Форум
Ai no Kusabi - NEXT...
Sizuna: Свершилось! Выставляю на суд критики первую пробу пера... Название: Ai no Kusabi - NEXT...(рабочее название) Рейтинг: R Пейринг: Иасон/Рики, Иасон/Рауль, Иасон/Катце, Иасон/ОМП. Бета: Musayfa. Предупреждение: ООС.
Sizuna: Пролог. Ужас и недоумение читались во взгляде Катце: - И ты просто оставил его там? Cжавшись под этим взглядом, ожидая удара – не меньше, Рики всё же попытался оправдаться: - Он сказал, чтобы я забирал Гая и уходил… но я возвращаюсь! Он знал, что Гай вне себя, он рисковал собой, спасая меня. Я не дам ему уйти одному! - Ты серьёзно? - Катце, нет времени на вопросы и ответы. Я должен вернуться к нему. Свой долг я могу заплатить только так. - Это - «Чёрная луна», с учётом специфики моего бизнеса держал на всякий случай. Если закуришь - получишь вечное успокоение, - Катце протягивал пачку сигарет. Он смотрел на монгрела, как смотрят на больного неизлечимой болезнью – с долей обречённого сочувствия и осознания невозможности помочь, разве только облегчить страдания. Рики, прижав к груди последний подарок теневого дилера, повернулся и быстро зашагал к подземелью, не давая себе ни малейшего шанса на раздумья. **** - Ты скучал в одиночестве? Думаю, ты захочешь с кем-нибудь поговорить. Если тебе надоест моя болтовня, скажи - я замолчу. Флиртовать не в моём стиле, но так, по крайней мере, я могу оказаться у твоих ног. Монгрел опустился рядом на раскалённый бетон, он не нуждался в ответе. Потом Рики вспомнил о милости Катце, достал из кармана куртки пачку сигарет. В ней оказались только две чёрные сигареты. - Будешь? Блонди понял, что он ему предлагает. - Пожалуй. Неплохо покурить в последний раз. С тобой. Вот он - этот миг. Я грезил о нём. Ради него я отрёкся от всего. От самого себя. От жизни в стерильной сверкающей клетке. Больше ничто и никто не стоит между нами. У Рики, по обыкновению, нашлась и зажигалка… Глубокий вдох – и с этой секунды яд змеёй вполз в лёгкие. Глаза в глаза - Рики затянулся от дымящейся сигареты Иасона. Это наш последний… глубокий поцелуй… Последний жест, последнее прикосновение, последний вздох - и всё перестанет иметь значение, кроме того, что ветер развеет их пепел по пустыне. Взгляд тёмно-карих глаз остановился на мертвенно-бледном лице, в котором не было ни боли, ни страха. Покой. Умиротворение. Смерть так похожа на сон. Уже скоро.
Sizuna: Иасон больше не чувствовал боли, глаза слипались, но кто-то тряс его за плечо, вырывая из липких объятий сна. - Господин Минк! Господин Минк! - Катце? Ты?… - Это не должно случиться, я вытащу вас отсюда! - Нет. Позаботься о Рики. - Господин... - Времени не осталось… - Господин Минк… - Я всё же… полагаюсь на тебя, Катце. **** Рики показался ему неимоверно тяжёлым. Он сейчас ненавидел этого монгрела, который отнял у него право спасти того, кто был ему дороже жизни. Руки оттягивало, спину ломило. Очень хотелось оглянуться, но Катце заставил себя не делать этого. Он знал, что должен беспрекословно, без эмоций выполнять приказы. **** Катце без сил опустился в кресло. Курить. Как хочется, курить… По привычке полез во внутренний карман плаща. Рука наткнулась только на потёртую подкладку. Пустой? Потребность завершить оборванное действие, заставила выдвинуть ящик стола. Такое механическое движение. Губы ощутили бумажный вкус фильтра. Зажигалка лежала там же, где всегда. Ещё одно усилие над собой, и язычок пламени затрепетал, на секунду спугнув полумрак. Судорожный вздох, и он вновь почувствовал лопатками жёсткую поверхность высокой спинки кресла. Затылок больно стукнулся о край. Так бывало, когда он не справлялся с эмоциями. Сейчас слёзы помимо воли душили горячей волной. Тогда… тогда так же струился дым его сигареты… Недоумение и гнев нахлынули на него… - Вы хотите, чтобы Рики работал на чёрном рынке? Трудно держать себя в рамках дозволенного? Лицо Иасона за голубой пеленой экрана видеофона - такое далёкое и недосягаемое. - Да. Он уже работал на тебя раньше, можешь ли ты использовать его опять? Ещё один шаг к краю пропасти. Прекрати! Неужели мало того, что ты уже сделал? Какой крови стоил тебе этот год свободы, подаренный ему тобой? Он знает? Нет. Он так ничего и не понял, щенок. - Да, могу. К тому же он был достаточно ловок. Его даже называли «Тёмный Рики». Почему бы и нет, если он вернулся… но… вы не шутите? Измучен. Истерзан. Бессонница затуманила твой взгляд. - Нет. Это серьёзно. Кажется, воздух Эоса не подходит монгрелу из трущоб. Он жалуется на то, что задыхается здесь. Не то тяжкий вздох, не то насмешка над собой. - Рики не по своей воле пришёл ко мне. Поэтому я хочу немного ослабить поводок. Если можешь, найди ему применение. «Не по своей воле»? «Задыхается»? «Применение»?! Этому зарвавшемуся слепцу? О, Юпитер, Эос ему не по вкусу? Да он хоть знает, где его место, дрань подзаборная? После того, как Гай не смог по достоинству оценить его «героический» поступок, его «акт самопожертвования», ему ничего не оставалось – только приползти к тебе, тем более что великодушно приглашали. Остановись, Иасон! Неужели ты не понимаешь, что всё напрасно? Понимаешь. Поэтому-то и отпускаешь, желая «ослабить поводок». Потому что любишь. Потому что нет больше сил смотреть и видеть затравленную пустоту в его глазах. Ничего кроме пустоты. - Рынок – всё равно, что обоюдоострый нож. Пойдут преувеличенные слухи, и распространятся они со скоростью пожара. Вас это не волнует? Спорить бесполезно… - Всё тайное когда-нибудь становится явным. Я не буду вмешиваться, пока ты за ним присматриваешь…. Дым щиплет глаза? - …и пока он не сорвётся с поводка?… Даже если вся эта ситуация с Рики делает вас подобным Ахиллесу? Холоден. Спокоен. Невозмутим. Как всегда. Даже на пути к пропасти. - Это лучше, чем душить его в Эосе. Будь ты проклята! - Ваше отношение к Рики… неужели это любовь? - Я всё же полагаюсь на тебя, Катце.… Экран внезапно ослеп. В пепельнице скукожился мёртвый окурок. Оглушила тишина и осознание тщетности усилий. Это не дым. Это слёзы. Спину невозможно держать прямо, затылок больно стукнулся о край спинки кресла. Чего ты ещё хочешь, Рики? Ты уже принизил блонди из Танагуры до уровня простых смертных, так чего ты хочешь сейчас, Рики?… …Так же дымится сигарета. Та же оглушающая тишина. Я выполнил вашу последнюю волю, господин Минк, - он выживет. Заботиться о твоих пэтах было моей обязанностью. Ты всегда можешь на меня положиться. Только теперь тебя нет. Сигарета повисла в углу рта. И никогда не будет, Иасон. Никогда…
Sizuna: Верю, надеюсь и где-то рядом уповаю, Что, светлый солнца луч опять найдёт Меня. Верю, надеюсь, и где-то рядом уповаю И в молитве я склонюсь покорно: «Не покидай меня, прошу, не покидай!» ИАСОH… …не почувствовал как кто-то поднял его и, взвалив на плечи, вынес из готового взорваться ада. Волосы трещали от пылающего жара, лёгкие горели огнём. Надо торопиться, через считанные секунды здесь всё взлетит на воздух. Высокий, ростом чуть ли не с Иасона, мужчина легко выпрямился и побежал в сторону горизонта, навстречу ревущему ветру. За его могучей спиной осталась не одна дюна, когда сзади раздался последний оглушительной силы взрыв. Взрывная волна докатилась и сюда, опрокинув человека лицом в песок. На небольшом переговорном устройстве, закреплённом на запястье, прозвучал сигнал вызова. - Тэджери, чёрт тебя подери! Миллион колючек тебе в бок! Что случилось? Почему не вышел на связь в назначенное время? Тэджери! Ты меня слышишь? Тэдж, отплёвываясь песком, нажал подбородком на кнопку ответа: вторую руку ему придавил, завалившись на бок, бесчувственный Иасон. - Слишком много вопросов, Арс! Прекрати ворчать и заходи на посадку, как всегда – на плато за Хребтом. В ответ послышалась нецензурная брань: - Ты хочешь сказать, что сделка не состоялась? Тэдж выплюнул последнюю порцию песка изо рта, но тот всё равно скрипел на зубах. - Заткнись, Арс! Делай, что тебе говорят! Всё, конец связи! Иасон, запрокинув голову, глухо застонал. Тэджери, не снимая перчатки, рукой убрал с обескровленного лица растрепавшуюся платиновую прядь. Надо же – Элита из Танагуры… Что же ты делал в таком Богом забытом месте? Белые губы беззвучно шептали чьё-то имя. Мужчина снова непринуждённо перевалил тело через плечо и, хотя тяжёлые ботинки по щиколотку проваливались в песок, лёгкой рысью продолжил свой путь в сторону горизонта. Там, на плато, должен был совершить посадку его второй пилот. **** Из кабины старой, потрёпанной двухместной, если не считать грузового отсека, «скорлупы», выпрыгнул молодой человек, подняв ногами облако пыли. Лицевой щиток пилотского шлема, щёлкнув, плавно ушёл вверх, обнажив молодое лицо с глазам цвета закалённой стали. - Тэджери, бешеную мышь тебе в штаны! Я отмахал такое расстояние ради того, чтобы подобрать эту мертвечину? Тот, к кому он обращался, устал и не мог больше держать Иасона на себе, пот крупным бисером блестел на лбу. - Не вопи, Арс. Помоги мне перенести его в кабину и тащи аптечку. Он и полпути не протянет, ты посмотри – он уже напоминает покойника… Арслан рывком стянул с головы шлем. Длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, непослушная чёлка упала на глаза: - Я пилот, а не служба спасения! Ты мне лучше скажи, кто нам заплатит за холостой рейс? Ты представляешь последствия нашего пустопорожнего прибытия? Слетали не солоно хлебавши… Судя по всему, Тэджу надоело выслушивать эту тираду: - Послушай, бухгалтер ты наш… Ещё одно слово, и ты тоже будешь иметь такой же нездоровый вид! Юноша осёкся: - Ну ладно… ладно… В одно мгновенье он оказался в кабине: - Не понимаю я только одного, - продолжал ворчать он. – Ты думаешь, эта надменная ледяная глыба, именуемая Иасоном Минком, будет нам благодарна? Ведь это именно он - глава Синдиката, правящего Танагурой? - Да, это он, но я не собираюсь ждать от него благодарности. Я хочу рискнуть и поторговаться за его жизнь, пока она ещё чего-то стоит. Арс опешил: - Ты что, «Чёрной луны» накурился? С кем? Тэджери хитро сощурился: - Много будешь знать, скоро состаришься. Шевелись, парень. Постарайся, чтобы этот блонди остался жив. Содержимое аптечки тут же было перевёрнуто вверх дном. - Нашёл… Не прошло и минуты, как Иасон заметно порозовел. - Умница, мальчик! Только бы довезти, а там пусть мать–Юпитер молится за него в своих виртуальных снах. Заводи колымагу и в путь! **** Старую орбитальную станцию, уже давно отслужившую свой срок, Федеральное правительство, немного подумав, отдало на откуп контрабандистам. Мол, пусть эксплуатируют списанное в утиль оборудование, пока изношенная груда металла сама не рухнет с орбиты в океан. Как никак, эти ребята, хоть и не ладят с законом, но прибыль в теневую экономику приносят немалую. Поэтому станцию с искусственной гравитацией, кружащую вокруг второго спутника Амой, населяли парни, подобные Тэджу и Арсу. На неё стекались все, кто по какой-то причине не нашёл себе места на Амой или Даарсе. Именно упорным трудом и стараниями этих людей станция со странным названием «Цитадель» не только всё ещё держалась наплаву, но и представляла собой неприступную крепость для непрошенных гостей, точно соответствуя названию. Сюда Арслан и Тэджери доставили едва живого Иасона, найденного под развалинами Дана Бан. Медленно вращаясь вокруг оси, чем и достигалось искусственное притяжение, станция вошла в освещённую звездой зону. На «Цитадели» начинался изнуряющий, трёхсуточный день, который продолжится пока космическая крепость снова не уйдёт на теневую сторону. *** В эти минуты тьма в который раз расступилась, а бетонная стена всё рушилась и рушилась… Иасон, бросив Гая, рванулся назад. - Рики! Кто-то наклонился над ним: -Ш-ш-ш… Игла уверенно нашла вену, и по телу начало растекаться блаженное тепло. Вот оно проникло в каждую клетку, и боль растворилась в нём. Снова захотелось спать, но Иасон напряг все силы, стиснув зубы. - Не сопротивляйся, ты знаешь, что это бесполезно. Спи. Лицо казалось знакомым, но Иасон не мог вспомнить, кому оно принадлежит. - Вот упрямый мальчишка… Веки сами по себе опустились, и длинные верхние ресницы встретились с нижними. Узкая ладонь коснулась влажного лба: - Спи, Ясони. Слишком лёгкий путь ты избрал, но судьба распорядилась иначе. Надеюсь, мы ещё увидимся с тобой, когда ты вновь обретёшь стержень. А пока учись ходить. Ладонь легко соскользнула, задев бледную кожу щеки: - Теперь я не опасаюсь за твою жизнь и могу спокойно поручить тебя Её заботе. Тебе же предстоит борьба с тёмными призраками собственной души. Удачи, любимец Юпитер. Над Иасоном витал тонкий аромат морского бриза, тающий неумолимо - так высыхает роса с утреннего луга после восхода солнца. Трость старинной работы случайно оставлена у изголовья кровати, будто бы забытая хозяином, – сейчас он, вспомнив, вернётся. Редкостная вещь по нынешним временам и безумно дорогая. Сделана она из бамбука, с серебряной рукояткой в виде головы дракона и наконечником из того же благородного металла. Но за ней никто не вернется. Таинственный гость, посетивший «Цитадель» сразу после того, как местный доктор взял на себя ответственность за жизнь консула Амой, висевшую на волоске, исчез так же незаметно, как и появился. Лукавая улыбка расцвела на лице, рука в белой перчатке инстинктивно поправила узел шёлкового шейного платка: - Подарок главе Танагуры на долгую память о том, какой неустойчивой бывает земля под ногами. **** Когда-то в далёком детстве любимый сын Юпитер сидел над головоломкой, собирая в одно целое тысячу мелких осколков мозаики. Строгий, стройный узор рождался под пальцами. Преобразуя хаос в гармонию пытливым умом и терпением, маленький белокурый принц мог часами быть неподвижным в одном стремлении - создать совершенство формы, цвета. Так и теперь. Иасону вдруг пригрезился едва уловимый запах солёного ветра. Его заглушало что-то резкое и неприятное, бьющее в ноздри болезнью и смертью. Оно вызывало воспоминание о боли, бессилии и обречённости. Мир сжался в маленькое пространство, свободное от огня. Живая память поднимала затонувший корабль сознания из бездны забвения. Мозаика реальности сложилась сама собой – что-то пошло не так. Он должен был умереть: то, что перестаёт быть совершенством, не имеет права на дальнейшее существование. Но нет – жив. Веки затрепетали, поднимаясь, но его плотным коконом спеленал мрак. Осипший, прокуренный мужской голос над самым ухом успокоил: - Это чёрная повязка на глазах, господин Минк. Хотя дети Юпитер невосприимчивы к жёсткому излучению, так – на всякий случай. Сейчас я выключу лампу, и можете её снять. Рука зашелестела лёгким одеялом, выныривая из-под него.
Sizuna: Щурясь сквозь круглые стёкла очков, на него смотрели выцветшие от времени, всё понимающие уставшие глаза. Совершенно седая нечесаная шевелюра торчала в разные стороны. Старик был похож на отца теории относительности, жившей и поныне. Ни дать, ни взять – Альберт Эйнштейн. Впечатление портили отсутствие усов, в которых гений двадцатого века прятал свою добродушную улыбку, и жуткий трёхдневный перегар. - Могу догадаться, молодой человек, о чём вы думаете. Да-да, усы… Я их специально брею – иначе сходство будет совершенно невыносимым. Я, к сожалению, не Альберт Эйнштейн, а рядовой медик на замшелой станции, списанной на металлолом. К тому же, перед вами, господин Минк, типичный представитель «чумы» всех времён и народов – пьянь гидролизная, бытовая. И выдыхаемые пары алкоголя тому неопровержимое доказательство. Он и дальше занимался своим делом, чего-то там копошился, гремя инструментами, шаркая ногами, будто обутыми пудовые тапочки, и продолжал говорить – не то сам с собой, не то с призраком, обитающим здесь сотню лет. Иасон смотрел на него, слушая старческое бормотание, и понимал – его неожиданно посетило дежа вю, и он уже видел эту ссутулившуюся спину и жилистые руки и, кажется, даже помнил их прикосновение, напоминающее касание пригоршни сухих осенних листьев. Рождение в другой мир, туда, где хозяйничал этот «шаман», произошло задолго до того, как он ощутил себя живым. Открытие так ошеломило Иасона, что он не удержался: - Старик! В Танагуре не встретить таких глаз… - Что, сынок? Слава матери-Юпитер – оттаял! - Давно я здесь? Иасон приподнялся на локтях, но заботливые руки опустили его голову обратно на подушку: - Неважно. Время не имеет значения, важен результат. Кем вы были, господин Минк? Вспомните. Иасон растерянно пожал плечами. - Испорченным часовым механизмом с вывернутой наизнанку пружиной. Пусть у Блонди девять жизней, как у кошки, но сломанная кукла, сохраняющая лишь жизненно важные рефлексы – это печальное зрелище. Могильная плита и то разговорчивей, если на ней написана эпитафия. Но я, старый алкоголик, верил не напрасно. Вас выкупили у смерти, заплатив высокую цену. - Ты говоришь загадками, старик. «Выкупили»? Кто? Какую цену? - Не знаю, молодой человек, я её не назначал, а вот задаток видел собственными глазами. Клянусь матерью-Юпитер, вы стали обладателем настоящего сокровища. Иасон сел, откинув одеяло. И остолбенел. Было отчего. Словно он не переживал кошмара в Дана Бан, словно не расползалась из ран, запекаясь на раскалённом бетоне, кровь. Ровные, без единого изъяна, от бедра до кромки аккуратных бледно-розовых ногтей, на голубой простыне белели его ноги. Целёхонькие и тёплые. - Это сделал ты? Добрая усмешка в отсутствующие усы: - Нет, что вы! Я на такое не способен – у меня по утрам руки дрожат. Вашему покорному слуге досталась чёрная работа… Да и зачем вам подробности? - Тогда кто? «Шаман» не услышал вопроса, а принялся снова бродить по помещению, словно ища что-то. Иасон напряжённо ждал ответа, терпеливо созерцая его спину. Цепкий взгляд сверлил между лопатками, не отпуская. И всё-таки старый доктор не выдержал. Остановился, виновато оглядываясь: - Пощадите, господин Минк. Тот, кто это сделал, взял с меня слово: обо всём, чему я был свидетелем, – молчать. Помилуйте старого алкоголика. Посмотрите на меня – жизнь прожита впустую, скоро я сгину вместе с этой подержанной грудой металла, когда её развалившиеся осколки будут гореть погребальным костром в верхних слоях атмосферы. Могила в космосе – вот её логическое завершение. Честь – единственное, что у меня ещё осталось. Я пообещал этому благородному господину… - тут он запнулся, заметив, как сверкнули глаза осенённого догадкой Иасона. - Не беспокойся, старик. Я не выдам тайну твоего «падения». Клянусь, если я встречусь с ним, то и ни словом не обмолвлюсь о том, что ты почти произнёс его имя. Твоя честь не пострадает. - Ему стоило ампутировать мне язык, прежде чем покинуть «Цитадель». Вот болтливый отпрыск обезьяны! - Зачем же так жестоко? Язык тебе ещё понадобится. - Я элементарно не умею держать его за зубами, приняв «на грудь» всего триста грамм, чтобы с утра руки не плясали! - раздосадовано воскликнул доктор, поправляя одеяло, свесившееся почти до пола, и прикрывая Иасону пах. Правитель Танагуры смутился, понимая, в каком щекотливом положении оказался. - Всё останется между нами. Ну, где же храниться сокровище, о котором шла речь минуту назад? Признаться, ты заинтриговал меня. - По правую руку от вас, господин Минк. Оно дожидается вас с тех пор, как было оставлено здесь. Иасон посмотрел вправо. Его заинтересованный взгляд встретился с рубиновыми глазами на драконьей голове. Протянув руку, он взял трость – бережно, почти благоговейно: - Действительно, уникальная вещь… Камни хищно блеснули, царапнув бликами отраженного света по лицу. По спине поднялся липкий холодок, а к сердцу подступила давно забытая боль. То, что он столько лет прятал в недоступных тайниках памяти, заточенными кошачьими когтями впилось в него. Он узнал почерк - без сомнения красивый жест «дружеской» поддержки (и как во время!) он сейчас должен был оценить по достоинству. Похоже, возобновлена прерванная когда-то шахматная партия, в которой не могло быть ни побеждённого, ни победителя. Он не любил игру в шахматы, предпочитая бильярд – одним ударом разбить борт стола и угодить шаром по стеклянному плафону… **** Рики… Жизнь Гая была тебе дороже. Несравнимо дороже на фоне моих усилий сберечь, защитить, вернуть тебя, во что бы то ни стало. Существовало одно условие, которое, я обещал соблюдать и нарушил - не причинять Гаю вреда ни при каких обстоятельствах. Гай тоже защищал своё - если не удастся отбить, то хотя бы отобрать, чтоб не достался чужим рукам. Пусть даже вместе с жизнью своей и ненавистного блонди. Это – цель. А какая цель была у тебя, Рики? Ради чего ты себя изувечил? Только для того, чтобы избавиться от кольца пэта? Зачем тогда потом ты вернулся, сел рядом и положил голову мне на плечо? Понимал ли ты, почему идёшь на смерть вместе с тем, у кого до самой последней минуты был в заложниках, пока Гай не использовал тебя в качестве приманки? Даже когда я пришёл за тобой в Церес, ты задавал мне нелепые вопросы: «А Гай? Что будет с Гаем?» - последняя попытка отгородиться, поставить шаткий барьер, отделяющий меня от твоего обнажённого тела, мой мальчик. Я ответил: «Возможно, сделаю его пэтом и продам в Мидасе или немного промою ему мозги и сделаю из него кроткую куклу для секса». В твоих глазах ужас и страх, страх за него. «Ты шутишь?»
Sizuna: Вот тебе маленькая месть: «Когда я шутил с тобой? Могу отпустить его целым и невредимым…». И вот тогда ты, прикрываясь ничего не значащими словами, снова позволил надеть на себя кольцо. Интересно, Рики, когда ты был подо мной, ты всё ещё думал, что будет с Гаем? Податливая игрушка, купленная на дешёвой распродаже в Цересе. Голос доктора возник в сознании как твёрдая кочка из тумана посреди непроходимой топи: - Всё любуетесь? В самом деле, красивая вещь. - Да уж… И только теперь он заметил, что не чувствует пальцев своих новеньких ног и не может ими пошевелить. Они не слушались, и все его попытки заставить их двигаться, отражались лишь в мимике, выражающей искреннее удивление и растерянность. Таким беспомощным он не был ещё ни разу в жизни. И это - блистательный Иасон Минк, совершенное создание Юпитер, величественный повелитель могущественной Танагуры? Воистину достойный подарок - поводырь для калеки, утратившего власть даже над собственным телом. Браво! Это в стиле любителя шахмат. Можно рукоплескать? Правда, в овациях он никогда не нуждался. Он просто всегда умел ждать удобного момента, чтобы сделать единственно правильный ход ферзём. Снова захотелось оказаться на лезвии ножа, мой милый друг? Неужели память об «ожерелье» не даёт покоя? - Не пугайтесь, - ободрил его доктор с улыбкой палача, приготовившего гильотину для смертной казни. - Процесс практически завершён, но онемевшие пальцы – не последнее, что вас побеспокоит. Запаситесь терпением и выдержкой. Пора принимать лекарство. В одной мензурке колыхалась какая-то изумрудно-зеленая жидкость, а в другой плескалась обыкновенная вода – руки старика трепал мелкий тремор. Иасон, отложив трость, взял обе ёмкости и, обречённо вздохнув, залпом опустошил первую. Горечь была такая, будто бы вся желчь, накопившаяся в печени, подступила к горлу. Он выплюнул бы лекарство, если бы немедленно не запил. Природный такт и принадлежность к высшему обществу удержали его от вопросов вроде: «Что ты мне подсунул, шаман?» Тот, видя, как скривился рот блонди, а на глаза навернулись невольные слёзы, сочувственно пояснил: - Простите, великодушно, но моя бабушка говорила: «Дитя моё, лекарство не бывает сладким. Сладким бывает только яд, приносящий забвение». - Как у «Чёрной луны»? - Ах, во-о-от оно что, - глубокомысленно протянул старый доктор, забирая мензурки. - А я никак не мог определить, что вас убивает. Действовал совершенно вслепую, не надеясь на успех своих попыток вас спасти. Иасон вытер ладонями выступившие слёзы: - Так как же я выжил? - Главный помощник в деле вашего спасения – время. Его оставалось так мало… Если бы Тэдж и Арс не подобрали вас там, или помедли они хоть немного, – уже никто не смог бы вернуть вас с берегов Озера слёз. Существует порог, переступив который, нет шансов сделать шаг назад. Они, к счастью, не опоздали. А потом, сразу же следом за ними, на «Цитадель» прибыл господин…ну, вы уже знаете, о ком идёт речь. Это он не дал вам уйти. Повторяю, мне досталась самая чёрная работа. А теперь хватит болтать. Настойка полыни – гадость редкая, но отменно возбуждает аппетит. Принимают за тридцать минут до еды. Через полчаса Тэдж принесёт вам завтрак. Иасон сглотнул всё ещё горькую слюну: - Тот самый? - Да. Он добровольно вызвался помогать мне, один я бы не справился, когда вы были в очень тяжёлом состоянии. Так и повелось. Он каждый день приходит сюда, чтобы сменить меня ненадолго. Такая напряжённая работа не выпадала мне уже давно. Отвык. Иасон перебил его: - Откуда на «Цитадели» полынь? - У каждого знахаря есть свои секреты, знаете ли. А теперь позвольте вас покинуть, – и его шаркающие шаги стихли за закрывшейся пневмонической дверью. Иасона окутала тишина, которая бывает только в больничных палатах – одинокая, скучная и холодная. Её однообразие нарушало только монотонное постукивание капель воды из подтекающего крана. «Тук… тук… тук…» - навязчиво раздавалось в голове, и ему послышался в этом тяжёлом стуке ритм собственного сердца. Он лёг, натянув одеяло до подбородка, и закрыл глаза. «Тук… тук… тук…» - чеканило в мозгу. Так время неумолимо роняло секунды, когда он вторую ночь подряд просиживал около телефонного аппарата с хрупкой надеждой на то, что Рики позвонит, и что с ним ничего не случилось. Он готов был простить ему все его выходки, даже этот побег… Ведь это был побег. С ним… с Гаем… с этим доведённым до безумия инстинктом собственничества самцом. Лишь бы услышать в трубке такие до боли знакомые интонации гордого цересского голодранца, его голос с гортанной хрипотцой – видимо, он слишком много курил последнюю неделю. Голос, который услышал Иасон, подтвердил его самые худшие подозрения. Мембрана дрожала от надменно-торжествующего смеха: - Моё имя тебе ничего не скажет! Какая самоуверенность, Гай! - Я верну тебе нечто важное. Среда, пятнадцать ноль-ноль. Вход в Дана Бан. Понял? Короткие гудки сорвались в пропасть вслед за рвущимся из груди сердцем. Да я в порошок тебя сотру – только прикоснись к нему! Резкий удар в металлическую дверь вырвал его из объятий сна. Иасон вздрогнул. Память возвращается к одной и той же точке отсчёта, как на заигранном поцарапанном диске луч перескакивает с середины на начало дорожки. Прав был Катце, подаривший мне избавление в последние минуты. - Господин Консул, завтрак! – протрубил густой бас. - Можно войти? - Да. Вопрошавший с силой толкнул плечом пневматическую дверь. Она часто заедала, но пришедший не ожидал, что на этот раз обойдётся без сопротивления с её стороны, и со всего маху вломился в помещение. Обе руки у него были заняты – он держал перед собой поднос с завтраком. А тут ещё мысок внушительного ботинка зацепился за высокий порог, и, в результате, Иасон наблюдал, как плечистый великан пытается на лету сохранить в целости и сохранности утреннюю трапезу главы Синдиката. Финал был комично-печальным: вошедший растянулся на полу, уронив поднос. Люди до абсурда неуклюжи. Никакой быстроты реакции. Расторопными и сноровистыми они становятся, если им наступить на больную мозоль или задеть за живое и заставить ненавидеть. Вот когда поражаешься их изобретательности и изворотливости. В продуманной, запланированной подлости у них нет конкурентов. Тэдж тёр ушибленное колено, при этом собирая жалкие остатки погибшего завтрака. Он выглядел удручённым и раздосадованным. На нём была потёртая, засаленная светло-коричневая кожаная куртка на «молнии», надетая поверх старой застиранной бежевой трикотажной рубашки, заправленной под широкий ремень в тон куртке, и кожаные штаны, не меньше изувеченные временем. Под всем этим одеянием бугрились мышцы породистого, откормленного отборным овсом, лоснящегося тяжеловоза. Всё в нём было живым и подвижным, несмотря на габариты. И улыбался он как-то по детски.
Sizuna: А что ему, ползающему на коленях перед Консулом Амой, оставалось делать? Огромный, добродушный ребёнок. Этот человек спас мне жизнь. И хотя я не знаю, какова его роль в разыгранной ситуации, кто он, «пешка», «ладья» ли, я веду себя не подобающим образом. Встав с постели, Иасон кинулся собирать осколки посуды. Вдруг его ноги подломились, и он рухнул на пол как подкошенный. - Господин Минк! Вам рано ещё вставать! Тело отчего-то набито ватой, голова плывёт, перед глазами мельтешит стая сиреневых мушек, а в ушах перезвон. - Обопритесь на мою руку. Поднимайтесь, господин. Сильные руки тянули его вверх. Сквозь хаотический танец оптической мошкары Иасон видел полные сочувствия глаза. А вот ноги никак не хотели чувствовать пол. Ватное тело словно повисло в пустоте. Он жалеет меня? Сколько заплатили этому монгрелу, что он так печётся о блонди, которого неплохо было бы просто задушить подушкой во время сна? Что он тут из себя изображает? - Пусти, я сам. - Уймитесь уж… Сами вы сейчас не можете ничего. Уф-ф… А теперь ложитесь. Осторожно. Вот так. Прохладная простыня коснулась спины. Вырвался непроизвольный вздох облегчения. Как же он устал… Вата внутри переродилась в свинец, веки окаменели, холодная испарина выступила на лбу. Не хотелось шевелить даже пальцем. - Оставь меня. Я не голоден. - Рановато вам совершать подобные кульбиты, - Тэдж, собрав осколки и остатки пищи, выбросил их в мусороприёмник. - Я позову доктора, если вам больше ничего не нужно. - Сделай одолжение. Ясони, ты ведёшь себя как больной капризный ребёнок в окружении дюжины нянек. В твоём положении это неразумно, - насмешливые серые глаза на бледном лице возникли перед внутренним взором. - Соберись, здесь не Танагура, а враждебная, чужая тебе территория. Ты – почти пленник, и это «почти» балансирует на очень тонкой грани. Увы, хозяин тут не ты, и неуважение законов гостеприимства может стоить жизни. Посмотри, ты сейчас не в состоянии даже котёнка обидеть, не то что постоять за себя. Удивительно, правда, оказаться на лопатках? Из сильного мира сего вдруг превратиться в заложника собственной беспомощности. В темноте за закрытыми веками, расплываясь, пульсировали радужные круги – как бензиновая плёнка в лужах на асфальте. Да, узнаю твой назидательный тон, мой старый забытый друг, и благодарю за подарок. Антикварный экземпляр – «палочка-выручалочка» - понадобится весьма кстати. А теперь, будь любезен, убирайся – я хочу спать! - Приятных снов, Ясони. Дух сна, пригревшийся на подушке и мурчащий над ухом сладкие песни, только и ждал, когда его позовут, как кошку к блюдцу с молоком. Он потянулся, зевая, и на мягких лапках проскользнул в утомлённое сознание. Иасону снился Рики. Полные слёз умоляющие глаза. - Иасон, пожалуйста… Я не могу бросить Гая! Он ведь жив? Пожалуйста, спаси его! Вот она горькая, неприкрытая правда. Да он никогда и не скрывал её. Три года висел на цепях, стирая запястья в кровь, рвался из Эоса как птица из клетки, – и полез обратно в кабалу, лишь бы только сохранить ему свободу! - Ты любишь его. Столько мольбы в темном взгляде. - Это не так! Мы его втянули в это – ты и я! Иасон, для тебя он никто, но если я сейчас его брошу – буду хуже самой последней сволочи. Я не смогу жить с этим! Какие аргументы! Вершина красноречия! В монгреле и впрямь проснулись честь и совесть? Да он же изуродовал тебя, а ты готов тут ползать, изворачиваться, давить на жалость, ради одной цели – не позволить мне оставить его под развалинами. Ах, да! Я забыл – ты же добровольно пошёл на это. Свобода в объятиях любимого забрезжила на горизонте? Хорошо, я вынесу его и выведу тебя, а потом забирай своего Гая и исчезни из моей жизни навсегда. Я аннулирую твою регистрацию. Исчезните оба! Звуки шагов гулко отражались от бетонных стен. Ковыляешь сзади, как побитая собака тащится за хозяином? Не отставай. Уже скоро – впереди свет. Над головой рвануло так, что не выдержал свод. С лязгом и скрежетом обрушивались металлические балки. А монгрел остался где-то позади… - Рики! - отчаянно закричал Иасон и проснулся. Его руку накрыла шершавая морщинистая ладонь: - Это всего лишь кошмар. - Он преследует меня даже в бреду, - Иасон отвернулся к стене, но руку не отдёрнул. - К сожалению, посттравматические воспоминания – тяжёлое наследство, доставшееся вам после токсического шока и комы. - Почему я не чувствую своих ног? Не понимаю. Ведь внешне они вполне функциональны? - Тэдж уже рассказал мне о досадном недоразумении, постигшем вас. Он и опомниться не успел, как вы оказались на полу. Потерпите, всему своё время. - Ему следовало бы, лучше смотреть под ноги, - Иасон улыбнулся, вспомнив, как Тэджери, падая, ловил поднос. Пододвинув ближе к кровати крутящийся табурет, доктор сел, ссутулившись, по-птичьи втянув голову в плечи. Он сразу стал каким-то маленьким, жалким и тщедушным. Воротник его белого халата топорщился и выглядел помятым, да и сам халат был не первой свежести. Старик нервным, быстрым движением стянул с носа очки, подышал на стёкла, протёр их большими пальцами и убрал в нагрудный карман: - Вам никто никогда не говорил, что у вас красивая улыбка, молодой человек? - Нет. - Наверное, это потому, что вы никогда раньше не улыбались. У моего сына тоже была красивая улыбка. Досталась от матери – светлая и лучезарная. Они умерли: Джун покоится в могиле на цересском кладбище, её доканала чахотка, а Чейз погиб в одной из колониальных битв Империи. Он был солдатом – завербовался во флот сразу, как только позволил возраст. Восемнадцать лет отмерила ему судьба. Лез вон из кожи, лишь бы не прожигать бесцельно свои дни в Цересе и попасть в «Легион» - учился, как проклятый, ночами не спал, гнул спину, пресмыкался. А что толку? У него на лице крупными буквами было написано – полукровка. Тёмно-карие глаза, смуглая кожа… Где бы он ни находился, что бы ни делал, такое клеймо ничем не выведешь. Он родился полукровкой и сгинул полукровкой… «Шаман» всё говорил и говорил, уже сам с собой – Иасон его не слушал. Это у Рики карие глаза и смуглая кожа. - Поскорее покончим с этим. Я здесь только для того, чтобы заплатить долг. - Ты хочешь заплатить мне своим телом? Что ещё можно ждать от полукровки… Порывистый жест рукой, голос сорвался на крик – ты никогда не умел сдерживать свои эмоции. - «Полукровка»?! Ну и что с того? Я не хотел родиться в трущобах. Больше мне нечем тебе отплатить. Дерзкий мальчишка. Знал ли ты тогда, чем для тебя обернётся твоя дерзость?
Sizuna: - Тебе не повезло, я не настолько безрассуден, чтобы хотеть получить удовольствие от полукровки. Амбиции превыше всего? Забыл, кто перед тобой? - Не дразни меня! Будешь это делать или нет? Решай! И тогда я тебе напомнил, где твоё место, Рики, и кто ты такой. - Будь по-твоему. Ты отплатишь мне. Снимай одежду, становись у стены. Я посмотрю на тело, которое ты так дорого ценишь. Что это было, Рики? Безумие, захлестнувшее меня? Не знаю. Теперь уже ничего не знаю. Я даже не уверен, смогу ли я стать прежним Иасоном Минком, пережив всё это? Встреча с тобой, Рики, перевернула всю мою жизнь, незыблемые устои пошатнулись. Как сказал Рауль, нарушение правил подразумевает, что есть невысказанные правила. Каковы они – эти правила? Кто-нибудь когда-нибудь следовал им? У кого есть подобный горький жизненный опыт? Безнадёжная любовь. Любовь к полукровке. Пусть так и не иначе. Я ни на секунду не сожалею об этом. Я не могу заставить себя чувствовать по-другому, как не могу заставить тебя, Рики, полюбить меня так, как ты любишь Гая, плюнувшего мне в лицо те слова: «Ну, получил? Теперь Рики не удерживает ничто, кроме тебя самого! Он не вернётся к тебе, даже если ты переступишь через мой труп!». И я бы переступил, забыв данное тебе слово, клянусь Юпитер! Если бы не услышал за железной дверью твой голос Рики. - Гай! Ты здесь, Гай? Гай, Гай, Гай! Всю душу разъело мне это имя, произнесённое тобой, Рики. Покорный моим рукам пэт, когда на тебе надето кольцо. А что у тебя внутри? Когда ты был моим? Может, в те последние минуты, когда засыпал последним сном у меня на плече? Ты был счастлив, целуя меня тогда? Нет. Просто легкая смерть. Живи, Рики. Катце позаботился об этом, готов поставить на кон всю Танагуру. Будь свободен от моей любви, от поводка моей патологической к тебе привязанности. Я отпускаю тебя - прощай. - Всё перемелется, мой мальчик. Почувствовать себя уязвимым - это ли не благословление свыше? Каждому из нас однажды нужно поплакать без стыда. Знаешь, сынок, самый сильный человек тот, кто не стыдится своих слёз. - Я не человек, старик. - В том-то и дело, что ты ошибаешься. Пусть другой, искусственно выведенной породы, но ты всё-таки человек, а человеку свойственно ошибаться. Вы – дети Юпитер, а Она – продукт человеческого разума. В Её интеллект вложен весь многовековой опыт человечества, его вдохновение, полёт души и боль. Поэтому в каждом из вас, будь вы «Red» или «Blue», живёт «дитя порока», рождённое от греха Адама и Евы. Поешь, твой запоздавший завтрак на тумбочке, а я пока приклею к вентилятору полоски бумаги: ночью это напоминает шорох листьев на ветру. Многие обитатели «Цитадели» пользуются такой маленькой хитростью. Не помню уже, кто первый это выдумал. Да и не важно. Иасон, сев, поставил поднос на колени. Он ел и смотрел на старого доктора, который, кряхтя, приклеивал нарезанную длинными полосками бумагу к решётке вентилятора. Они тут же затрепетали под напором струи прохладного воздуха. - Да, чуть не забыл,- сказал доктор, закончив свои усовершенствования. - Станция делает манёвр. В двадцать два ноль-ноль будет тридцать секунд невесомости. Советую приготовиться заранее, господин Минк, хотя сам я уже двадцать пять лет, как живу на этом «оборудовании», и все никак не могу привыкнуть – часто застаёт врасплох. А вот любители острых ощущений специально подгадывают, чтобы почувствовать себя рыбкой в аквариуме. Бывало, что не обходилось без серьёзных травм. Ну, мне пора: успею ещё доковылять до каюты и пристегнуться. Отдыхайте, господин Иасон. Завтра начнём заново учить ваше тело дружить с гравитацией. В ограниченном кубическом пространстве палаты медленно и плавно парили разнообразные предметы, а голову Иасона окутало облако волос. Оно колыхалось вокруг, подобно странному подводному растению, распустившему длинные, узкие листья, а едва заметное течение лениво играло им. Блонди почти поддался искушению отпустить невесомое тело, оттолкнувшись руками от края кровати, за которую держался, но в это мгновение тридцать секунд волшебства истекли, и то, что мгновение назад не имело веса, осыпалось вниз, повинуясь силе притяжения. На полу валялся поднос, отправленный им в полёт лёгким движением руки, тарелка и чашка, расколотые пополам. Это зрелище представляло собой маленькую катастрофу. Что не должно летать – летать перестало. Всё возвращается на круги своя, и тебе пора привыкать к притяжению, глава Синдиката, правящего Танагурой.
Мимо шла: А почему "Иасон"? Тапки. Sizuna пишет: - Он сказал, чтобы я забирал Гая и уходил… но я возвращаюсь! Он знал, что Гай вне себя, он рисковал собой, спасая меня. Я не дам ему уйти одному! Кто рисковал собой, и кто не уйдет один? Гай или Ясон? Написано, что Гай, хотя подразумевается Ясон. Все герои говорят одинаково. Например, Sizuna пишет: - Ты скучал в одиночестве? Думаю, ты захочешь с кем-нибудь поговорить. Если тебе надоест моя болтовня, скажи - я замолчу. Флиртовать не в моём стиле, но так, по крайней мере, я могу оказаться у твоих ног. ? Это слова Рики. Монгрела из трущоб. Но разве он может так говорить? Они сейчас умрут мучительной смертью, а предводитель банды шпарит "высоким штилем": "надоест моя болтовня", "флиртовать"? Откуда он знает такие слова и понятия? Sizuna пишет: Тебе же предстоит борьба с тёмными призраками собственной души Это, видимо, Рауль. Который с "лукавой улыбкой". Sizuna пишет: Ты думаешь, эта надменная ледяная глыба, именуемая Иасоном Минком, будет нам благодарна? А это один из похитителей, Арслан. Sizuna пишет: Потому что нет больше сил смотреть и видеть затравленную пустоту в его глазах. А это Катце. А, по сути, везде речь одного человека. По-другому говорят только доктор и Тэдж. У последнего, кстати, интересные метафоры.
Jethro: Пока занятно. Бум ждать продолжения. Мимо шла Это слова Рики. Монгрела из трущоб. Но разве он может так говорить? Они сейчас умрут мучительной смертью, а предводитель банды шпарит "высоким штилем": "надоест моя болтовня", "флиртовать"? Откуда он знает такие слова и понятия? Так автор это не сама придумала, это в точности то, что говорит Рики, вернувшись к Ясону.
Sizuna: Мимо шла пишет: А это один из похитителей, Арслан. Мимо шла пишет: Это, видимо, Рауль. Который с "лукавой улыбкой". Куда ж без тапок! Тапки - это двигатель прогресса! Спасибо, учту Ваши замечания. Мимо шла пишет: Это слова Рики. Монгрела из трущоб. Но разве он может так говорить? Они сейчас умрут мучительной смертью, а предводитель банды шпарит "высоким штилем": "надоест моя болтовня", "флиртовать"? Откуда он знает такие слова и понятия? Я здесь ничего не выдумала. Эти слова дословно списаны с анимэ. Это диалог Ясона и Рики. Мимо шла пишет: Это, видимо, Рауль. Который с "лукавой улыбкой". Нет, это не Рауль. Мимо шла пишет: А это один из похитителей, Арслан Арслан вовсе не похититель. Мимо шла, спасибо за конструктивную критику)))
Sizuna: Jethro пишет: Так автор это не сама придумала, это в точности то, что говорит Рики, вернувшись к Ясону. Jethro, Вам не пришлось объяснять очевидные вещи))) Jethro пишет: Пока занятно. Бум ждать продолжения. Jethro, постараюсь не обмануть ожидания
Sizuna: Сори... за опечатку)))
Jethro: Я, возможно, еще потребую объяснений, но только когда что-то начнет проясняться. А пока воздержусь, хотя придраться есть к чему. Пока мне просто интересно, что будет дальше. А опечатку можно поправить, если наступить на кнопку "Правка" ))))
Sizuna: Jethro, спасибо))) Jethro пишет: Я, возможно, еще потребую объяснений, но только когда что-то начнет проясняться. А пока воздержусь, хотя придраться есть к чему. Пока мне просто интересно, что будет дальше. Jethro, придерайтесь на здоровье))) Новечку было бы полезно услышать Ваше мнение.
Jethro: Нет, я таки обожду. Кусок небольшой, и по нему трудно составить мнение. Хотя... Ну вот некоторая сумбурность изложения наблюдается, не всегда понятно, ход чьих мыслей мы имеем счастье наблюдать. Но поскольку этот косяк не особо затрудняет чтение, то мне на него, в общем, наплевать. Ну и так всяко-разно мелкая фигня вылезает, типа запятых не в тему... В общем, не смертельно. Ясон... странный. Не пойму, нравится мне это или нет. Потом определюсь.
Sizuna: Jethro, "запятые не в тему" - верно подмечено. Этот грешок водится за мной, а то что Ясон "странный", так я и добивалась, чтобы он показался странным... Jethro пишет: В общем, не смертельно. Ну, раз не смертельно, то я рада
Tess: респект за дословную цитату из соляриса, даже две
anita: Помнится, инопланетники уже спасали Ясона (правда, вместе с Рики) из Дана Бан - "И было после" Катана-сан. Но здесь, видимо, сюжет пойдет в другую сторону - судя по указанному в шапке пейрингу (и что-то мне подсказывает, что таинственный ОМП из Ясон\ОМП - это отважный спасительТэдж). Очень интересно, что же получится в результате. Только, ну пожалуйста, никак не могу понять: Под всем этим одеянием бугрились мышцы породистого, откормленного отборным овсом, лоснящегося тяжеловоза. Всё в нём было живым и подвижным, несмотря на габариты. И улыбался Кто улыбался? Тяжеловоз?
Carinna: Пока сказать что-либо сложно, почитаем дальше. Правда есть у меня подозрение, что Ясону тут опять подберут более "подходящего" партнера. И за что народ Рики не любит? Впрочем, может я ошибаюсь. Маленькое замечание. В русском языке очень мало дифтонгов, так вот, "Я" в начале слова (но только в начале слова) этим редким дифтонгом и является: "Я" произносится именно как "Йа" и так и пишется в транскрипции. Так что Ясон произносится на самом деле как Йасон".
lazarus: Текст достаточно гладкий, без бросающихся в глаза ляпов. Но читается тяжеловато. Нормированный язык, одинаковый у всех персов, утомляет. Может, блонди изъясняются именно подобным образом, но люди так не разговаривают. Некоторые фразы пришлось перечитывать дважды, чтобы понять, что к чему. На мой взгляд, слегка затянуто. О сюжете пока ничего сказать не могу. Начало достаточно банальное, но, возможно, дальше будет интереснее. Очень надеюсь :).
Anuk-sama: Я пока еще читаю, действительно, тяжеловато идет. Правда, пока не могу сформулировать почему. Но шапка улыбнула: Иасон просто **бырь-террорист)))
винни-пух: а что, все вышеперечисленные пары означают близкие контакты третьего уровня? Я так не гуляюсь, он же Консул, а не... хм. А читается и впрямь тяжело - нет общего настроения, у меня во всяком случае не возникает. И Рики опять дрянь какая-то. особенно вот эта гадость: "Податливая игрушка, купленная на дешёвой распродаже в Цересе". А дешево ценит свои чувства Ясон, ничего не скажешь. Если Вы доюбивались такого впечатления. то добились, без сомнений. пришлось срочно перечитывать "По другую сторону", чтобы снять впечатление. С моей точки зрения нелогично отношение похитителей к Ясону - сначала собираются делать на нем деньги, а потом проявляют такое трепетную заботу. Первый Консул - не та фигура с которой можно играть в игры. что бы из себя не представлял таинственный сероглазый. Все вышесказанное является исключительно моими впечатлениями и не должно приниматься автором в качестве рекомендации.
Jethro: С моей точки зрения нелогично отношение похитителей к Ясону Хм... А вот об этом еще очень рано делать выводы.
Мимо шла: Про цитату. Цитата-то точная, но в результате - все говорят одинаково. )))) Вот что меня напрягает. Тутошнего Рики хочется видеть более "брутальным", что ли? А то все "гладкопричесанные".
Jethro: Мимо шла, повторюсь - а не рано ли об этом судить?
vivianne_undo: Подожду окончания (не люблю читать неоконченные вещи). Да и "Иасон" режет взгляд (несмотря на все дифтонги и транскрипции). Anuk-sama пишет: Но шапка улыбнула: Иасон просто **бырь-террорист))) Угу, ППКС.
Fan: Интересно, как автор все пейринги реализует? Одновременно или по очереди. Заинтригован.
vivianne_undo: Fan Одновременно - это уже свальный грех называется :))
Sizuna: vivianne_undo пишет: Одновременно - это уже свальный грех называется :)) vivianne_undo, это точно
Sizuna: Fan, по очереди
Sizuna: vivianne_undo пишет: Да и "Иасон" режет взгляд (несмотря на все дифтонги и транскрипции). Конечно. Все ж привыкли читать - "Ясон"
Sizuna: винни-пух пишет: С моей точки зрения нелогично отношение похитителей к Ясону - сначала собираются делать на нем деньги, а потом проявляют такое трепетную заботу винни-пух, да не похитители они...не похитили...))))
Sizuna: vivianne_undo пишет: Подожду окончания (не люблю читать неоконченные вещи). А. ждать долго придётся.
Sizuna: lazarus пишет: О сюжете пока ничего сказать не могу. Начало достаточно банальное, но, возможно, дальше будет интереснее. Очень надеюсь :). lazarus, ещё как интереснее...)))
Sizuna: Carinna пишет: И за что народ Рики не любит? Почему не любит? Очень даже любит.)))
Sizuna: anita пишет: (и что-то мне подсказывает, что таинственный ОМП из Ясон\ОМП - это отважный спасительТэдж). Очень интересно, что же получится в результате. Вот и не угадали...))
Sizuna: anita пишет: Под всем этим одеянием бугрились мышцы породистого, откормленного отборным овсом, лоснящегося тяжеловоза. Всё в нём было живым и подвижным, несмотря на габариты. И улыбался Кто улыбался? Тяжеловоз? anita, улыбался, конечно, же не тяжеловоз... Это моя оибка при копировании текста.
vivianne_undo: Sizuna пишет: А. ждать долго придётся Все-таки я прочитала. Повторяться не хотелось бы, все тут уже сказали,. Текст очень уж... расхлябан, что ли. Разброд мыслей, не всегда ясно, кто к кому и зачем обращается, кто что думает, кто что делает. Флэшбэки переплетены с риал-тайм не очень удачно. И, как мне кажется, все очень предсказуемо. Надеюсь, Вы меня разочаруете в этой моей уверенности, Sizuna :)
Sizuna: ТЭДЖ ...позвал, заглянув за дверь: - Тук-тук! Я дома! В ответ кто-то зашевелился под одеялом, недовольно засопев. - Привет, лежебока, - Тэджери сел на край кровати, одновременно снимая ботинки. Водяной матрас с подогревом, основательно промявшись под внушительным весом, студенисто заколыхался. Этот бытовой экземпляр образца девяностых годов двадцатого века, древность несусветную притащил со склада бывший хозяин каюты, мир его духу. Как сохранилась подобная «гостиничная роскошь» придорожных мотелей в рабочем состоянии до сих пор, неведомо никому, кроме неё самой. Тэдж с Арсом не стали избавляться от пережитка прошлого исключительно из уважения к праху погибшего, а со временем и сами оценили достоинства раритета. Чертовски приятно, растянувшись во весь рост, покачиваться на тёплых волнах после того, как спина не разгибалась в пояснице сутки, стиснутая ограниченным пространством пилотского кресла. Сначала, правда, досаждал, гудящий, как двигатель на холостом ходу, регулятор температуры воды, но потом привыкли. Всклокоченная голова высунулась на мгновение из-под одеяла: - Тебя, как всегда, за смертью можно посылать – жить будешь вечно. Никак не налюбуешься на своего блонди? Ну так иди, любуйся дальше! – и зарылась в одеяло снова. Ничего, сейчас я тебя откопаю. Неторопливо раздевшись, Тэдж с наслаждением расположил свое уставшее тело рядом с Арсом: - Отдай одеяло, ты не один тут. Холодно, Арс. - А вот хрен тебе. Пусть блонди тебя согреет. - Арс! - Ни за что. - Ах, так? - Да, «так»! - Ну, держись! Затеянная Тэджем шутливая возня, закончилась, как всегда, со значительным перевесом в его пользу. - Дурак. Все удивляются, как я с тобой уживаюсь на ограниченном пространстве одноместной каюты? А ты просто спишь со мной на ещё меньшей территории и ревнив до чёрта. Арс рывком перевернул Тэджери на себя: - Иди сюда, я хочу тебя. - Сумасшедший мальчишка! Перестань, завтра в жуткую рань вставать! Но Арс уже успел стянуть с него трусы. - Ладно, Арси. Только попробуй мне завтра поскулить: «Тэджери, ну ещё пять минуточек»… Подъём в пять утра, и чтоб никаких отговорок! - Слушаюсь, мой капитан! **** Они опустили жалюзи, и свет Глан в каюту уже не проникал. В темноте красной точкой горел огонёк сигареты. Тэдж курил, лёжа на спине, заложив правую руку за голову. Арс пристроился к его боку, прислонившись затылком к плечу партнера. Юноша потянулся за сигаретой, но Тэджери быстро затушил окурок в пепельнице, стоящей на полу, сбросив голову Арса с плеча: - Даже не думай! Эта дрянь убьёт тебя. - Ага, значит тебе можно, а мне нельзя? - Что дозволено Юпитер, то не положено смертным. - Не поминай чёрта всуе, а то рога вырастут, – Арслан стукнул кулаком по матрасу. – Сам к Её сыночку регулярно через день бегаешь, как на свидание. И это тебе дозволено. Тэдж даже поперхнулся: - Арс, сколько раз тебе говорить, у меня с ним не может быть ничего общего! - Он же дьявольски красив, этот блонди. - Да, не спорю – красив. Ну и что? Ты подумай, кто он, а кто я? Послушай, Арси, ты считаешь, я возомнил себя элитой, только потому, что его лицо притягивает любого, кто на него смотрит? Или я лишился рассудка? Юноша, чуть не плача, заглянул Тэджу в глаза: - Тогда почему ты столько времени проводишь около него? Раньше ты утверждал, что тебя интересуют деньги, которые обещал заплатить тот засекреченный тип, если ты доставишь блонди в «Цитадель» живым. Поэтому-то ты и пёр его на своём горбу от Дана Бан до плато! - голос Арса сорвался на крик. – А теперь? Что теперь? - Не ори на меня! – не выдержал Тэдж. - Я всеми правдами и неправдами добываю нам с тобой не просто на хлеб, но и на масло, ввязываясь в подобные авантюры, а ты ещё и не доволен? И вообще, какое тебе дело, где и почему я провожу время? Я ни перед кем не обязан отчитываться. И постель – это не повод лезть ко мне в душу! Он сел и начал одеваться: - И знаешь что, Арс? Ещё один такой допрос с пристрастием – и можешь искать себе другого… напарника, который будет терпеть твои припадки ревности. Больно резанул слух звук застёгивающейся на куртке «молнии». Арс молча слушал, как партнер чертыхается, завязывая шнурки на ботинках. Водяной матрас резко качнулся – Тэджери встал, решительно направившись к выходу. - Тэдж! - Пошёл к дьяволу! Тёмный силуэт на мгновенье заслонил полосу света, падающего из коридора, и дверь с мягким шипением закрылась, снова погрузив каюту в полумрак. Арс отправил в след напарнику пепельницу. Она отскочила от двери и с грохотом разбилась, ударившись об пол. - Ты хотел сказать «любовника»? – завопил Арс - Сволочь! Я же люблю тебя! Постель, говоришь, не повод? А что тогда повод? Чёртов старый сухарь! Значит, искать себе другого напарника? Это ты будешь искать, а не я! Он быстро оделся и вышел в коридор. В давящей тишине трещала, искря, повреждённая проводка, лампы тревожно мигали. Арс со злостью оборвал провод: - Только бы тебя не оказалось рядом с шаттлом. Треск прекратился, свет в коридоре погас.
Sizuna: АРСЛАН …дёрнулся изо всех сил. - Посмотрите, посмотрите! Какие мы строптивые… – здоровенный детина приподнял его голову за подбородок и тут же поплатился за это, - Чёрт, Гай, он меня укусил! Да я ему сейчас все зубы выбью! Верзила размахнулся для удара, но его кулак налетел на протез Гая: - Не дури, Акира. - Убью, – укушенный попытался освободить руку. Попытка не удалась, механические пальцы намертво сомкнулись на запястье. Гай ослабил хватку, но его взгляд не предвещал ничего хорошего: - Бить надо по почкам, а не по зубам. Кому нужен пэт без зубов? Не порть ему товарный вид. А так – помочится кровью несколько дней, и никто этого не заметит. Был у меня один знакомый с чёрного рынка, ему и пристроим, когда реализуем груз и избавимся от колымаги. Шестеро отморозков закивали, соглашаясь. Арс лежал на металлическом решётчатом полу, связанный по рукам и ногам. Единственное, что он мог сейчас делать - кусаться и извиваться ужом. Получив ботинком по пояснице, он запрокинул голову, выгнул спину и заскрипел зубами, но не издал ни звука. В глазах потемнело от боли. Чёрная пелена разорвалась на цветные круги. Сквозь них Арс увидел злобное лицо парня лет двадцати. Тёмные грязные и неухоженные волосы схвачены простой резинкой. - Ты испытал, надеюсь, удовольствие? Теперь моя очередь снять сливки и поставить на нём пробу, - сказал Гай, расстегивая ремень. Его серые глаза светились лихорадочным огнём. Он облизнул потрескавшиеся губы и скомандовал: - Поднимите мальчика с пола! Вот уже полгода Гай был лидером шестерых уголовников, перебивших всю команду полицейского лайнера и бежавших на захваченном корабле из колонии. За плечами этих людей было отягощённое злом прошлое, они вообще забыли, когда назывались людьми. Выдавая себя за полицейский патруль, они останавливали одиночные торговые и транспортные суда, грабили и убивали. Шесть месяцев назад, заполучив в свои руки Гая, пираты собирались разделаться с ним так же, как с остальными. Но анархия есть анархия, и властный по натуре Гай оказался им не по зубам. Он смеялся им в лицо, дразня смерть, – кому нечего больше терять, может позволить себе играть с ней в салочки. Сразу почуяв в нём силу более агрессивную, чем их собственная, уголовники признали в нём главаря. Потому что неорганизованное быдло всегда нуждается в ком-то, кто смог бы их слепую, разрушающую изнутри, злобу направить против всех тех, кто этой силой не обладает. Они, как загипнотизированные, смотрели ему в рот, ловя каждый его жест, готовые исполнить любой приказ. Четыре руки – по две с каждой стороны – сильно встряхнув, поставили Арса на ноги. Гай, приблизившись к нему вплотную, одним движением разорвал на нём одежду до пояса. - Какой ты худенький, малыш, - он провел шершавыми пальцами от подбородка до пупка Арса. Тот ощетинился от прикосновения, как цепная собака, почуявшая чужака. Закричал: - Ублюдок! Не прикасайся ко мне! – и плюнул главарю бандитов в лицо слюной, розовой от крови. Гай криво улыбнулся, вытираясь тыльной стороной ладони. - Сволочь. Но я научу тебя хорошим манерам. Ты будешь знать, как вести себя со старшими, а для начала ты запомнишь моё имя. Арс захлебнулся болью от кроткого злого тычка в солнечное сплетение. Отдышаться не успел – удары посыпались один за другим: в живот, в пах. Гай остервенело бил до тех пор, пока Арс не скорчился на полу, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Сквозь боль до юноши доносилось: - Меня зовут Гай. Ты понял, сволочь? Меня зовут Гай. Так когда-то в припадке бессильной ярости монгрел избивал Рики, узнав, что тот – пэт Иасона Минка, блонди из Танагуры. Ошалевшие от запаха насилия дружки, улюлюкая, замкнули круг и приготовились наблюдать. **** Он видел над собой лицо Гая, искаженное зверской ухмылкой. О, да – это имя Арс не забудет никогда. Он жаждал убить, но тело предало - стало бесформенным и лёгким, как дым. - Пора принимать лекарство от строптивости, - Гай держал в здоровой руке шприц с прозрачной жидкостью. -Нет… - беззвучно прошептал Арслан. Его немая мольба запеклась на губах пересохшей коркой, а вязкая бездна уже поглощала сознание. Арс как будто погружался в зыбучий песок всё глубже и глубже, пока не исчезло темечко. Свет померк. Начался полёт во мраке.
полная версия страницы