Форум » Фантворчество » Рыжий кот - Полосы (ANK Red Cat 2 Stripes) » Ответить
Рыжий кот - Полосы (ANK Red Cat 2 Stripes)
a_passerby: Название: Рыжий кот - Полосы Оригинал: ANK Red Cat 2 Stripes лежит здесь: http://www.fanfiction.net/s/4862030/1/ANK_Red_Cat_2_Stripes. Автор: LoveyouHateyou Рейтинг: R Действующие лица: Ясон, Рики, Рауль, Катце, Гай, Кирие Дисклеймер: Персонажи принадлежат их создателям. Автор фика и переводчик не извлекают никакой выгоды от их использования. Разрешение на перевод получено. Предупреждение: АУ, ООС, яой, БДСМ и проч. извращения, ненормативная лексика Время: По возвращении к Ясону Рики решил покориться судьбе и обнаружил, что между черным и белым есть множество оттенков серого, а многие вещи на деле не такие, какими кажутся.
Ответов - 118, стр:
1 2 3 All
винни-пух: Nerpa не советую. Переовд... он знаете ли как мед. Вот он есть. а вот его и ... нету. В том смысле, что на форуме куча проектов, где перевод как застрял на самом интересном месте, так и с концами.
a_passerby: винни-пух, . = Не надо всех под одну гребенку. Нате Вам спойлер-предупреждение, только не плакайте. В ближайших главах появится Гай, будет немножко мата, яой, мордобой и некоторые весьма любопытные подробности.
Nerpa: Переовд... он знаете ли как мед. Вот он есть. а вот его и ... нету. : ))))) a_passerby Пасибо! : )
Март: а когда будет прода?
Лейриаль: a_passerby пишет: ближайших главах появится Гай, будет немножко мата, яой, мордобой и некоторые весьма любопытные подробности. главное, что все жизненно...... Март пишет: а когда будет прода? а действительно, когда?
a_passerby: Думаю через несколько дней. Ну не люблю я называть точные сроки, потому что обязательно вылезет какая-нибудь заковыка и я буду ломать голову, как причесать это предложение, чтоб было по-русски.
винни-пух: "ближайших главах появится Гай, будет немножко мата, яой, мордобой и некоторые весьма любопытные подробности." Главное, чтоб не появился Рауль с мечом. Он здесь будет, м-м, неорганичен.
Лейриаль: a_passerby, будем ждать винни-пух пишет: Главное, чтоб не появился Рауль с мечом. Он здесь будет, м-м, неорганичен. действительно, меч в таком контексте неорганечен
a_passerby: винни-пух и Лейриаль, мечей (в буквальном смысле) не будет.
a_passerby: Да, кстати, никто мне не высказал своего фэ по поводу постельной сцены в 7-ой главе (Ясон, Рики и веревка), так что буду пока считать ее приемлемой. Еще такой вопрос. Мой друг, который сейчас занимается вычиткой первых десяти глав, жалуется, на длинные предложения. Они действительно так страшны и неудобочитаемы?
Лейриаль: a_passerby пишет: Они действительно так страшны и неудобочитаемы? лично для меня, нет. правильно построенные длинные предложения - текст более "зрелый"
винни-пух: Нормальные предложения. Глаза не обо что не спотыкаются. "Да, кстати, никто мне не высказал своего фэ по поводу постельной сцены в 7-ой главе (Ясон, Рики и веревка), так что буду пока считать ее приемлемой.2 В каком смысле фа? Написал же автор ( Ясон с веревкой на шее - это теперь будет мой квик, ага), тоже вроде бы ни обо что... Не споткнулась: счас найду.
винни-пух: "черная шелковая веревка обвертывается вокруг его запястий, плотным надежным щитом обвивает тело Ясона" Вот это. Ну как-то шит представляешь как нечто цельное. А тогда получается, что веревки столько накрутилось, что Ясона за ней не видно. Это ж сколько они так кувыркались? Как-то непонятно.
a_passerby: винни-пух, мне вот не нравится «обвертывается», но это мелочь. Если еще конкретнее, имелся в виду кусок до растворения в Ясоне. «Щит» меня тоже смутил, но я так понимаю, это уклон в сторону символизма: узы такие, что образуют полноценный щит, от которого Юпитер отколет кус в следующей главе. И кувыркался и запутывался преимущественно Ясон, Рики уже не в том состоянии: у него даже сил нет хотеть Ясона.
a_passerby: 11. Катце плотно оборачивает лоскутом ткани браслет, который превращает его из человека в позицию в описи имущества, в предмет обстановки, в вещь, которую можно купить, продать, как угодно использовать. «Как угодно Раулю». Рыжий проверяет пистолет, который снова уютно лежит в кобуре, старается подавить прилив гнева и боли до того, как они перерастут в ослепляющую ярость. Катце едет домой на сумасшедшей скорости, ветер треплет волосы, когда он рассекает по улицам. Скоростное шоссе превращается в светящиеся цветные полосы, пока не тонет во тьме трущоб, чьи черные щупальца охватывают сияющий золотом город. Погружаясь в них, рыжий чувствует облегчение, без колебаний позволяет поглотить себя. «Наконец-то я дома...» Кирие пытается состряпать обед, микроволновка и электрический чайник, стоящие на краю рабочего стола, покрыты сажей. Кирие разогрел большую банку с супом быстрого приготовления, заварил растворимый кофе в единственной кружке, что ему удалось найти. Края кружки сколоты, на бледно голубой эмали ржавые пятна от годами невымывавшегося кофейного налета. Суп соленый и жирный, кофе слишком крепкий, но Катце ест остывший суп и выпивает горькую дрянь, потому что кофе горячий, а желудок требует чего-нибудь, кроме сигарет. — Я сходил, куда ты сказал, — говорит Кирие, сидя на коленях у ног Катце. Рыжий расположился на голом матрасе, в одной руке кружка, в другой — сигарета. Взгляд затуманен, выражение лица отсутствующее, но он все-таки вздрагивает. — И он тебе отдал? Кирие лезет в карман джинсов, достает небольшой конверт. — Он сказал, это все, что удалось найти, и теперь он ничего тебе не должен. Катце отдает Кирие чашку, забирает конверт, встряхивает — оттуда выпадает диск. Несколько минут рыжий сидит, глядя на блестящий полупрозрачный кусок пластика, лежащий на ладони. «Услуга за услугу. Полицейское дерьмо на моей территории как раз то, что надо, чтобы решить эту проблему. Они не понимают, что раз уж ввязался, то нет пути назад... Нет, не так, есть только один путь: уснуть в уютной бетонной постельке». Кирие смотрит на Катце: — Господин? Рыжий отвлекается от своих невеселых размышлений, смотрит на юношу, который тут же опускает глаза и принимается грызть ноготь. Катце бьет его по руке. — Хватит, придурок. И так уже кровь идет. Кирие складывает руки в замок, суставы белеют от напряжения. — Он спросил... — Что? Сколько ты стоишь? Кадык юноши трясется. — Я... господин, если Вы хотите, чтобы я спал с... — Заткнись. У тебя ведь совсем не осталось гордости, да? Кирие кусает губы. — Я знаю, я доставляю Вам хлопоты и... — О Юпитер, — перебивает его Катце, встает, идет к компьютеру, вставляет диск в дисковод. — Не приставай ко мне с этим дерьмом. Послушай, я могу найти тебе другого владельца, если сочту, что он будет хорошо с тобой обращаться. Идет? На экране появляются сканы полицейских файлов. К верхнему углу страницы обычной скрепкой для бумаг прикреплено фото женщины. Катце долго молча рассматривает его, курит. Женщина отдаленно похожа на ту неясную голограмму, что показывал Рауль. — Вы хотите продать мой контракт? — спрашивает Кирие неуверенно. Катце рассеяно кивает. — Возможно, я скоро уеду. — Я могу поехать с Вами, — в голосе юноши растущее отчаяние. — Нет, тебе нельзя со мной. Меня долго не будет. Может, я вообще не вернусь. Катце дочитывает файл, закрывает, давит сигарету в пепельнице, которую Кирие ставит у монитора. Обернувшись, рыжий успевает поймать взгляд юноши прежде, чем тот опускает глаза. По его щекам сбегают две влажные дорожки. Катце наклоняется их вытереть. — Ну давай, возьми себя в руки. Мне сегодня надо кое-куда съездить, возьму тебя с собой. Собирайся. *** Катце никогда не думал, что ему еще раз доведется увидеть человека, ждущего у руин Дана Бана. Чтобы не повредить шины, рыжий паркует машину, не доезжая до остатков стальных тросов и острых осколков, и дальше идет пешком, развороченная земля скрипит под подошвами. Во влажном воздухе висит тяжелый запах влажного пепла и резкая вонь оплавившегося пластика. Смог над городом придает месту влажный оранжевый отблеск и странный сумрак, наполненный тенями и болезненными воспоминаниями. Кирие плетется за Катце. Юноша не знает, куда деть руки, и в конце концов засовывает их в карманы джинсов, опускает голову. Он кажется побитым и испуганным. — Жутко рад тебя видеть, — говорит Катце, когда человек поворачивается. — Неважно выглядишь, Гай. — Да, — язвительно замечает тот, — сучья жизнь. — Разве она не справедлива? — Ты сказал, у тебя ко мне дело. — Да. Я смотрю, твое плечо уже лучше. К сожалению, руку не удалось сохранить, экое невезение, ну да что поделаешь? Знаешь пословицу: палец в рот не клади — откусит по локоть? — Катце качает головой. — Ясон воспринимал такие вещи слишком буквально. Как я понимаю, доктора, лечившие тебя, не очень-то рады неоплаченным счетам. Мне сказали, ты в бегах. — Это ты припер меня в этот гребаный гадюшник, — огрызается Гай. — Разве я поступил неправильно? Они не дали тебе умереть. Как и хотел Рики. — «И Ясон». — Ты, увечный кусок дерьма! Это ты с твоими грязными фокусами и деньгами приволок Рики обратно к этому... гребаному ублюдку. — Никак не угомонишься? — Катце закуривает, выпускает через ноздри длинную струю дыма. — Рики был прав: ты никогда не поймешь. Ну да ладно, не о том речь. Вот мое предложение, — он хватает Кирие за плечо и толкает вперед. Гай прищуривается. — Ты шутишь. — Кирие, познакомься с Гаем. Ему нужно, чтобы кто-нибудь о нем заботился. Будешь его второй рукой, в некоторым смысле, — рыжий усмехается. — Ты чем-то недоволен? — Ублюдок, — сплевывает Гай. — Никогда не ожидал благодарности от крыс, — холодно замечает Катце. — Мои деловые партнеры не в восторге, но согласны подождать некоторое время. Пока я не пошлю им слово, или деньги. Что им ответить? Гай подходит, касается лица юноши, шепчет: — Рики. Кирие опускает глаза, сутулится, мнется на месте. По щекам текут слезы, собираются крупными каплями под нижней челюстью, падают на серую футболку, образуя маленькие темные пятна. — Не узнаешь меня? — спрашивает Гай, его рука соскальзывает на шею, затем на плечо. Это беспомощная отчаянная ласка. — Не знаю, — бормочет Кирие. — Я все время все забываю. Катце смотрит на них. Он слышит, как шелестит в руинах ветер, как проносятся по пустоши облака пыли. Рыжий с закрытыми глазами может найти место, где умер Ясон, и сейчас у него есть возможность отомстить. Можно пристрелить обоих. Никто не будет по ним скучать. Никто за ним не придет. Но он с трудом сглатывает и открывает глаза. Пыль и дым изнутри обжигают веки, в горле сухо. Гай смотрит мимо Кирие на Катце. — Мне негде жить. Он окажется на улице. Оба слишком хорошо знают, что это значит для такого, как Кирие. Катце протягивает Гаю ключ. — У моего знакомого есть угол в Цересе. За квартиру уплачено. Найди какую-нибудь работу. Если хорошо попросишь, он будет тебе помогать. И да, еще одна вещь... *** Гай не может не согласиться. Он забирает Кирие в квартиру, что снял для них Катце, и каждый раз, глядя на юношу, он вспоминает Рики. «А Кирие... он ничего не помнит. Абсолютно чистая память.. Рики, лишенный духа. Они стоят друг друга». Катце едет домой, что-то вроде удовлетворения притупляет боль в груди. «Все получают то, о чем просили. Но иногда, приятель, то чего мы хотим, не то, что нам нужно...»
Март: a_passerby пишет: превращает его из человека в статью в описи имущества Может, все же в пункт в описи имущества? Пока непонятно, зачем Катце понадобился Гай.
винни-пух: "Гай не может не согласиться. Он забирает Кирие в квартиру, что снял для них Катце, и каждый раз, глядя на юношу, он вспоминает Рики. «А Кирие... он ничего не помнит. Абсолютно чистая память.. Рики, лишенный духа. Они стоят друг друга». Сволочь Катце. В смысле, мир сволочной и чтобы выжить надо бытьт хорошей сволочью. Только вот в результате. даже когда пытаешься сделать что-то... не хорошее, а типа из милосердия, тоже получается сволочизм. Голый матрас, бывший монгрел. комп на столе - вот и все деньги, вся работа, и вся свобода. Нехило Ясон его поюзал.
Лейриаль: бедный Кири....... жестоко все-таки с ним обошлись....
a_passerby: Спасибо, Март. Исправленно: «позиция» в описи имущества, статьи и пункты - это немного другое. винни-пух, э-э-э... автор говорил, что не стоит считать Катце белым и пушистым. А матрас голый, потому что никто не заморочился застиланием кровати. Деньги и связи у рыжего есть, он местный миллионер Корейко. Кирие. Меня вот больше коробит от клетки. Ну, а Гай... Катце запросто мог отправиться на тот свет, и что бы Кирие делал один?
винни-пух: "Катце запросто мог отправиться на тот свет, и что бы Кирие делал один?" Я ж и говорю - милосердие по-амойски. "автор говорил, что не стоит считать Катце белым и пушистым. " Да я не считаю. Белые и пушистые на деле никуда не годятся. В смысле для дела.
a_passerby: Sleduüwie glavy poävätsä ne ran'she konca sleduüwej nedeli, po tehni4eskim pri4inam: ne stoilo mne haät' svoü Vindu, eto medlenno sdyhala materinka i teper' ej ... kaput... :-/
Лейриаль: a_passerby, ой плохо-то как не раастраивайся, разруливай;)
винни-пух: a_passerby Ой-йе! Сочувствую.
a_passerby: Дорогие форумчане, с радостью сообщаю, что «Рыжий кот» переведен до конца, правда, перевод пока сырой, но если ничего не случится, то за неделю постараюсь его отредактировать. Друг мой читает вдумчиво, но медленно, так что полностью отбеченный текст я скорее всего перезалью к Новому году. Ну, а пока идет редактура, альфа-версия следующей главы...
a_passerby: 12. Когда Катце входит в кабинет, Рауль встает несколько быстрее обычного. Прежде чем блонди удается вернуть самообладание, можно заметить его напряжение, удивление на лице, вопрос в глазах. Катце останавливается, в опущенной руке пистолет. Рыжий тонко улыбается. — Не ждал? Рауль переводит взгляд на компьютер, где на карте города, на окраине, мерцает крошечная точка. Очень далеко от того места, где сейчас стоит Катце. Рыжий подходит ближе, поднимает левую руку, демонстрируя запястье. Без браслета. — Я отдал его тому, кому он больше нужен. И где же он? Попробую угадать. Тихо сидит где-нибудь в Цересе? «Последние несколько часов ты наблюдал за Гаем. Надеюсь, тебе было интересно». — Код, — бормочет Рауль, вглядываясь в лицо Катце. — Ты его взломал? — Я бы не управился при таком коротком интервале между сигналами да и ты следил за мной как стервятник. Это дело чести и просто из практических соображений. В конце концов победителей не судят, разве не так? В общем я его купил. Щеки блонди заливает румянец. — Это невозможно. — Ты и правда так считаешь? — Катце поднимает пистолет. — Как бы то ни было, я думаю, что поступлю правильно, если снесу тебе башку. Рауль не обращает внимания на направленное на него оружие. Он как всегда невозмутим, холоден и несколько враждебен. — Чего ради? Ты ведь хочешь этого, не так ли? Иначе ты бы уже выстрелил. — Нет, не хочу, — сухо отвечает Катце. Пауза подобна разверзшейся пропасти, пустота наполненная тишиной, темной и вязкой. — Ты мог бы послать кого-нибудь, — наконец говорит блонди слегка охрипшим голосом. — Есть вещи, которые я предпочитаю делать сам. Если для тебя это так важно. Рауль качает головой, под тщательно поддерживаемой маской чувствуется напряжение. — Ты бы смог получить все, чего хотел. Катце лезет в карман, и бросает на стол голо-диск с полицейскими файлами. — Нет, не мог. Я не могу вспомнить мою мать. Кем она была? Тоже чьим-то имуществом? Рабыней, которую обрюхатил хозяин? Возможно, ему нужен был ребенок, а не мать. А может, у него были другие планы на щенка, кто знает. Но похоже у нее был бунтарский дух. Нужно иметь немного мужества, чтобы сбежать и произвести меня на этот гребаный свет, но она была не создана для жизни в Цересе. Я много раз такое видел. Они прячутся в трущобах, потому что им некуда податься, делаются шлюхами, потому что не умеют ничего другого, а потом сутенеров, клиентов и наркоты становится слишком много, и они сдыхают. Вот и все радости жизни на дне. Кто отдал меня в приют? Заботливый папочка? В любом случае это уже не важно. В тех кусках, что ты мне показал, нет связи. Это подделка. Ясон был настоящим. Я хочу помнить его. — Но он мертв, — говорит Рауль, что-то мелькает во взгляде блонди. Удивление, возможно, новый интерес, любопытство иного рода. — И ты откажешься от такого шанса, чтобы жить памятью об умершем? «И чтобы жизнь постоянно напоминала... слишком много «нет». Так не пойдет. Такого больше не будет. Лучше пусть остается, как есть». — А ты? Выпотрошишь мне мозги и останешься единственным... — Катце замолкает, заметив, как вспыхнули глаза Рауля. «Прямо в яблочко», — думает он, потрясенно и встревоженно. Блонди резко разворачивается. — Если бы ты хотел меня убить, ты бы уже это сделал. — Я думаю. — Ну а пока ты думаешь, позволь, мне несколько перефразировать мое предложение, — Рауль складывает руки на груди, глядя на свое отражение на фоне тьмы города, в которой колеблются огни, и в то же время не упуская из виду Катце. — Ты мог бы работать на меня так же, как работал на Ясона. — А ты будешь наблюдать за мной как за жуком, перевернувшимся на спину? — Замечательное сравнение, — сухо замечает блонди. — Но прежде чем ты нажмешь на курок, подумай. Тебе удалось снять охрану у входа, но с чего ты взял, что сюда никто не войдет? Катце шмыгает носом. — Согласен, — уступает рыжий. Рауль оборачивается, чтобы встретить его взгляд. — Здесь нет подвоха. Я смогу найти тебя, если захочу. Ты можешь меня убить, но на смену мне придут другие. Я мог бы не выпустить тебя из здания, сделать с тобой все, что захочу. Но, по-моему, так интереснее. Пальцы Катце белеют от напряжения. Рауль не двигается с места. Он продолжает смотреть на Катце, пока тот не отходит и не зажигает новую сигарету. — Ладно, — наконец говорит рыжий, — намек понял. *** Катце кажется странным возвращаться сюда. Он приходит и уходит, но каждый раз ему становится не по себе, когда он видит, что Рауль сидит за столом, или, диктуя, ходит по кабинету, или просматривает данные о коммерческих сделках. Сканер, накрытый белым чехлом, по-прежнему стоит в кабинете, но на него не обращают внимания. Катце пытается утопить горе в работе. Он часами сидит за компьютером, пока предметы не начинают расплываться перед глазами и изображение на экране не кажется смазанным. Блонди продолжает держать дистанцию, но дистанция эта сокращается от небольшого личного кабинета до кресла напротив стола Ясона, за которым теперь работает Рауль. — Можешь курить, — говорит он однажды ночью, когда Катце падает в свое кресло и трет глаза руками, дрожащими от переутомления и нехватки любимого допинга. Рыжий едва ли не подпрыгивает. Он смотрит на Рауля, но блонди по-прежнему разбирает почту. Катце кажется, что его уже глючит, он теребит брелок, который носит на лацкане как бейдж — пропуск, позволяющий беспрепятственно входить в здание и покидать его. Некоторые оборачиваются, когда рыжий проходит мимо, слухи распространяются со скоростью лесного пожара, но если Рауль и знает — а в этом Катце не сомневается — то не подает виду. — Я бы предпочел выпить, — говорит рыжий, не слишком уверенный, что стоит рисковать. Он пробует почву, как будто пробирается через топь. «Но в конце концов жизнь дана, чтобы жить, приятель...» Поднимая глаза, Рауль замечает, что Катце его разглядывает. — Ты ведь знаешь, где у него стояло спиртное. Катце поднимается слишком поспешно, чтобы казаться спокойным, идет за вином в соседнюю комнату, берет один из тонких хрустальных бокалов с подноса, стоящего на верху бара, а потом, немного подумав, прихватывает второй. «Мы оба застряли в прошлом. Мир полон неожиданностей, — проносится в голове, когда он возвращается и ставит бутылку на стол между клавиатурой Рауля и своим ноутбуком. Рыжий достает перочинный нож, втыкает в пробку, привычным жестом открывая бутылку, и, не говоря ни слова, наливает в оба стакана, как делал, когда был с Ясоном. От этой мысли становится больно, перехватывает дыхание. Катце снова устраивается в кресле, залпом выпивает вино и закуривает, уже не спрашивая разрешения. «Не слишком-то расслабляйся, это всего лишь одна из его причуд... Ну почему они, Юпитер их задери, так похожи друг на друга? Элита, мать их. И взгляд у него, голодный, как у клиента в обшарпанном цересском баре. Почему мне так тебя не хватает, Ясон? Будь ты проклят. Лжец. Мошенник. И почему я только позволил вешать лапшу себе на уши?» — На что это похоже? Холодный голос отрывает Катце от мрачных мыслей. Рыжий наклоняется, чтобы налить еще, и замечает, что бокал блонди наполовину пуст. Рауль медленно поворачивает его, держа ножку указательным и большим пальцами. На белоснежной перчатке маленькая красная капля. Катце смотрит на нее как завороженный, потому что это напоминает ему о другом. «Я лицемер. Есть сладкая боль и есть просто боль. Ясон и я, мы были идеальной парой, и не только в постели. Он знал, как со мной обращаться, даже потом... Я лгал ему, но никогда не переставал верить. Я был таким идиотом. А он был сволочью. И что с нами стало? Как бы то ни было, сейчас уже слишком поздно. Для всего. У меня голова разрывается, когда я думаю обо всем этом дерьме». Пытаясь вернуться к реальности, рыжий мотает головой. В пристальном терпеливом взгляде Рауля, нескрываемое любопытство. — Что? — хрипло спрашивает Катце. — Совокупление. На что это похоже? Рыжий едва удерживается от смеха. — Ты имеешь в виду ебаться, трахаться, заниматься любовью, спать друг с другом? То чем занимаются люди? Блонди передергивает от потока пошлостей. — Да, именно это. Катце пожимает плечами. — Узко. Тесно, — и немного подумав, добавляет. — Тепло. «Или горячо. Обжигающе, испепеляюще, невыносимо горячо. Как погружение в кипящую воду...» Рыжий вздрагивает, сильнее сжимает бокал. Зеркальная поверхность вина, красно-черная на свету, дрожит, расходящиеся по ней круги, разбиваясь о стенки бокала, отбрасывают рубиновые искры на бледные пальцы. — Это негигиенично, — замечает Рауль. — О Юпитер, да, это грязно, но тебе должно понравиться, — бормочет Катце, понимая, что слишком быстро хмелеет. «И что с того? Как в старые времена. Я напивался, а ты меня трахал... Ясон, что за дрянь в этой бутылке? Если верить этикетке, что-то крепленое и выдержанное. А впрочем какая разница, что раскачивает лодку». Блонди качает головой. — Если ты настолько отдаешься, то лишаешься части себя. Становишься слабым. Дефективным. — Мать твою, Рауль, ты и в самом деле этого не понимаешь? Разве вы все не клоны друг друга? Как насчет того, чтобы удвоить свою силу? Стать совершенным, слившись с другим? Круто, я уже говорю как ты, просто фонтанирую всяким философским дерьмом. — Как Ясон, — мягко возражает Рауль, так тихо, что Катце едва слышит. Когда до него доходит, накатывает новый приступ мучительной боли, которую надо загасить, залить. Рыжий тянется к бутылке, но останавливается, уловив запах Рауля. Чистый, резкий и сладкий, как аромат духов. Но даже это напоминает о Ясоне. С трудом сглотнув, Катце падает назад в кресло, крепко зажмуривается, пытаясь прогнать нахлынувшие воспоминания. Тишина становится невыносимой. Рыжий прислушивается. Он слышит собственное дыхание, шум крови в висках, стук сердца и даже слабое гудение монитора в тишине комнаты. — Это слишком, — бормочет Катце. — Слишком много всего. Рядом раздается голос Рауля. — Я знаю. И тогда, в то малое пространство, что их разделяет, Катце говорит: — Можешь потрогать меня, если хочешь.
Март: наконец-то! Наверное, придется перечитать сначала. такие тексты забываются)
Лейриаль: ыыыыыыыыы!!!! какой хороший подарок с утра пораньше! спасибо
Olga mon cher: Ах-хх-х!..Как всегда- на самом интересном месте... До чего ж Рыжий колоритен! Один из тех вариантов образа, которые вполне накладываются на анимешный. То бишь таким он вполне мог быть" за кадром". И господин Эм тоже интересен, никаких слащавостей, а то уж от сладкого слипается... С нетерпением ждем проду. Судя по всему, предсказуемостей не будет, алилуйя!
винни-пух: Интере-е-есно! Покушение на Рауля - как раз тот случай, когда автор обалдает здравым смыслом и понимает, что в борьбе с системой, даже если она в данном конкретном случае воплощается в одном конкретном блонди победителя не может быть. Максимум на что дерущийся может рассчитывать - свободу выбора метса смерти. Таким отчаянным методом можно лишь обеспечить наилучшие условия сдачи. Блин, как чертовски здесь не хватает Ясона, а? Пустое место ощущается: в мыслях, в разговорах, в действиях. Невероятно. a_passerby Спасибо огромное. Пожалуйста выкладывайте без окончательной проверки, а? А до Нового Года сильно уж далеко.
винни-пух: А что , проды не буде-е-ет?!!!(голосом Малыша)
Olga mon cher: Всегда так- как дойдет до предполагаемого яоя Катце с Раулем- авторы начинают сворачивать паруса. Прошли времена вседозволенности, а жаль...Вот и теперь наверняка заставят ждать полгода и все равно обломают...
a_passerby: 13. Сказанное делает его беззащитным, но он вынесет. Не важно, что он уронил свое достоинство так, что ниже некуда падать, он справится. Не осталось ничего, что можно было бы противопоставить приступу отчаяния, белого обжигающего желания, острой животной потребности, смешавшейся с нестерпимой жаждой и болью утраты. Он столько отказывался от прикосновений, что сейчас они как капли огня на коже, горячие, долгожданные, заставляющие жаждать большего, бесконечно унижаться, подобно наркоману во время ломки. Рауль проводит рукой по шраму. — Будет удобнее, если ты ляжешь, — говорит блонди тоном патологоанатома. «Старые привычки неискоренимы», — проносится в затуманенном мозгу Катце, когда он встает и, пошатываясь, идет в спальню. Дорога знакома, он смог бы найти ее и с закрытыми глазами. Рыжий падает на кровать, занимающую практически всю комнату, вытягивается, закрывает глаза. На постели простое белое белье. Металлические столбики и перила в изголовье и изножье ограничивают остров хрустящей ткани под зеркальным потолком. Стены тоже зеркальные. Комната наполнена золотистым полумраком, который, по мнению Ясона, выгодно оттенял его кожу. Спальня стерильно чиста и ужасно притягательна. В комнату вплывает аромат Рауля, свет становится ярче. Блонди садится на кровать, не спрашивая, задирает Катцеву футболку. Рыжий замечает, что он без перчаток. Теплые сухие руки уверенно ощупывают, будто изучают опытный образец. «Сейчас подойдут любые прикосновения». Катце сдерживает стон, подается навстречу этим изучающим пальцам. Они пробегают по груди, контурам ребер, выступающим костям бедер, легко касаются медно-рыжих волос, оставляют промежность, опускаются в пупок и продолжают движение по ложбинке на животе. Они любопытные, Катце чудится, что по коже блуждают тысячи глаз, составляя карту шрамов и следов, погружая в плоть щупальца, посылая ток по нервам. По всему телу выступает пот, простыня прилипает к спине, кажется, что в паху появились недостающие органы, перед глазами встает собственный образ, безупречный и светящийся. Рыжий едва не рыдает. — Тебе не страшно? — спрашивает Рауль, прерывая исследование. Его большой палец лежит в ложбинке между ключицами, указательный и средний — на пульсе. — А тебе? — огрызается Катце. — У тебя еще не стоит? Рауль поднимается. Слышен звон бокалов в баре и неторопливый шелест одежды. Это вызывает в памяти другие образы, рыжий прикрывает глаза рукой. — Ты разгадал тайну, — тихо говорит Рауль, возвращаясь. Присутствие блонди теплое и тяжелое. — Ты знаешь, что делает нас такими, какие мы есть. — Не все ли равно? — смущенно бормочет Катце. В памяти встают обрывки разговора, повторяются как зависшие файлы. Он слышит собственный голос, молодой испуганный: «Кому какая разница, если у тебя стоит, когда ты выключаешь свет? Я никому не скажу. Я умею хранить секреты...» и ответ Ясона, запоздалый, в голосе злость и страдание, лед и пламя и... бесконечная боль: «... что ж, тогда решено...» — Для нас не существует середины, — Рауль ложится на бок, так чтобы можно было и смотреть, и трогать. — Мы не можем действовать спонтанно. Мы принимаем решения... и если уж джин выпущен из бутылки, мы становимся ординарными. — Благодаря этому маменька и может вас контролировать, — хрипит Катце. «Ясон возненавидел меня за это открытие. Мне спасло жизнь то, что я знал о заговоре. Жизнь за жизнь. И все это, потому что я понял, что он не может трахаться без посторонней помощи, в отличие от меня». — Без контроля не может быть порядка, — мягко говорит Рауль. Рыжий вдыхает его запах, чувствует, как волосы блонди падают на грудь, когда Рауль наклоняется, чтобы прикоснуться к затвердевшему темно-розовому соску, и с интересом наблюдает, как кожа Катце покрывается мурашками. — Мерзнешь? — О Юпитер, — выдыхает рыжий, — неужели ты не читал всякой научной хрени на эту тему? — он берет руку Рауля, кладет себе на промежность. — Здесь. Потрогай. Я не циклюсь на этом. Мне нравится. Используй руки, губы, язык — все, что захочешь. Я был в душе, вымылся, подготовился, как хорошая академская игрушка. В крайнем случае можешь потом пройти дезинфекцию, — он старается говорить иронично, но слова звучат горько. — Ты знал, что это произойдет? — Нет, но не исключал такую возможность. «Как там? Любопытство кошку сгубило? Кажется, эта шутка про меня, Ясон». Катце стягивает футболку, когда он перегибается через кровать, чтобы бросить ее на пол, пальцы Рауля скользят по пояснице и дальше, вдоль позвоночника, задерживаются в районе лопаток, все с тем же сдержанным любопытством изучая темные выпуклые полоски шрамов. — Должно быть весьма болезненно, — замечает блонди. — Ты там лекцию по патологии читаешь или что? — Катце падает на спину, смотрит на Рауля, который лежит, опираясь на локоть. Рыжий находит, чем себя занять: расстегивает джинсы, стаскивает их вместе с трусами, носками и туфлями, сбрасывает с кровати. Блонди пристально за ним наблюдает. Катце ежится, когда светлые волосы скользят по его коже. — Свет не выключишь? — ворчит рыжий. — Ты не хочешь посмотреть? — Нет, не хочу. *** У обоих достаточно опыта, чтобы сделать происходящее приятным. Вопрос о распределении ролей не возникает. Это неравенство непоколебимо, как законы Юпитер. Решение принято, Рауль двигается плавно, уверенно, осторожно, возвращая получаемое, как будто смотреть ему доставляет столько же удовольствия, сколько участвовать. А может, и больше. Он ведь привык смотреть. Между вспышками желания рыжий думает, что блонди вообще не выходит из роли исследователя. Катце успокаивает то, что их ничто не связывает, кроме потребностей плоти. Но он открывает глаза, чтобы встретить зеленый взгляд, когда Рауль напрягается, и снова закрывает, когда, прикусив нижнюю губу, блонди запрокидывает голову и его волосы образуют бледно-золотой ореол, а тело сотрясает беззвучный оргазм. Слишком знакомая картина. Слишком болезненная. Катце зажмуривается и утыкается лицом в подушку, желая, чтобы жжение внутри угасло и исчезло под слоем пепла. Ни слова не говоря, Рауль встает и идет в душ. Рыжий переворачивается на живот, зарывается лицом в грязные простыни, скрещивает лодыжки, начинает сучить ногами. Движения быстрые нервные, проходят по всему телу. Если бы ноги касались пола, он бы бежал. Одной рукой Катце хватается за перила кровати, другую — запускает в промежность, там где недавно касался Рауль. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы не кончить под блонди, и сейчас достаточно нескольких умелых движений, чтобы наступила разрядка. *** Он прислушивается к шуму воды, потом душ выключается, слышны шаги Рауля и мягкий шелест ткани, когда он одевается. Выкурив несколько сигарет, Катце надевает свои шмотки и думает, что теперь он готов снова увидеть Рауля, сидящего за столом Ясона. Когда он входит в кабинет, блонди уже работает. Как ни в чем ни бывало. «Ну, так ведь НИЧЕГО и НЕ БЫЛО. Спасибо за хорошую работу, приходите еще...» Рауль поднимает на него глаза. — Я думал, ты спишь. Катце хочется застегнуть пальто на все пуговицы, одеть еще что-нибудь, спрятаться. Вместо этого он тянется за сигаретами, но в пачке ничего не осталось, не считая двух «Черных лун». Рыжий мотает головой. — С тобой было не так уж плохо. Рауль поджимает губы. — Да, это было приятно, но ты оттолкнул меня. Катце таращится на блонди, не понимая, как тот мог заметить. «Удивительная проницательность, учитывая отсутствие практики». Мысль неприятная. — Просто я не могу кончить, в этом все дело. — Я не могу заменить тебе Ясона, — безразлично говорит Рауль. Ненадолго воцаряется неподвижная тишина, потом Катце пересекает комнату, садится в свое кресло. Какое-то время они просто смотрят друг на друга, молча, изучая. Взгляд блонди как всегда холоден и бесстрастен, но под внешней невозмутимостью Катце видит что-то еще, узнает как собственное отражение в зеркале, и буря внутри начинает утихать, ему становится на удивление спокойно, на губах появляется вымученная улыбка. — Конечно, — наконец говорит он. — Я тоже. «Но мы можем быть вместе и одновременно порознь, близко и в то же время далеко, сохраняя привычную дистанцию. Ты все еще ревнуешь, Рауль? Возможно, он просто хотел уберечь тебя. Но это больше не имеет значения. Я тоже учусь. Можно и иначе. Существует удовольствие без боли». И когда Рауль разливает по бокалам остатки вина, Катце на секунду задумывается, а не раскрошить ли «Черную луну», превратить обе сигареты в горстку смертоносной пыли и вытряхнуть из кармана как пепел прошлого. Он сминает пачку, но потом останавливается и разжимает руку, берет бокал и залпом выпивает вино. *** Рауль до безжалостного требователен и целеустремлен. Существующее между ними напряжение вынуждает обоих быть осторожными. Они разговаривают только о работе. Ее слишком много, и Раулю не составляет труда найти причину, чтобы задействовать Катце. Наследство Ясона включает целую сеть фирм, имен, связей, чувствительных как проводки бомбы. Счета, известные и тайные, финансовые потоки и политические хитросплетения, которые необходимо распутать, оборвать или укрепить. Катце понимает, что блонди использует его, потому что от человека со стороны легко избавиться. «И еще я знаю все закидоны Ясона», — думает рыжий, просматривая на ноутбуке документы и столбцы чисел. В глазах резь, пепельница, стоящая у ног, переполнена. — «Возможно, лучше, чем кто бы то ни было. Но даже если это имеет какое-то значение, легче не становится...» Нет ничего кроме работы, и Катце закапывает случившееся поглубже, где оно не будет слишком его донимать. *** Этой ночью он слишком засиделся, чтобы ехать домой. Нет смысла возвращаться к себе, ради нескольких часов сна на сырой давно не застилавшейся постели и пустого холодильника. Он спит на диване, который недавно появился в кабинете. Рыжий уверен, что это не случайность, неважно что задумал Рауль, он своего добьется. Катце уже давно решил для себя, что значение имеет только реальность. Ему больше нравятся факты, их определенность и надежность. Катце никогда не мечтает. Но ему снятся кошмары, пугающие видения, которые приходят мучить его, стоит лишь ослабить бдительность. Они атакуют разум, как только он отворачивается, слишком измотанный, чтобы выставить щит из аргументов. Катце не рассказывает о своих кошмарах Раулю, и даже когда кажется, что он вот-вот свалится в обморок, рыжий не позволяет себе крепко спать. Эта ночь не исключение. Он вскакивает в холодном поту, фыркая и хватая ртом воздух как утопающий, сердце бешено колотится, пульс стучит в висках. Кошмар все еще клубится в его мозгу. Катце неподвижно лежит, соображая, где находится, пока страх не отступает, потом рыжий встряхивается, собирается с силами. Ноги запутались в одеяле будто связанные. Он дрожит в комнате с исправно работающим кондиционером, которая кажется слишком просторной, слишком пустой. Слишком безмолвной. Но Катце все-таки высвобождает ноги, пошатываясь встает, пытается откопать сигареты в куче одежды, сваленной на полу. На нем ничего нет, не считая свободных шортов, скрывающих то, что он сам не хочет видеть. Когда он пытается закурить, руки слишком сильно дрожат, маленький огонек не с первого раза касается конца сигареты. Рыжий бредет на террасу. Туманная ночь наполнена запахом выхлопных газов и бетонной пыли. Смог придает желтушный оттенок блистающему городу, пропасти улиц превратились светящиеся ленты. В груди тесно. Катце трет ее, пытаясь избавиться от поселившейся внутри боли, тяжелой и холодной, давящей как булыжник. Дым жжет глаза, заставляет их слезиться. У него нет сил обернуться, когда он чувствует волну тепла и руку, уверенно и в то же время нежно касающуюся шрама. — Твое предложение, — говорит блонди глубоким холодным голосом, — оно было не мне. Рыжий расправляет плечи. Рука Рауля ложится на перила рядом с его локтем. — Я тут кое-что обдумал. Возможно... — он делает паузу, барабанит пальцами по перилам, выбивая быстрый мотив, медленно выдыхает. — Возможно, пришло время переосмыслить... — Да что ты говоришь, Рауль? — тихо перебивает Катце. — Тебе понравилось? Небольшая пауза, секундное колебание, прежде чем блонди говорит: — Да. Катце глубоко затягивается, выпускает дым из ноздрей. — Ну, по крайней мере ты трахал чистокровную особь. Рауля коробит от странной смеси смеха и горечи в его голосе. — Да, это помогает. Думаю, я начинаю понимать некоторые взгляды Ясона. — И ты больше не боишься? Они могут прийти и укусить тебя. У-у. — Зачем ты цепляешься за прошлое? Это делает тебя уязвимым. Ты мог бы по крайней мере отрастить волосы. Катце кажется, что что-то внутри покрывается льдом и горит одновременно. — Нет, — резко обрывает он. — Я здесь чужой. — Ты мог бы остаться. Он столько проигрывал эти слова в своем воображении, как старую заезженную пластинку, и приготовил ответ, бескомпромиссный щит фактов. Пришло время их озвучить. — Маменька будут недовольны. Как ты ей все это объяснишь? — Проблемы следует решать по мере поступления. — Слышали — знаем. В прошлый раз это стоило мне яиц. — Тогда что тебе нужно? Вопрос Рауля вырывает его из мрачных мыслей, терзает разум, вызывает приступ горькой жалости к себе. Какое-то время Катце размышляет, затем стряхивает пепел, и ночной ветер уносит его с потоком искр. — Не знаю, — честно отвечает рыжий. — Понятия не имею, что мне нужно.
a_passerby: 14. Рядом спит Рауль. Катце нужен воздух. Он поднимается и идет на террасу, ночью ему здесь спокойнее. Рыжий облокачивается на перила, смотрит на огни и тени города, на практически неосвещенный район трущоб. Он не хочет чувствовать того, что чувствует. Катце роняет окурок, давит его каблуком и тут замечает присутствие Рауля, теплое и ощутимое, оборачиваясь, встречается с взглядом зеленых глаз. Блонди так близко, что рыжий не может пошевелиться в своем углу так, чтобы его не задеть. Катце тесно и горячо, в горле пересохло, дым на языке как смола. Рауль колеблется, потом чуть отступает. За его спиной мягко светится квадрат дверей, от чего волосы кажутся золотыми, а на лицо падает тень. — Я бы хотел прикоснуться к твоим губам. Находясь от блонди на расстоянии, легче дышать. — Я не целуюсь, — резко отвечает Катце. Небольшая пауза, очередная, а потом Рауль берет его руку, держит крепко, но не сильно. Светлые волосы скользят по плечам, когда блонди наклоняется, поднося пальцы Катце к своим губам, со свойственной ему спокойной уверенностью не обращая внимания на то, что рыжий сжимает ладонь в кулак. — Ты все? — Катце вырывает руку. — Мне нужно идти. Это место действует мне на нервы. *** Выходя за пределы апартаментов Рауля, бизнес Катце увлекает его в зловещие закоулки цересских трущоб. Он совершает объезд, чтобы встретиться с наиболее важными и самыми несговорчивыми своими партнерами. Он не закрывает машину, потому что нет такого идиота, который бы осмелился к ней прикоснуться. Элегантно одетый и с пистолетом в кобуре он наведывается в бар, где нашел Кирие, и под бдительным присмотром пары качков-телохранителей идет в подсобку администратора. Определившись с выбором напитков, они принимаются проверять счета, записанные в двух старомодных бухгалтерских книгах. Катце с флягой с кофе садится, не дожидаясь приглашения, и указывает на стул напротив, управляющему приносят виски. Со своего места рыжий может видеть и собеседника, и стоящих позади громил. Катце внимательно просматривает официальную версию и настоящие записи о денежных переводах, осуществленных с момента его последнего визита, имуществе — живом и неживом — вложениях, затратах, списаниях. Дотошный и тщательный, он работает в полной тишине. Управляющий, крупный ширококостный мужчина с щербатым лицом и лысой головой, покрывается испариной. Катце закуривает, кладет пачку на стол, не поднимая взгляда от толстой книги, щелчком посылает ее через стол. — Убытки, — говорит рыжий, тыкая пальцем в строку цифр. — Весьма неожиданные. Громилы обмениваются взглядами, Катце как бы невзначай касается выпуклости под пальто. Перед тем как начать объезд своей территории, он всегда чистит, смазывает и заряжает оружие, навинчивает глушитель, снимает пистолет с предохранителя, досылает патрон в патронник. Не теряя бдительности, рыжий удобно устраивается в кресле, пытается поймать взгляд управляющего, тот достает носовой платок, протирает лысину, смотрит угрюмо и вызывающе, на невыбритой верхней губе выступают капельки пота. Он тянется за пачкой, открывает ее, несколько секунд тупо таращится на одну белую сигарету и две «Черные луны». — Это тот мелкий засранец, — в конце концов хрюкает управляющий. — Парень, которого ты мне сбагрил и его сутенер. Он берет белую сигарету, Катце достает зажигалку, смотрит на собеседника поверх устойчивого огонька. Рука мужчины дрожит, когда он наклоняется прикурить, но потом он откидывается на спинку кресла и глубоко затягивается. — Где он? — спокойно спрашивает Катце. — Он тут у нас ширялся, — ворчит управляющий, выпуская клубы дыма. — Ошивался вокруг, пытался подцепить клиента. Но ему не слишком с этим везло, тут есть товар и получше. — Разумеется. Я знаю твои вкусы, — Катце шарит в карманах в поисках новой пачки, но находит только никотиновую жвачку и засовывает ее в рот вместе с сигаретой. — И? — Ты знаешь, у меня тут все чисто. Мне не нужны проблемы с полицией. Мои парни вышвырнули его, правда, слегка помяли. Но, наверно, он все еще здесь. В закоулке у мусорки, где ему и место. Многое остается невысказанным: сомнения, возмущение, гнев. Дрянь, которая, если ее оставить, накапливается как гной и со временем создаст проблемы. Катце кладет ладонь на книгу. — Давай выкладывай. Я не собираюсь сидеть здесь весь день. — Послушай, я и так сделал достаточно. Я оказал тебе услугу. Предложил им работу, как ты и говорил. Другой парень как-то раз пришел помочь с уборкой, взял себе выпивку из бара, поблагодарил и ушел, а вечером вернулся и все тут разнес. От него одни неприятности, а его шлюха порочит честь заведения. Я не могу этого допустить, я должен заботиться о своей репутации. Я просто покрыл свои убытки, вот и все. Я не выкинул и их комнаты, только потому что ты за нее платишь, но с этим делом покончено. Я даже верну тебе деньги, если ты их куда-нибудь заберешь. Катце хлопает ладонью по книге. — Я понял твою точку зрения, — тон доброжелательный и спокойный, но глаза превращаются в две золотые щели, когда он смотрит на управляющего. — Понял. И вот как я на это смотрю, — рыжий тушит окурок о край стола. — Если завтра моя доля будет лежать у меня на счете, я забуду эту маленькую ошибку, оплошность, недоразумение — со всяким бывает, я понимаю. Я улажу это дело, но тебе придется постараться, приятель. — Мы в расчете, — бурчит управляющий. — Я тебе ничего не должен. Если у тебя какие-то проблемы, поговори с моими ребятами, — он кивает на двух амбалов, которые стоят в дверях, блокируя выход. Катце качает головой. — Знаешь, ты меня расстраиваешь. Разве нам вместе плохо работалось? Разве мы не доверяем друг другу? И ты меня сердишь. Недальновидно с твоей стороны. Ты знаешь принцип: сам напортачил — сам за собой убираешь. Если нет — тебе же хуже: пожалеешь, что родился на свет. Но мне бы не хотелось портить наши отношения, особенно теперь, когда у тебя все так благополучно. — Херня это, — рычит собеседник. — Ты один. Иди разговаривай с... Неуловимое движение, грохот опрокинутого стола, и прежде чем кто-нибудь успевает среагировать, управляющий бухается на бетонный пол, от удара головой у него вышибает воздух из легких, сверху падает стол. Катце наступает ему на горло, целится в разбитый нос. — Мудак, — еле слышно говорит рыжий. Один из телохранителей пытается помочь. Выстрел — и он с глухим стуком валится на пол, зажимая разорванное горло. Из хватающего воздух рта идет кровь, бьет струями из артерии, брызжет на пол и пальто Катце. — Нет! — каркает управляющий. — Стой! Не надо! — не имея возможности двигаться, он дико таращится на другого телохранителя, умоляя того не двигаться. Кричаще яркий фонтан затихает вместе с сердцебиением, подстреленный корчится в конвульсиях в разрастающейся луже крови. Он пытается глотнуть воздуха, но булькающий звук захлебывается в потоке крови. — Глупо, — зло говорит Катце. — Очень-очень глупо. Я разочарован. И что теперь? Придется довести это грязное дело до конца. — Нет, пожалуйста, только... — Заткнись, — тяжело вздыхает рыжий. — Плохо. Паршиво. Не нравится мне все это. Ты, болван, запрись в ванной наверху. Как только дверь за телохранителем закрывается, Катце подпирает дверную ручку стулом. — Вставай, — обращается он к управляющему, который не смеет пошевелиться под столом. — Заплатишь, и все будет, как было. Тебе повезло, что никто ничего не видел. Мужчина поднимается на ноги, хмурится, на перепачканном кровью лице по-прежнему гнев и страх, трясущейся рукой он ощупывает горло, морщась от боли, утирает сломанный нос. — Чтоб тебя... — хрипит управляющий. Катце хлопает его по плечу, в другой руке рыжий все еще держит пистолет. — Только попробуй. *** Переулок позади заведения завален мусором, образующим вдоль обеих стен высоченные кучи, между которыми лишь узкий проход. Вонючая жидкость, сочащаяся из отходов, стекается в грязный поток посредине. Крысы разбегаются в разные стороны от осторожно ступающего Катце. Ржавые переполненные контейнеры не опорожнялись годами. В зеленоватом свете единственной лампы над задней дверью клуба рыжий видит, как мимо крадется бродячая кошка, такая тощая, что сквозь плешивую шкуру светятся кости. Он думает, что у нее нет шансов против полчища крыс, чувствует их рядом, бессчетное множество следящих глаз. — Я собираюсь забрать вашу добычу, — бормочет Катце. — И заберу. Я больше. Я здесь охочусь, роюсь в отбросах, и я знаю все ваши маленькие грязные секреты... Он едва не наступает на Кирие, валяющегося рядом с мусорным баком, раздетого и перепачканного в крови. Голова болтается, колени прижаты к груди, руки бессильно вытянуты вдоль тела. Катце проверяет пульс — слабый, едва прощупываемый. — Идиот, — ворчит рыжий. Он накидывает на Кирие свое пальто и тащит юношу к машине. *** Катце сваливает в кучу Кирие вместе с пальто и идет в ванную, включает воду, раздевается, намыливаеся, чтобы смыть с себя вонь улицы, затем отмывает от крови и грязи безжизненное тело Кирие и оставляет его, пока сбривает едва заметную щетину, осторожно, чтобы не задеть шрам, потом, обернув полотенце вокруг бедер, поднимает и тормошит юношу. — Эй, придурок. Кирие стонет, складывается пополам, его рвет. — Проклятье, — раздражается рыжий. — И чего я так хлопочу? Он волочет юношу в гараж. Клетка с убогими пожитками Кирие все еще там. Обрывки проводов, картинки из журналов, почерневший осколок зеленого стекла, потрепанное белое перо. Игрушки. Катце не трогал их, так что все покрыто толстым слоем пыли. Он сгружает Кирие на старый матрас, укрывает одеялом, присаживается на корточки, несколько секунд прислушивается и присматривается, критически оценивая. Юноша выглядит измученным и истощенным. Его трясет, дряблая кожа, обтягивающая костлявое тело, пепельно серая и липкая от холодного пота, дыхание поверхностное, под ввалившимися глазами темные мешки. Катце приподнимает одно веко. Радужка — узкая коричневая полоска вокруг расширенного зрачка, нос сломан и едва начал заживать, губы разбиты, все тело в синяках и следах от инъекций, старых и новых. Рыжий перекатывается с носков на пятки, встает, пинает Кирие под ребра, тот сжимается и скулит. Катце закрывает дверь и идет спать. «Разговаривать сейчас нет смысла. Попробуем завтра, если за ночь ты очухаешься». *** Катце быстро забывается неглубоким сном, но просыпается от скребущего звука. Звук не из кошмара, он раздается из-за двери. Рыжий натягивает джинсы, закуривает, достает пистолет и только потом открывает. Лежащий на полу Кирие цепляется за его лодыжку. — Пожалуйста, — стонет юноша, — пожалуйста... Катце стряхивает его. Это несложно, в хватке Кирие нет силы. — Что пожалуйста? Пожалуйста, трахнуть тебя? Пожалуйста, ударить? Засранец. Кирие смотрит снизу вверх, но его так трясет, что не удается сфокусировать скользящий взгляд, лицо выражает озадаченное оцепенение и отчаяние. — Мне нужно чуть-чуть... Рыжий готов к такому повороту событий. — Иди вниз. И если обгадишь мне машину — я из тебя все потроха выбью. Он смотрит, как Кирие медленно поднимается, и идет следом, когда тот плетется в гараж. Несколько раз у юноши подкашиваются колени, но Катце не предлагает помочь. Дойдя до клетки, Кирие вцепляется в прутья и повисает на них. Рыжий пихает его внутрь, тот падает на пол, сворачивается клубком, обхватив руками колени. — Думаешь я к тебе прикоснусь? — сплевывает Катце, плевок попадает Кирие на нос. — Еще не хватало подцепить от тебя какую-нибудь заразу. Завтра утром я поговорю с Гаем и верну тебя ему. — Нет! — разноцветные глаза распахиваются, дикие и ничего не видящие, по телу проходит очередная судорога. — Пожалуйста, не нужно! Катце не отвечает. — Пожалуйста, разрешите мне остаться, — умоляет Кирие, слезы крупными каплями медленно катятся по щекам. — Только обдолбанных шлюх мне здесь не хватало. — Пожалуйста... — Это он тебя так? Или ты сам все испоганил? — Пожалуйста, пожалуйста... мне нужно... Катце глубоко затягивается. — Ну конечно. Вот держи, — рыжий протягивает руку. На ладони маленький бумажный пакетик и ключ. — Если не будешь гадить, сможешь остаться пока не придешь в норму, потом вернешься к Гаю. С ним я разберусь, но если ты не протрезвеешь, вылетишь отсюда и мне плевать, что он с тобой сделает. — Я не... больно... я не... Катце вкладывает пакетик и ключ в руку юноши, складывает его ладонь в кулак. — Тут хватит, чтобы хорошо ширнуться. Но если хочешь остаться чистым, закройся. Ты же знаешь, как это делается.
a_passerby: Olga mon cher, не надо клеветать на автора, ибо основной пейринг, несмотря на всевозможные вихляния сюжета, все-таки Рауль/Катце. И не надо ныть и давить на жалость переводчика, потому что это может вызвать противоположный эффект. Новость хорошая. Автор дал согласие на перевод сиквела к «Рыжему коту»: «Рыжй кот. Эпилог. - Хвост» (ANK Red Cat 3 Epilogue Tail). Есть добровольцы, которые хотят это бетить, или продолжать выкладывать альфа-версии, а косяки будем исправлять всем форумом? Новость плохая. Перевод второго фика будет идти медленнее, ибо каникулы у меня закончились...
Olga mon cher: a_passerby Охотно беру свои слова обратно! Был не прав , целую ваши ноги. Очень импонирует слог вашего перевода, спасибо вам, получается индивидуальное "звучание" именно этой истории
Лейриаль: оххх, спасибо! долгожданное продолжение! ура! a_passerby пишет: Перевод второго фика будет идти медленнее, ибо каникулы у меня закончились... подождем a_passerby пишет: Есть добровольцы, которые хотят это бетить, или продолжать выкладывать альфа-версии, а косяки будем исправлять всем форумом? я, конечно, могу побетить, но на мой взгляд, второй вариант предпочтительней:)
a_passerby: Olga mon cher пишет: Очень импонирует слог вашего перевода, спасибо вам, получается индивидуальное "звучание" именно этой истории Спасибо за лестные слова, но если в оригинале фигня, то «слог перевода» этому тексту как мертвому припарка. Лейриаль, толпой легче выискивать корявые слова, а вот запятые доставлять/убирать -
a_passerby: 15. Утро серое и ненастное. После чашки кофе и сигареты Катце одевается. «Интересно, придет ли сообщение от Рауля». Экран пуст. «Ясон бы не упустил возможность. Заставил бы меня подскочить на месте, так, ради шутки». Мысль неприятная, он отгоняет ее, проверяет, пришли ли деньги от управляющего клуба, улыбается, когда видит на счету не только свою долю, но и проценты. Чуть позже он подтвердит, что их отношения по-прежнему в норме, а пока пусть немного понервничает, а Катце скажет своим людям приглядывать за ним внимательней, чем обычно. «Все дело во власти, ведь так? Вот от чего мы ловим кайф». Рыжий откидывается на стуле, сквозь пелену дыма смотрит на экран, но не видит ни сообщений, ни документов, потому что мысли его уже где-то далеко. *** Кирие съежился в углу клетки. Его трясет, он то теряет сознание, то снова приходит в себя. Клетка закрыта, ключ лежит снаружи рядом с колесом машины. Белый порошок рассыпан по полу. Катце видит дорожки от влажных пальцев, которые пытаются подгрести немного порошка поближе к клетке, но Кирие не дотягивается. Рыжий дает ему пластиковую бутылку с сиропом и рулон туалетной бумаги. — Я буду поздно. И попытайся дотащиться до унитаза, если приспичит. *** Рауль сразу же встает из-за стола, когда Катце входит в кабинет. Судя по куче бумаг и дисков на столе, он работал. Лицо холодное, взгляд ясный. «Да, все дело во власти. Везде одно и то же». — Я ждал, тебя двумя днями раньше, — безразлично говорит блонди. — Пришлось задержаться, — Катце отодвигает кресло, включает ноутбук, сбрасывая пальто, замечает взгляд Рауля, скользнувший по кобуре, и только потом видит рядом с собой кружку кофе. Кофе черный, крепкий и горячий. Рыжий кивает на экран наблюдения перед блонди. — Все еще следишь за мной? — Я приказал подать кофе, когда пришел сигнал с твоего бейджа и я увидел, что ты входишь в здание. — Понятно, — Катце падает в кресло и начинает просматривать сообщения, пришедшие в его отсутствие. Затянутые в перчатки пальцы блонди сжимают спинку кресла. — Я... беспокоился, — невозмутимо говорит он. Катце закуривает, огонек зажигалки бросает отсвет на его лицо, подпаливает несколько прядей. Экран светится бледно-голубым, сообщения не отличаются разнообразием. Рыжий глубоко затягивается, его лицо скрывает завеса дыма. — Надо было уладить кое-какие дела. У меня есть своя жизнь, ты же знаешь. Бизнес, который не имеет отношения к тому, чем мы здесь занимаемся. — Мы не закончили, — Рауль возвращается на свое место. Двусмысленность этой фразы застает Катце врасплох, он поднимает глаза. Спокойный взгляд блонди вызывает тревогу. — Это мне решать, — огрызается рыжий, приготовившись к столкновению. Ему хочется, чтобы это наконец произошло, он ведь так долго ждал. Катце начинает нервничать, терпение Рауля выводит из себя. Блонди садится — молчаливый отказ принять вызов... и все возвращается на свои места. На те места, где было последние недели, сливаясь в месяцы пауз и проведенных вместе ночей. — Я ценю твое общество, — в полной тишине говорит Рауль. — Тебе ведь это известно. — И откуда мне знать, что творится у тебя в голове, — бурчит Катце. *** В эту ночь они занимаются любовью. В середине действа Рауль приподнимается на руках и смотрит на Катце, на его напряженное лицо, зажмуренные глаза, приоткрытый рот, покрасневшие шею и грудь, капельки пота на лбу и в ложбинке между ключицами, тяжело вздымающиеся ребра. — Зачем ты сдерживаешься? — Это мое дело, — с трудом выдыхает рыжий. Рауль опирается на локоть, вжимая его в кровать. Тихий голос над ухом: — Ты получаешь от этого удовольствие? Мучая себя? Что ж, я понимаю, у людей свои причуды. Катце ничего не отвечает, каждая клеточка его тела напряжена, в животе клубком сворачивается готовый взорваться белый жар. Он до крови кусает губу, и боль помогает отвлечься от того, что он так отчаянно жаждет. — Я не хочу быть таким, как Ясон, — шепчет Рауль. В голосе блонди грусть, но слишком слабая, чтобы Катце мог быть уверен. — Так я и поверил, — ворчит Катце. — Можешь поторопиться? Мгновение тишины, наполненное напряжением и желанием. Вместо того чтобы довести начатое до конца Рауль встает и идет в душ. Катце закрывает глаза рукой. Жар внутри стихает, оставляя пустоту. Он слышит, как Рауль выходит из ванной, как с тихим шипением открывается дверь на террасу. Рыжий одевается и присоединяется к нему, вместе наблюдать за тем, как на горизонте появляется первая узкая полоса рассвета. — Чего ты на самом деле хочешь? Рауль поворачивает голову, смотрит на него. — Твоего доверия, — тихо говорит блонди. — Мне бы хотелось, чтобы ты мне доверял. «Ну почему мы всегда хотим то, что не можем получить?» Катце смеется. — Ну надо же. И что ты будешь с ним делать? — «И чем это обернется для тебя? Ловушкой? Или безоговорочной победой, какой не было даже у Ясона?» — рыжий не ожидает ответа, но спокойный взгляд Рауля выводит его из себя. — Ладно, не важно. Послушай, если мы закончили на сегодня, то я пойду, проверю кое-что. Блонди наклоняется, свежий утренний ветер отбрасывает несколько светлых прядей на лицо Катце, губы Рауля касаются сонной артерии. — Я тебя не держу. *** Комната в одном из разваливающихся домов, на первом этаже которого магазин, а на выше сдаются квартиры. Окна по всей улице заколочены досками, на стенах неприличное граффити, символы группировок и грязь. Мусор скопился на тротуарах, забил сточные канавы. Крысы, племя правящее в трущобах, здесь особенно живучи и скрытны. Мусор скрипит под колесами машины Катце, когда он медленно втискивается в проезд между домами. Шины усилены, поэтому их не так-то легко порезать или проколоть, рыжий подсмотрел это у полицейских автомобилей, которые изредка патрулируют район. Прежде чем выйти из машины Катце зажигает новую сигарету. В нескольких шагах от него, волоча за собой порванный бумажный пакет, хромает тощая собака. Она не дает пройти, рычит, выпучивает глаза, морщит морду, демонстрируя длинные желтые клыки. Катце пинает в нее пустую бутылку. Животное злобно воет, отскакивает, снова рычит, на этот раз громче, агрессивнее, но трусливо. Жесткий мех на загривке встает дыбом. — Р-р-р, — скалится Катце, затем поднимает камень и швыряет в собаку, та уворачивается, поджимает хвост и, не издавая ни звука, трусит прочь. Входная дверь снята с петель. В коридоре темно, воняет рвотой и мочой. Но Катце достаточно и полосы серого света, проникающего с улицы, чтобы найти дорогу. Он обходит груду пустых бутылок и жестянок, разбросанных по полу, толкает ветхую дверь, которая со скрипом поддается. На какое-то время рыжий закрывает затянутой в перчатку рукой нос и рот, всматривается в затхлую темноту, затем достает пистолет и входит. Несколько досок оторваны от окна, внутрь пробиваются лучи света. Квартира — большая комната с двумя дверьми, ведущими в то, что когда-то было кухней и ванной — такая же грязная, как и весь дом, на полу обрывки бумаги, банки, бутылки, несколько использованных шприцов, потрепанное одеяло, в углу куча картонных коробок и газет. Треснувший унитаз забит, воняет дерьмом. Старая кушетка у стены — единственный предмет мебели в квартире, растянувшийся на ней человек слабо шевелится, когда Катце тычет в него глушителем. — Чего надо? — невнятно бормочет он, пытаясь открыть глаза, мутные и опухшие со сна. — Привет, Гай. Вижу, у тебя все хорошо, — Катце отступает на шаг, наклоняет голову. — Неплохо получить второй шанс? Еще одну попытку, надежду на лучшее? Как твое плечо? Фантомные боли не мучают? Гай приподнимается. Волосы спутанные и жирные, лицо бледное и небритое. На нем кофта с длинными рукавами без пуговиц, из расстегнутой ширинки джинсов виднеется грязное белье. Катце чувствует запах нужды и страха. Взгляд парня становится более сфокусированным, излучает зависть, ревность и ненависть. — Иди на хер, — скрежещет Гай. — Скоро пойду, — Катце кивает на ящики в углу. — Он спит здесь? Кирие. — Мелкий засранец удрал. — Кирие. Его зовут Кирие. Почти как Рики, разве нет? Готов поспорить, ты скучаешь по Рики. — Больше нет. Он получил, что хотел. Катце внимательно изучает Гая, но в тусклых глазах нет ни раскаяния, ни боли. — Возможно, я знаю, где Кирие. — Ну так скажи ему, чтоб тащил сюда свою задницу . — Уже сказал, и он не в восторге от этой идеи. Гай фыркает. — Очухается — приползет. Он всегда возвращается. — Ты произвел не лучшее впечатление в клубе. — Это была дерьмовая работа. — Для однорукого с судимостью? Будто тебе есть из чего выбирать. Ну да ладно, если приведешь себя в порядок и будешь лучше обращаться с Кирие, я пришлю его сюда. — Он бесполезен. Ничего не помнит. Не может даже подцепить кого-нибудь, кто б его трахнул. И ты не можешь меня заставить. — На тебе мой браслет. Гай медленно поднимает руку, рукав соскальзывает, обнажая браслет с мигающим индикатором. — Плевать. Ну давай, вжарь мне. Никакой гребаной разницы. На какое-то время в комнате повисает тишина. Гай опускает руку, роется в мусоре под ногами, извлекает из него полупустую бутылку стаута, поднимает ее в шутовском салюте. Катце смотрит, как он жадно пьет мерзкое пойло, затем падает на кровать. — Вали уже, — говорит Гай, закрывая глаза, и внезапно вся его агрессия исчезает, несмотря на сказанное, он выглядит разбитым и утомленным. — С радостью, я здесь только время убиваю. — Думаешь... — Я перестану платить за квартиру. — Это вряд ли. — Неужели? — Ты делаешь это из-за Рики. Нет, из-за того ублюдка, с которым он трахался. Их не стало, потому что они вытаскивали меня из Дана Бана, и если ты меня пришьешь, то получится, что они умерли зря. Слишком разумные и логичные слова для спятившего алкоголика, режущие как сталь. Гай поднимает опухшие веки, смотрит на Катце, какое-то время они изучают друг друга. На лице парня появляется широкая кривая улыбка, открывающая гнилые зубы, из горла вырывается почти беззвучный смех. Среди вони одиночества и отчаяния Катце зажигает новую сигарету, затем вынимает из кармана пальто небольшой контроллер, бросает Гаю. Фактически отдает даром. — На. Теперь ты свободный человек — плати за себя сам. *** Темнота собственной квартиры кажется чужой. Катце чувствует себя странником, возвращающимся домой, но это путешествие бесконечно и он не уверен, что достигнет цели. Рыжий идет посмотреть, как там Кирие, потом запирается наверху, раздевается. Руки медленно блуждают по телу, он упирается лбом в пятнистое зеркало в ванной, закрывает глаза, когда касается промежности, прикусывает губу, ощупывая чувствительные выпуклости узловатых шрамов, нежную кожу в паху. «Я даже нормального доктора не заслужил. Грязный коновал с задворок Цереса, немного обезболивающего, чтобы было терпимо, несколько грубых швов, будто это часть какой-то игры». Он старается сглотнуть горечь, ставшую комом в горле, но она бьет в глаза, заставляя их слезиться. «Ясон... нравилось ли это тебе?.. что-то ты не выглядел довольным». Прикосновения становятся более настойчивыми, более торопливыми, в животе начинает сворачивается горячая спираль, но за этим не следует вспышки того ослепительного, лишающего разума жара, которого он так жаждет. Рыжий на грани, раздраженный и обозленный, он начинает царапать кожу. Из глубоких ран от ногтей сочится кровь, и как всегда из глубины вместе с растущим потоком боли приходит облегчение. «С ним не больно... Рауль... почему?» Катце стонет, открывает глаза, вглядывается в их отражение. — Кошке не изменить свои полосы, — бормочет рыжий, обращаясь к зеркалу. — Ты ведь знаешь, чего хочешь, ну так возьми это. Он отталкивается от стены и бредет в спальню, вытаскивает из джинсов кожаный ремень, обматывает его вокруг запястья, становится на колени, упираясь лбом в матрас, и запускает руку в промежность. Удар. На спине вспухает длинный и широкий красный след от ремня. Катце хватает ртом воздух, делает паузу, собираясь с силами. Ремень вновь поднимается, несколько быстрых нещадных ударов, и рыжий вцепляется в матрас зубами и ногтями. Постельное белье заглушает вой, превращая его в придушенный стон. Но на этот раз разрядка не наступает. Только обжигающая боль, нескрашенная удовольствием.
полная версия страницы