стоит, стоит... и особенно обратите внимание на реплики двух полицейских, когда один из них говорит, что пришёл приказ "с верху" освободить Рики.)))
Sizuna: брон пишет: А в переводе романа (хотя при стольких переводах смысл мог потеряться нафиг) Рики намекал Ясону, как обходятся в участке с провинившимися монгрелами. брон, да при чёт тут перевод романа))? Я руководствовалась только анимэ. И перевод романа я читала кусками, не полностью. Так, что не могу судить. За то могу со всей ответственностью сказать вот что. На реплику по поводу освобождения Рики, второй полицейский отвечает:"Как?! Он же главный подозреваемый по этому делу!" Значит на них завели дело, как и положено. Раз завели дело, значит они действуют в рамках существующего закона. Следовательно, существует закон и он применим и действует даже по отношению к монгрелам. Вот и весь компот. ИМХО.
Anuk-sama: Sizuna пишет: Ведь людей там продают с аукциона Вот она - первая ошибка. не ЛЮДЕЙ, а товар. Его производят в лабораториях, как в нынешнее время производят лактобактерии для йогуртов. Это просто новый вид резиновых женщин и компьютерных симуляторов, а не люди. Монгрелы относятся к их же числу, просто монгрелы, это генетический брак, которому позволено размножаться самому по себе (если самок хватит). Монгелы обеспечивают функционирование черного рынка - ведь граждане в этом не замешаны, а ЧР - почти главная статья дохода Амои. Но из этого не следует, что их за людей держат. Как бы там монгрелы не пыжились, допрашивают их в участке, только потому, что совсем лишить прав их невозможно - федералы достанут окончательно со своей канителью про права человечества и дискриминацию. На самом же деле, дела решаются быстро и никто ничего не скажет элите, если она хочет что-то от монгрела, даже если это нарушает его права. Публичная казнь в таком обществе невозможна - ее никто не будет смотреть, она не показательна. Вопрос - зачем это нужно? Sizuna пишет: исключение для одного обнаглевшего монгрела, который убивал и грабил все монгрелы для элиты априори таковы - в чем его отличтие? ну, без суда могут его устранить, вот и все. Зачем выделять лишние средства (а публичность - это всегда расходы) на какого-то недочеловека? Нелогично. Sizuna пишет: да при чёт тут перевод романа мило)))))))))
Sizuna: Anuk-sama, спасибо за подробное разъяснение моей ошибки, но как известно в спорах рождается истина. Итак, Вы считаете, что публичная казнь в подобном обществе невозможна. ОК))). Убедили.))) Но, тогда подскажите начинающему автору как это должно было быть по Вашему, а....
Liebe: Anuk-sama пишет: ЧР - почти главная статья дохода Амои Чиво? Это из чего же это следует?
Anuk-sama: Liebe , может я и оибаюсь, но все то, что запрещено федералами, Амои поставляет им по выгодным ценам посрдством ЧР. В общем, много денег там вертится. Sizuna пишет: Но, тогда подскажите начинающему автору как это должно было быть по Вашему, а.... утилиация: ввод токсина под кожу и на препараты - почки, печень и прочее для педагогических целей, в лаборатории как биологический материал, кремация.
Sizuna: Anuk-sama пишет: ввод токсина под кожу и на препараты - почки, печень и прочее для педагогических целей Anuk-sama, простите...каких целей - педагогических? На уроках зоологии юным блонди показывать, что ли? Я правильно Вас поняла))?
брон: Sizuna, предлагаю живьем в утилизатор. Ну кому нужны эти монгрельские органы?
Sizuna: брон пишет: Sizuna, предлагаю живьем в утилизатор брон, живьём))? Не слишком ли по-садистки? По-моему, перебор)))
Anuk-sama: Sizuna пишет: На уроках зоологии юным блонди показывать, что ли? Я правильно Вас поняла правильно поняли. а что в этом такого? никто же не удивляется, что нашим медикам в анатомичке показывают ту же печень, почки и мозги. брон пишет: Ну кому нужны эти монгрельские органы? ну, если в Цересе генетический брак, то для исследований брака как такового монгрельские органы подходят, проверка новых препаратов, исследования мутация и прочая...
Sizuna: Anuk-sama пишет: никто же не удивляется, что нашим медикам в анатомичке показывают ту же печень, почки и мозги. Anuk-sama, да занятия по анатомии - это нормально и никого не удивляют. Но, меня сейчас посетила одна очень грустная мысль, не относящаяся к теме. Дорогую же цену заплатили люди за создание Юпитер. М-да... Однако, вернёмся к нашим баранам. Вы предлагаете казнить Гая посредством смертельной инъекции, в узком, так сказать кругу?)) (американский вариант) А. что уж потом сделают с трупом и куда пойдут монгрельские органы, не суть важно))
Liebe: Anuk-sama пишет: все то, что запрещено федералами, Амои поставляет им по выгодным ценам посрдством ЧР. В общем, много денег там вертится. Согласна полностью. Мне просто слова "почти главная статья" показались перебором. Если заменить на "важную" - соглашусь и с этим.
винни-пух: "Однако, вернёмся к нашим баранам. Вы предлагаете казнить Гая посредством смертельной инъекции, в узком, так сказать кругу?)) (американский вариант" Данный вариант годится, если в планы Вашего Ясона входит просто смертоубийство. Если товарищ обуян мыслями о показательных уроках, при чем как я понимаю и для Рики и для... даже не знаю. для Гая что ли? То казнь должна быть куда мучительнее и кровавей - типа охоты на людей и Рики привязать к стулу, чтобы смотрел не отрываясь. Или на аналоги гладиаторских боев. Лично мне кажется, что Ваш вариант Ясон - психологический садист, так что скорее второе. чем первое. Но правда и концовку в любом случае менять нало: речь Рики - вещь шикарная, но как товарищ умный и опытный. Минк не может не знать. что на одной боли эмоциональную привязку сделать нельзя, а том варианте сцены Рики компенсации ни моральной ни эмоциональной не получает. В любом случае. как на охоте, так и не казни в узком кругу блонди может присутствовать только инкогнито. Интерес к такому роду зрелищ и для людей показатель более чем подозрительный, а уж блонди... точно на коррекцию. Такое мое мнение, извините.
Sizuna: винни-пух пишет: Интерес к такому роду зрелищ и для людей показатель более чем подозрительный, а уж блонди... точно на коррекцию. Такое мое мнение, извините. винни-пух, первое, что мне резануло глаз и вызвало безаговорочный протест, так это очередное, в тысячный, в миллионный раз упоминание о коррекции. Что же это за монстр такой))? Шаг влево, шаг вправо, попытка к бегству - расстрел. Да, так Юпитер исправляет инокомыслящих, непправильных блонди. Но, уж Ясона могла и не постгнуть такая участь, раз он избегал её ТРИ ГОДА держа пета-монгрела. Вытворял что хотел, вежливо хамил Матушке на ауидиенции("Подумаешь, украли ящик стаута? Из-за этого шум поднимать...") ИМХО. винни-пух пишет: То казнь должна быть куда мучительнее и кровавей - типа охоты на людей и Рики привязать к стулу, чтобы смотрел не отрываясь. Или на аналоги гладиаторских боев. винни-пух, да Рики можно привязать к стулу, но зачем бойню-то устраивать. Ведь урок должен был состоять не в том , что казнь будет кровавой, а в самом факте. Ведь Ясон "забыл" об обещании устроить последнее свидание. Суть конфликта в данном случае совершенно в другом. винни-пух пишет: Минк не может не знать. что на одной боли эмоциональную привязку сделать нельзя, а том варианте сцены Рики компенсации ни моральной ни эмоциональной не получает. винни-пух, а Рики и не должен был её получить. Ясон и так попрал всех и вся, умер и воскрес. И всё это ради одного маленького мерзавца...О какой вобще моральной компенсации может идти речь?)) Облезнет без компенсации)))
винни-пух: Ничего я тогда не понимаю уже. Но точно знаю. что на благодарности никаких отношений выстроить нельзя. В принципе. тем более прибегая к таким средствам. Преданная любовь в благодарность - не знаю, как-то очень грустно и унизительно звучит. Остается предположить, что на самом деле, Ясон давно не любит и не любил монгрела (какого тогда возвращал непонятно, и типа дальше попирает все и вся?) раз позволяет себе такие вещи, и хочет просто довести его смерти. Не может простить Рики, что он умер, а Рики нет? А Рики с Вашей точки зрения, просто маленький мерзавец? "Шаг влево, шаг вправо, попытка к бегству - расстрел. Да, так Юпитер исправляет инокомыслящих, непправильных блонди. Но, уж Ясона могла и не постгнуть такая участь, раз он избегал её ТРИ ГОДА держа пета-монгрела." Я допустим, именно такой точки зрения и придерживаюсь. а Ясон избегал такой "светлой" участи, благодаря исключительности себя любимого и незаменимости на данный момент. Хотя конечно в аниме такого упоминания нет. это скорее попытка логического обьяснения терпения Юпитер. И потом, между нарушениями - секс или интерес к публичным казням. при чем дело-то даже не в казни, а в желании посмотреть как мучается любимый человек - есть все-таки разница. Впрочме, как Вы уже тоже не раз упоминали. у Вас ООС, так что "взятки гладки". За сим - умолкаю.
Sizuna: винни-пух пишет: Впрочем, как Вы уже тоже не раз упоминали. у Вас ООС, так что "взятки гладки". За сим - умолкаю. винни-пух, умолкать как раз-таки не стоит. винни-пух пишет: Ничего я тогда не понимаю уже. Но точно знаю. что на благодарности никаких отношений выстроить нельзя. В принципе. тем более прибегая к таким средствам. Преданная любовь в благодарность - не знаю, как-то очень грустно и унизительно звучит. Остается предположить, что на самом деле, Ясон давно не любит и не любил монгрела (какого тогда возвращал непонятно, и типа дальше попирает все и вся?) раз позволяет себе такие вещи, и хочет просто довести его смерти винни-пух, возможно мы катострофически друг друга не понимаем, но надеюсь мне сейчас удасться исправить это положение. Я спрашиваю сейсас скорее сейчас себя, не Вас. О какой благодарности вобще идёт речь? Это я такой хреновый начинающий автор, что мне приходится объяснять такие простые вещи читателям. Ясон, кажется сделал всё возможное и невозможное, даже сказал открытым текстом о своих чувствах , а Рики снова за старое - "Гай"... всё же было в моём тексте... винни-пух пишет: ...дело-то даже не в казни, а в желании посмотреть как мучается любимый человек - есть все-таки разница. винни-пух, дело не в желании посмотреть, как мучается любимый человек, а в элементарной ревности и желании причинить ту же боль. Не думаю, что Ясону было приятно смотреть как его любимый до сих пор, что-то испытывает к Гаю. Помните, котроткую словесную дуэль у входа в Дано Бан? Сколько презрения, горечи и желчи было в словах Ясона - ..."Брошенный любовник, соображающий себя рыцарем..." И поскольку в моём варианте все трое остались живы, то и противостояние продолжается. Всё просто.
Sizuna: ТЭДЖ ...ругал себя, на чём свет стоит. Поверил! И кому? Купился на дешёвые обещания чёртова блонди! Хотел же сразу сваливать отсюда, а не сидеть сиднем. Теперь мечусь здесь, как тигр в клетке. И почему я торчу в этом номере и жду у моря погоды? Не по вкусу мне такие хоромы, как и заверения блонди. Повсюду ковры, хрусталь, прибамбасы всякие… А траходром такой, что покруче нашей взлётной полосы будет. Тьфу! Даже плюнуть некуда – обязательно попадёшь в какую-нибудь блестящую хрень. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Надо было самому что-нибудь предпринять. Нет, он же обещал: - Сиди здесь и не высовывайся. Я пришлю за тобой, как только буду располагать достоверными сведениями об Арсе. Поверил! Ведь, поверил же, а не надо было совершать такую глупость, все они одним миром мазаны и нет никакой разницы, будь то сам Консул или его прихвостни. - Тэджери Минас? Вообще-то, прежде чем войти, воспитанные люди стучатся, а для этих дверей не существует. - Да. - Вам следует пойти с нами. - С какой это стати? - У нас приказ проводить вас. - Приказ? Чей? - Консула Амой, идиот. - Иасона? - Господина Иасона. Следи за своим языком, тупица. Мало того, что выволок, как козла отпущения на заклание, да ещё и обзывается, сукин сын! Твоё счастье, что силы у нас не равны, а то бы я тебе показал «тупицу». И за «идиота» кровью бы умылся, падла. **** - Куда вы меня привезли? А это ещё кто стоит спиной к свету? Только и видно, что силуэт на фоне окна. - Не кричи, Тэджери. - Господин Минк? - Тише. - Почему здесь так темно? - Арс не выносит света. - Арс? Что с ним? - Он болен. - Во что он вляпался, негодный мальчишка? - Нарвался на отморозков, и они посадили его на иглу, чтобы не брыкался. Да на что он намекает, чёртов блонди? - Ты всё прекрасно понял, Тэдж, и убери, пожалуйста, руки. Ну и взгляд – мороз по коже. Осколки льда вместо глаз. Сейчас он меня размажет по стенке даже без помощи своих псов. - Простите… - Теперь мы квиты. Арсу окажут необходимую помощь, и, как только он поправится, вы вернётесь на «Цитадель» беспрепятственно. Я позаботился об этом. Прощай, Тэджери Минас. Не может быть… Я сплю? Ущипните меня. Консул Амой не брезгует замарать белизну перчаток о полукровку? Воистину, они непостижимые, загадочные существа, эти блонди. Секунду назад я думал, что от меня мокрого места не останется, и вдруг он пожимает мне руку? - Прощайте. Всё ещё еле заметно прихрамывает на правую ногу, опираясь на трость, - такие травмы долго напоминают о себе. Оглянулся, задержавшись у двери. - Тэдж. - Да? - Передавай от меня привет своему покровителю, если, конечно, твои услуги ему вновь понадобятся, поблагодари за подарок и скажи этому господину, что Иасон Минк в долгу не останется. - О чём вы? - Я думаю, мы поняли друг друга. Ты умный парень, хоть и немного взбалмошный. Так передашь? - Да. Прощайте, господин Минк, и да хранит вас мать-Юпитер, а я постараюсь теперь сохранить то, что мне дороже всего на свете. Если бы я не был таким болваном, с Арсом ничего не случилось бы. Вы назвали меня взбалмошным… да я просто баран безмозглый! Мой маленький мальчик… - Арс… Ты слышишь меня, Арс? Спишь, а в лицо тебе дышит смерть. Ждёт последнего вздоха. Не дождётся, ничего у неё не выйдет. Я не дал тебе умереть десять лет назад, когда меня с моим напарником занесло в колонию для отморозков с харчем на борту, и теперь не дам. Там люди мёрли как мухи, ковыряя радиоактивные рудники. В таких местах иногда возникают бунты. В разгар подобных событий мы с напарником туда и угодили. Они послали туда дроидов, которые реагируют только на движение, выжигая всё живоё. Я услышал плач. Детский плач. Такой тихий и безнадёжный, будто ребёнок уже потерял всякую волю к жизни. Помнишь, я нашёл тебя в вентиляционной трубе. Ведь залез же ты туда, спасаясь от бойни, и застрял. Ты везучий мальчик, Арс, наверное, в рубашке родился. Увидел меня и вцепился - не отдерёшь. Так и теперь цепляйся за жизнь, не смей сдаваться, Арс. Я выходил и вырастил тебя как родного сына. Из угловатого, тощего подростка ты превратился в красивого юношу, такого, что наши братки начали на тебя заглядываться. Пришлось показать коe-кому его место. С этого всё и началось. Ты принял мою заботу за нечто большее. Сам уже не помню, чёрт меня раздери, как оказался с тобой в одной постели! Если бы мне уже тогда не лгать самому себе, а признаться, что я влюблён в тебя по уши, всё могло быть иначе. Нет же, я упёрся, как баран. Как это так – старый дурак втюрился в парня, который моложе почти на десяток лет? Вот кусок идиота! Прости меня, Арс. С тех пор, как ты сбежал, я все локти себе обкусал! Держись, дрянной мальчишка. За тобой должок числится – прилюдная порка, а потом я скажу тебе, что дороже тебя у меня нет человека, чтобы ты больше не смел выкидывать подобные фортели. РАУЛЬ ...испытывал унижение. Унижение и стыд. Это в твоём стиле, Иасон. Здесь нечему удивляться. Пренебрежение чувствами равных тебе – твой почерк. Ты падок только на полукровок. Это льстит твоему самолюбию. Цересская грязь снова у твоих ног, лижет тебе сапоги – бывший фурнитур сберёг её для тебя. Ты открыто демонстрируешь свой позор, разгуливая по Эосу с этим беспородным, не замечая, как все брезгливо отворачиваются. Как низко ты пал, Минк. Вопрос, почему ты так поступаешь, больше не волнует меня. Я принял решение и готов предстать перед Юпитер. Пусть даже Она расплавит мой мозг за незаконное вторжение. В противном случае, я открою Ей глаза на горькую правду, которую Она, может быть, не хочет видеть. - Кто позволил тебе явиться сюда без вызова? - Выслушай меня, Мать. Полукровка снова в Эосе. - Я знаю. - Иасон приблизил его к себе. Скоро наступит тот день, когда вся Танагура последует его примеру. Разумеется, если уж такое вправе позволить себе сам Консул Амой, а Юпитер хранит по этому поводу гробовое молчание. Иасон Минк, вероятно считает, что его место рядом с этой грязью, так пусть отправляется вместе с ним туда, где живут монгрелы - в Церес. - Ты прав, Рауль. Мы попробуем старое испытанное средство: «Хочешь излечить больного от болезни – лечи самой болезнью». Своё решение я сообщу ему лично. Верю, что он придёт к раскаянию и вернётся, но теперь его ждёт испытание. РИКИ …недовольно проворчал: - Ты сегодня очень поздно, я уже сдох тут со скуки. - Собирайся, мы уезжаем. - На ночь-то глядя? - На то есть причина. - Какая? - Мы покидаем Эос. Меня вызывала Юпитер. Я изгнан из Танагуры и освобождён от всех своих обязанностей. Я теперь не глава Синдиката – все полномочия переданы Раулю. У меня отбирают даже особняк в Мидасе. Помнится, у тебя была квартира в Цересе? - Да, а что? - Пустишь под свою крышу бездомного безработного блонди? Закрой рот - дураком выглядишь. Ну так как, Рики? - И ты переедешь ко мне? Мы будем жить у меня? - Разве у нас есть какая-то альтернатива? - Не может быть! - Тебе что-то не нравится? Или, может, попросимся скоротать ночь-другую к Раулю? - Издеваешься? - А ты не задавай глупых вопросов. Всё очень просто, Рики, я буду там, где ты. Больше меня ничто не связывает – ни положение в обществе, ни, тем более, репутация. Их разговор прервал, почтительно поклонившись, мальчик-фурнитур. - Хозяин, к вам гость – господин Катце. - Зови немедленно. Спустя минуту теневой брокер остановился на пороге гостиной. - Прошу меня извинить за столь поздний визит, господин Иасон, но вся Танагура гудит, как растревоженный улей, по поводу последних событий. Я взял на себя смелость вмешаться и предложить вам своё гостеприимство на первое время. Видите ли, в квартире Рики сейчас уютно разве что крысам. Как вы помните, он жил у меня и дома не появлялся уже больше полугода. - Пожалуй, в его словах есть здравый смысл, а, Рики? Рики пожал плечами, мол, решать тебе, но в его глазах Иасон прочёл досаду: «Какого чёрта он теперь-то путается под ногами, благодетель хренов?». Однако блонди не стал обращать внимание на этот красноречивый взгляд, его больше заинтересовала интонация, с которой Катце произнес первую половину своей фразы. Конечно же, его беспокоят сложившиеся обстоятельства, и у него по этому поводу есть свои соображения. Он боится, что снова потеряет меня из виду и утратит контроль над ситуацией. Ох, Катце, Катце, я вышел из того возраста, когда мне нужна была нянька. Что, теперь и шагу не дашь мне ступить самостоятельно? - Мы были бы тебе очень признательны. - В таком случае, я жду вас в машине. Примерно через полчаса они покинули пределы Апатии. Иасон поймал серьёзный взгляд янтарно-карих глаз в зеркале заднего вида. - Что, хозяин, тяжело сбрасывать старую кожу? - Помолчи. Катце оглянулся на секунду и понимающе кивнул. Головокружительная скорость, мелькание яркой городской палитры за окном, плавное движение машины сделали своё дело – Рики укачало, и он уснул, уронив голову на плечо Иасона. Полукровка спал так крепко, что разбудить его смог бы только новый взрыв в Дана Бан. Иасон бережно, как куклу из самого тонкого фарфора, вынул Рики из машины. Блонди нёс монгрела на руках вниз по винтовой лестнице, стараясь ступать осторожно, чтобы не потревожить сон любимого. Катце возился с электронным замком. - Подождите минуту. Наконец, устройство, запирающее дверь, пискнуло. - Проходите. Вы можете положить Рики в спальне – она в вашем распоряжении. А я пока сварю кофе. Иасон не возражал, он знал наверняка, что не успеет даже раздеть Рики и укрыть его одеялом, а чашки с готовым кофе уже будут стоять на столе. Катце давно перестал быть мебелью, но не утратил навыков безупречного слуги. Выйдя из спальни, блонди убедился, что не ошибся – горячий кофе источал чарующий аромат, а Катце сидел на диване и ждал. - Господин, нам нужно поговорить. - Для начала я хочу поблагодарить тебя за то, что ты позаботился о Рики. - Не стоит благодарности, я всего лишь выполнил ваш приказ. - Ах да, конечно… - Иасон сел рядом. - Можно я закурю? - Разумеется, ты у себя дома. Не замечал раньше за тобой такого. Катце прикурил сигарету. - Чего? - Чтобы ты дерзил хозяину, пускай и бывшему. Итак, о чём пойдёт речь? Катце тут же преобразился – прекратив курить, выпрямил спину, лицо его приняло почтительное выражение. Он слегка склонил голову, не глядя на Иасона, как будто боялся увидеть в его глазах нечто, запрещающее говорить. - Господин… Иасон… - было видно, с каким трудом он давит эмоции, стараясь тщательно подбирать каждое слово. - Вы продолжаете совершать ошибки… одну за другой. У вас непревзойдённый талант наживать себе смертельных врагов, а потом недооценивать их… Иасон осторожно пригубил всё ещё горячий кофе и усмехнулся: - Меня всегда увлекала игра твоего воображения. Лицо Катце вдруг вспыхнуло, и он, дерзко подняв голову, повысил голос, чего никогда себе не позволял: - «Воображения»? Вы лишились всего: положения в обществе, власти. Вы стали совершенно беспомощны, сдав свои полномочия Раулю. Мало того… И тут Иасон по-мальчишески звонко расхохотался прямо в лицо Катце. - О, Юпитер! Теперь и ты принялся читать мне мораль! Ты решил позаботиться о бедном изгнаннике, дать ему пару полезных советов как жить дальше? Власть! Рауль! Да пусть он подавиться этой властью. Мне ничего не нужно. Впервые в жизни я свободен. Понимаешь, я свободен от всего: от пресловутого положения в обществе, от репутации… Катце не дал договорить ему, перебив: - Да вы и вправду свихнулись! - похоже, он не замечал, что просто кричит. - Разве во власти дело? Юпитер вернёт её вам, как только вы покончите с Рики. Разве не таким было условие? Рауль! Рауль теперь хозяйничает в Танагуре. Он такого нагородит в ваше отсутствие, что вы потом за год не разгребёте последствия! Ему никто не доверяет – половина деловых партнёров отвернётся от Амой. И потом, личные амбиции господина Ама выходят далеко за пределы государственных интересов, его действия непредсказуемы. - Чушь! Ты несёшь несусветную чушь. Ты намекаешь на то, что Рауль может причинить мне вред? Рауль?! Он слишком мелок для … - Вы идиот! Поймите же, он влюблён в вас! И его ждущий, ищущий взгляд, когда он смотрит вам в спину, я помню очень хорошо. Если бы сейчас в руке Иасона был тот жёсткий хлыст, на правой щеке Катце красовался бы ещё один шрам, а пол в комнате пришлось бы отмывать от крови. Иасон не шелохнулся, но лицо у него было в точности такое же, как тогда, когда он застал мальчишку-фурнитура за воровством. - Мне кажется, ты судишь о вещах, которые тебя не касаются. По-моему, ты забываешься, Катце. Тот прикусил язык, поняв, какую непростительную ошибку совершил, но было уже поздно: Иасон поднялся с места и смотрел на бывшего фурнитура сверху вниз. Неизвестно, чем закончился бы этот ночной диалог, если бы дверь не открылась и на пороге спальни не появился Рики. Он по-детски потёр кулаком правый глаз и зевнул. - Вы чего так орёте? Иасон, что случилось? Катце, ты что, собственную смерть увидел? - Всё в порядке, Рики. Не волнуйся. - Вот именно, не волнуйся. Просто иногда приходится ставить на место зарвавшуюся мебель. Прости, что мы тебя разбудили, Рики. Я очень благодарен Катце за гостеприимство, но не позднее завтрашнего утра мы переедем к тебе. - Господин Иасон… - Я больше не намерен вступать с тобой в полемику. Спокойной ночи, Катце. Пойдём, Рики. **** Завтракали молча. Рики иногда поглядывал на Катце. Внешне тот был абсолютно спокоен, но даже слепой заметил бы, что бывший фурнитур провёл бессонную ночь. Иасон был вежлив, но держался отстранённо, даже попытки Рики завязать какой-нибудь разговор ни к чему не привели. Катце курил, почти не притрагиваясь к содержимому тарелки. Молчание становилось невыносимым. И вдруг… Грохнула входная дверь, будто её выбило взрывной волной, и через пять секунд перед глазами собравшихся предстало нечто среднее между диким зверьком и человеком – маленький тощий мальчишка. Такой тощий, что вымазанная одежда висела на нём, как тряпьё на пугале. Впрочем, одеждой это уже трудно было назвать. Ну а шнурованные ботинки подлежали только утилизации. Взъерошенная, немытая по меньшей мере целую неделю шевелюра утреннего гостя висела сосульками, а чумазая физиономия светились неподдельным восторгом. Мальчишка потряс связкой дохлых крыс. - Катце, я их убил! Теперь они не будут нас беспокоить! Первый раз за всё утро Иасон сдержанно улыбнулся. Он вопрошающе посмотрел на Катце. Какой-то мелкий, оборванный, воняющий канализацией голодранец вламывается в дом чёрного брокера без каких-либо катастрофических последствий для себя, а Катце даже бровью не ведёт? Сидит себе и снисходительно улыбается, как добрый папаша, который умильно проглатывает проказы любимого дитятки. - Казуми, где тебя носило? На кого ты похож? Тот, кого он назвал Казуми, швырнул «улов» им под ноги. - В подвале, разумеется. Пришлось поползать на брюхе, но зато под теперь нами чисто. Все сдохли! У Рики вывалилась ложка из руки. Он разинул рот, но тут же закрыл его, вспомнив вчерашнее замечание Иасона. Катце проигнорировал реакцию Рики – хозяина дома явно больше интересовали внешний вид и запах маленького разбойника. - Немедленно сними с себя всё и отправляйся в ванну! И выбрось сейчас же этот «трофей»! – он показал на дохлых крыс. - Живо! Простите, господин Иасон, но придётся заняться утренним туалетом юного охотника. «Юный охотник» скорчил недовольную гримасу. Минута ушла на препирательства по поводу того, что вода мокрая и горячая, шампунь щиплет глаза, а пена лезет в рот, но с Катце не очень-то поспоришь. «Крысолов», понурив голову, уныло выкинул связку в мусоропровод и с видом мученика поплёлся в ванную комнату. - Сначала его в воду палкой не загонишь, потом будет сидеть там час и фыркать от удовольствия. - Кто это? – наконец спросил Рики. - Я никогда его не видел в твоём доме, хотя прожил здесь полгода. Он заявляется к тебе так, будто родился тут, а ты был его папой! - Дело в том, что это создание не любит маленьких помещений. Для него замкнутое пространство – это ловушка. Он из другого мира и большую часть времени предпочитает проводить на свободе. Так уж получилось, что вы не встретились, а я никому не говорил о нём. Казуми вырос и жил на самом дне Танагуры. Церес – это рай небесный по сравнению с тем адом, куда иногда сбрасывают охранники складских помещений космопорта изуродованных бывших пэтов. - Неужели кто-то способен там выжить? Это же могильник. Я слышал, что там нелегально хоронят радиоактивные отходы. - Верно. Потому-то там и водятся мутанты. Именно от таких тварей я и спас его два года назад. Ему пришлось выбраться на поверхность через канализационный люк, чтобы они его не догнали. Юркий маленький зверёк протиснулся туда, куда нормальный человек не просунул бы и головы. У него не оставалось выбора – либо идти ко мне в руки, либо достаться на ужин голодным мутантам. Я вытащил его за волосы из узкой трубы и захлопнул люк. Пойманный зверёк извивался и пытался меня укусить, а я старался рассмотреть, кого же я поймал. Это оказался всего лишь ребёнок, сумевший уцелеть в аду. Правда, извернувшись, он меня цапнул, за что сразу же подвергся суровому наказанию – получил по зубам. Наука пошла на пользу, больше таких попыток он не предпринимал. Вот до сих пор занимаюсь воспитанием, не ограничивая в свободе передвижения. - По-моему, не слишком успешно, – сказал Иасон, и это была первая фраза, произнесённая им сегодня. - Кажется, сейчас он устроит тебе всемирный потоп под собственный аккомпанемент. Из ванной комнаты доносились плеск воды и громкие звуки – не то пение, не то урчание. Катце обрадовался возможности поддержать разговор и исправить свою вчерашнюю оплошность в общении с Консулом Амой: - О, да. Он бывает совершенно неуправляем. Блонди лукаво улыбнулся: - Неужели мой старший фурнитур потерял квалификацию? - Нет, конечно нет. Но Казуми не пэт. - Он ведёт себя как низкопородное животное, а ты смотришь на это с умилением. - Почему с умилением? Иногда ему перепадает за непристойное поведение. Рики предпочёл не вмешиваться в этот диалог. Скромно потупив взгляд, он слушал, как его возлюбленный тихо потешается над своим бывшим фурнитуром. - Как ты жесток с малолетними детьми. Из ванной раздались дикие вопли: - Дьявол! Стой! Куда?! Б…ь, мать твою! Поймаю – в лепёшку расшибу! Катце пояснил: - Опять мыло в воду уронил. Пойду, помогу. Иасон посмотрел ему вслед. - Честно говоря, не ожидал я от него подобного поступка – чтобы Катце о ком-нибудь заботился или пустил в свой дом без веской причины… трудно себе представить. Впрочем, я рад, что нашёлся тот, кто скрасит существование волка-одиночки. Прекрасное дополнение к его рационализму. Этот мальчик – просто ходячая катастрофа, живой тайфун. - Тебе доставляло удовольствие потешаться над ним? Не помню, чтобы ты когда-нибудь так веселился. - Вовсе нет. Я всего лишь проверял, насколько он сам хорошо усваивает уроки. - С тобой любой в пять минут из учителя превратится в ученика. В этот момент Катце вышел из ванной, неся на руках завёрнутого с ног до головы в большое махровое полотенце мальчишку. - Господин Иасон, я приношу вам свои извинения за бестактные высказывания вчера вечером. Я сейчас уложу Казуми, он уже почти спит, и мы обсудим… - Здесь нечего обсуждать, - начал было Иасон, но договорить не успел, Катце уже скрылся за дверью спальни. Рики покачал головой. - Видно, хреновый из него ученик… - А твоё мнение меня не интересует. Рики вспыхнул, но промолчал, закрыв глаза. Это помогло справиться с эмоциями. Ему показалось, что прошла целая вечность, пока он снова не поднял веки, услышав тихий, спокойный, но властный голос. Голос, которому нелегко возразить. - Здесь есть что обсуждать, нравится вам это или нет, но мы вернёмся к нашему вчерашнему разговору. Поскольку мне не хотелось бы, чтобы вы совершали глупость. Но, кажется, коса нашла на камень. Иасон бросил требовательный взгляд в сторону Рики. - Иди, покури на улице. Я скоро. Полукровка не посмел перечить такому взгляду, но слёзы предательски навернулись на глаза, и он почти выбежал вон, чтобы только не дать им показаться на щеках. Он хорошо запомнил цену своим слезам в присутствии Катце. Иасон и чёрный брокер остались одни. - И какой глупый совет ты хочешь дать мне на прощание? Ты становишься занудой. - Извините меня за многолетнюю привычку быть вашим фурнитуром, господин Иасон, но я не прощу себе, если с вами в очередной раз что-нибудь случится. Рики недалеко ушёл от Казуми и не способен защитить вас. - В обязанности фурнитура входит присматривать за пэтами, а не за хозяином. Мне не нужна нянька. Возись лучше со своим крысоловом. - Господин… - Всё, хватит! Ты рискуешь потерять моё расположение. Катце протянул ключи на ярком пластиковом брелоке: - Не смею вас более задерживать. Добро пожаловать в Церес. **** Замок, противно лязгнув, открылся. Рики пнул дверь носком ботинка. - Прошу, господин Минк. Апартаменты к вашим услугам! Иасон вошёл, держась за стену. В руке блонди сжимал початую бутылку стаута. - Да, неплохая была идея отметить новоселье. Рики дёрнул на себя панель кондиционера и, отплевавшись от пыли, выругался: - Вот дерьмо! Забыл крысам позвонить, чтоб прибрались. Развели тут бардак в отсутствие хозяина! Интересно, Иасон, а из твоей компании за нами никто не увязался? И он начал обходить квартиру, заглядывая во все закоулки. - Рау-у-уль? Катце-е?! Где же вы, мать вашу?! Закончив осмотр, он заключил: - Никого! Какое счастье для любящих сердец. Иасон! – заорал он во всю глотку. - Ты представляешь, мы одни! Эти пиявки наконец-то оставили нас в покое! Сидя на отвратительного вида тряпке, служившей ранее покрывалом, Иасон пытался стянуть носки, не снимая ботинок, при этом регулярно прикладываясь к бутылке. - Э-э-э… Не так резво! Мне-то оставь, - Рики рванул в сторону кровати, на которой копошился блонди, но, запутавшись в собственных ногах, растянулся на грязном полу. Пока монгрел на четвереньках добрался до кровати, Иасон отшвырнул опустевшую бутылку в сторону. - Всё, ты опоздал, малыш! Если есть желание, сбегай за добавкой. Рики изо всех сил пыжился изменить коленопреклоненную позу, цепляясь за край кровати: - Я тебе не мальчик на побегушках, любимый! Страдальческие попытки принять вертикальное положение на долю секунды увенчались успехом, но затем тело угрожающе накренилось и рухнуло рядом с Иасоном. В следующую секунду пьяный вдрызг полукровка уже спал беспробудным сном.
Taisei: Sizuna -хм... ну что... молодца, что решилась) извини, что заглянул так поздно... мне понравилось...правда прочел не все - выборочно, но обещаю исправится... Катце рулит как всегда...)
Taisei: Sizuna ну ты молодца) решилась и осуществила... извини, что зашел с опозданием, и еще не все прочел... я исправлюсь... Катце - рулит, как обычно... удачи тебе и успехов... последний абзац просто блеск... мне понравилось *валяется*
Sizuna: Taisei пишет: Sizuna ну ты молодца) решилась и осуществила... Да))) Путь был долгим, но результат стоит того. Пусть первый блин всегда получается комом, как сказала моя драгоценная бета... Огромное ей спасибо за помощь и поддежку Taisei пишет: Катце - рулит, как обычно... удачи тебе и успехов... Ну, да Катце у нас рулевой Спасибо за пожелания и отзыв
Sizuna: РАУЛЬ ...поднял бокал, как будто чокаясь с невидимым собеседником. Итак, ты изгнан, Иасон. Ничто так не отрезвляет от любовного дурмана, как цересская нищета. Долго ли любовь будет питать голодное тело? Ты ведь не позволишь этому цересскому ублюдку добывать средства к существованию, не так ли, глава Танагуры? Только сейчас твои таланты бесполезны в Цересе, а он там как рыба в воде, этот грязный полукровка, укравший твоё сердце и этим окончательно отравивший мою жизнь. Как пусто, Иасон, пусто и горько. Ты не знаешь, как мучительно умирать от любви, отвергнутой и униженной тобой, Иасон Минк. Когда жизнь теряет всякий смысл, когда хочется убежать, спрятаться, как в детстве, и переждать невыносимую боль, поселившуюся в сердце. Хочется снова стать тем ребёнком, который ещё не в состоянии был понять почему, за что ему причиняют боль. Который ничего не пытался изменить, а принимал все, как есть. Но тот ребёнок существовал где-то в другой жизни, в ином измерении, настолько он не похож на меня теперешнего. Он умер вместе с Даниэлем. Тот ребёнок не понимал, как Даниэль и Грег могли оставаться друг с другом хотя бы один час, не говоря о целой жизни, ведь они были такими разными. Его взгляд, парализующий волю, всегда встречал бирюзовые глаза, полные любви. Его резкий голос растворялся в тихой и спокойной интонации голоса Даниэля, и сам Грег, непреклонный в своей жестокости, постоянно сталкивался с обезоруживающей мягкостью и добротой, не в силах противостоять ей. Что держало их рядом друг с другом, кроме воли Юпитер, тот ребёнок не знал. Сейчас я знаю – благодаря любви Даниэля, любви до полного самоотвержения, они были вместе. Она притягивала Грегори, как магнит притягивает кусок металла. Они взяли с благословления Юпитер из «яслей» мальчика с чудными зелёными глазами и занялись его воспитанием. Так пожелала Мать. Это был её эксперимент, единственный в своём роде и уникальный. Только Грег старался свести на нет всё, что вкладывал в этого ребёнка Даниэль. Тот ребёнок понятия не имел, как так можно. Зато теперь я понимаю стремление моего бывшего опекуна вылепить себе подобного, такого же, как и он сам, – идеальный образец среди созданий Юпитер. Позже, после смерти Даниэля, он увёз меня в дом, который Даниэль ещё при жизни приобрёл на побережье океана. Дом среди рвущихся к небу корабельных сосен, растущих на краю отвесных скал, – закатное солнце превращало их в столпы золотого огня. Этот дом, построенный из живого тёплого дерева, изменился и хранил молчание. Безмолвствовал белый рояль в комнате хозяина, лишь ветер медленно перебирал кисейную занавеску у открытых окон, а в детской с голограммы, висящей у изголовья кровати, мне улыбался вечно молодой Даниэль. Мне осталась только память о нём. Даниэль. Юноша, совсем ещё мальчик. Он знал, что времени ему отпущено мало и торопился жить, всё-таки пытаясь разобраться, что же пошло не так в его организме. Откуда взялся генетический брак, который не даст ему дожить даже до тридцати лет? Может быть, он надеялся если не остановить, то хотя бы замедлить процесс разрушения клеток, неминуемо ведущий к гибели. Даниэль, ты ушёл из жизни, оставив меня одного вместе с моим страхом и памятью. Страхом зависеть от человека, лишённого сердца, страхом никогда больше не обрести в жизни того, что я потерял. Шестилетний мальчик с зелёными глазами сидит на полу из тёплых досок, слушает музыку и во все глаза смотрит на твои руки. Они двигаются легко и плавно в такт мелодии, которую ты играешь, едва касаясь пальцами клавиш рояля, и мальчик ловит каждое движение, не в силах отвести глаз. Из оцепенения его выводит наступившая тишина. Ты прекращаешь играть и говоришь: - Рауль, подойди ко мне. Ребёнок, вскочив, подбегает. Ты усаживаешь его перед инструментом. - Начнём урок, малыш. Он испуганно оглядывается на дверь. - Дани, Грег будет злиться, и ты опять поругаешься с ним из-за меня. - Не переживай, Рауль, я как-нибудь с этим справлюсь. - Почему ты с ним? - Такова была воля Юпитер. - Как можно быть с таким, как он? От него ни слова не дождёшься, он говорит только тогда, когда чем-то или кем-то недоволен или что-то его раздражает. Тихонько вздохнув, ты проводишь ладонью по его волосам. - Ошибаешься, малыш. Иногда он говорит очень даже приятные вещи. На самом деле, всё это пустяки. Лучше скажи, тебе нравится учиться музыке? - Да. - И ты не будешь бояться его гнева и наказаний и продолжишь заниматься? Ты не отступишься, даже когда меня не станет? Мальчик молчит, потому что сердце внутри сжимается в комок, и он не хочет принимать смысла последних слов. Ты настойчиво повторяешь вопрос: - Рауль, ты не отступишься? Высокая фигура Грега появляется в дверном проёме. - Рауль, немедленно иди к себе. Мальчик выскакивает за дверь, но не уходит, прильнув к ней спиной, и ловит каждый звук, доносящийся из-за неё. - Ам, сколько раз я тебе говорил не внушать мальчишке подобную чушь! Я и так вижу в нём слишком нехорошие задатки и пытаюсь их искоренить, а ты ставишь мне палки в колёса этой своей музыкой и телячьими нежностями. Поверь мне, последствия будут катастрофическими для него. Мягкий голос Даниэля едва слышен: - Пожалуйста, не кричи на весь дом. - Отчего же? Оттого, что он стоит под дверью и подслушивает наш разговор, а когда я накажу его за это, он будет у тебя искать утешения? - Твои методы воспитания тоже вряд ли пойдут ему на пользу. - Ты просто эгоист, Ам. Не понимаю, зачем тебе это нужно, ты не увидишь его зрелости и уж тем более успехов в музыке! Сюсюкаешься с ним, не задумываясь о последствиях! - Он всего лишь ребёнок. - Ты сам, в сущности, ещё капризный ребёнок! Ты никогда не задавался вопросом, что будет с этим ребёнком, когда ты умрёшь? Я для него никто. Ты умрёшь, и он останется один с человеком, которого ненавидит благодаря твоей политике воспитания. Я пытаюсь вырастить из него блонди. Ты же игнорируешь мои усилия, прививая ему негативное отношение ко мне. Или ты рассчитываешь, что я стану вытирать ему слёзы и продолжу заниматься с ним игрой на рояле? - В этом вопросе я никогда не имел в виду тебя. Надеюсь, к тому времени Рауль сможет продолжить занятия сам. И, пожалуйста, смени тон, Грег. Если мальчик действительно стоит под дверью, как ты говоришь, – ты подаёшь ему дурной пример. - И ты думаешь, я позволю ему? - Да. - Почему? - Потому что эти звуки – единственное, что останется от меня. - Я ненавижу тебя. Слабый вздох: - Правда? - Замолчи. Даниэль, прекрати… Даниэль… Пусти… Не смей… Даниэль… Даниэль… Слышно только прерывающееся дыхание, еле уловимый шёпот и тихий стон рояля. Сердце бешено колотится в груди, а ноги становятся ватными, и малыш не может двинуться с места, когда дверь внезапно распахивается. - Я велел тебе идти в твою комнату, Рауль. Ребенок беспомощно смотрит, как Грег приближается, занося руку для удара, и в ту же секунду запястье этой руки перехватывает твоя ладонь, Даниэль. - Даже не думай. Всего несколько мгновений длится это противостояние, но Грег сдаётся первым и опускает глаза. Даниэль, Даниэль теперь-то я знаю, как можно любить того, кто причиняет тебе только боль. И Минк – ярчайшее тому подтверждение. Знаешь, Иасон, я приготовил тебе бесценный подарок. Я следил за каждым твоим шагом с тех пор, как ты покинул Эос вместе с этим выродком. Тебе попытался протянуть руку помощи твой верный пёс, и вы провели ночь в его логове, там ты был в полной недосягаемости, и я уж было решил, что проиграл эту партию. Но ты как всегда неподражаем в своей гордыне, дорогой. Разве ты позволишь, чтобы какой-то бывший фурнитур был тебе нянькой? И куда же потащил тебя твой ублюдок, как только почуял вольный ветер и родной запах гниющих трущоб? В третьесортный кабак! И вы, господин Консул, налакались там до непотребного состояния. Так, что даже не заметили слежки и привели меня прямо к порогу вашего теперешнего жилища. Браво! Я немедленно воспользуюсь этим фактом, чтобы нанести вам визит вежливости, не дожидаясь приглашения. Решительно встав, Рауль с дикой силой захлопнул крышку рояля. Раньше блонди никогда не позволил бы себе в таком состоянии сесть за руль, теперь же ему было плевать на то, как подобает себя вести и какими последствиями грозит обернуться путешествие по ночному Цересу. Он гнал машину, не обращая внимания на светофоры и запрещающие знаки. Кажется, на одном кишащем транспортом перекрёстке за ним увязался полицейский патруль, но потом отстал. Однако и это господина Ама совершенно не волновало. Да и дороги он почти не видел. До тошноты навязчиво воображение рисовало ему интимные картины – одна красочней другой. Ненавистный монгрел в объятиях Иасона. Его Иасона! Минк делает с этой мерзостью то же, что делал с ним, Раулем, не чувствуя разницы! Вскоре дорога превратилась в узкую полосу между теснящимися друг к другу домами. Резко затормозив, Рауль остановил машину перед искомым зданием. Зарядивший ещё с утра мокрый снег сейчас напоминал скорее мелкий град, хлещущий по лицу. В подъезде свет не горел, однако способность видеть в темноте позволила блонди различить ступени, ведущие на второй этаж. В этом свинарнике нет даже лифта. Да, господин Минк, куда же забросила вас судьба? Говорят, с милым рай и в шалаше, но только это даже не шалаш, а лепрозорий какой-то. Вы случайно не испачкали в дерьме подол своего плаща, когда поднимались по лестнице? В последнее время ходить по вашему следу – значит потом дезинфицировать обувь и одежду и самому стоять час под душем, чтобы смыть с себя мерзкий запах. А вот и нужная дверь. С прибытием, господин Ам. Думаю, стучаться тут не принято. Да и не потребуется – замок не заперт. Вы ждёте гостей? Ну и помойка! О, Юпитер! Иасон… Ты наг? И это любимый сын Юпитер? Даже в самом страшном сне мне не могло бы присниться, что я стану свидетелем твоего абсолютного падения! Блистательный и неприступный Иасон Минк в постели с цересской грязью… Мой подарок тебе, любимый, приобретён весьма кстати. Жаль, что сейчас ты не сможешь оценить его по достоинству, но думаю, у тебя ещё будет время сделать это. Как сладко ты спишь, Иасон, и как ты прекрасен, как уязвим и беззащитен сейчас. Я мог бы убить тебя и эту падаль заодно, а ты даже не узнал бы об этом. Умереть во сне… Не благо ли? Не избавление ли от страданий? Нет, дорогой! Не для того я спустился на самое дно, чтобы так просто отпустить тебя в рай вместе с ним. Нет, любимый, я не могу быть настолько великодушным, прости. Это не входило в мои планы. Кольцо пэта отнимет у тебя свободу, отнимет у тебя последнее, чем ты обладал – непомерное самомнение, и покажет тебе того, кем ты являешься на самом деле. У тебя не останется ни гордости, ни чести. У пэтов их не бывает. Ты будешь принадлежать мне. Только мне, Иасон! Никто не вспомнит о тебе, бывший глава Танагуры. Впрочем, если даже кто-нибудь и спохватится, никому в голову не придёт искать в Апатии, в личных владениях Рауля Ама. А на Закон мне плевать, как было плевать тебе. Как загипнотизированный, Рауль приблизился к безмятежно спящему Иасону, снял со среднего пальца кольцо и надел его на член первого сына Юпитер. Шершавая поверхность кольца мгновенно стала гладкой, как отполированное зеркало. Взяв на руки ни на что не реагирующего Иасона, Рауль покинул непригодную для жизни дыру. Уложив на заднее сиденье машины драгоценную ношу, блонди сел за руль. Сердце перестало выпрыгивать из груди, дыхание стало ровным и спокойным. - Спи, любимый, и пусть тебя ничто не тревожит. Скоро ты проснёшься, Иасон, но это утро будет для тебя чернее ночи.
Март: Ничего себе поворот сюжета!) Правда, Ясон-пет я у кого-то читала... Но интересно почитать продолжение.
Yulya_Lav: Боже, как Ясон мог до такого докатиться? Напиваться статутом в трущобах. Тут только коррекция поможет
Sizuna: Март пишет: Ничего себе поворот сюжета!) Правда, Ясон-пет я у кого-то читала... Но интересно почитать продолжение. Март, такой вот поворот... А дальше - Ясон надолго в пэтах не задержится скажу по секрету всему свету - продолжение будет завтра)
Sizuna: Yulya_Lav пишет: Боже, как Ясон мог до такого докатиться? Yulya_Lav, со всяким может случится - и на старуху быват проруха) И вообще кому какое дело что делает изгнанник в Кересе)?
Sizuna: РИКИ …колотил озноб, зубы выбивали чечётку, а голова… О, боже, как же раскалывалась голова! Голый полукровка сжался в комочек, он боялся пошевелиться, сдерживая дыхание, чтобы желудок, доведённый вчерашним пойлом до состояния бомбы замедленного действия, не взорвался. Пытаясь отвлечься от доставшей тошноты, ползущей вверх по пищеводу, и головной боли, Рики начал разглядывать бордовые пятна, пульсирующие перед глазами, а память невольно возвратилась на двенадцать часов назад, когда Иасон выставил его покурить на свежем воздухе. Небо над Цересом недовольно насупилось прохудившимися серыми тучами, повалил мокрый снег с дождём. Погодка вполне соответствовала настроению. Давясь обидой пополам со слезами и нахохлившись, как воробей, Рики курил сигарету. Пальцы покраснели и заледенели от сырости и промозглого ветра. С раздражением бросив недокуренный бычок, монгрел засунул замёрзшую руку в карман куртки, проклял всё на свете и выругал себя за то, что у него не хватает духу перечить Иасону. Подумаешь, у него там какие-то разборки с бывшим фурнитуром, а я должен тут превратиться в мокрую сосульку и отравиться никотином, выкурив всю пачку, потому что согреться больше нечем! Сначала их консульство решило погостить у Катце. Потом они разорались ночью, выясняя что-то, и вдруг блонди приспичило вернуться обратно ко мне, да еще и в погоду, когда хозяин собаку на улицу не выгонит! Паскуда Кирие называл меня сумасбродом… вот кто настоящий сумасброд – господин Минк собственной персоной! Эх, сейчас бы чего-нибудь горячительного пропустить! Ворчанию положила конец открывшаяся дверь. Перед монгрелом с весьма недовольным видом стоял Иасон. Минк хмурился и смотрел куда-то поверх головы Рики. Наконец, словно бы опомнившись, блонди достал бумажник из змеиной кожи. - До твоего дома отсюда далеко? - Может быть, Катце снова подвезёт нас? - Я больше не нуждаюсь в его услугах. Ты не ответил на вопрос. - Прилично. Пешком часа два топать. - К сожалению, у меня при себе только кредитная карточка. Рики запустил руку в карман куртки. В ладони загремела мелочь. - До дома точно не хватит. Так что придётся прогуляться пешком – у меня нет машины. Иасон пропустил мимо ушей явное напоминание о первой встрече. - Пошли. Ветер немилосердно выдувал остатки тепла из-под промокшей одежды, и Рики мечтал только об одном - поскорее оказаться под крышей своей заброшенной квартиры. Но вот впереди засветилась неоновая вывеска, обещающая недорогую выпивку, бильярд, игровые автоматы, караоке и отдельные кабинки для интимного времяпрепровождения. Рики умоляюще посмотрел на Иасона. - Я замёрз. Давай зайдём ненадолго, хотя бы отогреться. - Почему бы и нет, спешить нам некуда. Бар мгновенно опустел, когда кто-то из завсегдатаев выкрикнул: - Консул Амой! Сбежать не успел только бармен, тут же склонившийся раболепно: - Господин Минк? - Некоторые нюансы инспекционной проверки злачных заведений. Хотелось бы продегустировать товар, - сказал Иасон и незаметно подмигнул Рики, устраиваясь на высоком табурете за стойкой, жестом приглашая его сделать то же самое. - Весь ассортимент в вашем распоряжении, господин Минк, - проблеял бармен. Иасон обратился к полукровке: - Заказывай. Рики охотно поддержал игру: - Стаут, пожалуйста. Бармен поставил на стойку две бутылки и собирался уже раствориться в небытие от греха подальше, но Иасон остановил его: - Любезный, а из чего мы будем вкушать ваш волшебный напиток? На стойке возникли стаканы. - У нас лучший стаут, контрабанды не держим! – бармену и на этот раз испариться не удалось. - Будьте добры положить в мой стакан лёд. И побольше. Глаза бармена округлились: «Стаут со льдом?!». Но возражать он не посмел, трясясь от благоговейного страха. Кубики льда звякнули о дно стакана. Рики привычным движением свернул крышку у пластиковой бутылки замысловатой формы. Залив лёд до половины, пояснил: - Мне удобней из горлышка, - и с удовольствием приложился к бутылке. Внимательно проследив, как монгрел сделал первый глоток и даже не поморщился, Иасон встряхнул лёд в стакане, осторожно пригубил. Полукровке стало его жалко – он увидел, что лицо блонди благородно перекосило, но тот мужественно проглотил жгучую жидкость. - Ну как? – сочувственно спросил Рики. Довольно быстро обретя способность говорить, блонди ответил: - Васаби, не меньше. Рики ободряюще похлопал Иасона по плечу: - Ничего. Я посмотрю, что ты скажешь через пару минут, - глаза его уже заметно потеплели. Лицо Иасона стало таким маняще-притягательным. Возвращались знакомые ощущения, когда мир вокруг менял форму, а иллюзии подстерегали на каждом шагу. Рики сделал ещё один большой глоток, следом за Иасоном, который довольно спокойно отправил в рот новую порцию стаута. - Неплохо, - заключил блонди. - А я тебе что говорил! - Повторим? - Повторим! Любезный, оставьте лёд на стойке, я сам в состоянии о себе позаботиться. За тебя, Рики! - Взаимно! Так опустели обе ёмкости. - Жаль, что нельзя заказать ещё, дегустация, по-моему, затянулась, а денег больше нет. - Деньги не проблема, - выпалил Рики. - Не волнуйся. Где наша не пропадала! Я разыщу Люка, Сида и Норриса, провернём пару афер и дело в шляпе. - Это какие такие аферы ты собираешься проворачивать, милый? Опять «Бизоны»? - Почему бы и нет? - Может, ещё и Гая позовёшь, для полного счастья? Тандем крутых парней, часть третья? Я запрещаю тебе. Не смей ввязываться в это. - Запрещаешь? – сквозь зубы процедил Рики. - А что будет, если я тебя не послушаюсь, любимый? Иасон резко поднялся с места, нечаянно опрокинув табурет: - Мало тебе было урока с перевозкой груза, скотский предводитель? Рики подпрыгнул, как ошпаренный, стукнув кулаком по стойке: - Ты мне угрожаешь, Иасон Минк? Да, кто ты тут такой, чтобы грозить мне?! Это тебе не Эос, родной! Здесь Церес! И это моя территория! Здесь ты никто! Понял? Стоявшая рядом с ним пирамида чистых стаканов покосилась и полетела на пол. Звон бьющегося стекла остудил пыл обоих. Иасон, будто обессилев, опустился на табурет, на котором секунду назад сидел полукровка. - Ты прав. Извини. Теперь я действительно никто. Я покинул Эос в том, во что был одет. У меня нет ни денег, ни крыши над головой, ни положения в обществе, ни имени. Имя Иасон Минк давно запятнано. И такой я тебе не нужен, хозяин Цереса? Ну, что же ты молчишь? Скажи, такой я тебе не нужен? - Неправда, – подняв валяющийся табурет, Рики сел и принялся поправлять растрепавшиеся в горячке ссоры пряди волос Иасона. - Прости меня. Я не хотел тебя обидеть. Стаут шарахнул мне в голову. Пучеглазие бармена пугающе увеличилось. Созерцание нарушил Рики: - Чего уставился, козёл? Глаза сломаешь. Поставь лучше выпить! - Совершенно справедливое замечание, - поддержал его Иасон. - Дегустация ещё не окончена. В две секунды желание гостей было исполнено. - Если пить, то не просто так, - предложил Рики, - Давай отметим твоё новоселье? - Хороший повод, - согласился Иасон. И они отметили. Осмелевший бармен, виляя хвостом на безопасном расстоянии, предложил первый тост за любовь и дружбу между полукровками из Цереса и блонди из Эоса, а потом за благодетельную мать-Юпитер, а потом за процветание Танагуры, а потом… а, чёрт его знает… Как они доковыляли до дома, Рики не помнил. Зато сейчас он знал, что его немедленно вывернет наизнанку, как рваный чулок. Сил хватило только чтобы подползти к краю кровати. И, когда голова свесилась вниз, желудок выплеснул волну вкушаемых вчера «изысков». Мама родная, как же плохо! Скончаюсь сейчас. Блонди! Мой бедный блонди! Жив ли ты? Отзовись! - Иасон… - боясь нового извержения, прошептал полукровка. Тишина. - Иасон… - никакого ответа, лишь утренний свет ударил по глазам, стоило Рики их открыть. Он попытался поднять голову. - Иасон! Снова безмолвие. Тогда монгрел заставил себя сесть, хоть боль, как чугунный шар, перекатившись ото лба к затылку, чуть не вызвала новый приступ дурноты. Рики был один – примятое и ещё тёплое место, где лежал Иасон, пустовало. Не веря своим глазам, полукровка провёл рукой по складкам. Прикосновение к остывающей под пальцами ткани пыльного покрывала принесло ощущение недоумения и какой-то детской потерянности. Даже головная боль отодвинулась на второй план. - Иасон… Ему никто не ответил. Да, он был один в грязной и непригодной для жилья квартире, когда-то называвшейся его домом. Ему на мгновенье показалось, что банда «Бизонов», Гай, далёкая встреча в переулке, три года с блонди из Танаруры, взрыв в Дана Бан, больничный запах в палате реанимации мидасского госпиталя, полгода полужизни-полусмерти у Катце, возвращение в Эос и вчерашняя пьянка – лишь сон. Какого чёрта ты тут нюни распустил? Наверное, вчера где-то сильно стукнулся головой, оттого-то она у тебя так трещит, раз в неё лезет подобный бред. Пока ты тут валялся трупом, двужильный отпрыск Юпитер отправился на промысел. Вероятно, блонди не страдают похмельным синдромом. Вот такой он у нас крутой парень: даже стаут ему нипочём! А монгрел Рики должен убирать свинарник к его высочайшему появлению. Кинул меня тут одного стучать зубами, чёртов Элита из Танагуры! Ладно, прекрати брюзжать. Лучше займись делом! А то он, вернувшись, подумает, что ты настоящий слабак. Может, догадается он принести бутылочку. Последняя мысль выглядела настолько привлекательной, что Рики почти вприпрыжку отправился в душ. Как ни странно, за время его долгого отсутствия воду не перекрыли. И какое это было блаженство – стоять под ледяными струями, чувствуя, как огнём горит кожа. Вот только заявись домой с грязными ботинками, будешь у меня топтаться у порога, пока не снимешь обувь, когда здесь всё станет сверкать не хуже, чем в твоих хоромах! Ну, за дело. Я готов к подвигу фурнитура. Целый день он ползал на карачках, позабыв о голоде, ободрённый ожиданием, прислушиваясь к любому шороху за дверью. Иногда ему мерещился знакомый звук шагов, и он, замирая, поднимал взгляд на вход. К вечеру в пол можно было смотреться как в зеркало, пыль и грязь исчезли, постель была застелена чистым бельём, грязное отстирано и сохло, а Рики метался от окна к порогу, не находя себе места. Скоро усталость сморила его, и он уснул, только лишь голова коснулась подушки. Не появился блонди и на следующий день. В душе Рики злость боролась с беспокойством и всё нарастающей тревогой, и к концу суток полукровка уже готов был грызть стены. Лёжа на спине и тупо уставившись в потолок, он чуть не плакал от беспомощного ожидания, как вдруг чётко осознал: всё бесполезно. Ты ушёл. Да, ты ушёл и не вернёшься, Иасон. Пробуждение ото сна на вонючем покрывале оказалось для тебя слишком тяжёлым испытанием. Хоть перед стаутом, как и перед смертью, все равны – простые смертные и элита, зато похмелье последним становится не по плечу. Проснувшись, ты тут же протрезвел. На поверку вышло, что не всё так просто, как ты считал. Моя халупа резко отличается от твоих апартаментов, и ты вдруг ясно себе представил, что ждёт тебя в Цересе рядом со мной. Я ничего не могу тебе дать, кроме своего тела, а ты, наверное, всё-таки вспомнил, что прикасаться к дворняге ниже твоего достоинства. Чёрт возьми, Иасон, лучше поздно, чем никогда. - Ответь! – крикнул он в пустоту. Слёзы, которых он не замечал, лились по вискам на подушку. Предчувствие беды, преследовавшее его от закрывшихся за ним дверей лифта в Эосе, обрело осязаемые черты. Сейчас он был готов даже на убийство, лишь бы не чувствовать той боли, которую испытывал из-за открывшейся вдруг правды – элита никогда не опустится до такой степени, чтобы окончательно забыть о своём происхождении. Вскочив с постели и покинув квартиру, Рики спустился вниз и ступил под летящую с небес белую пыль. Ледяной ветер встрепал взлохмаченные волосы и заморозил слёзы. Бывший главарь «Бизонов» больше не плакал. Он вышел на охоту в джунгли Цереса. **** - Рики! Очнись! Рики! Полуктовка открыл глаза: - Гай? - Ты можешь, чёрт возьми, объяснить, что всё это значит? С трудом выдавленные слова ободрали горло: - Он… бросил меня. - Кто бросил? - Иасон… - Рики потянулся к собеседнику. - Забери меня отсюда… Большая ладонь Гая легла на пылающий лоб Рики: - Ты болен. - Пока мы с Иасоном топали домой пешком, я замёрз и промок до нитки: весь день шёл снег с дождём. Вот, наверное, и простыл… - Молчи. Я знал, что эта сволочь, наигравшись с тобой, в конце концов, так и поступит. Рики… Рики… Ты не покидал моих мыслей с тех пор, как я оставил Амой. Прости, но я не мог смириться с тем, что потерял тебя навсегда, поэтому на всё плюнул и вернулся. Теперь вижу, что не зря. Но ничего, больше никто не причинит тебе боли. Сейчас я помогу тебе собраться. Вставай, «Бизон». Мы летим на Даарс.
Март: интересно закручен сюжет) или мне кажутся нотки стеба?) Рики поменялся местами с Ясоном? И теперь пойдет взрывать руины Дана Бан или сразу Эос?)
Sizuna: * или мне кажутся нотки стеба?*, пишет Март. Март, ничего подобного)) Никуда Рики ничего не пойдёт взрывать. Взрыватель у нас один непривзойдённый - это Гай.
Sizuna:
Sizuna: РАУЛЬ ...cклонился над Иасоном. - Посмотри на меня. - Ам? - Доброе утро. Как спалось? Просыпайся, любимый. Сожалею, но кофе в постель здесь тебе никто не подаст. Вижу, явь не слишком тебе нравится. Да, милый, это – цепи. Запястья не болят? А в поясе не жмёт? Подобрать тебе новый «костюмчик» по размеру было нелёгкой задачей. Твой бывший пэт, как и ныне здравствующий экс-фурнитур, были не такого роста, как ты, и в объёме бёдер поменьше тебя, но даже Катце пришлось делать «сбрую» на заказ. Помнишь? Знаешь, дорогой, а ошейник тебе очень идёт, и вообще ты смотришься колоритно. Ах, прости. Забыл предложить тебе вина. У тебя, наверное, голова болит после вчерашнего посещения цересского заведения. Иасон, зачем же так грубо себя вести? Где твои изысканные манеры? Ну вот – разбил бокал, разлил вино, забрызгал мой костюм. Жаль бокал, хрусталь всё-таки. Дардарианский. И вино я выбирал самое дорогое. Что ж, стаут, судя по всему, нравится тебе больше. Говорят, от него видишь такие умопомрачительные сны. Оглянись вокруг. Узнаёшь? У тебя не возникает ощущения, что ты ещё спишь? Ладно, считай, что это – кошмарный сон, так легче смириться с судьбой. Это место предназначено для строптивых пэтов, и ты – мой пэт. По крайней мере, у меня есть хоть какой-то намёк на вкус, и я не подбираю с улиц всякую шваль. Целых три года ты потратил на то, чтобы она перестала кусаться… - Да как ты посмел… - О, Юпитер, что я слышу? Неужели ты не забыл кто ты такой? В тебе пробудились чувство собственного достоинства и честь блонди? Мне кажется, немного поздновато и весьма не к месту. Не дёргайся, милый, ты производишь очень много шума, лязгая цепями. Успокойся. - Что происходит, Рауль? - Надо же, ты вспомнил, что у меня есть имя. Извини, но здесь оно для тебя не существует. Объяснить тебе, что происходит? Изволь. Я – твой хозяин, а ты – моя вещь. И сейчас я возьму то, что принадлежит мне по праву собственности – твоё тело. Тело, которое так долго дразнило меня. Тело, которым, однажды ты неосторожно поманил меня, игра доставляла тебе удовольствие, и ты не задумывался о последствиях. Я был тебе безразличен, ты просто забавлялся со мной, после того как… - Прекрати немедленно! - Прости, ты находишься не в том положении, чтобы распоряжаться моими действиями. Хочешь, я поцелую тебя, любимый? Нет? Может мне сначала раздеться? Я сделаю это медленно, так, как всегда нравилось тебе. Ты, кстати, не находишь меня привлекательней своего ублюдка? Всё-таки порода, а не эти отбросы. - Ты сошёл с ума! Ам, не смей! Прекрати! - Да, любимый. Ты слишком увлёкся собой и своими интрижками и не заметил, как я сошёл с ума. Посмотри на это тело, Минк. Не было ли оно твоим? Не подчинялось ли оно любым твоим желаниям? Загляни в эти глаза. Не ловили ли они каждое твоё движение, не смотрели ли они на тебя с обожанием, граничащим с поклонением? Теперь всё изменится. Теперь я буду распоряжаться тобой, как вещью. Ты сделал меня таким. Любуйся. Разве твоё создание не достойно восхищения? А патология сложившейся ситуации не возбуждает? Тебе же всегда нравились извращенцы, подобные Нарсусу Мунну. Ну же, Иасон, расслабься. И не рвись ты так – сотрёшь запястья. Сейчас, любимый. Ждать осталось недолго. Красивый у меня браслет на руке, не правда ли? Раньше ты тоже носил такой же. Одно движение, и твой гадёныш извивался под тобой, как послушная марионетка. Я возьму тебя прямо на этом полу, и ты ничего не сможешь мне противопоставить. Даже твоей железной воли не хватит, чтобы сопротивляться кольцу пэта. Жалкие потуги, Бывший Глава Синдиката, правящего Танагурой. Надеюсь, ты понимаешь, что значит – быть ровней с пэтом? Это значит вкусить всю прелесть его же ощущений. Ты хотел опуститься на его уровень? Но, не став пэтом, нельзя сравниться с животным. Может, ты узнаешь его в себе – это грязное животное, требующее удовлетворения скотского желания? - Рауль! Опомнись! Ты пожалеешь… - Милый, это ты пожалеешь, что ветер не развеял твой пепел по пустыне - Р-а-ауль! Нет! А-а-а!!! **** - Рики! - Его здесь нет. Задыхаясь, Иасон вцепился обеими руками в гриву на затылке Рауля и рывком подмял его под себя. - Я не-на-вижу тебя… Рауль, вывернулся и опять навалился на него всем своим весом: - Правда? Скажи: «Я люблю тебя». Тело Иасона сотрясалось в конвульсиях. Рауль прижался к нему ещё плотнее. - Ну же. Я жду. Вдруг что-то холодное и твёрдое упёрлось ему в горячий затылок. - Оставь его, белокурая гадина! Вздрогнув от неожиданности, Рауль скосил глаза – над ним навис Катце со старой доброй «пушкой» в вытянутой руке. - Медленно поднимайся. Без глупостей. Одно неосторожное движение или слово, и твои мозги на вскрытии будут напоминать переваренное яйцо в треснувшей скорлупе. Вставай, сукин сын. Я подожду, пока ты самоудовлетворишься в туалете, а потом мы с тобой побеседуем, - и он выпрямился, не сводя глаз с Рауля. Тот поднялся. Иасон остался лежать на полу, безвольно свернувшись калачиком. Его всё ещё трясло. Он так и затих в этой позе, спрятав лицо в коленях – голый, потный, беспомощный и раздавленный. Из носа капала кровь, расплываясь почти чёрным пятном под щекой. Не снимая Рауля с прицела, Катце носком ботинка пододвинул в сторону противника валяющийся рядом халат. - Прикрой срам, сволочь. Рауль никак не мог попасть левой рукой в правый рукав. - Да как ты… Металл, ткнувшись в шею, прошиб до озноба. (что-то глубоко не так в этой фразе… Вызвал озноб, я думаю. Или озноб прошиб от ткнувшегося в шею металла.) - Прикуси язык, ползучая тварь. - Ты поплатишься за это. - Как страшно. Прежде, чем давать подобные обещания, потрудись подёргать свой арбузный хвостик, а то брызги лопнувшей от похоти мошонки, не дай Бог, испачкают мне плащ, - Катце подтолкнул господина Ама в сторону туалета, и за Раулем закрылась дверь. - Теперь, пока ты там занят делом, не отнимай у меня время и сообщи код кольца. - А на каторгу в бессрочный отпуск слетать не хочешь? - Не испытывай моё терпение, змеёныш. Я поджарю тебя прямо у унитаза. Глупо так бездарно закончить жизнь. Молчишь? Ну что ж, жаль, - Катце снял оружие с предохранителя. - Не надо… пятьсот семдесят пять… - Отойди подальше к стене, выродок, а то заденет, - выстрелом в упор Катце намертво запаял замок. Рауль инстинктивно шарахнулся в сторону, упал на пол и закрыл голову руками. Потом зашелестела ткань плаща. Тихий истерический смех сотряс голые плечи. - Не торопись, это ещё не всё! Ты не знаешь пальцевой комбинации – кольцо не реагирует на чужие руки, идиот! Тебе придётся снять его вместе с членом, и Иасон будет таким же, как и его бывшая мебель! - злорадно выкрикнул Рауль, но его уже никто не услышал.
Sizuna: КАТЦЕ …выдавил тоненькую струйку воды из мягкой пористой губки. Иасон покорно сидел в ванне, обхватив руками колени и положив на них подбородок. Осунувшееся лицо ничего не выражало. В нём не было даже вечной холодности – просто безжизненная маска, посмертный гипсовый слепок. Катце осторожно промывал синяки и ссадины, покрывавшие тело блонди. Тот даже не шелохнулся, когда фурнитур коснулся укуса на плече. Любопытная мордашка с огромными глазищами высунулась из-за косяка. Катце бросил в её сторону короткий недовольный взгляд. - Казуми, подай полотенце. Маленький сорванец быстро выполнил распоряжение и исчез за дверью. Когда ритуал омовения был окончен, Катце, двигаясь проворно и бережно, вытер стекающую воду, накинул на плечи Иасона махровый халат. - Идёмте со мной, господин. Вам нужно отдохнуть. Безропотно, как маленький ребёнок, Иасон вылез из ванны и поплёлся за бывшим фурнитуром, словно его вели на поводке. - Ложитесь. Катце, накрыв блонди пледом, присел на край кровати. Никакой реакции со стороны Иасона не последовало. Если бы не слабое дыхание, Главу Синдиката можно было бы принять за мёртвого. Привычным, как напоминание о боли, движением Катце дотронулся до неровной линии шрама на щеке. Знаешь, Иасон, когда ты поставил мне это клеймо, кричащее: «Вор!», я затаил тихую, бессловесную злобу, хотя и понимал - это чудовищно. Я носил её в душе, пока не прошёл вместе с тобой от того переулка в Мидасе, где началось твоё неумолимое движение к своей погибели, до входа в катакомбы Дана Бан. Да, я поплатился за недопустимое любопытство, но не мог простить тебе увечья и боли и подумал тогда, что если останусь жив, то дождусь дня, когда кто-нибудь причинит тебе такую же боль. И вот теперь, волею судьбы, мы квиты. Свершилось. А я сейчас сам готов тысячу раз умереть за то, чтобы снова вернуть тебя к жизни. Ты всегда можешь на меня положиться. **** Казалось, ничто не омрачало сна блонди, но Катце знал, что это не так. На сервировочном столике остывал утренний кофе. Излюбленная, теперь уже позабытая, привычка хозяина, от которой он с таким трудом избавлялся – завтракать в постели. Пусть она напомнит о том времени, когда он был полон сил и уверенности в себе. Пусть она воскресит в памяти самые приятные минуты в его жизни. Комната залита ярким солнечным светом. Раннее утро светло и прозрачно. Фурнитур, застыл у изголовья кровати. За его спиной зашуршала шёлковая ткань, и смеющийся голос с оттенком деланой строгости произнёс: - Ты снова балуешь себя, Иасон? Подобная лень тебе не к лицу. Завтракают в постели только до конца не придушенная во время революции мидасская аристократия и трутни. Катце, почему ты позволяешь хозяину подобную блажь? Он всегда играл словами, этот изысканный зеленоглазый щёголь, одетый в благородные пастельные цвета. Он возникал на пороге, подобно актёру, долго зубрившему свою роль, с присущими только ему лоском и завершённостью играемого образа. Но мебель, не смеющая даже поднять глаз, знала, что скрывается под маской искусного лицедея. Ничего, кроме боли и горечи неразделённой любви - они сочились из изумрудных глаз, когда актёр увлекался игрой, не замечая, что за ним наблюдает рыжеволосый мальчик. Они растворялись в тонком запахе его одеколона, они сквозили в каждом жесте, в каждом повороте головы. И фурнитур понимал, что рано или поздно актёр устанет играть свою роль и сбросит маску. Вчера Катце наблюдал это во всей мерзости. Расплачиваться уставшему актёру за это придётся потом, но сейчас… Пусть Иасон, проснувшись, вспомнит только хорошее. Вдруг дилер напрягся – по лицу блонди прошла судорога, и он с криком сел в кровати. - Это сон… - Да, это был лишь кошмарный сон, от которого вы, к счастью, проснулись. Доброе утро, господин Минк. Взъерошенный «крысолов» как по команде появился в комнате с кувшином для умывания и полотенцем через плечо. - Спасибо, Казуми. Оставь и уходи. Вода была прохладной. Мягкое полотенце легло в руки Иасона. Принимая его назад, Катце старался не коснуться блонди даже случайно. Потом на коленях Иасона угнездился поднос с завтраком. - Я не голоден. Катце убрал поднос. - Чтобы Рауль ни сделал, он проиграл, ведь вы свободны. - Не совсем. - Ну, почти. Мне известен код кольца. - Не обольщайся. Чужих рук оно не слушается. Я тебе не помощник, а ты в общении с этим «ювелирным изделием» не слишком умел – не ты мне его надевал, Катце, и должен понимать, что снять его можно только одним способом, к которому прибегнул Гай, чтобы бесполезно не мучить Рики. - Не всё так безнадёжно. Можно… - Зачем возится с поверженным, - прервал его Иасон, - потерявшим положение, имя и самого себя. - Господин Минк, надругательство, совершённое Раулем, - тяжёлая травма, но время лечит. И помните, что вы всегда могли и можете на меня положиться. - Ты представляешь, на что себя обрекаешь, попытавшись снять подобную «игрушку»? - Да, - тихо выдохнул Катце. - Тогда молись, чтобы ты успел сделать это раньше, чем я сдеру с тебя живьём кожу, - сказал Иасон, откидывая в сторону плед. Бывший слуга, казалось, растерялся, глядя на зеркально-ровную полоску металла, охватывающую мужское достоинство бывшего правителя Танагуры. - Вижу, уверенности в своих гениальных способностях у тебя сразу поубавилось? Катце густо покраснел. - Я… никогда… - Хочешь сказать: «Никогда не посмел бы прикоснуться к вам», да? Не смущайся, какое это теперь имеет значение. - Благодарю вас за безграничное доверие ко мне, хозяин. - Не церемонься. Не превращай выходящий за рамки садизма процесс в ритуал. Но хочу предупредить тебя - есть только три попытки. Если после последней кольцо снять не удастся, ты проявишь ко мне высшую степень уважения – убьёшь меня хладнокровно и быстро. - Да, хозяин. Для начала я декодирую кольцо, - произнёс Катце и вышел из спальни к компьютеру. Когда он вернулся, Иасон с нетерпеливым ожиданием посмотрел ему в глаза. Ну, скорей же… Первая попытка ничего не принесла. Иасон стонал, стиснув зубы, его руки комкали простыню, тело, влажное от пота, уже бил озноб. - Довольно… - прохрипел он, прерывисто дыша. Катце остановился. Немного отдышавшись, блонди кивнул: - Продолжай. Во вторую попытку терпения Иасона хватило лишь на пятнадцать минут. - Достаточно! – выкрикнул блонди, оттолкнув Катце. Тот умоляюще заглянул в глаза бывшего хозяина, но Иасон всё равно не понял бы немой просьбы во взгляде – в его глазах ярким ослепляющим пламенем горела похоть, он плохо отдавал себе отчёт в своих словах и действиях. - Прежде чем мы продолжим наши изыскания, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. - Да, хозяин. - Раздевайся. - Да, хозяин, - Катце снял одежду, лёг на живот и приготовился к боли, стараясь, максимально расслабиться, чтобы свести её до минимума, потому что понимал – Иасон в этом состоянии не будет заботиться о таких мелочах, как чужая боль. И всё-таки она застала его врасплох, когда блонди без прелюдий, одним движением вонзился в него. Катце закричал, но тут же смолк, подавляя боль. Гортанный вскрик, глубокий затяжной рывок, и Иасон, опустошённый упал на Катце. Кольцо, словно в насмешку окрашенное кровавыми росчерками, оставалось на месте. Катце сполз на пол. Ему нужно было добраться до душа и под холодными струями прийти в себя, обрести равновесие. Вода остудила пылающую кожу, кровотечение приостановилось. Вернувшись в спальню, Катце застал Иасона рассматривающим кровавые пятна на простыне. - Может быть, прекратим пытку? Или я был недостаточно убедительным? - Нет, недостаточно. - Я не ослышался? Ты собираешься продолжать? После того, как тобой просто попользовались, будто сосудом для слива? Я же порвал тебя… Катце, ради Юпитер, избавь меня и себя от бессмысленных мучений – пристрели меня прямо сейчас. - Хозяин! - голос Катце предательски срывался, - У меня есть ещё одна попытка. Вы обещали! Неужели Иасон Минк настолько раздавлен, что даже не держит слово? - Ты действительно этого хочешь? Последовал утвердительный кивок. - Тогда, пожалуйста, зафиксируй мне конечности, чтобы я не чувствовал себя похотливым животным. Большое спасибо. Ну-с, продолжайте свой эксперимент, мистер садомазохист. Времени у вас осталось не так уж много. Или я сойду с ума, или вам придётся проявить сострадание к загнанной лошади. Безрезультатность стараний давила унылой безысходностью, но больше всего Катце боялся, что Иасон, не выдержав, остановит его. И тогда он будет вынужден беспрекословно выполнить приказ. Он видел, что блонди уже задыхается, в затуманенных глазах таится неотвратимое желание прекратить всё это. И в самый последний миг Катце просто не дал ничего ему сказать, сомкнув губы вокруг его члена. Это был безрассудный шаг отчаяния. Он уже сам потерял надежду. Движения были медленными и нежными. Катце даже забыл о своей бредовой идее снять с Иасона адское изобретение цивилизации рабовладельцев – только пытался хоть немного облегчить страдания блонди, когда Иасон кончил ему в рот. Фурнитур почувствовал, что какой-то предмет стукнулся о его зубы, и едва не подавился им. Проглотив сперму, он выплюнул постороннюю вещь на ладонь и не поверил своим глазам: это было кольцо пэта. Катце посмотрел на любимца Юпитер. Иасон без сил лежал на кровати, по его лицу струился пот, добротный кожаный ремень, стягивавший ноги у щиколоток, был порван, а кожа под ним содрана. Катце положил на раскрытую ладонь Иасона кольцо. Не знаю, какого бога мне благодарить за эту случайность, но теперь ты свободен.
Sizuna: Прошу прощения за бред в предпоследнем посте((( В моей темке глючит форум со страшной силой(( Я уже на грани отчаяния(
Март: О, какой Катце!!! Все равно некоторые отрывки я воспринимаю как стеб) Особенно это вот Sizuna пишет: Оставь его, белокурая гадина! и это! *ржунимагу"! Sizuna пишет: потрудись подёргать свой арбузный хвостик, а то брызги лопнувшей от похоти мошонки, не дай Бог, испачкают мне плащ
Sizuna: Март пишет: О, какой Катце!!! Спасибо, Март Март пишет: и это! *ржунимагу"! Sizuna пишет: цитата: потрудись подёргать свой арбузный хвостик, а то брызги лопнувшей от похоти мошонки, не дай Бог, испачкают мне плащ Март, я рада что тебя это повеселило А это продолжение. РИКИ …шептал вслед уходящему: - Иасон… Иасон… Пересохшие губы коснулись края чашки. - Пей. Глоток чего-то горячего и сладкого обжёг горло, и Рики зацепившись за это ощущение, чтобы выйти из лабиринта забытья, открыл глаза и посмотрел на фигуру, склонившуюся над ним. - Где мы? Гай поставил пустую чашку на столик. - Наконец-то. С возвращением. Тебе надо набираться сил. Отдыхай и не думай больше ни о чём плохом. Мы дома. И теперь ты в безопасности. Постарайся уснуть. Поправив сбившуюся подушку, Гай поцеловал Рики в щёку и выключил свет, потом полукровка услышал лёгкие шаги и скрип закрывающейся двери. Дома… Как хорошо… - Мама… Очнись, её больше нет. Перестань. Не думай. Не вспоминай. А ком горьких слёз собирался в горле, готовый снести хрупкую плотину самообладания. Прекрати, не смей реветь как девчонка… Тупая полузабытая боль давней безвозвратной утраты смешалась с острой болью теперешней безнадёжной потери, но он не позволил себе плакать, как плакал в далёком, заблудившемся в глубоких снах детстве. Тогда он мог это сделать, потому что знал, кому предназначались эти слёзы и кто мог легко и быстро их осушить. Ему несказанно повезло, в отличие от других цересских оборванцев, у него была мама. У него были забота, защита и тепло, пища и крыша над головой. У него был этот хрупкий мирок, называемый безмятежным счастьем, освещённый и согретый взглядом грустных чёрных глаз молодой женщины, почти девочки. Все, кто видел их вместе, говорили, что он похож на мать: смуглая кожа, нежные персиковые губы, тонкие, с изломом, брови. Природа одарила её редкой красотой, которая высоко ценилась мужчинами даже в такой клоаке, как Церес. Небольшой рост сочетался с мягкими, плавными очертаниями фигуры, а всегда короткая юбка открывала точёные ноги. Она была проституткой, «звездой» нелегального цересского борделя. Забеременев, она не питала иллюзий по поводу перемен в жизни, но от ребёнка избавляться не захотела, продолжая зарабатывать, пока хозяин, с жалостью смотревший на неё, не выставил её за дверь, пообещав сохранить место к возвращению. Рики помнил, что она везде таскала его за собой, иногда оставляя в железной кроватке, отгороженной широкой ширмой. Кроме этого в комнате умещались только небольшой стол, стул, постель и умывальник. Сюда приходили мужчины, поэтому у Рики не переводились игрушки, сладости и приличная одежда. Он привык от скуки в такт скрипу кровати трясти металлическую задвигающуюся решётку. Грохот стоял такой, что в коридоре знали – номер занят. А потом она несла его домой. Зимой – по заснеженным улицам, пряча лицо от колючего ветра в воротнике из синтетического меха и стуча каблучками по обледеневшему тротуару. Осенью – укрываясь под широким зонтом от проливного дождя. Летом – выставляя всем на показ безупречные ноги, соблазнительно покачивая бёдрами. Они жили в маленьком подвальчике, разделённом на три части – комнату с простой домашней утварью, крохотную кухню и совмещённый санузел – картонной перегородкой, покрытой штукатуркой и обоями. В любое время года в нём господствовала бы сырость и царствовал холод, а в узенькое оконце под потолком не проникал бы солнечный свет, но стараниями маленькой женщины их жилище освещалось электричеством и обогревалось печуркой, сложенной из кирпичей разрушенной кладки соседнего заброшенного дома. В печке постоянно дышало живое пламя, а с кухни тянуло вкусненьким – сладкой ванилью или горячим тестом, превращающимся в пышные булочки. Все эти запахи, свет, струящийся от ночника над кроваткой, тепло и покой под мягким одеялом сливались в один образ - её лицо сосредоточенное и грустное, этот трогательно печальный взгляд и тихий голос. - Рики… Мой маленький Рики… Он протягивал к ней ручки. - Мама… Она вынимала его из кроватки, целовала, прижимая к сердцу, гладила по голове. Длинные ресницы бросали изогнутую тень на матово-бронзовую кожу, освещённую золотым светом лампы, маленькие, с чётким контуром губы шептали под простую, убаюкивающую, как у всех колыбельных на свете, мелодию: Тёмной ночью за окном Фея-дождь С тихой поступью печальной На руках качает Дрёму и тихонечко поёт: Дрема, Дрёма, мой сыночек, Уложу тебя в кровать И захочешь сразу спать. Повернёшься на бочок и закроешь глазки, Под пушистые ресницы проберутся сказки. «Динь-динь-динь», – звенит капель. Упорхнёт ночная тень. Утро встретит новый день, И босые ножки Будут шлёпать по дорожке. А пока что Фея-дождь С тихой поступью печальной На руках качает Дрёму и тихонечко поёт: - Дрёма, Дрёма, мой сыночек, Уложу тебя в кровать, и захочешь сразу спать. Повернёшься на бочок и закроешь глазки, Под пушистые ресницы проберутся сказки. - Рики, мой Рики… Спи, мой маленьний… Моргнув, лампа гасла, и он уплывал в сновидения вслед за её мягким, чарующим голосом. Ночь сменялась днём. День уходил, как песок сквозь пальцы, уступая свои права ночи. Время текло неумолимо – маленький Рики, её славный черноглазый малыш, превратился в задиристого мальчишку. От матери он унаследовал смазливое личико и красивое соблазнительное тело со смуглой кожей, а от отца ему достались ершистый характер и своенравные, торчащие в разные стороны, жёсткие, чёрные как смоль патлы. Сколько их ни приглаживай, они всё равно ложились, как им заблагорассудится. В его агатовых глазах сейчас поселились дерзость и злость. Он никому не давал спуску в свои одиннадцать с небольшим лет. Всегда нападал первым, отстаивая свои интересы, и дрался отчаянно, до крови, пока обидчик не окажется на земле, жалобно скуля и прижимая колени к лицу, закрывая живот и пах. Но он никогда не бил тех, кто открыто признавал своё поражение. Поэтому местная ребятня его боялась и уважала. Единственным человеком, к которому он относился с безоговорочной покорностью и боготворил, была его мать, маленькая хрупкая женщина, подарившая ему жизнь и любовь. Он отвечал ей тем же. Когда она впервые серьёзно заболела и слегла, он не отходил от неё, меняя высохшие от жара примочки. Местный спившийся докторишка, некогда имевший в Мидасе частную практику и лишённый лицензии из-за пьянства, однозначно заключил: - Пневмония. Нужны антибиотики, иначе она долго не протянет. Стало ясно, что небольшие сбережения, отложенные матерью на чёрный день, растворяться в кармане врача. А как быть дальше? На что покупать лекарство? Барыга с толкучки заломил такую цену, что Рики едва сдержался, чтобы не вцепится ему в морду: - Да чтоб ты провалился! Наживаетесь на нашей крови! На что тот только брезгливо отмахнулся: - Тебя цена не устраивает? Так иди, поищи подешевле в мидасской аптеке. Пошёл отсюда, дерьмо собачье, а то ещё и себе на лекарства всю жизнь работать будешь. Рики вернулся домой злой, как собака. На вопрос матери: «Где ты был, сынок?», он в бессильной злобе запустил с порога в старенькое трюмо снятый ботинок. Зеркало, перед которым обычно прихорашивалась его мать, треснуло, но не разбилось. Он подошёл к трюмо и, облокотившись на столик, угрюмо уставился на трещину, будто это треснула его собственная жизнь, а не стекло. Трещина, разделяющая его пылающее гневом лицо на две неправильные половины по косой неровной линии, точно насмехалась над ним: «Ну что, цересский шалопай, теперь раскрась свой фейс и на обочину – шагом марш! Чем ты лучше других таких же ублюдков?». Рики зло усмехнулся в ответ: «Щас! Держи карман шире!» «Тебе карман держи, не держи – всё равно пустой! Твоя мать сгинет, если ты не нароешь денег! Нет, мразь, ты не только пойдёшь, побежишь рысью, хоть ползать в грязи, хоть просить милостыню у самого Консула, но деньги ты достанешь, понял?». - Где ты был? – мать повторила вопрос и закашлялась. Рики не ответил, лишь ударил кулаком по столику с косметикой. Баночки, скляночки и прочая атрибутика одного из женских способов обольщения, дружно подпрыгнув, посыпались на пол. Выскочившая из футляра красная губная помада подкатилась к разутой ступне Рики. Нагнувшись, он поднял яркий столбик. Выдвинул аппликатор, тупо уставившись на него, и вдруг уверенным движением провёл им по губам, оценивающе глядя на себя в треснувшее зеркало. Затем, густо наслюнявив чёрный карандаш, жирно подвёл глаза. Румян не требовалось, щёки и так горели. Поправил причёску и остался доволен своим новым обликом. - Хорош, чёрт возьми… – Рики повернулся лицом к матери. - Что это значит? – удивилась она. - Я заработаю эти деньги, мама! И пусть он засунет их себе в задницу, барыга, но я достану лекарство! - Рики… - хотела возразить она, но он уже не услышал её, завязывая шнурок на вновь надетом ботинке.
Sizuna: **** Чёртов наспех завязанный шнурок снова развязался. Рики уже надоело нагибаться, ставя ногу на парапет и сгибая колено. Чёрная майка-топик задиралась при этом почти до лопаток, оголяя смуглую спину и втянутый, как у голодной собаки, живот. И тут перед самым носом Рики возникли длинные тонкие затянутые в красные колготки ноги на умопомрачительно высокой «платформе». От щиколотки до острых коленей голени перетягивала узкая шнуровка. Рики услышал шепелявый голос: - Эй, мудило! Ты долго ещё тут шобираешься демонштрировать швой обтянутый шад? Шиково ты его умеешь откляшивать, хоть шаш вштавляй! Оторвавшись от созерцания колготок, Рики поднял глаза. То, что вырисовывалось выше колен, с трудом поддавалось описанию. Над Рики возвышалась каланча, не меньше, в короткой ядовито-зелёной юбке. Юбка где начиналась, там и заканчивалась, едва прикрывая тугие яйца. Держалась она на оранжево-апельсиновых подтяжках, скрывающих только соски на тощей груди. Поверх всего этого была надета обгрызенная мохнатая блескучая, точно ёлочная мишура, алая безрукавка. Страшная веснушчатая рожа была гротескно размалёвана, а накладные ресницы и всклокоченный ярко голубой парик придавали ей клоунский вид. Губы, накрашенные помадой под цвет подтяжек, растянулись в идиотской улыбке, явив отсутствие двух передних зубов. Каланча в голубом парике прошепелявила: - Какого хера ты тут рашкаряшился? Это я тут штою. Вали отшуда, пока не наваляли. Рики не спеша завязал шнурок и усмехнулся: - Да ну? – и со всей дури опустил подошву ботинка на пальцы с оранжевыми ногтями. - Шука! – взвыл хозяин места на тротуаре, пытаясь выдернуть ступню из-под ботинка, и в этот момент Рики ударил ему ногой в пах, а когда тот согнулся пополам, завершил начатый манёвр, заехав кулаком в нос – пустил из депо красные паровозики. Крутой претендент на первенство вдруг заныл совсем по-детски, закрыв лицо руками, и опустился на колени: - Дурак… По лишу-то бить шашем? – он захлюпал кровавыми соплями, смешивая их с килограммом косметики. Парик съехал на сторону, наклеенные ресницы отлипли из-за слёз – и вот уже на асфальте сел, развозя по веснушчатому лицу остатки макияжа, долговязый рыжий пацан. Вызывающе-товарный вид был утрачен, и Рики просто отошёл в сторону – этот хныкающий слабак уже не интересовал его. У него была цель – настричь как можно больше «капусты». Он знал, как ее добыть – положить большой и толстый на гордость, задрать хвост по ветру и стать шлюхой. Шлюхой, какой всегда была его мать, чтобы вырастить его и поставить на ноги. Он понимал, что придётся стиснуть зубы и терпеть возбудённый член у себя в жопе. Он сможет. Рики нагнулся к ботинку, теперь уже только делая вид, что завязывает шнурок. Очень скоро – он даже сам не ожидал такого хода событий – рядом притормозил шикарный автомобиль с тонированными стёклами. Мальчишка выпрямился, спиной чувствуя цепкий, пронизывающий с ног до головы взгляд - кто-то за этими светонепроницаемыми стёклами впился в Рики взглядом. Монгрел медленно повернулся и вызывающе уставился на того, кто так пожирал его глазами. Дуэль взглядов длилась всего несколько секунд, у Рики кожа на спине покрылась мурашками, и внутренний озноб прошиб резкой, неожиданной волной. Впервые в жизни он почувствовал подобное возбуждение от осознания и физического ощущения, что его оценивающе разглядывают. И, когда напряжение достигло наивысшей точки, дверца на заднем сиденье плавно отворилась, приглашая сесть внутрь. Принять подобное приглашение мог только сумасшедший – в таких навороченных тачках простые граждане Мидаса явно не катаются. Не раздумывая ни секунды, Рики нырнул в полумрак неосвещённого салона. И тут до него дошло, как круто он попал – в машине были блонди. Одного, притаившегося в дальнем углу сиденья, скрывала густая тень. Другой сидел ближе, всего на расстоянии вытянутой руки от Рики, и это был совсем ещё мальчик, почти его ровесник. Юный блонди смотрел настолько откровенно оценивающе, что Рики почувствовал себя клеймёной скотиной, выставленной на торги. Его изящная, точёная фигура вытянулась в струнку от напряжения. Рики, как загипнотизированный, уставился в голубые глаза, полные холодной притягательной силы. Они заставляли ноги стыть, а сердце бешено колотиться, выталкивая в аорту закипающую кровь. Он вздрогнул от донёсшегося из тени надменного голоса: - Это полукровка, Иасон, - другое название монгрелов. - Полукровка… – эхом отозвался белокурый мальчик, и красивые губы изогнулись в презрительно-равнодушную линию. Его лицо сейчас как бы было разделено на две половины по горизонтали: глаза обжигали льдом, а губы выражали полное несоответствие взгляду, являя собой безразличие, граничащее со скукой. Рики настолько поразился этой двойственности, что почти покорился тому, как его раздевают глазами. - Да, Иасон, - сказал скрытый тенью. - Это ярчайший представитель – уличная мидасская проститутка. Обрати внимание, у него смуглая кожа и чёрные волосы. Этот монгрел появился на свет путём спаривания генетического мусора. Удивительно, как они до сих пор плодятся. Алкоголизм, наркомания, болезни, полная деградация данного биологического вида ведут к тому, что он перестанет существовать. И тут светловолосый мальчик протянул руку и коснулся подушечками пальцев накрашенных губ Рики. Пальцы испачкались красным, как будто кровью, юный блонди поднёс их ко рту и облизнул кончиком языка, наклонив голову и глядя Рики прямо в глаза. Вдруг Рики к своему ужасу ощутил непроизвольное семяизвержение, и тёплая сперма потекла по его бедрам. Обида смешалась со стыдом, он чувствовал себя малявкой, не добежавшей до горшка и наделавшей в штаны, и в тоже время испытывал сладкое блаженство, заставившее его запрокинуть голову и застонать. С ним такое случалось иногда во сне, когда ему снилась мать, ублажающая мужчину. Но здесь и сейчас, под этим взглядом! Он готов был провалится сквозь землю, а ноги не слушались, голова шумела и кружилась. - Надеюсь, ты удовлетворил своё нездоровое любопытство и теперь мы можем покинуть это место? Оставаться здесь в такой поздний час не приличествует твоему положению, Иасон, – слова приглушённо, словно через толстый слой ваты, донеслись до Рики. - Да, - ответил мальчик с неприступными голубыми глазами. - Тогда заплати этой проститутке за пережитый ужас и пусть катится на все четыре стороны. Иасон сунул в похолодевшие пальцы несколько крупных купюр, и дверь автомобиля открыла путь к освобождению из ловушки. Не помня себя от перенесённого шока, монгрел вывалился на тротуар и бросился наутёк, всё же сжимая в кулаке деньги, которые ему удалось заработать, даже не расстегнув ширинку. Мне нужно было бежать без оглядки, и тогда ничего бы не было: ни твоих губ, ни твоих рук, ни кольца, ничего. Я не забыл твой взгляд даже спустя девять лет. Ведь это ты был тем белокурым мальчиком по имени Иасон, который прикоснулся к моим губам. Твои глаза снились мне ночами, твои красивые губы, сжатые в надменно-скучающую линию: «Полукровка…». Ты произнёс то же слово, в точности повторив интонацию. Вряд ли ты узнал меня, но я уже не имел права просто так уйти, не выяснив, что такого мерзкого в названии «полукровка», я ведь не хотел рождаться в трущобах, как и ты не выбирал, где тебе родится и кем быть. А потом ты ответил на мой вопрос: «Иасон Минк, блонди из Танагуры», и я понял, что на этот раз влип намного круче, чем тогда, когда так бесцеремонно сел в твою машину… Теперь всё кончено, ты далеко. Я больше никогда тебя не увижу. Лучше бы я умер вместе с тобой, и этой мучительной памяти не осталось бы. Нас просто уже не было бы, как нет её и нет Биста. Он говорил: «С бедой надо переспать ночь»… Вот и спи, не думай больше, не вспоминай, хватит. Не нужны тебе ещё и эти воспоминания. Ты устал. Спи… И сон всё-таки милосердно принял его в спасительные объятия. Проснувшись, Рики увидел улыбающееся лицо красивой девушки. - Меня зовут Мико. Доброе утро, Рики. Я рада, что ты поправляешься. - Доброе утро, Мико. Ты… - Двоюродная сестра Гая. - Да, он говорил о тебе… - И о тебе он много рассказывал. Друг моего брата для меня как брат. - Спасибо. Вот так жизнь потекла своим чередом. Семейство дядюшки Бато увеличилось по воле судьбы ещё на одного человека. Члены семьи, кто с любопытством, кто с нескрываемым интересом, а кто и с осторожностью присматривались к черноволосому парню, всегда держащемуся рядом с Гаем. Открытое недовольство читалось лишь на лице тётушки Сэйко. «Сам свалился нам на голову и ещё какого-то прихлебателя притащил неизвестно откуда. На помойке он нашёл, что ли, это тщедушное отродье? Чёртова парочка! Не хватало ещё, чтоб все тут видели, как они жмутся по тёмным углам и спят в одной постели!» - думала она, накрывая на стол к ужину. На запах нехитрой снеди, подобно мухам, слетелось всё семейство, за исключением ненавистных приживалок. - Кликни-ка эту сладкую парочку, сынок, - пробубнила владычица кастрюлек. Ватами вбежал вверх по лестнице на чердак, где разместили «голубков». Распахнул дверь и застыл на пороге. «Сладкая парочка» самозабвенно трахалась, ничего не замечая вокруг, не обращая внимания даже на вытаращившего глаза незваного гостя. А гость, прикрыв дверь, расстегнул штаны и быстренько кончил. Наспех перевёл дух, смахнул со лба испарину и постучался. - Вас ждут к ужину… Вскоре семья в полном составе приступила к еде. Бряцанье ложками по тарелкам свидетельствовало о недюжинном аппетите, лишь старший сын домоправительницы ёрзал на стуле, поражённый увиденным, ему кусок в горло не лез. Сводящее с ума, неиспытанное ранее с женским полом, пьянящее блаженство, захлестнув всё существо, кружило голову. Бессознательно он сжал коленями ногу Рики, скрывая свой постыдный эксперимент крышкой стола. Ощущение, испытанное у порога в комнату приживалок, упоительно вернулось. Он поднял глаза на вызвавшего желание мужчину. Рики жевал, уткнувшись в тарелку. Поданное к ужину спиртное быстро «испарялось», оседая преимущественно в рюмке Гая. Свалившийся на голову полгода назад непьющий кузен после отлучки на Амой привёз с собой не только прибавление к семейству, но и завидную тягу к алкоголю. Отягощённый выпивкой, он уже клевал носом, но его рука всё чаще опрокидывала в рот услужливо наполненную Ватами рюмку. Едва донеся до постели расслабленное алкоголем тело, Гай рухнул, как подкошенный, даже не потрудившись раздеться – замысел первенца вечно недовольной кухарки воплощался в жизнь. Следом за Гаем кухню покинул дядюшка Бато: - Я, пожалуй, пару часиков почитаю газетку и спать. Спасибо за угощение, жена. - Не за что. За ним потянулись невестки. Дурнушка заискивающе заглянула свекрови в глаза: - Спасибо, мама. - Не за что. Супруга любимого сына расплылась в улыбке: - Спасибо, всё было очень вкусно. - На здоровье, милая. - Мы уберём посуду, мама, - заявление незадачливого будущего отца позволило всем остальным растаять в мгновение ока. Не отдавая себе отчёта в своих действиях и уже не думая ни о чём, Ватами резко развернул к себе юношу, принявшегося было за мытье посуды, и впился в его губы. Рики, в первый момент ошарашенный такой наглостью, опомнившись, оттолкнул от себя пристававшего и наотмашь приласкал кулаком слюнявую похотливую рожу. Хрясть! - и Ватами, отлетев к противоположной стене, обмяк. Вытерев чужие слюни с лица, Рики плюнул на вытянувшегося в углу павиана, и, бросив недомытую посуду, ретировался с кухни.
Март: все чудесатее и чудесатее) что же еще случится с нашей Алисой Рики?)
Sizuna: Март пишет: все чудесатее и чудесатее) что же еще случится с нашей Алисой Рики?) Март, скоро начнётся проза жизни
Sizuna: ***** Отёкший фиолетофо-синий фингал, закрывший левый глаз Ватами, сиял ярче электрической лампочки над столом. Все молчали, только изредка переглядываясь. Женщины вообще предпочитали не раскрывать рта, не их это дело – мужские разборки, а присутствующие за столом мужчины в словах не нуждались. Тэнко косился то на брата, то на жующего Рики. Гай, казалось, ничего не замечал, на его лице отпечаталась только мука утреннего похмелья, не было настроения пялиться по сторонам, но в глазах читался вопрос: «Что это значит?» Рики ответил взглядом: «Потом». Папаша Бато, флегматично пыхтя сигаретой, делал вид, что ничего не произошло. Постепенно тарелки у всех опустели, и семья начала разбредаться по своим ежедневным делам. Рики тоже не было резона долго засиживаться, и он уже собрался встать, как его остановил хозяин дома: - Не хочешь покурить? – и протянул Рики сигарету из своей пачки. - Не торопись, составь старику компанию, а то вы, молодёжь, вечно куда-то спешите, забывая о размеренности жизни. Жена, займись, чем-нибудь по дому. Пробурчав что-то непонятное себе под нос, женщина закрыла за собой дверь кухни. Отказаться значило проявить неуважение к пожилому человеку и отцу семьи, и Рики послушно остался на месте, понимая, что он и так здесь находится на птичьих правах. - Благодарю, Бато-сан, - он взял предложенную сигарету. Глава семьи поднёс ему зажигалку: - Ну? Рики прикурил: - Что «ну»? Дядюшка Бато прищурился: - Твоя работа? Рики задорно посмотрел ему в глаза: - Нет, это он споткнулся и упал. - У тебя хороший удар, мальчик. Моего старшего уложить не просто, а, судя по «фонарю», он был в нокауте. Это не моё дело, из-за чего вы повздорили на ночь глядя, но если он молчит, значит, получил по заслугам. Никому ещё не удавалось поставить его на место, жена до сих пор нянчится с ним, я уже не вмешиваюсь, а желающих преподать ему урок до вчерашнего вечера не было… - К чему вы клоните, Бато-сан? - Хоть перебивать старших и не вежливо, но мне нравится твоя манера общаться – не юлишь и не изворачиваешься. Мочишь прямо в лоб. Это меня убеждает в том, что я сделал правильный выбор. У меня есть на тебя кое-какие виды, парень, и мы ещё вернёмся к этому разговору, а сейчас пока поднимись наверх и позаботься о Гае, ему худо после вчерашнего. **** Ветер гудит и стонет за стенами – закованный льдами Даарс недружелюбно принимает гостей, особенно незваных. Все таращатся на меня, как на музейный экспонат, не вписывающийся в экспозицию, кое-кто норовит потрогать руками, некоторые пробуют на зуб – не фальшивая ли попалась монета. Длинно отросшие шаловливые ручки, думаю, укоротил, а вот испытывать меня на прочность никому не советую, даже вам, Бато-сан! Подъехали ко мне сегодня утром на хромой козе, предложили перекурить мировую, сразу поняли, кто засветил вашему отпрыску под глаз! Ещё раз полезет – оскоплю на завтрак. Правда, для вашей семьи маловато будет, разве что разжиревшему серому коту вместо кошачьих консервов. Холодно. Ненавижу холод. Даже под одеялом сырость пробирает до костей… - Гай… Гай… Скотина. Опять нажрался и спишь, как бревно. Я знаю, что тебя гложет: моя тоска по Иасону точит тебя изнутри, и ты напиваешься, лишь бы только не думать и не помнить, что ты брошенный партнёр, хоть и трахаешь меня каждый раз до потери пульса. Ты наивный идиот, Гай. Это не поможет. Память не убьёшь. - Давно не виделись, - произнёс он спокойно и хладнокровно. Слишком хладнокровно для человека. - Иасон? Зачем ты пришёл? Уходи, я даже видеть тебя не могу! Холодная усмешка скользнула по губам: - Я пришёл за тобой. Да, он вспомнил о забытой вещи. - Вот как? Вот зачем ты уничтожил «Бизонов»! Верни мне мою банду! Снова усмешка – мол, она тебе теперь ни к чему. - Я отпущу их, как только они смогут ходить. - А Гай? Что будет с Гаем? - Возможно, сделаю его пэтом и продам в Мидасе. Или промою ему мозги и сделаю из него кроткую куклу для секса. - Ты шутишь? Я для него был марионеткой, которую хозяин дёргает за ниточки. - Когда я шутил с тобой? Могу отпустить его целым и невредимым. Шантаж? А как же! - Что тебе от меня нужно? - Возвращайся в Эос. Игра закончилась. Иасон, твоя вещь стала тебе не нужна? Больно. Как больно. Нет, Гай, эту боль заглушить невозможно. Никакое горькое лекарство не способно её облегчить. Её можно только напоить сладким дымом «Чёрной луны» или сжечь в огне Дана Бан. Даже твоя неистовая любовь, раскалённым железом прижигающая мне развороченную рану, не приносит облегченья. Боль бросила меня в твои объятья, но напрасно. Всё напрасно. Мне некуда деться от себя. А ты, Гай, тоже как больное животное. Легче усыпить из сострадания, но не поднимается рука. - Прости… Рики выпрыгнул из постели и, не зажигая света, оделся, второпях пошарил по карманам гаевой куртки, выгреб оттуда все деньги. На третий класс наскребу… Потом огрызком карандаша нацарапал на уголке газеты: «Я ухожу, Гай. Не ищи меня. Прощай», - и, не оглядываясь, сбежал с лестницы. Из-под двери кухни проглядывал свет. Вскоре раздался знакомый визгливый голос толстушки Сэйко: - Я требую, чтобы ты поставил на место этого выскочку! Глаз Ватами светит дальше, чем видит! Глава семейства забасил в ответ: - Может быть, увидит собственную дурость и возьмётся за голову, хотя бы двумя руками! - Значит, родного сына по боку, а этот ублюдок будет вытворять всё, что ему вздумается?! Ещё войдёт во вкус, и электричество можно не включать! Сразу чувствовалась алкогольная подпитка красноречия папаши Бато: - Закрой рот, женщина! Сопли будешь вытирать его будущему выблядку, а мой сын должен отвечать за свои поступки так, как он этого заслуживает! Разве ты не заметила, жена, что ему не нужно менять подгузники и в твоём заступничестве он давно не нуждается, а разборки устраивать ты можешь на кухне в присутствии своих невесток по поводу того, сколько соли положить в кастрюлю! Ясно? Рики толкнул дверь кухни: - Незачем так орать, в доме все спят. Бато-сан, я уважаю вас, поэтому спасибо за отеческое тепло, а что касается вашей супруги, то, хоть я и цересская грязь под ногами блонди, но ни выскочкой, ни ублюдком называть себя никому не позволю. Да и не ужиться мне в вашем гадюшнике, Бато-Сан. Рассказать, почему я засветил под глаз вашему любимчику, милая госпожа? Чтобы он лучше видел в темноте, когда дрочит под дверью. Смотрите, как бы он не привёл в дом мальчика, с его задатками это очень даже возможно. Не люблю, когда меня лапает всякая шваль – так что благодарю за гостеприимство. Родители предмета спора не успели опомниться после произнесённой тирады, как Рики уже хлопнул входной дверью. **** - Входи! Немного потоптавшись и преодолев дрожь в коленях, он переступил порог и резко остановился, как если бы налетел лбом на прозрачную преграду. Катце смотрел на него в упор пробирающим до озноба взглядом казавшихся почти чёрными в полумраке комнаты глаз. Бывший фурнитур не работал, как всегда, а сидел, развалившись на диване за столом, заваленном пустыми и смятыми пластиковыми банками из-под пива. И это при всей патологической любви брокера чёрного рынка к аккуратности и порядку! В довершение картины над пивным безобразием возвышалась, как башня Эоса над лачугами Цереса, откупоренная бутылка стаута. - А, брехливый щенок! Видно до конца своих дней ты не научишься прислушиваться к добрым советам, - в левой руке Катце держал наполненный стакан, в правой – дымящуюся сигарету. - Не маячь перед глазами. Сделай милость, сядь. Облегчённо вздохнув, Рики опустился на диван напротив: - Здравствуй, Катце. Дым в лицо. - Привет. - Ты… - Сегодня вынужденный выходной – вечером вырубили электричество. Видишь, последняя свеча догорает. Рики отрыл среди пустых пивных банок пачку сигарет, закурил: - Я никогда… - Что ты ищешь у меня? - Катце… помоги мне… - дыхание замерло, глаза уставились в пол. - Опомнился, наконец? Или семейство старого любовника дало коленом под зад? - Сам ушёл… А откуда ты знаешь, что я был на Даарсе? Сигарета Катце завершила свой короткий жизненный цикл – от зажигалки до пепельницы – исковерканным бычком в смятой банке из-под пива. - Тебе больше некуда деться, банды твоей уже не существует, а один ты здесь пропадёшь. К тому же появление Гая на Амой для меня не прошло незамеченным. - Где Иасон? - Вместо того чтобы хлестать стаут, мог бы поинтересоваться у меня, а теперь уже поздно. Ты вечно опаздываешь, Рики. Сердце ускакало в пятки. - Что с ним?! - Он болен, и я очень сомневаюсь, что в таком состоянии он захочет тебя видеть. - Ему очень плохо? - Да. Он сейчас живой труп, и ты ему не лекарство. - Я буду ждать столько, сколько понадобится. Щёлкнула зажигалка. Задымилась новая сигарета. - Ждать? Где? Рики вертел пустой стакан в руках. - Позволь мне остаться у тебя на время. Ты же знаешь, я могу быть полезен тебе. Катце хмыкнул: - О, да… Рики всхлипнул: - Катце помоги… нам… - «Нам»? Нет, милый. В данном равнобедренном треугольнике меня интересует только его вершина. Если бы я не знал, что он без тебя не выкарабкается – я бы и пальцем не пошевелил, малыш Рики. - Где он сейчас? - Он вернулся в Танагуру. Это всё. Больше никаких вопросов. Завтра у тебя будет полно поручений, раз ты свалился мне на голову. Спать. Рики поднялся из-за стола и поплёлся в спальню. У двери он оглянулся. - Спокойной ночи, Катце
Sizuna: РАУЛЬ ...чётко осознавал, что увидел собственную смерть полчаса назад. Она бесцеремонно заглянула ему в лицо, надвинулась на него с неотвратимостью. У неё были глаза Иасона. Чистое голубое пламя ненависти горело в них, когда он столкнулся с Минком в лифте. Иасон Минк в Танагуре?! Если бы Рауль мог исчезнуть, скрыться, убежать, он так и поступил бы, но бежать некуда, и не встретится с испепеляющим ненавистью взглядом было невозможно – двери лифта уже закрылись, отрезав путь к спасению. Рауль отшатнулся, прижавшись спиной к стене, и тут пальцы Иасона сомкнулись на его горле и сжали... Повинуясь инстинкту самосохранения, Ам пытался ослабить хватку Иасона, но тщетно – в глазах потемнело, и что-то тёплое потекло по ногам, заливаясь в ботинки. Очнулся он, лежа на полу в остановившемся лифте. Почему Иасон не довёл до конца то, что начал? Ответ очевиден – Минку стало противно марать об меня руки. Иногда очень хочется раздавить таракана. Догнать и хрустнуть хитиновой оболочкой, но занесённую ногу останавливаешь на полпути, представив себе, как потом побрезгуешь надеть обувь, подошва которой выпачкана белой слизью. Кровь из носа продолжала капать, растворяясь в струе воды. Умывшись, Рауль упёрся в раковину обеими руками, чтобы не упасть. Зеркальное отражение являло собой мертвенно бледное пятно с тёмными кругами под глазами, на шее багровели отпечатки пальцев Иасона. Губ почти не видно, они сравнялись по цвету остальной кожей. Жалкое зрелище. С трудом оторвавшись от раковины, на негнущихся ногах он добрался до спальни и упал на кровать. Собаку, укусившую кормившую её руку, вешают на первом попавшемся суку. Сознание путалось и уплывало, возвращаясь в далёкое прошлое. В недолгие часы, проведённые вместе. Наедине. Пробуждение. Солнечные лучи играют бликами на крышке белого рояля. Распахнутую дверь на террасу скрывает дышащая под ласковым, тихим ветром кисейная вуаль занавески. Утренняя прохлада, свет солнца и шелест прибоя заполняют комнату. Скрипнула предпоследняя ступенька лестницы, ведущей на второй этаж. Звук крадущихся шагов замер у порога. Рауль, вздрогнув, натянул одеяло до подбородка. - О-о… - Ты не одет? Извини. - Нет-нет, не уходи. Я сейчас, - Рауль, торопясь, накинул белую шёлковую рубашку с кружевным воротником и манжетами, натянул домашние брюки. По-кошачьи мягко опуская подошвы босых ног на разогретое солнцем дерево пола, Иасон подошёл к широкой кровати, убранной таким же полупрозрачным шёлком, что и рубашка Рауля. Осторожно присел на край. Рауль ахнул от восхищения – Иасон прижимал к груди охапку свежесрезанных нераскрывшихся белых тюльпанов. - Их нужно поставить на рояль, они дополнят обстановку в твоей комнате. Сыграешь мне что-нибудь? - Конечно, только принесу воду для цветов. Вскоре изумительный букет занял своё место на крышке рояля. Солнечные лучи искрились в гранях хрустальной вазы. Рауль обнажил стройный ряд чёрно-белых клавиш, заставил рояль томно вздохнуть, неуверенно коснувшись их пальцами, и с благодарностью посмотрев на Иасона. - Я думаю, это будет импровизация, навеянная сегодняшним утром. Пауза. Кружевной иней слегка задел клавиши, когда руки замерли над ними, Рауль, выпрямив спину, вопрошающе поднял лучащийся взгляд на Иасона и заиграл. Но тот не заметил глаз, ищущих его немого одобрения. Когда музыка стихла, Рауль низко наклонил голову и замер. А Иасон, приблизившись, кончиками пальцев приподнял его лицо за подбородок. - Неподражаемо. Рауль отстранился. - Это не стоит подобной похвалы, я просто переложил на музыку своё настроение. Благодарю за цветы. Они восхитительны. Иасон произнёс: - Ты путаешься в чувствах, как мальчишка. Не удивительно, подобное свойственно творческим натурам. Это жар залил кожу на щеках или солнце припекло слишком сильно? - Иасон… - Да? Лицо горело, а сердце сковал холод. - Я… - Как жаль, сорванные цветы обречены на медленную смерть. Их красота и благоухание - лишь её ожидание. Ожидание смерти хуже, чем сама смерть. Что я наделал? Оборвал единственную нить, связывающую нас, уничтожил последнюю надежду… Пусть я был для него никем, но я мог находиться рядом… и мог ждать… Может быть, когда-нибудь… Теперь он ненавидит меня. Нет, ненависть слишком сильное чувство. Тот взрыв гнева – последнее, что он испытывал ко мне. Потом я просто перестал существовать для него. Лучше бы ты убил меня, Иасон, а не бросил, полупридушенного, медленно умирать без тебя. Иасон… пришло время узнать, хорошо ли мебель Консула Амой чистит обувь хозяина. Я сравняюсь с пылью на твоих ботинках, но я вымолю у тебя прощенье… **** Дом в Апатии выглядел так, будто здесь уже давно никто не жил. Тёмные окна фасада равнодушно смотрели на господина Советника. Вокруг было тихо и безлюдно. Казалось, только холодный ветер обитал здесь. Рауль беспрепятственно вошёл внутрь, воспользовавшись известным ему кодом. Непрошеного гостя никто не встретил, и он даже не смог осведомиться, дома ли хозяин. Пустота обступила со всех сторон, от этого ощущения заброшенности у Ама по спине крался противный холодок и нарастало беспокойство. Блонди пересёк огромный холл, поднялся по широкой лестнице на второй этаж и в нерешительности остановился посередине площадки. Куда идти? Весь дом до самого утра не обойдёшь. - Иасон! «Иасон-Иасон-Иасон-Иасон»… - повторило эхо. Раулю стало не по себе. Ещё секунда – и он был бы готов бежать отсюда сломя голову, лишь бы не оставаться одному в этой всёпоглощающей пустоте. И вдруг: - Потерял кого-то? - Иасон? Как он смог так бесшумно подойти ко мне? Глупый вопрос… Рауль обернулся. На него смотрело дуло пистолета. Вот сейчас он точно убьёт меня. Кому бы пришло на ум сунуть голову в пасть разъярённому льву? Скорей бы… - Вернулся за «сувениром»? Сожалею, но вынужден тебя огорчить, я не ношу подобных украшений. Ну, что же ты медлишь? Рауля оставили силы. Он опустился на колени. - Убей… - Как патетично, но неубедительно. - Иасон… - Раздевайся. Пожалуй, я дам тебе возможность оценить преимущества моего мужского достоинства, когда его ничто не связывает. Я сегодня долго выбирал, что бы мне надеть. Как оказалось, не зря. - Прости… Иасон отбросил оружие в сторону: - Будь добр, прими снова коленопреклоненную позу. - Тебе почистить обувь, любимый?.. - На колени. Рауль подчинился. - А теперь, господин Ам, потрудитесь нагнуться. Жребий брошен. Дело только в цене, которую ты назначишь. - Раздвинь ягодицы. За шоу уплачено сполна. Как тебе товар? Надеюсь, ты не продешевил? Рауль стиснул зубы, закрыл глаза и позволил себя изнасиловать. Когда всё было кончено, Минк оттолкнул его от себя: - Ты ничем не отличаешься от цересской грязи, Ам, - затем Рауль услышал удаляющиеся шаги. Дрожа всем телом, он лежал на ледяном отполированном камне – голый и раздавленный. Прости… Я заслужил это, любимый…
Sizuna: ИАСОН …стоял под тёплыми струями. Ощущение, что он выпачкался в экскрементах, не оставляло его с тех пор, как он оттолкнул Рауля от себя, и заставило тщательно вымыться. Трость, с которой он теперь не расставался, уютно пристроилась в углу ванной комнаты и сверкала рубиновыми глазами на драконьей голове набалдашника. «Ну что, получил удовлетворение»? «Замолкни!» «Как тебе заново содранная кожа собственного эго? Тебе понравилось»? «Замолчи»! «Нет, это ты замолчи. От тебя несёт трёхдневной падалью или тухлой рыбой. Это опять смердит твоя похоть. Какая вонь»! Поборов приступ тошноты, блонди, выключил воду, вышел из душевой кабинки, вытер голову, надел халат. А мерзкий голосок продолжал нашёптывать. «Ты прикасался к нему. Ты был у него внутри. Он позволил тебе втоптать в грязь, растереть и смешать с землёй своё достоинство, и ты с наслаждением воспользовался этим. Ты надеялся, что он сдерзит на сказанные тобой унизительные слова и заставит тебя выстрелить, но в ответ услышал лишь умоляющее: «Прости». Ты смотрел, как он покорно раздевается, обнажая свою плоть… У тебя не поднялась рука, убить его, но зато поднялось кое-что другое. Да, он вёл себя, как животное, доведённое до отчаяния, но и ты оказался ничуть не лучше!». Минк схватил трость, и в приступе дикой ярости швырнул её в зеркало. Осколки дождём посыпались на пол. Звон бьющегося стекла заставил Иасона овладеть собой. Что со мной? Кто я теперь? Я потерял себя и разговариваю с чёрной тенью, поселившейся у меня в душе. Когда я проморгал её? Когда я позволил ей взять над собой верх? И кто в этом виноват? Гай, заманивший меня в ловушку? Или Рауль, надевший на меня кольцо пэта и превративший в своего раба. Рауль… Ты опустился на колени… Голый… Дрожащий… На секунду в сердце шевельнулась жалость, но только на секунду. Ты больше не существуешь для меня, Рауль. Ты умер в тот момент, когда я, надругавшись над твоим телом, оттолкнул тебя. Я вычеркну тебя из своей памяти, иначе не смогу снова обрести себя, найти почву под ногами. Тебя нет, Рауль Ам. Из-под груды зеркальных осколков послышался гадкий смешок. «Ох! Как трогательно, но не у-бе-ди-тель-но. Забыть? Ты хочешь забыть, то, что он сделал с тобой, или его самого? Пожалуйста, сначала определись с ответом! А то, я смотрю, ты начинаешь путаться в чувствах. Он тебе безразличен? Да? Отлично. Тогда почему до сих пор так больно? Может быть, ты ненавидишь его? Неужели? Отчего тогда не смог убить? Задушить в лифте, например? Или пристрелить, как бешеную собаку, у себя в доме? Труп сжечь в крематории, а пепел развеять по пустыне Дана Бан? Ты не сделал ничего! Почему? Признайся, Иасон, тебе нравилось то, что он делал с тобой, подавив твою волю! И Рики это тоже нравилось». - Рики… Из комнаты донёсся сигнал трайсера внешней связи. Добравшись до истошно звонящего видеофона, Иасон раздражённо нажал клавишу ответа. На экране возникла дымовая завеса, за ней – рыжая чёлка, закрывающая половину лица. - Катце? - Не разбудил? Мне необходимо вас видеть, господин. - Хорошо, если ты заедешь за мной, – я в несколько разобранном виде. Экран в то же мгновенье погас. Как всегда, не задаёт никаких вопросов и тактичен до тошноты. Он только успел одеться, влажные волосы ещё не высохли, а его уже ждала машина. Иасон расположился на заднем сидении: - В чём дело, Катце? - Дело в проблеме, находящейся в стенах моего дома. На ходу её не решить. Минк, пожав плечами, откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Машина тронулась. Оказывается, он так устал, что плавное движение быстро убаюкало его, и очнулся он только тогда, когда они приехали. С безотчётным ощущением дежа вю Иасон ступил на тротуар. Который раз судьба бумерангом возвращала его к этому порогу – переполненного счастьем или придавленного плитой ядовито-горького унижения. Что за «проблема» ждёт тебя, Правитель Танагуры, за судьбоносной дверью брокерской норы? - Катце… Не припомню в твоей берлоге подобного бардака! - Прошу прощения за беспорядок, господин Иасон. Сюда, пожалуйста, - извинился бывший фурнитур, указывая на спальню. О, Юпитер… это сон? - Рики… Иасон подошёл ближе, сел на краешек кровати. Рики… Пальцы повторили такую знакомую линию любимых губ. Рики, сладко потянувшись, проснулся: - Иасон? - Рики… мой Рики…
полная версия страницы