Форум » Фантворчество » Капли » Ответить
Капли
takishiro: Название: Капли (драбблы) Автор: takishiro Пейринг: Гай/Рики Рейтинг: R
Ответов - 11
takishiro: - Дарк, б..., не дергайся! Выбесил он меня. Не сказать, как. Да я сам хорош, повелся. Только когда я на него не велся? "Гай, давай ее грохнем". Ладно б, в магазинчике где-нибудь на окраине. Нет, загляделся на витрину в центре Мидаса, ять. "Мы ж на байках, уйдем". Ушли... почти. А я теперь его зашивай. Гай у нас доктор, ага. Хирург, Юпитер в душу. - Вот че ты бесишься? Классный вопрос. Ладно, это царапина, а чуть-чуть бы выше... Б..., до сих пор руки трясутся. - Чтоб я тебя, придурка гребаного, еще послушал! - Не ори, а? - устало. Белый весь, рот кривится. Правда, чего меня понесло. - Прости, - завязал бинт, сунул ему еще таблетку. - Все уже, мелкий, все... - Оторвались же... Дерганый ты какой-то, - он откинулся на подушку, весь взмокший - от боли и оттого, что гнали мама не горюй. - Зато пожрать теперь будет... - Ага, - говорю, - и на гроб тебе будет. С музыкой. Парни сгинули куда-то. Жаль. Ох, как я б сейчас кому-нибудь в морду дал. Он лежит, раскинувшись на постели - точь-в-точь терранский святой, смотрит... в никуда он смотрит. В свое светлое будущее. Ненавижу. Смотрю, у него уже глаза слипаются, и тут он выдает: - Гай, а что ты будешь делать, если я уйду или... там чего. Приехали. Это я, значит, дерганый. Ну-ну. Ничего я не буду делать, Рики. Ничего. От слова совсем, понимаешь? Раньше бы понял. Раньше... - На байке твоем буду гонять, - говорю. - Наконец-то. Отвернулся. Закутался в одеяло, пробормотал что-то вроде "вот прямо я вам байк оставил..." Интернат, вторая группа. Оба мы. Он заснул, а я пошел к старому Сэму, камешки спихнуть, пока он новости не посмотрел и не расхотел вообще иметь с нами дело. И посмотреть заодно, не расклеили ли наши рожи по всем углам. Рож не расклеили, а старик был в настроении, и дал, сколько я просил. А не слабо мы взяли, на месяц спокойной жизни. Глупо это: идти в бар, когда в кармане деньги. Ладно, глотну разик, успокоюсь. Все окей. Хрен тебе. Было б все окей - пошел бы ты в одиночку набираться? Вот что с ним творится? Привык, что ему прет. Но если такое отчебучивать, скоро эта пруха накроется. Ведет, себя, как ребенок. Нет, как взрослый, который прикидывается ребенком. Будто я не вижу. Я, конечно, неполный кредит. Но такие-то вещи я понимаю. Рики нашел себе что-то. Чтоб чего-то добиться в Цересе, нужно быть вместе. Бандой. Но туда, куда он хочет, пробиваются в одиночку. Вот ему и неймется. Пусть. Все мы так или иначе сдохнем под забором, только пусть не Рики. Он у меня гордый. Всегда говорит, мол - гордость - это все, что у нас есть. Хоть бы мне ее хватило, чтоб не кинуться за ним. Когда он уйдет. Чтоб ковриком под ноги не стелиться, лишь бы... Потому что... это больно, Рики. Страшно. Ты ж не знаешь, как это больно. Ты не из тех, кого оставляют за спиной. Вырос он, вот и все. Это для меня, дурака, он все еще тот съежившийся пацаненок в интернате. А он взял и вырос. Только вот я никогда из него не вырасту. Всегда думал, что мы умрем вместе. Потому что... ну а как по-другому? А нормально меня на философию пробило. Это с какого это стакана? Всего с третьего? Люди, да я гений... Мне книжки писать надо. Вот точно. А чего, слабо мне? Напишу роман... про двух монгрелов, которые жили долго и счастливо. Ну, пусть недолго. Прославлюсь, денег загребу. В Мидас переедем. Вот возьму сейчас еще стаканчик... Я бармену сказал про книжку. Он как начал лыбиться: - Ты писать-то хоть умеешь? Ну вот... сам ведь нарвался. Нахрена ко мне лезть, когда я в таком настроении? По мне что, не видно? Пошло оно все. Домой хочу. Дома темно, тихо; ребята, видно, не пришли еще. - Гай? А он и не спит, оказывается. - Гай, твою мать, ты где был? Я думал, тебя приняли! - Тебя чего подняло? - еле на ногах стоит. Я, правда, тоже... - Бухал? Без меня? Вот гад... А я тебя ждал... Подошел, прижался, засунул руки мне в карманы джинсов. Хорошо как. - Чего свалил? - шепчет. - Пацаны вернутся, так никакого ж интима... Горячий какой. Температура, что ли? Трогаю его лоб губами - он как вскинется. Будто я его ударил. И глаза его... не знаю я, что в них. Это же просто потому, что я нажрался, правда? - Я решил книжку писать, - говорю. Улыбается. Как у него глаза сверкают... ну не могут же так у обычных людей глаза сверкать. Как камушки, которые мы сегодня взяли. Так те камушки - не для Цереса. - Ты не настоящий, - говорю, - знаешь? - А ты бухой, - смеется. - Какой же ты бухой, Гай, у тебя небось и не встанет... - Это у кого это? - валю его на кровать. Поосторожнее бы. Только какая там осторожность. Интересно, когда нам будет по сорок... не, это я уже, как настоящий писатель, загибаю... ну пусть по тридцать, мы будем старые-старые, я так же буду его хотеть? Наверняка. Жаркий... руки у него жаркие, лихорадочные, от них почти больно... Еще, вот так, ко мне, в меня, солнце мое, здесь же не бывает солнца, если тебя не будет, я замерзну на хрен, понимаешь, Рики? Рики мой... - А про чего? - спрашивает уже потом, положив голову мне на грудь, довольный, вроде и рана не болит. Старая добрая кровать... сколько ж ты нас носишь. - Чего - про чего? - Книжка... - А, - зарываюсь носом в его волосы, губами - к горячей макушке. Дышу. Вот ведь токсикоман. Люди клей нюхают, а я... - Ну, это... про двух монгрелов. "Про двух монгрелов, которые жили счастливо и умерли в один день". Вслух я этого не говорю. Потому что уже знаю, что так не будет.
takishiro: Это просто правила игры. Я ненавижу игры, и ты это знаешь. Но, в конце концов, с этим можно смириться. Простые правила. Не спрашивать, не трогать, не ворошить прошлого. Вроде пока мне удается их соблюдать. Я не задаю вопросов, когда ты напиваешься в хлам и начинаешь вещать такое, что уши на лоб лезут. И когда ты такой вот красивый припираешься посреди ночи, и мне остается только держать тебя, пока ты разговариваешь с унитазом. С ним ты треплешься куда охотнее, чем со мной. Я не задаю вопросов, когда ты усвистываешь невесть куда на несколько дней, и молчу, когда ты все-таки возвращаешься. Делаю вид, что не замечаю, как ты смотришь на парней, - будто они лично виноваты в том, что с тобой стряслось. Неплохо, если б ты объяснил - что именно стряслось. Но о главном я тебя тоже не спросил. Видишь, я умею. Интересно, если в твою умную голову вдруг взбредет разбить байк об стену, я потом тоже буду гордиться, что не спросил? Да - бояться за тебя мне теперь тоже запрещается. И даже когда ты кричишь во сне, и, не проснувшись, начинаешь отбиваться - или, хуже, стонать, как брошенный пет в борделе - даже тогда я молчу, потому что знаю - нельзя. Просто знаю, и все. У меня и раньше получалось обходить острые углы... просто теперь это - как вслепую. И все-таки, пока ты спишь рядом, у стенки, как в детстве - думаешь, я не помню, как ты боялся чудовищ? Рагон знает, что ты себе выдумал, но тебе было страшно, так что мне пришлось поверить... Пока ты лежишь вот так, и мне позволено обнимать тебя после кошмаров - я верю, что в конце концов выиграю. Ведь это игра на терпение. А его у меня всегда хватало.
takishiro: Звонок. Почти двенадцать ночи. Гай встает с дивана (заснуть он еще не успел), не озаботившись выключить телевизор, идет к двери. Доброе утро, Амои... На пороге - его счастье. Мокрое (дождь там, что ли?), и, кажется, уже успевшее принять. - Заходи, - он пропускает счастье в комнату. Рики проходит вразвалочку, останавливается и с секунду непонимающе смотрит в телек. - Я это... Мимо шел. Ну, в общем, тут еще осталось, - он вынимает из-под полы куртки початую бутылку и протягивает Гаю. Стаут дешевый - не как те бутылки, что он приносил раньше. Это Гая почему-то радует. Добро пожаловать обратно в наш мир, Рики Дарк. - Ну и чего стоишь, как гость? - говорит он. Рики молча проходит за ним на кухню, садится на табурет и смотрит, как Гай роется в холодильнике в поисках закуски. Он в своей черной майке-завлекалке, как обозвал ее Люк. С волос стекают капли, сбегают вниз по смуглой шее. - Ты б вытерся, что ли... - М-м. С полотенцем на голове счастье сидит за рюмкой стаута и гигантским бутербродом с сыром. - Гай... можно, я у тебя переночую? - Так. Снова вляпался во что-то? Смотрят, что ли, за квартирой? - Да никто не смотрит... кому я нужен. Просто там... Он не договаривает. Вздыхает и смотрит в стакан. - Опять чудища под кроватью? - полусерьезно говорит Гай. Рики поднимает глаза и во взгляде ясно читается "Ты и не подозреваешь, насколько прав". Расскажи мне. Расскажи, Рики, уж мне-то можно... Он вроде бы и собирается; вот и губы дрогнули, но - отворачивается, смотрит мимо. А потом уже и не спросишь ничего. И вместо живого взгляда - плексиглас. Гай знает. Он там уже год пытается что-то разглядеть. - Оставайся, конечно, чего спрашивать-то? Мы друзья или где? Самому от себя тошно за такую комедию. Друзья... давние, ага. А то, что у меня, стоит тебя увидеть, яйца звенят на всю Амои, Федерацию и примкнувшие к ней планеты... так это по-дружески, правда? - Спасибо, - говорит Рики. Сдергивает полотенце с волос. От него теперь все время пахнет шампунем. Тоже новая мода: моется чуть не каждый день. От чего он, интересно знать, пытается отскрестись? Господи, думает Гай, пусть это будет не то, о чем я думаю. Пожалуйста... Но это вполне может быть именно то, о чем он думает, и Гаю становится неловко за недавние мысли. Боится, дурак. Как будто я его... я же не такой. - Спой мне, - вдруг говорит Рики. - Ты охуел? - вежливо спрашивает Гай. Он помнит, какого мнения всегда был Рики о его певческих талантах. И куплет "Мурки" в душе не споешь, чтоб в дверь не застучали. - Ты мне пел, - упрямо говорит Рики. - Помнишь? Тут Гай серьезно задумывается, что он мог Дарку петь, и в каком он должен был быть состоянии, а главное - что ж они такое потребляли, что Рики об этом помнит, а он - нет? - В Гардиан. Когда нас заперли. Там было про шар. - Про один? - на всякий случай уточняет Гай. Рики его будто не слышит. - Шар... голубой. Я еще тебя спросил, что это за шар. А ты сказал, это такая планета. Куда все улетают после смерти. Он не выдерживает. Подходит к Рики, обнимает его за плечи. Ну даст он в морду, в конце концов - не первый же раз... - Мелкий. У тебя неприятности? Его лицо перекашивает улыбка: - У меня? Я сам ходячая неприятность. Ты до сих пор не понял, что ли? - А конкретнее? - Еще про барышню, - говорит Рики серьезно, будто ему действительно важно это вспомнить. Как же тебя накрыло-то, брат... И в этот самый момент Гай вспоминает - точно, было такое, в Гардиан, Дарк в очередной раз с кем-то сцепился, и, конечно, в изолятор кинули его, а не обидчиков - не разбираясь. К тому времени все воспитатели знали, кто такой Рики Дарк. И Гая отправили вслед - тоже уже ничего не спрашивая. Гаю это на самом деле льстило. Рики тогда нехило досталось, он сидел у стены, свернувшись в плотный комок, швыркая разбитым носом. Гай тогда подумал, что лучше б ему зареветь - но им было по двенадцать, и в этом возрасте в Гардиан плакать уже не умели. Страшно было - Рики молчал, не отвечал на подколки, а от любого прикосновения только дергался - мол, отстань. Как тогда, когда умер его дружок - из другого интерната. И вот тогда Гаю и пришла эта блестящая мысль... - Эта, что ли? Он напел тихонько, сжимая Дарка за плечи: - Крутится, вертится шар голубой, Крутится, вертится над головой, Рики кивает. - Крутится, вертится, хочет упасть, Кавалер барышню хочет украсть... Он ждет, что Рики заржет сейчас, или скажет пару ласковых, но тот сидит смирно и слушает. - Где эта улица, где этот дом, Где эта барышня, что я влюблен? Гай просовывает руку ему под майку, проводит ладонью по горячей коже. Рики перехватывает его руку, но не убирает, так и держит - будто забыв о ней. Эге, думает Гай, да это прогресс. - Думаешь, он ее украл? Этот парень, в песне. - Конечно, украл. Нашел улицу с домом, и увел, - Гай хотел бы, чтоб в его голосе было побольше уверенности. Он понимает, что речь не о барышне. Точнее, ни черта он не понимает, но песня тут явно не при чем. Рики хмурится отчего-то. Видно, не того ответа ожидал. Опять Гай ничего не просек. Как всегда. Несколько минут они сидят в тишине, и слышно, как на крышу падают, медля, редкие дождевые капли. - Я еще "Сулико" могу, - сообщает Гай. - "Я могилу милой искал..." Тут Дарк наконец-то начинает ржать. И на мгновение все становится так, как надо. В конце концов Рики идет спать, а Гай - курить. Он дымит в форточку, глядя на старшую из амойских лун. Крутится, вертится... шарик гребаный. Крутится, вертится, не упадет, Кавалер барышню не украдет...
takishiro: Гай так и не понял, как Рики оказался в Цересе. Рики сказал всего несколько слов, и те - неразборчиво. Гай сильно удивился, если бы в таком состоянии он выговорил бы что-нибудь разборчивое. Общий смысл, кажется, был в том, что Дарку захотелось узнать, как тут дела. Несло от него стаутом. Видно, оказавшись "на воле", парень выпростал бутылку зараз. Вот и развезло... от усталости. Рики заснул тут же и напрочь. Еле успел натянуть на себя одеяло. Гай тихо закрыл форточку и ушел на кухню. Вымыл стаканы, стараясь не шуметь, щелкнул по радиоприемнику, когда тот решил вдруг заговорить. Гай думал, приемник сдох давно, просто руки не доходили выбросить... Он долго курил, не глядя, заполняя окурками пепельницу. Что же он сделал с тобой, Рики, что ты ищешь убежища - здесь? По лицу же видно, что никто тебя не отпускал, дурень, что ты сбежал. Не важно, собираешься ты возвращаться или нет, но сейчас ты - в бегах. Гай поежился. Стены собственной квартиры, которую он привык считать убежищем, сейчас представлялись картонными. Бумажными. Дунет, плюнет, дом и развалится. И что ты будешь делать, если сейчас сюда ввалится отряд андроидов? Как ты его защитишь? Одной рукой отмашешься, герой-подрывник? Мать твою. Нет, даже не так. МАТЬ ТВОЮ. Рики не стал бы без причины сматываться в Церес. Не захотел бы подставлять его - это Гай знал точно, что бы он ни сделал Рики, тот оставался Рики. Дарк своих никогда не подставлял. Значит, там совсем худо. Этот же... блонди. Если Рики ему надоел, мало ли что он мог. Приятелям своим отдать. С другими спаривать... Но ведь тот, кажется, любил его... Гай покосился на свой обрубок. Вон как любил... Только... мы для них - игрушки. Захотелось - возьмут в постель и будут тискать всю ночь. Найдет каприз - и выбросят, и им купят другого. Захотят - оторвут лапу. Гребаные плюшевые мишки... Гай сжал кулак. Ему хотелось что-нибудь разбить. Э, нет, брат. Харэ. Вот это мы уже проходили. Надо будет - сам тому станешь сапоги вылизывать. Если успеешь, конечно... Он погасил свет, вышел из кухни, прикрыв дверь, и долго смотрел на спящего Рики. Тот обнимал подушку, подмяв ее под живот, уткнувшись носом в простыню, так что Гай видел только чернявую макушку. Гай не знал, имеет ли клокочущий внутри страх что-то общее со счастьем. Рики. Его Рики. Пришел, остался, спит. В ночном беззвучии Гай четко слышал его мерное, чуть поскребывающее сопение. На голые плечи четкими мазками лег лунный свет. Гай осторожно сел на край дивана. Больно, оказывается - когда душа оживает. Он ведь давно смирился. "Ты его не убил, но для тебя он все равно, что мертв". Он послушал рыжего, потому что так было легче. А теперь... Нет, он не станет думать, что Рики... вернулся. Ему просто нужна была нора, где спрятаться. И думать о том, что Рики скажет на трезвую голову, Гай тоже не будет. И о том, как ему смотреть Дарку в глаза. Потому что ему, слава Богу, есть чем занять голову. У него было чутье - а интуиция его редко подводила - что скоро им придется отсюда драпать. По меньшей мере, Рики - придется. Вот над этим и надо поразмыслить. Такое одной левой не делается. Одной правой тоже, если на то пошло... А еще надо купить жратвы, потому что с одной полупустой бутылкой стаута гостей не принимают. А не гостей - тем более. Потому что даже если окажется, что ему нужен был короткий отпуск, а с утра парень опять потащится в Эос... Пришел один раз - придет и второй. There is no place like home...
Март: takishiro Разнообразно вроде бы, но одно понятно: неизбывная любовь. Мне нравится. Но такое отчаяние в каждой строчке!
Schelle: takishiro пишет: Гай так и не понял, как Рики оказался в Цересе. Вот у меня тот же вопрос... если Гай уже однорукий, значит это по идее после Дана Бан... а как же тогда Рикки жив оказался? Или я капитально отстала от жизни? *задумчиво шмыгает носом* Кстати, вопрос возник далеко не сразу, а минут так через десять... Раза три,наверное, перечитала, то смеясь над пьяным Гаем, собирающемся писать книгу, то капая слезами на клавиатуру от всего остального...
takishiro: Март Спасибо. А отчаяние... ну куда от него денешься в данном пейринге. Schelle Ну это какбе вариант "счастливого конца" - т.е. все после Дана Бан остались живы. Schelle пишет: Раза три,наверное, перечитала, то смеясь над пьяным Гаем, собирающемся писать книгу, то капая слезами на клавиатуру от всего остального... Спасибо...
Sizuna: Вот так вот капало, капало и накапало неслабую мисочку положительных эмоций. Красиво написано, красиво и легко)
Koshka-Varezhka: takishiro, приятно, что вы выложили эти драбблы на форум, потому что хороши они невероятно, а на вашем дневнике их, наверное, не все смогут увидеть. Удивительно красиво и... в общем, замечательно, как и все, что я у вас читала. :) Спасибо!
takishiro: Sizuna Спасибо большое. Koshka-Varezhka, вы меня захвалите вконец...
Sizuna: takishiro пишет: Спасибо большое. takishiro, не за что
полная версия страницы