Форум » Фантворчество » Перемена империи - UPD: окончание » Ответить
Перемена империи - UPD: окончание
Ghera: Автор: Ghera Кроссовер: Ai no Kusabi/Стругацкие. Рейтинг: PG AU. Для знатоков Стругацких: действие предположительно происходит после "дела Абалкина", но до Большого Откровения.
Ответов - 160, стр:
1 2 3 4 All
Ghera: Часть 1. Up to the heaviside layer Я отвожу покрасневшие глаза от монитора. Солнце пошло на закат, в окно бьет мертвенный оранжевый свет, и изображение поблекло. Надо опустить штору… И в этот миг оживает маленький «связной», притулившийся рядом со стационарным терминалом. - Вниманию группы… вниманию группы! Все свободные сотрудники, двигайтесь по направлению к Дана Бан! Повторяю, все свободные сотрудники, двигайтесь по направлению к Дана Бан! Это дежурный по базе Фокин. Что у них там опять за пожар, интересно? В общем, я считаюсь свободный сотрудник: я сейчас не в контакте и не выполняю личное задание. Но что за манера у этого Фокина – послать и не объяснить, куда и зачем! В эфире шум, я подключаю беспроводной наушник и начинаю собираться. Так… кристаллофон, пакет первой помощи, ключи от кара, пистолет… может, скорчер прихватить? Эх, Фокин, как всегда!.. Сейчас еще минимум пять человек думают точно так же. Эх, и икается же тебе, Фокин! Из наушника доносится другой голос. Так, это уже руководитель. - Сорок пять секунд назад Главный на аэрокаре направился в Дана Бан. После телефонного звонка, который нам удалось перехватить… - его перебивает звонкий голос Фаины: - Второй спрашивает. Оружие брать полностью? - Нет, не нужно… Так вот, мы перехватили звонок шантажиста. Он вызывал Главного в Дана Бан под предлогом того, чтобы сообщить информацию о Темном. Личность звонившего установить не удалось. Открываем наблюдение. Я уже бегу по лестнице и буквально впрыгиваю в кар. - Пятый, не спеши… Ты ближе всех. - Да, Корней. - Остановись примерно за километр от восточного входа. - Понято! Еду. В эфире переговоры, даже какая-то перебранка. Кажется, Фокину все-таки влетело. Ну и хорошо. Ехать тут недолго, полчаса от силы, даже по интенсивному движению. Сейчас автомобиль, движущийся за город, слишком сильно привлекает внимание, вечер, все устремились в Мидас. Приходится чуток покружить для вящей конспирации – и вот, наконец, выезд. «Связной» мигает сигналом видеовызова. Открываю… На экране какое-то табло… Погодите, это ж навигатор аэрокара! Снова говорит Корней: - Нам удалось перехватить изображение с монитора слежения Главного. Он сейчас движется к Дана Бан. Пятый, осторожно, вы очень близко… Я замедляю скорость. Включаю «дальнее видение». Действительно, впереди, менее чем в километре, серебристый птичий силуэт. Догнать я его, конечно, не догоню, но на глаза попадаться не стоит. Корней отдает распоряжения «призракам» - как им снижаться над Дана Бан, расставляет по местам наземных. Между тем изображение на экране сменилось. Оно дискретно, видеосвязь здесь несовершенна. Восточный вход. Видимо, Главный стоит на мостике. В кадр то и дело лезут какие-то непонятные белые полосы. Не сразу я догадываюсь, что это пряди волос на ветру – передатчик ведь у них стоит на мочке уха… Я прибываю на место. Перед нашим Главным стоит человек с волосами, стянутыми в хвост. Судя по осанке и повадкам – типичный дзаси. Полукровка, лицо без гражданства, отброс общества – как их только не называют. Первые исследователи этой цивилизации ввели наименование «монгрел», и оно широко распространилось по научным работам, но мы их называем только на языке планеты – дзаси. Судя по меняющемуся пейзажу, Главный следует за дзаси в катакомбы. И точно – в эфире подтверждает голос кого-то с «призраков»: - Главный следует за Хвостом. Ага, значит, этот нам уже знаком, проходил где-то. На мониторе – лицо с гримасой хитрости. Кажется, этот дзаси надеется переиграть Главного. Отчаянный… В кадре, очень крупно, какое-то кольцо. Голос специалиста по материальной культуре: - Это кольцо пета. Только диаметр какой-то необычный… Он не успевает договорить, по изображению бегут помехи и вдруг – разбитое лицо Хвоста. - Похоже, подрались, - усмехается в эфире Лоик. – Из-за кольца. - Отставить шутки! – гремит Корней. - По направлению к Дана Бан движется вторая машина… повторяю, по направлению к Дана Бан движется вторая машина! – это кто-то из наблюдающих от черты города. Его перехватывает Эварист: - В машине двое… Пятый, там Рыжий! Рыжий – это глава черного рынка, мой основной объект. - Слышу тебя, Третий. Кто еще в машине? - Не вижу… Но теперь видно уже мне. В машине Темный. Я передаю: - В машине Темный и Рыжий. Движутся к восточному входу. - Дальше! - Темный выходит… Шатается, возможно, ранен. - Готовить врачей? – это Джошуа, перестраховщик. - Погоди, может, сами управятся… - Корней. Темный идет ко входу. Я бросаю взгляд на монитор. А там – ого-го! Из того, что удается увидеть, понятно, что Главный решил искалечить Хвоста навсегда. Может, у кого-то связь получше… - Главный выламывает Хвосту руку! Хвост отлетает к стене, извлекает откуда-то небольшой пульт. В эфире повисает тишина: это пульт для активации заряда. Уж его-то мы все узнаем. - Фортификатора сюда! - Фортификатор здесь. – это Яр. - На «Призраках», зарядов не видно? - Нет… нет… нет… - разносится в эфире. - Яр, смотри схему… Сколько до полного взрыва? - Минут двадцать самое меньшее, если он по схеме раскладывал. - Что будет рушиться сначала? - Центральная часть. - Какая система защиты? - Бронированные переборки. - Через какое время начнут падать? - Они не по времени, по мощности… Надо смотреть. Раздается отдаленный гул – первый взрыв. Уверенный голос Яра: - Упадут через семь минут. Черт, а там же внутри Темный! С ним-то что? - Хвост без сознания, - говорит Йо. – Главный открывает дверь… - Она же заблокирована! - Дверь рассчитана на человека, - Йо ничем не собьешь. – Говорит с Темным. Темный о чем-то его отчаянно, настойчиво просит. Выражение лица не оставляет сомнений. Главный разворачивается, подхватывает на плечо Хвоста. - Движутся к выходу. - Яр, успеют? - Да! - Ну и хорошо, нам их не вытаскивать. - Темный отстает! Главный уже вышел на мостик. Вокруг гудят взрывы, только мы этого почти не замечаем. И они, кажется, тоже. - Главный возвращается! - Через полторы минуты упадут переборки, – убитый голос Яра. Первую они каким-то чудом проскочили. За второй же раздался грохот… и изображение пропало окончательно. Последнее, что мы увидели – вышвырнутое со всей силы элитника тело Темного. - «Призраки», ниже! Я переключаю на наш канал. Темный поднимается… Что это? - Корней, Главному отрезало ноги! Теперь мы и сами видим – куски мяса, кости – в нечеловеческой, пурпурного цвета крови. - Готовьте врачей и лабораторию регенерации! Прямо в глайдер! - Да, Корней! Темный между тем тащит на себе к выходу Хвоста. Как он умудряется – сам ведь едва на ногах стоит! Я отъезжаю чуть дальше, только сейчас сообразив, что Рыжий легко мог меня засечь. К счастью, ему было явно не до того. Я переключаюсь с «призрака» на «призрак» и на каком-то из них натыкаюсь на лицо Главного крупным планом. На нем не боль, нет… что-то другое. Элита умеет блокировать все эмоции, но лицо вовсе не похоже на маску, оно дышит и живет. Что это с ним? Темный дотащил Хвоста до машины и свалился сам. Рыжий трясет его за плечи, приводя в чувство. В эфире голос Тины, дежурного врача: - Корней, мы снижаемся? - Погоди, Тина. Темный вернется. Куда вернется, зачем? В этот взрывающийся ад? - Мы же не успеем! - Яр, сколько у нас времени? - Перегородки удержат… Еще девять минут. Я снова переключаю на изображение Главного, но общим планом. Не могу я смотреть в эти глаза… За ним уже огненный водопад. Один уцелевший наплечник будто крыло птицы. А сам он смотрит, неотрывно смотрит в сторону выхода… Темный встал. Рыжий протягивает ему пачку сигарет. Конечно, у него это универсальное утешение… Погодите, погодите… В пачке две черных. - Рыжий передает Темному отравленные сигареты! - Тина, добавь антитоксический набор, - Корней спокоен как никогда. И тут все мы видим невероятное. Все, хором, трясем головой: Темный, только что выбравшийся из этого ада, вновь идет туда. Идет, чтобы уже не вернуться – Главного ему не вытащить. Рыжий уносит Хвоста в машину. - Корней, снижаемся? – Тина уже изнемогает. - Подожди, подойдет ближе, возьмем обоих… Темный подходит к Главному, садится рядом. На лице Главного появляется улыбка – нет, это невозможно, я сплю!.. Темный протягивает Главному сигареты, тот прикуривает, а Темный – Темный тянется сигаретой к огоньку главного. Так они и застывают – Ясон и Рики, хоть сейчас, перед лицом смерти, мы можем назвать их по имени. Эфир удивленно шелестит их именами. Рики откидывается на плечо Ясона. - Врачи, вперед! Глайдер ныряет вниз. Из него вытягивается длинная ложка спасательного трапа, две фигурки в комбинезонах укладывают тела, трап втягивается обратно, и глайдер взмывает в оранжевую мешанину… - Пятому следовать за Рыжим? – я поправляю наушничек, в нем шипение, восклицания – не то помехи, не то на борту неразбериха. - Следуй, - откликается Корней. Им не до меня сейчас. А мне нужно закончить работу. Теперь все будет хорошо – приборы и руки наших врачей готовы спасать, выхаживать, лечить, Корней наверняка разрабатывает план «введения в реальность» - может быть, даже оттранспортирует их на Землю. Это в его духе. Но время потеряно. Рыжий наверняка достиг города, впрочем, сначала ему нужно отвезти Хвоста в госпиталь. Куда? Связываюсь с Итаем – это наш специалист по информации. - Итай, какой госпиталь сегодня дежурит? - Сорок пятый, - быстро отвечает тот и отключается. Ему тоже не до меня. Ах, как неудачно. Рыжему по дороге, а стоило бы проконтролировать, как он будет доставлять Хвоста. Уже достаточно этой передачи сигарет – я хоть и начинающий сотрудник, но на мой вкус, это повод для «заметки» - так говорит Корней. «Заметкой» у него являются в том числе и потенциально деструктивные действия. Тут деструктивность налицо. Что ж, придется ехать прямо к нему домой, а потом в сорок пятый. Разворачиваемся… Тронувшись с места, я вдруг замечаю, что в наушнике тишина. Померли они там все, что ли? Хотя, может, и померли – только не наши, а спасенные. Вот так всегда – только что шум, гам, обсуждения, все на взводе, и вдруг сразу тихо. Лучше бы уж было громко и дальше… Здешние кары движутся быстро, и за окном уже замелькал пейзаж Кереса. Эта его часть выстроена в очень своеобразном стиле – технократическом и одновременно помпезном. Как-то мы спрашивали у специалиста по древней архитектуре, он сказал, что этот стиль напоминает «ар деко». Его вообще страшно заинтересовали особенности архитектуры Танагуры, но тут пока что нельзя работать мирным специалистам. За окнами мелькают огромные здания, четкие, прямые, но тяжелые линии – и на всем этом мрак, тлен, смерть. Я вылезаю из кара у высокой лестницы с колоннадой, покрытой какой-то зеленой гадостью. Тут влажно, и в воздухе летает черт знает что, а атмосферные установки работают строго зонально. И как они дышат? Поворот, еще поворот. Серые выщербленные камни одинаковых домов, разные тут только ямы, дыры да лужи грязи, и то последние в общем похожи – скапливаются всегда в одних и тех же местах. Подобраться к норе Рыжего не так-то просто. Но тем удобнее оказалось следить – вот оно, устройство, торчит, и никто не сломает. Вандализм неожиданно оказался главной проблемой службы технического оснащения. Ежемесячно Корней ругался с Яном, тот багровел: «Да вы их жрете, что ли?» - но в результате выдавал. Никто не верил, что наши приборы можно выковырять из стены и продать, или, как тут говорят «загнать». Хорошее словечко, емкое… Так, вот он, «глазок». Становлюсь вплотную и переключаю комбинезон в положение «стена». Только не забарахли, миленький!.. Нет, вроде работает. А Рыжего пока и нет. Хотя я, даже не особенно прислушиваясь, слышу шаги на лестнице, тяжелые такие шаги, он так не ходит никогда, скользит бесшумно, фурнитурское прошлое сказывается. И кто же это нас опередил, спрашивается?.. Однако нет, это Рыжий. Входит и буквально падает в кресло – и тут же лезет во внутренний карман куртки, за сигаретами. Как всегда. Мне пришлось проходить отдельный курс привыкания к табачному дыму из-за этого… Но сигарет у него нет, и он тянется к ящику, достает новую пачку, прикуривает и блаженно откидывается на спинку кресла. И вдруг наклоняется вперед, закрывая рот руками. Отравился! Таки опередили! Черт, а где некрофаг? За этой чехардой мыслей мне не так легко понять, что Рыжий плачет. Даже не плачет – рыдает, весь сотрясается от спазмов. Смотреть на это как-то неловко, но я давлю в себе порыв отключить изображение. Я на работе. Рыдает он долго, пожалуй, с четверть часа. Потом выкуривает еще сигарету и засыпает в кресле. Так, теперь моя очередь. Пробираюсь в комнату и осторожно оцениваю его сон – не наркотический ли, не сигареты ли тому виной? Но нет, он спит просто потому, что устал. Ну, до утра, Рыжий. Теперь в сорок пятый, и моя миссия на сегодня завершена. Выхожу – не забыть отключить «глазок» - другой дорогой обратно – в кар, до госпиталя и потом и к себе на окраину. У меня есть еще три, а если повезет, то и четыре часа. И я их тоже просплю.
Ghera: Мне повезло – четыре часа оказались в полном моем распоряжении. Но разбудил меня все-таки общий вызов Корнея: «Вниманию группы… вниманию группы!» Этот позывной я ненавижу больше всего – ничего хорошего он не сулит. Что у них на этот раз? Раскрытие? Лямбда перезагрузилась? Погиб кто-то? В полусне креплю к щеке микрофон. - Пятый здесь. - Пятый здесь, понято. Пока отзываются остальные, шлепаю за кофеваркой. Иногда у меня хватает сообразительности заправить ее с вечера. В этот раз хватило. Наливаю кофе и сажусь перед монитором, сонно потирая лоб. Как и все ребята сейчас – Эварист, Фаина, Лоик… - Сообщаю всем… Я трясу головой: чего? - Сообщаю всем. Принято решение свернуть операцию на планете. Ничего себе! Как свернуть, почему? Что опять не так? Ах вот почему он так официально начал… - Мы показали хорошие результаты, собрали много информации. Теперь на планете кризис, всепланетная информационная система дает сбои, мы ничем не можем помочь. К тому же у нас есть двое жителей планеты, нуждающихся в помощи. Пока они находятся в непосредственной близости от планеты, сохраняется опасность того, что их найдут. И их уже ищут. А значит, найдут и нас. Через 12 часов мы покидаем планету, через 18 – околопланетную орбиту. Так. Ну, нас, как всегда, не спросили. А вот интересно, кто это придумал? - Третий спрашивает. Кто принимал решение? – это Эварист. Хорошая мы команда, думаем в одну сторону… - Совет Базы после консультации с секцией КОМКОНа, - отвечает Корней. В эфире повисает тишина. Я точно знаю – сейчас со всех слетел сон, все лихорадочно соображают, как быстрее всего свернуть дела. Даже при условии «ограниченного вмешательства» дело это непростое, срок нам поставлен предельный. - Вниманию группы, - снова голос Корнея. – Говорит глава секции КОМКОНа Раулингсон. Тихий хрипловатый голос Раулингсона плохо слышно из наушника. - Мы совещались всю ночь, при участии Горбовского, и пришли к выводу, что… - пауза – с вами сейчас улетят с планеты последние люди. Посмотрим, что будет с ними на земле, и вернемся, разработав операцию окончательно. Эксперимент на Амои признан удачным. Про «последних людей» - это Горбовский, конечно. Я не могу сдержать гордую улыбку – сам Горбовский интересовался нашим проектом! Интересно, видел ли он когда-нибудь элиту Амои, что считает их людьми? Это же полубоги. - Сообщение окончено. Пятый, прошу оставаться на связи. Ничего хорошего это не сулит. - Пятый на связи. - Вам задание: вступить в контакт с Катце и забрать его с собой. Он полетит с нами. Мама моя самка тахорга! Да что ж это такое! Как он это вообще себе представляет? С главой черного рынка – в контакт и уговорить? Да он подозрителен, как медуза! - Какие методы мне разрешено применять? - со вздохом интересуюсь я. - Силовые лучше не надо, - по голосу слышно: Корней улыбается. - Я могу раскрываться? - Можешь. А вот поверит ли он тебе – уже от тебя зависит. Иногда мне кажется, что Корней читает мысли. - Конец связи, Пятый. - Конец связи. Ну что же, будем думать. В каком-то смысле Корней облегчил мне работу: большая часть моих дел и контактов завязаны на Рыжего. Кстати, Корней стал называть его в эфире по настоящему имени – все говорит о том, что мы уходим. Конечно, мы с Рыжим знакомы. Точнее, так: он меня знает. Но как клиента, причем не совсем обычного. Значит, и выходить на него нужно как клиенту. Что бы такого попросить? Спрутообразного пета, образцы ядов? Все выглядит как-то глупо. В окне ползет дым, что-то вдали урчит и погромыхивает. Завалы разбирают, кажется. Ах да, взрыв же!.. Кажется, я знаю, с чем мне пойти к Катце. Набираю на комме номер – это, конечно, не личный номер, а так, для связи с клиентами. Катце отвечает нескоро, и вид у него измученный. - Что вы хотели? - Катце… вы можете организовать транспорт на Даарс? - Что перевозить? - Меня. Катце молчит. Сейчас все сорвется… - Вы же слышали взрыв!.. Как можно здесь оставаться? - Ничем не могу помочь. Космодромы закрыты. - Можно подумать, вы пользовались их услугами!.. Слышен тяжелый не то вздох, не то стон – их коммы нечетко передают звук. - Ну хорошо. Встречаемся как обычно. Через… - взгляд куда-то чуть выше экрана, - полтора часа. Схема «истеричный клиент» сработала. Конечно, работа грубая, но и времени у меня в обрез. Пора собираться. А надо еще подумать, как обставить свое исчезновение… Собственно, собираться мне недолго. Всех вещей – носители информации, и то их брать с собой необязательно, лучше уничтожить – все дублировано на корабле-матке. Так, а еще ведь последний отчет… Отправляю. Вот теперь все. Полноценным уничтожением заниматься некогда, поэтому повезем с собой. Запас карман не тянет. Время еще есть, надо устроить видимость сборов: тут в службе безопасности тоже не идиоты сидят. Раскидываю вещи, бумаги, часть прихватываю с собой в кар, не забыть бы документы… Последний штрих – разбиваю в разных местах квартиры несколько ампул с наркотиками. Это и были основные мои покупки у Катце: он добывал для меня необычные расширяющие сознание вещества. Это направление работы возникло после того, как пара сотрудников хлебнули зачем-то стаута и очень заинтересовались его химическим составом. Дальше – больше: и вот я уже прохожу у Катце как ненормальный наркоман, выискивающий, чем бы еще затуманить мозги. Похоже, мой поставщик относился ко мне с некоторым презрением: сам он не признавал ничего, кроме сигарет. Я еду в Мидас. Там у Катце что-то вроде конспиративной квартиры или приемной. Это было большое достижение – что он стал принимать меня там. Но Корней беспокоился: как бы не почуял чего. Вот сейчас и узнаем, почуял или нет. Еще немного рано, но Катце держит свою приемную открытой, можно подождать его там. Вхожу. Как и везде во владениях Рыжего, здесь темно. И накурено… Ага, он тоже приехал раньше. Как обычно, сидит, курит, смотрит в пол. На меня только вяло вскинул глаза и курит дальше. - Так что, Катце, можете вы организовать транспорт на Даарс? – я сразу беру быка за рога, с ним так проще. - Не могу. Могу перевезти в любую точку на Амои. Выходы на орбиту закрыты. - Когда это вас останавливало? - Сейчас, - он тушит ботинком сигарету и тут же закуривает новую. Надо бы решать вопрос с ним побыстрее, в такой отравленной атмосфере мне долго не продержаться. И носовых фильтров нет, вот черт… Хорошо, будем строить из себя кретина. - А что, собственно, случилось? Взрыв… это диверсия? - Нет, - невнятно, сквозь сигарету бурчит Рыжий. - Кто-то погиб? Мой контрагент долго молчит, делая вид, что жадно затягивается сигаретой. Наконец, не поднимая глаз, произносит: - Ясон Минк, Первый Консул Амои. - О Юпитер! Так вот в чем дело… - кажется, вышло довольно убедительно. Теперь подпустим еще дурака. – А что же он делал в Дана Бан? - Гулял, - Катце поднимает голову, и я вижу, какие больные у него глаза. – У вас все? - Нет, Катце, погодите… - Идите, идите уже. Я все сказал. Я делаю движение, будто хочу подняться и как бы случайно спрашиваю: - А вам самому не хочется покинуть Амои? – и с ужасом жду ответа «Не ваше дело». - Хочется, - у Рыжего явно нет сил врать. Да он и не врет почти никогда. - Тогда мы могли бы заняться этим вместе. - Не трахайте мне мозг! – взрывается Катце. – И валите уже отсюда наконец. - Нет, Катце, выслушайте меня, пожалуйста. Катце умолкает, и я считаю это согласием. И, выдохнув, начинаю излагать. - Все, что я сейчас скажу, прозвучит невероятно. Тем не менее, это правда. На Амои работает группа внешних наблюдателей… то есть работала. Я из этой группы. Сегодня мы покидаем вашу планету, но, скорее всего, не навсегда. С нами улетают два представителя вашей планеты – это Ясон Минк и Рики. Третьим мы предлагаем стать вам. Я с удовольствием наблюдаю, как взгляд Рыжего оживает. Поверил он мне или нет, но из апатии его вывести удалось. Полдела сделано. - Так он… они живы? Я задумываюсь. Прошло семь с половиной… почти восемь часов – операция должна уже завершиться, но пока они оба в анабиозе. - Более или менее. Вряд ли они говорят или ходят, но живы. - То есть в тяжелом состоянии? - Да нет, просто в… - спохватываюсь. У них другая медицина. – Под наркозом. Через несколько часов проснутся. - И когда же вы успели их забрать? – иронически интересуется Катце. - А вот когда вы уехали, мы их сразу же и забрали. - Не очень правдоподобно звучит. - Я знаю. Мы следили за вами… ну, то есть не только за вами, за всеми участниками. Не с самого начала, конечно. Но вот было принято такое решение – спасать. Мы только не ожидали, что Рики вернется… - Наблюдатели, говорите… - взгляд Катце потухает. – И зачем же вам понадобилось наблюдать? - Мы первичная миссия, экспериментальная. В основном занимаемся… то есть занимались… сбором информации. Вслед за нами прибудут другие, и вот они уже будут работать по-настоящему. Но это еще не сейчас… - Чем же вы намерены заниматься на нашей планете? – все-таки ему интересно. Так, не потерять эту ниточку!.. - Исправлять. Мы Прогрессоры, от слова «прогресс». Вы, наверное, и сами видите, в каком состоянии ваша планета? Мы тоже видим. И хотим помочь. Таким, как вы, как Рики, как Гай… всем. Катце глядит в сторону. Что-то он давно не курил… Даже не тянется к лежащей на столе пачке. Я долго могу его уговаривать, у меня еще есть время – целых девять часов. В крайнем случае придется применить силу, хоть Корней и запретил. Но черт возьми, мне хочется увезти его с собой! Это был бы такой сотрудник… и несмотря ни на что, он отличный парень, умный – умнее, чем нужно ему, чем вообще нужно на этой планете. Скрутить и упихать в глайдер!.. Хотя с этим можно погодить, есть у меня одна идея… Катце отрывает взгляд от стены и выплевывает: - Благодушные вы мои… - и тянется за сигаретой. Чиркая зажигалкой, невнятно бурчит. – Да кто вы вообще такие? Мой выход. Вопрос риторический, но я сейчас воспринимаю его как прямой. И рассказываю Катце, как умею, о теплой, ласковой Земле, которая ждет всех, даже нас, Прогрессоров, о той истории, что нам досталась, и как мы, оплакивая собственные ошибки, пытаемся другим не дать совершить их. Пусть не избежать войны, но сократить число жертв, пусть не предотвратить эпидемию, но дать лекарство. Рассказываю о странной, вывернутой наизнанку планете, где всех людей подвергали излучению, которое делало из них верноподданных марионеток. О планете, где из-за крохотного кусочка земли бушевала долгая война, и профессиональными убийцами стали даже дети. О планете, которую заразили вирусом преждевременного старения… В конце у меня против воли вырывается фраза «Пожалуйста, поверьте мне».
Ghera: Катце молчит. Молчит и курит. Не пора ли пустить в ход козырь? Нет, подождем еще. Наконец он размыкает губы: - Что ж, это выход… Но на каких условиях я полечу? - То есть? На таких же, как и все. Пассажиром. - Я имею в виду, что со мной будет там, на этой Земле. Ах вот он о чем… О статусе. Они же тут все о статусе беспокоятся, общество-то кастовое. - Как вам захочется, Катце. - Я обязан буду сотрудничать с вами? - Нет, нет. Но если захотите, мы будем только рады. А можете и просто жить, вам не придется прилагать для этого никаких усилий. У нас давно бесклассовое общество. Катце снова умолкает, вертя между пальцев зажигалку. - И все-таки я не верю. Кажется, время для козыря подошло. - Хотите увидеть Ясона Минка? Лезу в сумку за «связным». Катце дергается в сторону. - Я сейчас выну портативное устройство связи… - медленно, спокойно комментирую я. – Можете достать оружие, если вам так спокойнее. Доставайте, доставайте. Катце действительно вынимает из куртки пистолет. Так и носил со вчерашнего дня, интересно? Кладет на стол рядом с собой. Я открываю и включаю «связного» в режим громкой связи. Вызываю Итая. - Итай, Пятый говорит. Связь с лазаретом есть? - Пятый, связь есть. Переключаю. Отзывается Наташа, она сегодня дежурит. - Пятый, слышу тебя. - Наташа, включи изображение, пожалуйста. На экране появляется Наташа – круглое лицо, ярко-синяя роба. - А что нужно-то? - Наташа, тут у меня контрагент… Ты можешь включить монитор – тот, что над Минком? Показать хочу. - Ах, это тот самый? Сейчас… Переключаю. На экране среди разнообразных медицинских приборов вырисовывается прекрасное лицо юного бога. Катце резко подается к экрану. - Вот, послушайте, - протягиваю я ему наушник. Рыжий послушно берет из моих пальцев светлую капельку и прижимает к уху. Я знаю, что он там слышит: сквозь тонкий писк и гудение приборов, что регистрируют сейчас все, что происходит в теле Первого Консула – его дыхание. Катце возвращает мне наушник, я прощаюсь с Наташей и выключаю «связного». Катце прерывисто вздыхает и сжимает ладони в замок. - Когда вы улетаете? - Через… семь с половиной часов. – я стараюсь быть как можно точнее. - Значит, у меня нет даже времени подумать? - Почему, пока есть. Шесть часов в вашем распоряжении. - Почему только шесть? - Нужно время, чтобы добраться до корабля. - А как вы минуете наши кордоны? – кажется, Катце изрядно встряхнуло это кино в реальном времени. - А мне не придется их миновать… - не объяснять же ему сейчас про деритринитацию! – Мы пользуемся принципиально иными средствами выхода на орбиту. Там нас встретит корабль-матка – это оттуда вы видели сейчас передачу. И еще через шесть часов мы стартуем в сторону нашей Галактики. Очередь за Катце. Он хмурится, достает последнюю сигарету из пачки, комкает пачку в руке и швыряет на пол. - Я так понимаю, чем быстрее мы двинемся в путь, тем лучше? - Отчего же, я вас не тороплю. Шесть часов на раздумья, на сборы – это у вас есть. - А мне и собирать-то нечего. Все ношу с собой, в том числе, - усмехается рыжий, - и смерть. Вы же видели вчера эти сигареты? - Да. Скажите, зачем вам понадобилось их убивать? Катце смеется. Великий космос, он смеется! Аж захлебывается. - Да они же… они уже сами себя убили! Я только хотел им подарить… легкую смерть! – и снова приступ хохота. – Извините. Это такое понятие у нас – «легкая смерть». Вы понимаете, о чем я? У вас есть что-то подобное? - Да, это называется «удар милосердия». - Забавно. Словом, я согласен. Идемте. В эту минуту пищит комм, но Катце не глядя сбрасывает вызов, бормоча что-то вроде «Не до тебя сейчас». Мы выходим порознь, делая вид, что сделка состоялась, но кричать об этом не следует. Катце бросает через плечо: - На чьей машине поедем? - Давайте на моей. Не бойтесь, просто она лучше защищена. Катце, складываясь едва не пополам, втискивается на заднее сиденье. Возится там, тихонько ругаясь. Еще бы, он привык к машинам, сделанным для блонди, а эта рассчитана на обычного гражданина. Ну, вроде устроился. Поехали. Минут через пятнадцать петляния по улицам Катце не выдерживает: - Далеко хоть ехать? - До стоянки аэрокаров. - У вас что, база в пустыне? – сложил два и два, понял, что мы поедем за пределы города. - Не в пустыне, но похоже. База действительно не в пустыне, а в горах. Когда мы выбирали место, этот скалистый берег прельстил нас тем, что море там отчаянно фонило. Сверху острые скалы, никто не сунется. Через час с небольшим мы на месте. Все это время Катце молчал, спросил только, можно ли курить. Вылезаем прямо у скал, упирающихся в мертвенно-серое небо. Где-то за блестящим базальтом тихо плещется почти всегда спокойное море Амои. Встроенный в кар счетчик радиации надрывается писком. - Дальше пешком. Тут уже совсем недалеко, - и я лезу на небольшой утес. – Следуйте за мной, Катце! Рыжий довольно легко вспрыгивает на камень. Он крупнее и, в сущности, сильнее меня, но легкие уже ни к черту - его выдает одышка. Движемся дальше, через каменные осыпи, за ними уже виднеется «призрак». Катце его не видит, конечно, но я уже угадываю очертания под маскировочной сеткой. На камнях появился иней. Здесь от ветра и воды и без того не жарко, но «призрак» за ночь здорово выморозил камни вокруг. Как бы мой контрагент не поскользнулся: - Осторожно, тут иней! Катце действительно оскальзывается на камне. - Ч-черт… Откуда? - От нашего корабля. Это он так подзаряжается. Я нашариваю в кармане пульт отключения маскировки. Вот он, «призрак», во всей красе. Почти такой же черный и блестящий, как эти скалы… И тут по спине пробегает жар. Оборачиваюсь – действительно: на нас пикирует какая-то серебристая тварь. - Ложись! – толкаю Катце меж камней. Бесполезно – наверняка эта штука нас уже заметила. - Это беспилотник… - шепчет Катце. – Вооружен. - Знаю, - я снимаю скорчер с предохранителя. В двух шагах от корабля – ну что за невезение!.. Кажется, тварь нас потеряла – во всяком случае, снижается она медленно, кругами, будто что-то вынюхивая. «Призраку»-то она вряд ли что сделает, а вот нам… Так, ну Катце считай что безоружен – пистолет ему не пригодится. А вот мы еще повоюем… Так, она все ниже, ниже… Включить бы маскировку у комбинезона, да толку – тогда она выстрелит по Катце, только и всего. Я осторожно поворачиваюсь в удобное для стрельбы положение. - Тихо! – это Катце забеспокоился. - Она нас все равно видит, мы теплые. У меня оружие, сейчас… Комбинезон прошивает малиновый луч. Странно, почему это не больно? Голову, голову прикрыть… Катце выхватывает у меня из руки скорчер… По базальтовым скалам рассеяны куски серебристой обшивки, обломки приборов. Хищный клюв – система наведения – валяется, будто брошенный охотником рог неизвестного животного. На камне, упершись локтями в колени, сидит рыжеволосый мужчина. Время от времени он поглядывает куда-то в расселину меж камней. Там лежит тело в светлом комбинезоне. От тела слышится какой-то непонятный шум, похожий на чириканье птиц. Мужчина что-то подносит к уху, слушает, и снова кладет на тело. Издали доносится писк радиационного счетчика. День катится к вечеру – светило стало розовым, потом оранжевым, море, и без того едва шевелившееся, совсем успокоилось. Вдруг из ниоткуда раздается душераздирающий вой, мужчина вскакивает и оглядывается. В воздухе повисает черная громадина – такая же, как та, что стоит неподалеку от него. Из корабля (а это корабль, сомнений нет) выпрыгивает темноволосый мальчик. - Катце? - Да. - В «призрак»! То есть – в корабль, - и мальчик бежит к телу, что-то быстро говоря в укрепленный на щеке микрофон. Слышатся слова: «отгоню к матке… Тина, принимай». Тело в светлом комбинезоне лежит глубоко, мальчику его не вытащить. Катце и не подумал последовать в корабль, он подходит и начинает вместе с мальчишкой осторожно вынимать тело. - Спасибо! – кричит мальчик. – Отнесите в «призрак», а я отгоню другой. Катце, чуть оступаясь на камнях, несет светлый комбинезон. Они – и мальчик – исчезают в люках почти одновременно. Со стороны мальчика слышится песенка: - Лучший вид на этот город, если сесть в бомбардировщик… Конец первой части
anita: Ух ты, здорово! Очень люблю кроссоверы АнК и Стругацких. Этот, как мне кажется, менее эмоционолен, чем у Катаны-сан, но больше в стиле самих Стругацких, спокойный рабочий отчет о происходящем. Хотя кое-что царапнуло: "он подозрителен, как медуза" - слабо представляю себе подозрительную медузу. А когда будет вторая часть?
Март: интересно. Идея не нова, но исполнение хорошее. Дальше!
vivianne_undo: А вторая часть уже есть на дайре у автора ;)
Zainka: Как интересно! И, пожалуй, действительно, ближе к стилю более поздних Стругацких. "И было после" больше напоминает ранние вещи. И еще вот что. Ghera пишет: я считаюсь свободный сотрудник ИМХО, конечно, но, по-моему, здесь надо бы "считаюсь свободным сотрудником". И еще в нескольких местах что-то подобное, но по мелочи. И присоединяюсь к Аните: когда прода?
Ghost: Ghera я очень рада, что этот фик появился на форуме мне тоже всегда хотелось знать, что было бы если... и еще, мне всегда приятно и интересно читать альтернативное продолжение, где все остались живы
lazarus: И почему всем хочется направить на Амои прогрессоров? Свихнутся они там, это ж покруче Островной империи будет. Ладно, это мои личные глюки. Действительно прекрасно написано, и стиль выдержан, с нетерпением жду, что там дальше будет. Есть вопросы, но не стоит их задавать, пока не дочитаю до конца - может, само прояснится:) Маленькое замечание - уж очень нервно реагирует прогрессор на сигаретный дым. Максима, помнится, и радиация не брала. Да и насчет полубогов - ну, в физическом отношении люди Полудня им вряд ли уступали, разве что не такие красивые :) Да и в умственном, возможно, тоже. Так что тут не восхищаться надо, а жалеть.
Ghera: Шшшпасибо всем за отзывы:) Теперь по порядку. слабо представляю себе подозрительную медузу. А вы когда-нибудь пытались медузу поймать?;) ИМХО, конечно, но, по-моему, здесь надо бы "считаюсь свободным сотрудником". Это внутренний монолог, разговорная речь. И почему всем хочется направить на Амои прогрессоров? Свихнутся они там, это ж покруче Островной империи будет. Ну, не покруче - и в Островной империи люди работали, и на Саракше. Но земляне, конечно, авантюристы:) Маленькое замечание - уж очень нервно реагирует прогрессор на сигаретный дым. Это канон:) Максима действительно не брала радиация, но на сигаретный дым он реагировал плохо.Если хотите, могу привести цитату. ну, в физическом отношении люди Полудня им вряд ли уступали, разве что не такие красивые :) Да и в умственном, возможно, тоже. Так что тут не восхищаться надо, а жалеть. В физическом - возможно (и то я сомневаюсь), но сама внешность, манера поведения - у землян принципиально другие. И умственное развитие явно не такое же. Впрочем, земляне все равно жалеют жителей Амои. Они потому и прогрессорством занимаются, что им всех жалко. Вторая часть - сегодня! Большая, грустная и немного занудная.
lazarus: Ghera, по поводу сигаретного дыма - да, не нравился, но здоровью не вредил, как и смог. Безо всяких носовых фильтров :) Жду продолжения!
Ghera: Часть 2. Why the summer day delay? Тот приток Исети, что впадает в нее ниже Свердловска, но выше Двуреченска, образует в своем течении излучину и широко разливается, почти превращаясь в озеро. Узкая полоска леса отделяет от этого разлива старую самодвижущуюся дорогу с перекинутым через нее эстакадным мостом. Левее, если смотреть по течению притока, посреди небольшого поля разбросаны одноэтажные белые здания. От моста к ним ведет грунтовая дорога. Дорога кончается у ворот, на которых укреплен светящийся по ночам щит «Урал-Север». Это база Прогрессоров. За воротами раскинулась вытоптанная пыльная поляна с натянутой поперек сеткой – здесь играют в волейбол. Она отделяет от ворот главный вход: три ступеньки и прозрачные автоматические двери. Но сейчас здесь пусто: горячий воздух не шевелится, трава поникла. Только двери гостеприимно распахиваются перед каждым. Внутри прохладно и темновато: окна зашторены, и лишь светлые стены не дают коридорам окончательно погрузиться во мрак. Сейчас самое рабочее время, из лабораторий, тренировочных залов и дискуссионных чуть доносится шум, голоса, редко кто-то пролетит по коридору – и снова пустота и тишина. Двери главного демонстрационного зала плотно прикрыты, по ту сторону опущена портьера. В зале тоже полумрак, но над длинным языком подиума горит яркий софит. В торце подиума укреплено огромное зеркало, перед этим зеркалом стоит очень высокий человек с длинными черными волосами. Одет он необычно: поверх темного облегающего комбинезона наброшено что-то среднее между хитоном и старинным школьным фартуком, на плечах – отливающие металлом украшения, напоминающие многократно увеличенный коготь хищной птицы. В зеркале отражается юное лицо с правильными чертами: сейчас брови сведены, молодой человек пытается справиться с поясом псевдохитона и одновременно поправить наплечник. В зале сидит несколько человек: должно быть, пять или шесть. Один из них, столь же высокий, но немолодой, обращается к черноволосому красавцу: - Камил, повернитесь, пожалуйста. Камил поворачивается: черным крылом взметнулись волосы, и снова стоит, как будто даже немного красуясь безупречной осанкой и отточенными движениями. - По-моему, неплохой оникс, - говорит кто-то из сидящих в зале. – Движение так вообще выше всяких похвал. - Погодите, это ведь только первая репетиция в костюмах, - откликается немолодой. – Спешка тут не нужна. Камил, пройдитесь по подиуму, прошу вас. Только в образе. Черноволосый красавец идет от зеркала к двери, сначала медленно, потом быстрее. Голова чуть откинута, плечи идеально прямые, волосы уложены волосок к волоску, на лице вежливая, но непроницаемая маска. Таким же отточенным движением, как в начале, поворачивается, умудряясь при этом не нарушить ни единой складочки в одежде и удаляется к зеркалу. Немолодой что-то шепчет сидящему рядом с ним юноше, тот кивает, бежит по проходу и одним движением вспрыгивает на подиум. Встает ссутулившись, сунув руки в карманы. Камил разворачивается от зеркала и, смерив взглядом стоящую на пути фигуру, идет прямо на нее. Поравнявшись с юношей, неуловимым движением руки сбрасывает его с подиума и останавливается, провожая взглядом падающее тело. Юноша приземляется, сгруппировавшись, и легко поднимается на ноги. Камил стоит неподвижно, как статуя. Немолодой улыбается и кивает: - Отлично, Шрага. В зале резко встает женщина. - Камил… - Что? – оборачивается красавец, растеряв половину своей невозмутимости. - Не выходите из образа! – строго произносит женщина. –Зачем вы смотрите ему вслед? Это же дзаси, он для вас не существует. Камил непонимающе мотает головой. Становится заметно, что он очень молод и к тому же растерян. - Я говорила, что учебные фильмы по Амои дают неправильное представление об этом слое общества. И кроме того… Женщина, поднявшись на подиум, подходит к Камилу. - Посмотрите на меня. У вас во взгляде – доверие к миру. Вы землянин, Камил, и это очень заметно. - Ирма, зачем же вот так сразу?.. – укоризненно спрашивает немолодой. - Как хотите, Корней, но в таком виде его никуда пускать нельзя. Даже в Кересе раскусят! – горячится женщина. В зале начинается шум и неразбериха, все говорят, перебивая друг друга: «Но у нас же еще есть время!..» - «А я согласен – Керес не Керес, но что будет, если ему петов показать? Настоящих, живых?» - «На то есть модельное кондиционирование, а мы пока оцениваем внешний облик» - «У этой элиты, черт ее задери, внешний облик с внутренним совпадает!» - и так далее, и тому подобное. Корней подходит к одиноко стоящему у зеркала Камилу: - Извините Ирму за резкость – она совсем недавно вернулась с Амои. Поймите, для элиты весь мир, кроме них самих, не существует вообще. В лучшем случае – досадная помеха. - Да ничего, это мне даже полезно… - вздыхает неудавшийся оникс. Корней задумчиво обхватывает пальцами подбородок. - Очень трудно объяснить, в чем сущность амойской элиты тому, кто ее никогда живьем не видел. Но… Пожалуй, такая возможность есть. Можно устроить вам тренировку у лучшего Наставника. - У кого же это? – удивленно вскидывает брови Камил. - У Ясона Минка. Камил потрясенно отшатывается, широко распахнув глаза. - Не может быть! Как это? Разве… разве он на Земле? Корней смеется: - На Земле, на Земле. Уже пять лет как на Земле и с тех пор ни разу ее не покидал. - Я понимаю, да… но мне просто не верится. - Да, пожалуй, он персонаж полулегендарный. Не хочу вас обнадеживать: он может не согласиться. Корней поворачивается в зал, говорит: «Спасибо, друзья. Мы будем продолжать работу» - и собрание расходится, увлеченно обсуждая всевозможные проблемы с работой по такой планете, как Амои. Корней аккуратно берет Камила за плечо и ведет к выходу – к себе в кабинет. Набирая на видеофоне номер, Корней хмурится. Сигнал передан, но экран мерцает синим светом, никто не отвечает. Вдруг раздается мягкий голос совершенно без акцента: - Здравствуйте, Корней. - Добрый… э… вечер, Ясон-сама, - отвечает Корней, титулуя собеседника по обычаям его планеты. - Чему обязан? – спрашивает голос с равнодушной вежливостью. – И прошу вас, не нужно так официально. - Ясон, вы не могли бы оказать нам услугу? Мы сейчас, как вы, возможно, знаете, готовим сотрудника для внедрения… словом, оникса. Вы не согласитесь на него взглянуть? На том конце пауза. - Корней, я не вижу, чем бы мог оказаться полезным в деле подготовки оникса. Я почти не работал с ними. - Ясон, это наш первый опыт по подготовке представителя элиты. К сожалению, никто из нас не может дать ему живого примера… - Он ведь сейчас с вами? – вдруг живо интересуется голос. - Да. - Дайте мне взглянуть на него. Корней просит Камила подойти ближе. Камил становится так, чтобы попасть в поле зрения камеры видеофона и машинально кланяется. - Его зовут Камил, - комментирует Корней. - Неплохо… - задумчиво отвечает голос. – Я вижу, вы сделали все, что могли. - Вот именно. Если хотите, могу показать вам его записи и отчеты по тренировкам… - Нет, это не нужно. Пусть приезжает. Я посмотрю, что можно сделать. - Я отправлю с ним сопровождающего. - Кого? - Ирму. Вы ее помните? - Да, конечно. Как вам будет угодно. - Когда вы готовы их принять? - У вас ведь, как всегда, сжатые сроки, я не ошибаюсь? Поэтому – завтра. В любое время. До свидания. Экран гаснет. Корней слегка смущенно произносит: - Что поделать, есть у него такая привычка… Трудно сказать почему… - Вы про невключенное изображение? – интересуется Камил. - Да. Что ж, может быть, оно и к лучшему… Так вот, я отправлю с вами Ирму. Завтра вы – и она – летите в Австралию, к Ясону быстрее добираться стратолетом, да и нуль-Т что-то барахлит. У вас есть ко мне вопросы? - Да. Во-первых, зачем мне сопровождающий? - Так. А что во-вторых? - Насколько я помню… - тянет Камил, - Ясон Минк был Первым Консулом Амои. Но почему такой ценный консультант не работает с нашей базой? Я ведь только сейчас узнал, что он на Земле… Корней жестом предлагает юноше сесть, и сам усаживается за стол, вертя в руках небольшой продолговатый предмет. - Во втором вопросе как раз и есть ответ на первый. Мальчик мой, вы просто никогда не сталкивались ни с одним представителем элиты вообще. Я уж не говорю о блонди. А Ясон Минк – это не просто блонди. Это блонди среди блонди. Он на генетическом уровне был задуман как первое лицо государства. Сначала надо узнать, сможете ли вы вообще с ним поговорить, не то что поработать вместе. Камил молчит, смотрит в сторону. За окном солнце медленно идет на закат, бьет рыжими лучами в окно, заставляя его щуриться. - Он вообще никогда с нами не работал? - Работал, но очень недолго. - А почему перестал? - Почему… Да кто ж их знает, Камил! – вздыхает Корней. – Мы привыкли говорить: блонди замкнуты. Блонди сдержанны. Но только пообщавшись с ними, понимаешь, что это значит на самом деле, - Корней откладывает в сторону предмет, который вертел в пальцах – оказывается, это зажигалка. На следующий день Камил, уже одетый как обычный землянин, ждал у главного входа базы Ирму: она задержалась у Корнея с его ценными указаниями. На волейбольной площадке шла игра: игроков не хватало, поэтому просто перекидывались мячом, не соблюдая правила. Мяч поднимал светлую пыль, лица игроков были в потеках грязи. Камил смотрел на них с тоской. Все они – Гриша, Санчия, Ли, Шрага – оставались здесь, спокойно дорабатывать свои проекты, тренироваться и в дальнейшем лететь на Амои, чтобы стать там обычными гражданами – или не гражданами. А ему придется носить эту вычурную форму, длинные волосы и изображать из себя божество. Вот, для начала он, как дурак, торчит здесь и ждет эту Ирму, которая ругала его на собрании… А все из-за внешности. Еще на экзамене в школу Прогрессоров Камил заметил, что немолодой высокий мужчина (он тогда не знал, что это тот самый Корней Яшмаа) явно им заинтересовался. После экзаменов он с удивлением узнал, что ему придется посещать занятия в группе, специализирующейся по планете Амои. Это было необычно: специализация, как правило, начиналась только с третьего курса. Впрочем, все стало ясно, как только им показали первый учебный фильм по социальному устройству Амои. Корней объяснял ему потом про редкий фенотип и подарок судьбы. Но дальнейшая его жизнь, как профессионала, была предопределена еще в тот день, когда он пришел на экзамен. И вот теперь вместо дипломной практики он едет продолжать тренировки… Камил раздраженно поправил лезущие в глаза пряди (закалывать их было нельзя – привыкай к рабочим условиям) и снова обернулся ко входу. И вовремя: за дверями показалась Ирма. - Простите, Камил, мы с Корнеем что-то заболтались. Пойдемте, стратолет нас ждет. Камил подхватил рюкзак и кофр с ненавистной формой и последовал за Ирмой. В стратолете Ирма, установив программу полета и включив автопилот, обратилась к Камилу: - Я, по идее, должна ввести вас в курс дела в деталях. Но я не знаю с чего начать, поэтому спрашивайте. Камил задумался. Он тоже не знал с чего начать. - Вы знаете Ясона Минка? Работали вместе? - Работать-то мы вместе работали… правда, очень недолго. Все то время, пока он вообще работал с нами. А вот знаю ли я его… Ну, не родился еще тот землянин, который скажет, что знает Ясона Минка. Камил недоумевающе посмотрел на Ирму. Она, как и Корней, вдруг заговорила метафорами. - Что, не понимаете? – улыбнулась Ирма. – Ничего, это все познается на практике. Попробую объяснить… Наверное, нужно начать с того, что я была в той, самой первой группе на Амои, которая и вывезла оттуда Ясона Минка. Камил удивленно воззрился на Ирму: она никак не походила на Прогрессора, работающего в поле. - Правда, - продолжила Ирма, - лично я Ясоном не занималась. Я работала по черному рынку, моим основным объектом был Катце – о нем вы, конечно, знаете. И операция та спасательная теперь, насколько я знаю, входит в программу… Словом, диспозицию вы себе представляете? Так вот, после той операции я наблюдала за Катце. И увидела, как этот человек – глава черного рынка планеты, бывшая прислуга-за-все, кастрат – плачет… Ирма замолчала, а потом добавила: - Честно говоря, мне это случайное наблюдение сказало об Ясоне больше, чем все наши отчеты, наблюдения и чем даже мое общение с ним самим. Пока все равно было не очень понятно. Но контуры личности, с которой Камилу предстояло встретиться, а если повезет, то и учиться, уже вырисовывались, и нельзя сказать, что Камилу они нравились. - В общем, Ясон – это личность необыкновенной силы. Каждый, кто оказывается рядом с ним, попадает под его влияние. Но при этом никто не знает, кто такой он сам. - Вы говорите, личность необыкновенной силы. А Корней – я слышал их разговор по видеофону – обращался с ним как со стеклянным… - Знаете, Камил, я почему-то думаю, что Корней его тоже побаивается… - вздохнула Ирма. – Хотя этому есть и более простое объяснение: Ясон не выносит панибратства, – и очень не любит, когда при нем проявляют эмоции. Любые. Так сказать, активно защищается от вторжения. Да, пожалуй, все это Камилу совсем не нравилось. У такого поучишься… - И не забывайте, что он не человек. Физически, умственно, как угодно. Но давайте лучше я расскажу, как он с нами работал. Это было вскоре после того, как мы привезли его на Землю. Через полгода, что ли… Камил посчитал: выходит, это произошло тогда, когда он еще был в интернате. - Мы считали, что он еще не полностью восстановился после ранения, а он вдруг изъявил желание работать. Подробнейшим образом обрисовал нам схему черного рынка и его участников; Синдиката, которым руководил – мы туда не смогли подобраться, как ни старались; взаимоотношения Амои с местной торговой Федерацией – а вот этим уже вы сами будете заниматься; дал варианты подхода к «Гардиан» и еще кучу самых разнообразных сведений – от интернатов, где воспитывается элита, до протокола работы Лямбды. Разработал, практически в одиночку, мы так, только на подхвате у него были, операцию по обратному забросу Катце… И вот когда дело дошло до ее практического воплощения – вдруг отказался работать дальше. - И не сказал почему? - Нет, конечно. Но это вообще в его характере. И вот что еще странно… Перед обратным забросом Катце приехал к нам, на «Урал-Север». Мы, естественно, спросили: не хочет ли он встретиться с Ясоном (он тогда еще был не в Австралии). А Катце отказался. - И тоже не объяснил почему? - Не объяснил. Ирма отвернулась к иллюминатору, потом взглянула на табло, где тонкой голубой ниточкой бежал их курс над Тихим океаном. - Так, может, Ясон потому и бросил работу, что Катце не захотел с ним встретиться? - Что? А, нет, Ясон отказался работать до того, как Катце приехал… Нет, это странная история, нам, людям, непонятная совершенно. Как странно: у нее для Прогрессора необычно высокие ксенофобические показатели. Камил тоже посмотрел в иллюминатор, на Землю, похожую на чашу, в которой плескался непонятный синий напиток или лучше сказать – суп. Судя по овощам в этом супе, они уже подлетали к Австралии. На пульте управления лежал смутно знакомый Камилу небольшой продолговатый предмет. Камил машинально повертел его в пальцах: - Ирма, а что это такое? Та обернулась: - Это? Ах, это… Зажигалка. Мне ее отдал Корней… словом, это такая традиция. А теперь берите вы. Теперь Камил вспомнил, что именно эту штуку вертел в пальцах Корней. - Но зачем она мне? - На счастье. Это зажигалка Катце. Он ведь много курил. А здесь бросил, и зажигалку нам оставил. Тоже не знаю, почему.
Ghera: Раздалось предупредительное курлыканье, и стратолет пошел на снижение. Слегка заложило уши. Камил сжал в кулаке зажигалку и задумался. Ирма молчала. После приземления Камил сообразил, что не задал еще один очень важный вопрос. - Ирма, а Ясон предпочитает говорить на родном языке? Или он знает еще какие-то? - Да ну что вы, Камил! Ясон прекрасно говорит по-русски, на линкосе, по-английски и по-японски. Может быть, он выучил еще пару языков – мы давно не виделись. Но я бы не сказала, что он предпочитает говорить на каком-то одном. Стратолет стоял посреди австралийской степи, поросшей высокой травой и редким кустарником. Метрах в двадцати Камил увидел дом – такого же неопределенно песочного цвета, как и земля. На пороге стоял человек. - Он нас ждет, - сказала Ирма. Потом, когда Камил пытался собрать воедино свои воспоминания об Ясоне, он не мог подобрать слова для того, кто взглянул тогда на него с порога. Высокий, длинные светлые волосы – это как положено, этого он ожидал. Несколько прядей падают на лоб, одежда, как у обычного землянина, разве что чуть более закрытая… Но как передать впечатление от этого лица? Это был не человек. Такими, должно быть, были боги… да нет, что там боги. Если бы солнечный луч вдруг ожил и принял человеческий облик, он выглядел бы именно так. Камил не был ни уродом, ни карликом, ни идиотом, но рядом с этим существом почувствовал себя и тем, и другим, и третьим. - Добрый день. Я ждал вас, - послышался знакомый мягкий голос без акцента. - Здравствуйте, Ясон. Мы давно не виделись, - ответила Ирма. Камил же просто склонил голову – церемониальный поклон вышел у него сам собой. Ясон пригласил их в дом. Потрясенный Камил осторожно разглядывал жилище столь необычного существа. Но оно было довольно заурядным, да и просто не несло отпечатка личности. Абсолютно гладкие поверхности, все в холодных приглушенных тонах. Нигде ничего не стоит, не валяется, все сверкает. Ни безделушки, ни фотографии, ни даже букета цветов. Они прошли в гостиную, где на низком столе вытянулись три пустых бокала и графин, судя по всему – с вином. Ясон предложил им сесть и разлил вино по бокалам. - Это земное? – спросила Ирма. - Нет, с Горгоны, - отозвался Ясон. – Из местного фрукта, который бродит прямо на деревьях. Потом плоды просто выжимают и немного выдерживают в холоде. На мой вкус, неплохо. - Для меня всегда было загадкой, почему блонди так любят вино, - улыбнулась Ирма. - Это просто привычка. Мы ведь не пьянеем, - пояснил Ясон Камилу. – К слову, интересно, как это реализовали при вашей подготовке. У Камила перехватило дыхание. С трудом справившись с собой, он ответил: - Постоянно – никак. Мне придется принимать определенные препараты… - Очень жаль. Вы ведь наверняка знаете, какое место занимает вино в нашей культуре… - Что ж поделать, - развела руками Ирма. – До такой степени вмешиваться в обмен веществ мы еще не умеем. - Надеюсь, что в остальном подготовка была более успешной, - Ясон поставил бокал и поднялся. – Камил, я могу попросить вас надеть сьют? Я видел, вы его привезли. Камил кивнул и отправился за кофром. - Вот сюда, пожалуйста, - возник мягкий голос за спиной. – Переодевайтесь. Камил поспешно облачался в сьют, против воли прислушиваясь к разговору за стеной. Кажется, шла просто светская беседа, но, действительно, кто этого блонди знает: может, он и убивает с той же интонацией? Послышались слова Ирмы: «Просто внешние данные. Три года назад… редкий фенотип…» - все это Камил знал и так. К счастью, в комнате (назначение ее угадать было невозможно) оказалось зеркало. Камил поправил наплечники и попытался хоть как-то пригладить волосы, проклиная себя за то, что не взял расческу. Наконец, принял нужную позу, и, откинув голову, распахнул дверь. Несколько шагов до гостиной оказались самыми тяжелыми в его жизни. В ту минуту он предпочел бы быть заброшенным в Островную Империю без связи, чем предстать перед взглядом Ясона. Однако в глазах Ясона мелькнул интерес: - В целом соответствует. Скажите, какие к вам были претензии? Камил замялся: как ему объяснять? - Взгляд землянина. У меня взгляд землянина. - Да, это действительно так… Ирма, это было ваше мнение? - Мое и Корнея, - ответила Ирма. – Это не все, но остальное детали, вы сами увидите. Ну, разве что красуется еще немного… - Что красуется – не вижу. Но полагаюсь на ваше мнение. Садитесь, Камил. Камил осторожно опустился в кресло, стараясь не помять сьют. - Вас ведь готовили на дипломатические должности? – поинтересовался Ясон. - Да, это же работа ониксов. - Необязательно… Вообще, вы уникальный тип. Я понимаю, почему Корней так за вас ухватился. Я на Земле пять лет, но не встречал похожих на вас. - Это скорее заслуга подготовки. Прогрессоры – мастера имперсонации. - Не в этом дело, - Ясон улыбнулся. – Нас такими выводят, а потом растят в интернатах – до шестнадцати лет. А вас готовили три года, и единственная претензия – взгляд, как у землянина. Это отличный результат. Камил почувствовал, что краснеет, и поспешно опустил голову. - Но в таком виде вас на Амои пускать нельзя. Дело не во взгляде, это неудачная метафора, хотя я понимаю, о чем речь. Трудность состоит в нашей искусственной природе. И в этической системе, но с этим вы, я думаю, справитесь и без меня. - Нет, Ясон, - возразила Ирма. – Модельное кондиционирование не заменит погружения. Да у нас и моделей-то толком нет. - Я бы для начала все-таки спросил согласия Камила… Ясон медленно повернулся к Камилу и глядя прямо ему в глаза, спросил: - Камил, вы согласны заниматься со мной по программе погружения? Подождите, не отвечайте. Подумайте. Вы знаете, что такое Амои, какие там порядки, какие обычаи, какая культура. Теперь представьте: я видел все это изнутри. Я в этом участвовал. Я этим даже управлял. Вы согласны? - Да, я согласен, - голос у Камила чуть не сорвался. - Хорошо; хоть я и не думаю, что вы понимаете, на что согласились… Ирма, а что за сложности с модельным кондиционированием? Ирма вздохнула и поежилась в кресле. Камил заметил, что она нервно ломает пальцы. - Меня это очень беспокоит… Все модели создавались на вашей основе, и поэтому не вполне точны, скажем так. Вот те детали в подготовке, о которых я не упомянула – я нарочно записала этот фрагмент с демонстрации. У вас есть проектор? Я покажу. Ирма протянула кристалл в футляре, Ясон, не глядя на Ирму, быстро вставил его в проектор и включил изображение. Камил увидел себя: вот он идет по подиуму, у него на пути Шрага – руки в карманы, наглая усмешка… вот Шрага летит с подиума, а он смотрит ему вслед. - Видите? – спросила Ирма. – Зачем эти театральные эффекты? Ясон пожал плечами, извлек кристалл и поднялся, чтобы передать его Ирме. - Другого блонди у меня для вас нет, – отрезал он. - Ну что же, раз мы договорились, - Ирма встала и подхватила сумку, - то я могу лететь обратно. У меня уйма дел… Засвистел взлетающий стратолет, и Ясон вернулся в гостиную, рассеянно взглянул на Камила, сунул бокал Ирмы в утилизатор. Затем повел Камила в отведенную ему комнату, ушел, прикрыл за собой дверь – и все это молча. Камил вытянулся на кровати и попытался успокоить сознание. Сознание, вопреки его воле, кипело и бурлило. Вообще сам он себя Прогрессором еще не считал – что это за Прогрессор, который не то что на планете, на корабле-матке ни разу не был! – но быть таким взвинченным уже чересчур. Камил принялся считать в уме по-амойски до ста и обратно, но на пятидесяти шести поймал себя на том, что прислушивается, где же хозяин. А хозяина слышно не было. Дом казался пустым и мертвым – никаких обычных звуков, сопутствующих людям. Тишина действовала на нервы – успокоишься тут… Камил тихонько вышел из комнаты (это был первый раз, когда ему пришлось применить навыки скрадывания в почти боевой обстановке) и пошел по коридору. Уже стемнело, но свет нигде не горел. Камил не особенно осторожничал: врезаться тут и в темноте не во что. Так, вот гостиная. Вот это, видимо, спальня хозяина, но его там нет. Последние надежды на то, что все разрешится самым банальным образом, разбились. Погулять он, что ли пошел – ночью, по степи? Кто знает, что ему взбредет в голову? Камил поймал себя на том, что думает почти словами Ирмы. Так, а это что за комната? Видимо, кабинет. Дверь была открыта, и Камил заглянул внутрь. Там тоже все было идеально чисто, прибрано и безлико – так не выглядят даже рабочие кабинеты, если у них есть хозяин. А Ясон был как раз тут: кресло было повернуто к столу боком, и на фоне окна вырисовывался его легкий профиль. Голова опущена, плечи согнуты. Вдруг раздался легкий шорох: кресло повернулось, и взгляд Ясона уперся прямо в Камила. Камил стоял в тени, за створкой двери, как учили, но готов был поклясться, что Ясон его видит. Видит и молчит. Потом кресло отвернулось обратно, и Камил, выбравшись из-за створки, побрел к себе в комнату, уже не считая нужным прятаться. Проснулся он по привычке рано, как раз нашлось время подумать над ночным инцидентом. Было в нем что-то неловкое. Может, извиниться? Нет, все-таки ему показалось, что Ясон его видел. Это невозможно. Наконец, вылезая из душевой кабины, Камил решил ничего об этом не говорить: если Ясону нужно, скажет сам. И тут встала вторая проблема: вчера Ясон не сказал, как будут проходить их занятия. Может быть, надеть форму (тут Камил поморщился) – или черт с ней? Но все-таки надел. В кухню сквозь огромное, от пола до потолка окно било солнце. Ясон, прислонившись к столу, держал в руках чашку с… Камил принюхался, судя по запаху – с ячменным кофе. Он удивленно вскинул брови при виде Камила: - Доброе утро. Прошу к столу. - Доброе утро… - пробормотал Камил и, щурясь от яркого света, начал тыкать в кнопки Линии Доставки. Ясону же, казалось, яростное солнце было нипочем: он подставил ему лицо и блаженно потягивал кофе. Камил извлек свой стакан с соком и пил его маленькими глотками, не решаясь сесть, пока хозяин стоит,. - Садитесь, что вы стоите, - прозвучал мягкий голос Ясона. Камил с облегчением плюхнулся на стул и принялся уничтожать завтрак. Есть почему-то хотелось страшно. - Камил… - позвал Ясон. Юноша вскинул голову. – А зачем вы надели сьют? - Я думал, это понадобится для тренировок… - Нет, Камил, - Ясон покачал головой, - тренировок как таковых не будет. Я знаю, что Корней готовил вас лично – как это называется, был вашим Наставником? – все три года, и я ему доверяю. Я уверен, что вы не сделаете ошибки в нашем сложном этикете, что вы справитесь с работой, что вы, наконец, умеете носить перчатки… Да, кстати о перчатках. С них и начнем. Камил удивленно посмотрел на руки Ясона: тот действительно был в перчатках. Правда, не таких, как на Амои, но тоже белых и идеально чистых. - Как видите, я до сих пор ношу их. Эту привычку не изжить. Камил, как вы думаете, для чего блонди носят перчатки? Юноша лихорадочно соображал, какой же ответ этот загадочный блонди сочтет правильным. И не придумав ничего лучше, решил немного надерзить: - Это вопрос для первокурсника. - Камил, отвечайте. Что думает об этом учебная программа, я знаю, - в голосе Ясона зазвучал металл. - Ну… это часть культуры элиты как закрытой касты, сама эстетика одежды подсказывает использование перчаток… а кроме того, есть версия, что у блонди повышенная чувствительность кожных рецепторов. Ясон описал круг по комнате и оказался у Камила за спиной. - В общем, вам объяснили верно. Только одного не учли… Это неудивительно: никто из ваших учителей не носил перчаток. Дело в том, что надеваешь их потому, что все, что по ту сторону ткани – тебе противно. Противно касаться предметов, мебели, ткани, даже собственного тела. Камил посмотрел на собственные руки, затянутые в форменные перчатки. В них страшно неудобно, да – он месяца три тренировался выполнять тонкие движения – но чтобы противно? - А почему противно? Ясон вышел у него из-за спины и вернулся к забытой чашке. - Потому что мы – высшие существа. А к этой чашке, например, бог знает кто прикасался. Тот, кто ее делал. Фурнитур какой-нибудь, когда мыл. И мало ли кто еще. Это до такой степени въедается в кровь, что вот сейчас я, к примеру, живу один, точно знаю, что до этой чашки никто не дотрагивался, кроме киберуборщика – и все равно надеваю перчатки. Камила передернуло. Это ж надо – быть таким мнительным! Он впервые усомнился в своих способностях быть элитой на Амои. - Я только не понял, почему противно касаться собственного тела? - О, а это как раз ваша версия о кожных рецепторах. У нас очень чувствительная кожа, проще говоря, а концы пальцев вообще реагируют на малейшие раздражения. Примерно так, как у вас – глаза. Поэтому прикосновения вызывают очень сильные и неприятные ощущения. Правда, не всегда… - тут Ясон осекся и замолчал. Солнце по-прежнему било в окно, а взгляд Ясона померк. Он безотчетно поправлял перчатки, не глядя на ученика. Камил понял, что сейчас ни о чем спрашивать не надо. В этот день Ясон – весьма непринужденно, если учесть ночной инцидент – пригласил Камила в кабинет и выложил перед ним кучу материалов. Ни один из них не относился строго к программе: тут были небольшие записки, фотографии, записи шахматных партий, кое-какие видеозаписи – их Камил просмотрел в первую очередь. Ничего особенного: элита на вечеринках, рядом с каждым – опустивший голову мальчик или девочка, в руках бокалы вина, смех, разговоры. Вот оникс – такой же как он сам – берет за подбородок своего визави, треплет волосы… В глазах мальчика безучастность. Вот в полутемном зале (только блонди и сильверы – фуршет для высших кругов, не иначе!), освещенном только тревожным пурпурным светом, на подобии сцены движутся фигуры. Съемка плохая, любительская, не видно, что они там делают, но Камил в общем догадывался. Вот, видимо, какое-то совещание: десяток элитников сидит вокруг большого овального стола. Десять… нет, больше, тринадцать прекрасных, холодных, безучастных лиц. Машинный зал (или что-то на него похожее) – снова блонди и сильверы, все заняты работой. Странная коллекция. Зачем она Ясону? И кое-что еще не сходилось. Камил взглянул на книжные полки и неожиданно обнаружил «Методические указания по проведению операций на планете Амои». Он полистал книгу, нашел описание той самой спасательной операции. Да, так и есть… И пошел искать Ясона. Искать его долго не пришлось: он сидел в гостиной, все так же неподвижно. Камил замешкался, соображая, как же дать знать о себе. Но Ясон, видимо, услышал, как он вошел. - Вы что-то хотели? Камил откашлялся: - Да. Скажите, откуда у вас эти видеозаписи? - С Амои, естественно, - усмехнулся Ясон. - Но вас увезли экстренно, вы не могли ничего забрать с собой! Даже костюм не сохранился, пришлось восстанавливать ткани по другим образцам… - выпалил Камил и стал ждать грозы на свою голову. Но Ясон остался так же спокоен: - Это записи Прогрессоров. При подготовке курса Корней счел их ненужными. По-моему, он ошибся – они дают интересное представление об элите. А точнее, о тех, кто их окружает. - Вы имеете в виду петов? - Это не совсем петы… Как вам объяснить: чтобы вечеринка не была скучной, каждому пришедшему выделяется такой вот приятный спутник. С ним можно делать все что угодно: он подвергнут определенной операции и ему, грубо говоря, все равно. Обычно их просто… как это сказать… тискают. Они приятные на ощупь, - протянул Ясон и прикрыл глаза. Камил развернулся и выбежал из гостиной. Он не мог, не мог находиться в одном пространстве с этим существом, так спокойно говорившим о людях, изуродованных ради того, чтоб быть плюшевыми игрушками! Очнулся он уже в степи, дом маячил где-то на горизонте. Солнце немилосердно пекло плечи и спину, обтянутые темно-синей тканью, на лице осела пыль. Камилу хотелось ударить Ясона, изуродовать это прекрасное лицо, как он уродовал детей… В голове все так же звучал мягкий, ласкающий голос: «Их тискают… они приятные на ощупь». Камил повернулся и побрел обратно к дому. Он знал, что не посмеет поднять руку на Ясона, и от этого был сам себе противен. Дело было не в том, что Ясон сильнее – в конце концов, он сильно пострадал еще на Амои. В другом чем-то… Камил шел, глядя в землю, да и ту видел нечетко, поэтому испугался, когда в кого-то врезался. В Ясона, конечно, кому тут еще быть. Ясон положил ему руку на плечо и спросил, очень серьезно и даже с горечью: - Теперь вы понимаете, на что согласились?
Март: Ghera пишет: Они потому и прогрессорством занимаются, что им всех жалко. я бы не сказала, скорее, лезут не в свое дело) однако это офтоп
Ghera: Занятия проходили разнообразно, и временами Камилу казалось, что их слишком мало: по сравнению со школой Прогрессоров тут был курорт. Обычно они с Ясоном разбирали какую-нибудь операцию на Амои, точнее, Камил рассказывал то, чему его научили, а Ясон комментировал как бы с другой стороны. Время от времени Ясон углублялся в обычаи планеты, рассматривая их в исторической перспективе. Так, например, он изложил ему протокол общения с Юпитер. Камил был поражен: Ясон мог считывать двоичный код! Он, конечно, знал об этом и раньше, но видеть такого человека живьем – дело другое. Ясон пояснил: - Мы для того и были созданы, чтобы преобразовывать волю Юпитер в понятную гражданам форму. Посредники, не более. Камил навострил уши: наконец ему представлялась возможность задать давно и остро интересовавший его вопрос. - Но почему она выбрала именно такую форму? - Вы имеете в виду – гуманоидную? – переспросил Ясон. – Потому, что ее тоже создавали люди. - Нет, - Камилу было непросто это объяснить, но пришлось. – Я имел в виду – почему элита так красива. Ясон переплел пальцы на колене. - Юпитер – или Лямбда, как ее называете вы, стремится к совершенству, как любая машина. Она хотела создать идеальное существо. А создала меня. - По-моему, у нее получилось, разве нет? - Я ее ошибка. Корней говорит, что величайшая удача. Не знаю… Но все пошло не так, как она планировала. Это тоже было непонятно. Насколько помнилось Камилу, Ясон весьма успешно управлял планетой – ну, не без участия Лямбды, понятно, - примерно шесть лет. Более того, он был и главой черного рынка. И если бы не этот несчастный случай в Дана Бан, то все и дальше шло бы отлично. Что же пошло не так? Но спросить Камил не решился: по выражению лица Ясона было видно, что пояснять он не собирается. Камил рядом со своим наставником чувствовал себя низшим существом. Ясон даже рано утром, даже после того, как (Камил это точно знал) не ложился до рассвета, не выглядел невыспавшимся или уставшим. Глаза у него не краснели, волосы не растрепывались, одежда была в идеальном состоянии. И главное, ему не составляло ровно никакого труда быть таким безупречным. На восходе или на закате – всегда одинаков, всегда сияет. - Мы все идеальны, все вызываем страх, - говорил Ясон. – Когда идешь по улице (это бывает нечасто, но все же бывает), народ разбегается по мановению твоей руки. В башне Эос ты можешь быть никем – как это хорошо говорится у вас, старшим помощником младшего черпальщика – лаборантом, ассистентом, но вот ты выходишь оттуда, и ты блонди. И от этого так трудно отказаться. Правда, сам Ясон никогда ни лаборантом, ни ассистентом не был. Его карьерный взлет был стремителен: в 24 года, то есть через семь лет после выпуска из интерната, он уже был Первым консулом. Камил понимал, что от этого отказаться еще труднее: когда перед тобой люди разбегаются по праву. Перед ним, конечно, так не будут – он не самая высокая ступень. Подумав пару дней, Камил тайком связался с Корнеем – тот, по счастью, оказался на базе, - и, краснея, попросил агентурные записи Ясона. Корней посмотрел на него встревоженно, но отправил. Одну из этих агентурных записей Камил смотрел почти каждый день. Это было одно из тех протокольных мероприятий, от которых, говорил Ясон, у него сводило скулы. В том случае – ежегодный аукцион петов после выпуска из Академии. Ясон, как первое лицо государства, обязан был его посетить. Камил смотрел: вот он входит, на отдалении – два телохранителя, идет по освещенной дорожке, а кажется, будто светится сам, поднимает руку в знак приветствия, потом останавливается и улыбается. Высшее существо. Теперь Камил уже без отвращения смотрел на форму – она казалась ему воплощением того мира. Правда, надевать он ее не надевал, это было бы неуместно. Ничего, все впереди, ему этот сьют носить несколько лет… Каким-то образом Ясону стало известно, что у Камила есть эти видео. Он попросил посмотреть: «Интересно взглянуть на себя глазами Прогрессоров», бегло проглядел их – на все ушло не более минуты - и вынул кристалл. Кристалл хрустнул у него в пальцах. - Извините, я слишком сильно его сжал, - принужденно улыбаясь, произнес Ясон. – Запись потеряна. Наконец, когда все операции были разобраны, а их и было не так много – работа на Амои шла менее семи лет, Ясон предложил Камилу самому задавать вопросы. - Расскажите о пет-шоу, - попросил Камил. - Хороший вопрос, - сухо заметил Ясон. – Только слишком многих интересует. - Я имею в виду не подробности проведения, а то, как вы их сами видели… - Ах вот вы о чем… - Ясон бросил взгляд куда-то вверх. - Я впервые увидел пет-шоу, когда мне было шестнадцать… нет, семнадцать. После выпуска из интерната. Скажите, Камил, что вы делали после выпуска? - Я? – растерялся юноша. – Я готовился поступать в школу Прогрессоров… проходил тесты по профориентации, сдавал экзамены… - Я не об этом вас спрашиваю. У вас ведь была – как это называется – девушка, подруга? Или друг? - Конечно, была. - И вы ее любили, конечно же? - Не знаю. Да, наверное, любил. Только она уехала учиться в Лхасу… Ясон наклонился вперед и медленно, растягивая слова, спросил: - И чем же вы с ней занимались? Камил вскочил на ноги: - Как вы смеете задавать такие вопросы?! – закричал он. - Вот видите, - грустно сказал Ясон. – У вас есть то, чего никто не имеет права коснуться. А я в семнадцать лет наблюдал за публичным совокуплением мальчиков на пять лет младше меня. И наслаждался… И все вокруг наслаждались, и все всё понимали. Ясон прикрыл глаза, потом пристально посмотрел на собеседника: - Простите, Камил. - Это вы меня простите. Я должен был сдержаться. - Должны были… У вас нормальная, живая реакция. Жаль превращать вас в оникса. Да, так я и увидел впервые шоу петов. Потом, когда я начал работать, у меня появились собственные петы. Вообще, пет-шоу больше интересует совсем молодых… или небогатых. Элита проводит на них время примерно как вы на концертах. Для удовлетворения сексуальных потребностей у нас имеется собственный гарем. Продолжать? – поспешно спросил Ясон, увидев, что юноша побледнел и прижал руку ко рту. - Да. - Вам говорили, что элите запрещены сексуальные контакты. Это и верно, и неверно. Верно в том смысле, какой вкладывают в эти слова на Земле. Но на самом деле кое на что мы все-таки имели право: дотрагиваться до петов, мастурбировать их, смотреть на их мастурбацию… В таком духе. Камилу было тошно – физически. Конечно, в программе об этом говорилось, но слышать об этом от того, кто сам всем этим занимался, представлять, как Ясон, прекрасный, невозмутимый, сидит в кресле – вот точно так же, как сейчас – а перед ним мастурбирует какой-нибудь мальчик… или девочка… Ему вспомнились малыши из интерната, и он непроизвольно закусил губу до крови. Дальнейшее представлять уже не хотелось, но в мозг назойливо лезли сцены – Ясон, просовывающий руку, сложенную лодочкой, в пах… Ясон, терзающий едва наметившуюся грудь… И все это – не снимая перчаток. А что он делал с перчатками потом – выбрасывал?.. Ясон ждал, пока ученик все переварит и справится с собой. Дождавшись, продолжил: - Но это не самое отвратительное, на мой взгляд. Отвратительнее всего то, что у нас была только работа, протокольные шоу и вот эти гаремные развлечения. Больше ничего. Большинство уходило в работу, так уж мы устроены. Вам, может быть, это покажется странным – но элита на Амои имеет не более прав, чем монгрелы. Не знаю, возможно, я такой один, но мне было невыносимо скучно. Так я стал заниматься черным рынком… Камил слушал как завороженный. Оказалось, кстати, что на этом поприще у Ясона был помощник. Бывший фурнитур, тот самый Катце, о котором говорила Ирма. Почему Ясону пришло в голову задействовать фурнитура, он не сказал. Зато рассказал кое-что другое. Они действительно не виделись с первичной адаптации. Катце увезли относительно здоровым, поэтому он быстро покинул «Лагерь Яна» - там их лечили. И вернулся к работе. Чем именно он занимался, Ясон не знал. «Мне в это время было не до того – я заново учился ходить». Странный, однако, этот фурнитур: ненавидит он, что ли, своего хозяина? Между делом Ясон заметил, что после его мнимой смерти («Я умер в понятиях нашей планеты – принял яд. Но ваши смогли вернуть меня к жизни») Лямбда начала сбоить. В частности, объединенные в сеть беспилотные летательные аппараты начали кружить где попало, и из-за этого серьезно пострадала Ирма, ее ранило, когда она увозила Катце. «Так что на борту был настоящий лазарет». Из этого следовал еще один интересный вывод: Ясон совершил самоубийство. Почему? Но у него спросить было нельзя, а сам он говорил на эту тему очень кратко и вообще предпочитал очень подробно рассказывать о начале своей деятельности в должности консула, а обо всем остальном просто упоминал. Помимо занятий, Ясон и Камил сталкивались редко. Камил предпочитал бродить по степи или сидеть у себя с книгой или видеозаписью, Ясон же был к прогулкам равнодушен, а любому времяпрепровождению предпочитал прослушивание музыки – особенно он почему-то любил скрипичные партиты Баха. Иногда они сталкивались в кабинете – Ясон вежливо вынимал наушник из уха, пока Камил искал очередную книгу или фильм. В это время Ясон машинально говорил с ним на амойском, и это была довольно удачная тренировка в языке – несмотря ни на что, думать на амойском Камил так и не научился, но теперь хотя бы не вздрагивал, когда к нему обращались на чужом языке. Камил довольно быстро заметил, что Ясону никто не звонит. Что не приходит – было вполне понятно, но видеофон молчал все время, пока Камил здесь жил. Ясон выглядел, конечно, одиноким, но не до такой степени. Впрочем, несчастным он не выглядел в любом случае, жалеть его вообще казалось кощунством. Во время одного из таких визитов пополам со скрипкой, за окном раздался шум мотора. - Вы кого-то ждете сегодня? – поинтересовался Камил. - Нет, никого, - удивленно ответил Ясон. – Но пойду посмотрю – может быть, это аварийная посадка. Он вышел на крыльцо, Камил остался в комнате, но зачем-то подошел к окну. Глайдер опустился совсем близко, но оттуда никто не выходил, аварийные сигналы не мигали. Камил уже решил было, что произошла ошибка, как вдруг люк откинулся и оттуда показался темноволосый смуглый мужчина в форме службы связи. Ясон шагнул с крыльца ему навстречу, но мужчина неожиданно развернулся и побежал обратно к глайдеру. А Ясон так и остался стоять в выжженной солнцем траве, опустив голову. Когда глайдер взлетел, Ясон вернулся в дом. И это был второй раз, когда его лицо поразило Камила: оно было таким, точно его смертельно ранили, и ничем нельзя помочь. Он не стал ни о чем спрашивать, а Ясон ничего не сказал, просто ушел к себе в спальню и не выходил оттуда до вечера. Вечером же Ясон зашторил все окна (обычно он этого не делал) и засел в кабинете. Камил слышал, как он с кем-то говорил по видеофону, что-то печатал, рылся на полках… В общем, впервые можно было сказать, что в доме кто-то живет, можно было больше не вслушиваться в тяжелую тишину. Наутро случилось нечто еще более странное. Ясон с непроницаемым лицом попросил Камила погулять в степи до обеда или дольше. Камил удивился, но подчинился: Ясону не подчиняться было невозможно. Выходя из дома, он обратил внимание, что в холле лежат какие-то коробки. Присмотревшись, он понял, что это мощный трехмерный проектор. Вернулся Камил, как Ясон и просил, после обеда. Ясон с таким же непроницаемым лицом попросил его не входить в гостиную. - Что же у вас там такое? – поинтересовался Камил. - Считайте, что я готовлю вам сюрприз в рамках наших занятий, - тонко улыбнулся Ясон. Вечером Ясон постучался к нему в комнату и попросил надеть сьют и прийти в гостиную. Камил, волнуясь, оделся, жалея о том, что сьют у него только рабочий. Когда он вошел, то обнаружил, что интерьер гостиной изменился. Во-первых, она была отделана в темных тонах, на стенах красовались драпировки характерно амойского пурпурного цвета. Из всей мебели остались два кресла, между ними столик, на нем пара бутылок вина и бокалы. Вино, как заметил Камил, тоже было с Амои. У стены пристроился проектор. Из кресла навстречу ему поднялся Ясон в парадном облачении Первого консула. У Камила перехватило дыхание. - Прошу вас, Камил, устраивайтесь, - светски произнес Ясон. – Вина? - Да, пожалуйста. Но… для чего мы здесь собрались? - Для чего собирается по вечерам элита? Чтобы отдохнуть от службы на благо Юпитер и Амои. Ясон аккуратно разлил по бокалам вино, взял со столика маленький пульт и включил проектор. В луче света появились фигуры – юноши, девушки, одетые в полоски кожи и цепи. Они игриво смотрели в зал – то есть на них с Ясоном, юные, немногим младше его, все как один смазливые. Вот один из них подошел к девушке и впился поцелуем в ее губы, одновременно лаская ей грудь. Другой присосался к мальчику, на третью набросились сразу двое… Чьи-то губы на чьем-то члене, чей-то язык ласкает клитор, пальцы, груди, рты, бедра – все распахнуто, все извивается, будто гигантская актиния, приманивающая мелких рыбешек. Камилу почудилось, что он чувствует даже запах: удушливый, тяжелый, дразнящий запах разгоряченных человеческих тел, человеческих жидкостей. Вот он три года назад зубрил программу для поступления, а в промежутках встречался с Ивой – а они, значит, кувыркались на сцене, а потом ублажали хозяев… И Ясон все это видел? Наверняка, запись старая, кто знает, может и он там присутствовал. В точности как сейчас: левая рука непринужденно лежит на подлокотнике, в правой он медленно поворачивает бокал, смотрит на свет дорожки вина. И улыбается. Хорошо ему, значит… Прекрасно просто. Ясон повернулся к нему: - Вам нравится? – и отточенным жестом поправил волосы. Золотистая прядь сверкнула на белой ткани. – Они чудесны. Это лучшие петы от лучших хозяев. Я просил эксклюзив… Все, больше он не мог этого слышать и видеть. Камил бросился на Ясона, не разбирая, во что вцепляется, по чему бьет, забыв все приемы, которым его учили, движимый одним желанием – изуродовать наконец это идеальное лицо, вырвать золотые волосы, как змей… И опомнился уже прижатым к полу коленом Ясона. Одной рукой тот фиксировал его запястья, другой тянулся к пульту - сбоку все еще мельтешили голые тела. - Камил, - прозвучал совершенно спокойный, не запыхавшийся голос, - я же вас просто убью. Камил закрыл глаза, выдохнул и попытался освободиться от хватки Ясона. Безуспешно. И, кажется, насчет убить он не угрожал: колено давило все сильнее… и вдруг исчезло. Ясон поднял его с пола и швырнул в кресло. - Впредь не вздумайте соревноваться со мной в борьбе, - нависла над ним фигура в красном. – Я вас действительно убью. Или покалечу. Камил украдкой присмотрелся к Ясону: кажется, несколько прядей удалось таки вырвать… И костюм порван. Ясон брезгливо расстегнул перчатки, бросил их под ноги Камилу и удалился. Эту ночь Камил не спал, лихорадочно соображая, как же ему теперь убираться отсюда. Судя по БВИ, до ближайшего нуль-Т нужно было лететь километров двадцать. Дороги тут не было. Пешком пройтись? Ага, марш-бросок Прогрессора через степи. Тут не Саракш, а он не Белый Ферзь. Утро застало Камила в холле, с собранным рюкзаком. Кофр с формой он решил оставить Ясону, пусть подавится. Все равно дипломная практика провалена, Прогрессором ему не быть, а Корнею он как-нибудь объяснит. Это не блонди, так что невелика задача. Из разгромленной гостиной вышел Ясон – свежий и сияющий, как всегда. - Доброе утро. Как, вы уезжаете? Камил проглотил ругательство и сказал заготовленную фразу: - Да. Тренировки я провалил, в содеянном не раскаиваюсь. И не буду никогда. Ясон смотрел прямо, открыто, без подвоха: - Вы не правы. Так нельзя. Нужно прояснить позиции. Камил взял рюкзак и отрезал: - Не собираюсь я ничего прояснять! – и повернулся к выходу. Ясон мертвой хваткой, в точности как вчера, держал его за плечо. - Скажите мне, что вы думаете. - Я думаю! Да я бы вам в лицо плюнул! Как вы можете! Это же люди… люди! Ясон отпустил его плечо и неожиданно рассмеялся. - Вот глобальная разница между нами. Мир Амои – это мир не людей, а вещей. Никому из нас не пришло бы в голову даже подумать о пете или фурнитуре как о человеке. У вас, на Земле, есть мебель, которая сама растет из пола. Вы просто садитесь, а она вырастает навстречу. Не станете же вы думать, будто у нее есть мысли, чувства, желания? Она есть, и все. Она для того, чтобы вы на ней сидели или лежали. Камил мысленно обозвал себя трусом. Если бы он не боялся, что Ясон его убьет, врезал бы ему и сейчас. - Так что, я могу идти? - Зачем вам уходить? – Ясон все еще улыбался. - Так тренировки-то я провалил… - пробормотал Камил. - Это скорее я их провалил. Я должен был предвидеть подобное. Наверное, нужно было начинать с чего-то полегче… Не стойте столбом, пойдемте завтракать.
Ghera: За завтраком Камил смущенно поинтересовался, не повредил ли чего Ясону. - Вы не успели. Сьют действительно пострадал. Я как-то не ожидал, что вы вцепитесь мне в лацканы… - Я просто себя не помнил… - Зато вот вам наглядное упражнение на скорость реакции блонди. Не вздумайте драться на Амои. На сегодня наставник объявил день отдыха, и Камил вернулся к себе, не забыв спросить, как же все-таки отсюда выбираться, если что. Выяснилось, что просто и быстро – никак, только если действительно идти до ближайшего поселка. «Или ждать случайного глайдера», - добавил Ясон со вздохом. Дня через три случайный глайдер действительно появился. Прилетел на нем все тот же мужчина, но на этот раз он вошел в дом. Камил сидел тихо как мышь, прислушиваясь к их разговору, но так ничего толком и не услышал – они в основном молчали. Камил уже почти перестал прислушиваться, как вдруг выхватил собственное имя: - …Камил. Мой ученик. Учу его на оникса. - Ты снова работаешь с Прогрессорами? – мужчина спрашивал с надеждой. - Нет. Это разовая акция. - А зря! - Позволь мне самому решать… И когда они проходили мимо окна, Камил услышал: - Ты пойми, не могу я здесь… И короткое Ясона: - Я тоже. Вечер Ясон, по обыкновению, проводил в кабинете. Но на этот раз он не слушал музыку, а просто сидел, уткнувшись лицом в сгиб локтя . Камил испуганно, на цыпочках проследовал мимо, но Ясон тяжело встал, окликая его. - Камил… Вы не составите мне компанию? Оказалось, что Ясон работал. «Сегодня душно, голова тяжелая». Перед ним была разложена какая-то сложная схема, и он вычерчивал по ней стрелочки. - У вас совершенно больной вид, - заметил Камил. – Вы же почти не спите… - Что? Ах, да. Сейчас пойду. Вот досчитаю и пойду. - А что у вас там? Ясон задумчиво поводил в воздухе стилом. - Планета. Планета, зараженная радиацией, тяжелыми металлами, вирусами, микроорганизмами, паразитами и еще черт знает чем. Жаль, что я не биолог… - Вы про Амои? – глупо спросил Камил. - Конечно. Я попросил последние отчеты у Корнея. Все плохо, настолько плохо, что я и не подозревал. Эта ваша человеческая надежда – страшное чувство, оно застит глаза. Вот смотрите, Камил… Выяснилось, что на Амои начали мутировать еще и микроорганизмы. Так, появилось несколько устойчивых штаммов туберкулеза и вирусов иммунодефицита. Атмосферные установки перешли на новое топливо, работа была сделана неудачно, и обнаружилась утечка нескольких форм диоксинов. Земля и вода оказались зараженными. - А еще эта Гардиан с ее Юпитер знает каким генетическим материалом… Они ведь его еще и воспроизводят – им же лень заниматься тонкой работой, они просто спаривают экземпляры в лабораторных условиях! А потом из этих лабораторий что-то убегает… А еще ведь есть и сама Юпитер. С Юпитер тоже не происходило ничего хорошего. Смерть Ясона выбила ее из колеи, насколько это вообще можно сказать об искусственном интеллекте. В общем, она стала непредсказуемо сбоить, сказалось и то, что какое-то время после мнимой смерти любимого детища она улавливала его сигналы. «В вашей терминологии – работа устройства была завершена некорректно. А она ведь управляет всей автоматикой. Поверьте, ее на Амои не просто много. У нас, по сути, ничего другого и нет. Мы не способны дублировать Юпитер…» Так они просидели до глубокой ночи, пока Ясон вдруг не поранился стилом. Белая перчатка окрасилась в пурпурный, Ясон закусил губу: - Опять… Камил метнулся за коллоидом. Ясон в это время держал руку на весу, нечеловеческая кровь заливала бумаги. Вернувшись, Камил вопросительно посмотрел на Ясона и расстегнул ему перчатку. Оказалось, что Ясон проткнул себе палец почти насквозь. Коллоид затягивал небыстро, видимо, сказывалось искусственное происхождение. Камил вдруг как будто очнулся: он все еще держал Ясона за руку. Тогда он осторожно отпустил ее и только тут заметил, что все подушечки пальцев у него в мелких шрамах. Ясон помахал рукой в воздухе: - Ничего, сейчас затянется. Так вот, интересно было бы узнать, что обо всем этом думает Рауль Ам. - Второй консул? - Мой советник. Бывший. Сейчас он, кажется, в той же должности. Он как раз по специальности биолог. - Ну, атмосферные установки не в его компетенции, - Камил был рад развеять повисшее напряжение. - Он занимает один из высших постов, в его компетенции многое. Я специализировался по социологии, мало в этом смыслю. Приходится просить консультаций у Корнея, а он вечно занят. - А я дипломат, к сожалению, - вздохнул Камил. – Плохо быть беспомощным. - Вам-то что? – сощурился Ясон. – Это же не ваша планета. Камил слегка обиделся: - Плохо же вы думаете о землянах. - Извините, я не хотел вас обидеть. Хоть и говорят, что у блонди нет понятия родины, но все же… - Я Прогрессор, а Прогрессору его планета никогда не чужая. Этому не учат, это как-то само собой впитывается. Я помню, Корней рассказывал о своей работе на Гиганде – тогда она была ему ближе Земли. От него даже жена ушла… Ясон прикрыл лицо здоровой ладонью. - Возможно, так лучше. Одиночество учит сути вещей. И все же Камил оставался землянином. Это отмечал и Ясон, говоря, что тренировки тут, видимо, успеха не возымеют. Если только оттачивать театральное мастерство, но этому он, Ясон, научить не в состоянии. Идея Корнея, на первый взгляд блестящая, проваливалась. Камил все понимал: и про мир вещей, и про магистральную линию культуры, и про ощущение избранности, но принять этого не мог. «Я не животное, поймите, я человек и я не умею отказаться от человеческого в себе», - говорил он в отчаянии Ясону, тот кивал и надолго задумывался. Между тем они с Ясоном продолжали заниматься нынешним положением дел на Амои. Яшмаа снабжал их всеми необходимыми сведениями, и настроение у него, как ни странно, было хорошее: «Отлично, отлично!» - то и дело повторял он. Во время одного из разговоров по видеофону Корней обмолвился: - Признаться, я не ожидал такого результата. Сейчас пытаюсь найти в нем хорошие стороны... - Я не спорю, они есть, - отвечал Ясон, - но сотрудника у вас не будет. Стоило ли все это затевать? - Стоило, стоило, - засмеялся Корней и хотел было попрощаться, но Ясон остановил его. - У меня есть одна идея – Камил, вы не могли бы покинуть нас? Спасибо. – Так вот… Подслушивать Камил не стал. Но что за тайны – он ведь уже почти полноправный сотрудник, осталось всего несколько недель практики! А его выгоняют, как студента. Делать было нечего, и Камил отправился бродить по степи. Шел медленно, поднимая рыжую пыль, и думал. Об Ясоне. Уникальное существо. Понятно, почему его вывезли с планеты, рискуя при этом сотрудниками. Только вокруг него сплошные тайны. Полгода работал на базе – вон, Ирма до сих пор вспоминает – и вдруг ушел, да не просто, а закопался в глуши и четыре с хвостиком года ни с кем не встречался и вообще не подавал признаков жизни. И бац – снова перемена: учит его, Камила, и, кажется, снова собирается заняться родной планетой. И визитер этот странный, на Прогрессора не похож, а с кем он, инопланетянин, еще может быть знаком? И шрамы эти на пальцах… Камила передернуло от мысли: у них ведь чувствительные руки! Теперь он не мог отделаться от навязчивого образа: Ясон, задумчиво протыкающий себе перчатку стилом. Что за дурь лезет в голову. Нечего под таким палящим солнцем гулять… Вспомнилась странная фраза Ясона «Одиночество учит сути вещей». Странной она была потому, что совершенно не вписывалась в его нечеловеческую натуру. Ясон, изображающий из себя Конфуция – трудно придумать что-либо нелепее этого. Камил как раз повернул к дому и счел это достаточным предлогом снова поговорить с ним. - Скажите, а что вы имели в виду под этими словами? Ясон молча встал, подошел к стеллажу с книгами и извлек оттуда потрепанный белый томик, сразу же раскрыв его на нужном месте: - Я все ждал, когда вы спросите. Это отсюда. Камил прочел отчеркнутую строфу: Одиночество учит сути вещей, ибо суть их тоже одиночество. Кожа спины благодарна коже спинки кресла за чувство прохлады. Вдали рука на подлокотнике деревенеет. Дубовый лоск покрывает костяшки суставов. Мозг бьется, как льдинка о край стакана. Еще не лучше. Ясон, читающий старинных поэтов. Сколько лет назад это было написано? Камил взглянул на обложку: больше двухсот. - Возьмите почитать. Камил поблагодарил. Читать он это не собирался. Ясон добавил: - Нас собирается навестить Корней. - Зачем? – встревожился Камил. - Обсудить вашу дальнейшую подготовку. Нам – всем троим – нужно выработать общую позицию. Пока что мы, кажется, слишком по-разному смотрим на происходящее. Камил расстроился. Вне всякого сомнения, он провалился с громким треском. И что теперь с ним делать? Учили-учили три года, натаскивали-натаскивали – теперь натаскивать на что-то другое? Использовать в качестве учебной модели при отработке взаимодействия? Позорище. Лучше уж на Саракш унионистом-подпольщиком. Или в Островную империю: говорят, люди там с ума сходят… - Ясон, скажите, а когда он прилетает? - Сегодня. Ближе к ночи. Вот так быстро решилась твоя судьба, Камил. Не быть тебе Прогрессором. Камил развернулся и ушел к себе – ждать окончательного приговора. Он торопил время: секунды ползли как капли по стеклу. Ну быстрее, быстрее, пожалуйста, пусть Корней это уже наконец скажет, и можно будет с чистой совестью признать себя неудачником и бездарью и пойти все-таки в разработчики игр, как и хотел… Теперь можно, теперь у него нет этих треклятых «профессиональных склонностей». Нервы у Камила были так натянуты, что его буквально подбросило на кровати от чужого голоса и шагов. Явился. Пора выходить. Корней стоял в холле – высокий, седой, похожий на памятник звездолетчику. Ясон остановился в дверном проеме, наблюдая за общей сценой. Камил почувствовал, как у него стучат зубы. Да что же это с ним такое, надо взять себя в руки! Но вместо этого он выпалил: - Ну, говорите же! Корней непонимающе спросил: - О чем? И во-первых, здравствуй. - Здравствуйте… - пробормотал Камил. – Как о чем? О том, что меня снимают с тренировок. - Ясон, что вы ему наговорили? – укоризненно спросил Корней. - Я сказал, что вы прилетаете, что нам нужно обсудить вашу дальнейшую подготовку. Больше ничего. - Значит, это ты сам сделал неправильные выводы. Нет, с тренировок тебя никто пока не снимает… Пока? Значит, все-таки снимут. Но есть надежда… - Но я действительно прилетел, чтобы обсудить… Даже не столько обсудить, сколько поговорить. С тобой. И делать это лучше не стоя в дверях. Ясон отступил из проема, и они прошли в гостиную. - Корней, вы позволите мне присутствовать? – спросил Ясон. - Да, разумеется… Садись, Камил. Камил неуклюже опустился в кресло. Кажется, сейчас будет что-то похуже учебного провала. Вон какое серьезное лицо у Корнея, даже грустное. По Ясону ничего не прочтешь, как обычно, но он, наверное, тоже в курсе. Корней вдруг спросил: - Камил, что ты знаешь о своих родителях? - У меня нет родителей, я же посмертный сын, - удивился Камил. Неужели Корнею неизвестна его биография? - Но тебе известны хотя бы их имена? - Да, но при чем тут они? Чего вы хотите добиться? - Видишь ли, Камил… - Корней перекинул ногу на ногу и обхватил пальцами колено, - ты не совсем обычный посмертный ребенок. Я не хотел тебе об этом рассказывать, но вижу, что теперь без этого не обойтись. И потом, лгут слабым. А ты сильный и сможешь вынести правду. Ты не человек, Камил. Камил замотал головой. Корней что, сошел с ума? Говорит серьезно, даже чересчур… Мозг ухватился за шаткое предположение: это продолжение тренировок: - Так. Я понял. Что дальше? - Нет, Камил, я тебе не вводные даю, - вздохнул Корней. – Вот смотри… Документы о тебе существуют только в таком виде – это уже говорит о многом. Корней достал… как же это называется? Ах да, папка для бумаг. На ней пометка Ver. 1.0. Камил раскрыл папку, на первой странице стояло его имя: Камил Норски. Дата рождения. Графа «родители» - пусто… Место рождения – Сплит. Дальше какой-то шифр: 46XX vs. – непонятные значки – 47XXY и пометка st. - Но я же родился на Земле! - Это верно, Камил. Ты действительно родился на Земле. Но ты не человек. Ты создан из генетического материала представителя амойской элиты, внедренного в человеческую гамету. Камилу захотелось проснуться. Этого же действительно не может быть, он человек, он землянин… Он учился в интернате в Седльце, любил математику, устраивал в лесу охоту на ракопаука… А на самом деле – он блонди? - Да, это не все, Камил. Ты родился на Земле… три с половиной года назад. Тебя вырастили искусственно, это была моя идея. Мы не могли больше ждать землянина с таким уникальным фенотипом и решили создать его сами. Твои воспоминания также были созданы искусственно. В груди будто что-то взорвалось, гортань сжало железной рукой. Значит, ничего этого не было. Ничего из того, что составляло часть его личности, на самом деле не существовало. Не было никакого Седльце, никакого ракопаука, и никакой Ивы тоже не было! Был просто хромосомный набор в лаборатории. Стоп, а почему Корней ему это вот так запросто рассказывает? Это же тайна личности! Голос Камилу не повиновался, поэтому пришлось не говорить, а шептать: - Но я же не андроид? - Нет, не андроид, у андроида не может быть тайны личности, - вздохнул Корней. – Я тебе это рассказываю по тому праву, что ты в каком-то смысле мое создание. - Вы хотите сказать, я просто орудие, инструмент? Инструмент для тонкой работы Прогрессоров? – кричать все равно не получалось, из горла выходил хрип, срывающийся в писк. - Прости, Земля виновата перед тобой. Но она тебе не чужая. Наполовину ты все-таки человек. - А на другую – чудовище, которое мучает детей! - Камил! – прогремел Корней. – Выбирай выражения! - Нет, Корней, он прав, - спокойно сказал Ясон. Ясон? Ах да, он действительно здесь… И у Камила мелькнула дикая, нелепая мысль: в ней тоже была надежда, хоть и крошечная. - Вы сказали, генетический материал элиты… А чей именно? - Мы не знаем. Он был похищен из лабораторий Эос. Полагаю, что какой-то линии ониксов. Последняя надежда рухнула. Что теперь делать? Камил скорчился в кресле. Хотелось что-нибудь разбить, но в этом доме и разбить-то нечего. А еще на Ясона набрасывался… Думал ведь тогда, что человек… А с Корнеем что драться? Что это изменит? Гордо нес, значит, звание человека, землянина – и нести, оказывается, нечего. - Корней, отпустите его, - мягко сказал Ясон. Камил с трудом поднялся и пошел к себе. Поворачиваясь, чтобы закрыть за собой дверь, он поймал взгляд Ясона: в нем было сострадание.
Ghera: Сначала Камил думал, что вылетев пулей из дома, пойдет прямо на горизонт, но выйдя на крыльцо, понял, что идти никуда не может. Ноги не держат. Он отошел на несколько метров и опустился на землю под каким-то неведомым австралийским кустарником. Уже наступила ночь, над головой переливался Млечный путь. Но в небо смотреть не хотелось: звезды висели в бездне, в такой же бездне, куда швырнули сегодня его самого. Он генетическое чудище, один такой во всей вселенной. И звезды больше не принадлежат ему, как принадлежат всем землянам. Откуда-то из глубин памяти выплыло старинное слово «бастард». Что оно означало, Камил в точности не помнил, но тоже, кажется, какую-то помесь при рождении. Да что уж там, у него и рождения как такового не было. Кто его неизвестный отец, какой оникс? Кто мать? Кто он сам – трехлетний ребенок или двадцатилетний юноша? Хотя это и так ясно: он инструмент. Удобный, точный, красивый. Только воспользоваться им не сумели и решили сломать. Внутри ворочался тяжелый шипастый шар, будто устраивался поудобнее на сон и на долгую жизнь. Знакомься, Камил, это твой спутник надолго… С ним надо как-то уживаться. Действительно, что же делать дальше? Камилу стало по-настоящему страшно: он действительно не видел собственной жизни дальше ближайших нескольких часов. Тренировки, прогрессорство, проблемы планеты Амои – все оказалось свалено в кучу, будто старые елочные игрушки и разбито неловкими руками. А может, не неловкими, а намеренно грубыми: кому нужны эти эрзац-мечты и фальш-мысли? Кому, кроме него? Но и у него их нет теперь тоже… Камил слышал, как свистит взлетающий стратолет, как шелестит сухая трава, как надрываются какие-то местные кузнечики. Посмотри, ты не больше, чем этот кузнечик. В тебе ровно столько же, сколько и в нем. Только кузнечик этого не знает, ему повезло. Трава зашелестела снова, и Камил увидел огромную, во всяком случае, ему так показалось с земли, светлую фигуру. - Камил. Пойдемте со мной, - как всегда мягко и невозмутимо. Камил молча отвернулся. Вот зачем он пришел? Просто ради порядка, чтобы все и всё были на месте. Сейчас отведет за руку в дом, пожелает спокойной ночи, а сам отправится дальше сидеть над материалами. - Не пойду. - Камил, - фигура опустилась на колени. – Нет смысла сидеть здесь. Вставайте. Корней улетел. Голос звучал еще мягче, чем обычно. Камил вдруг понял, что Ясон обнимает его за плечи. - Пойдемте, пойдемте. Держитесь за меня. Шар начал раскручиваться быстрее, посыпались шипы. Камил с трудом поднялся – рука Ясона все так же лежит на плече – и они пошли к дому. Точнее, его повел Ясон, Камил все время спотыкался и даже, кажется, постыдно всхлипнул – и тут же испугался: Ясон же не выносит этого! Хотя какая теперь разница – он здесь последние несколько часов… Ясон довел его до гостиной и осторожно опустил в кресло. - Корней просил меня не оставлять вас. Я, честно говоря, не знаю, что делать с этой просьбой. Камил, глядя в пол, спросил: - А что бы вы сделали на моем месте? - Я бы предпочел остаться один. Но я так привык. - Мне тоже придется. - Зачем? – Ясон, кажется, очень удивился. - Буду перенимать генетически мои привычки. Послышался сдавленный звук. Камил испуганно вскинул голову: Ясон подошел ближе. - Простите, Камил, я понимаю, вам трудно сейчас… но это же смешно! Я живу здесь с вами три месяца, и ни разу – ни разу не заподозрил в вас… эээ… соплеменника. Вы выдавали стабильные реакции землянина. Никакой оникс не кинулся бы в драку, увидев шоу петов – да еще в драку с блонди, кстати. Ни один житель Амои вообще не возмутился бы существованием гаремов из детей. Вы человек, вне всякого сомнения. - Хорошо, пусть так. Но я… я искусственно созданное существо. С чужой личностью и чужой памятью, - прошептал Камил. - Я тоже. Насчет личности не знаю – чья-то во мне безусловно была. Но моя ли? Может быть, это была уже опробованная матрица эмоций, может быть, созданная специально для меня. Но не присущая мне от рождения – вас ведь именно это беспокоит? Камил подтвердил кивком: да, это. - Себя как личность я начинаю отсчитывать с двадцати одного года. - И это так у всех? - Нет, только у меня. Я же говорил, что я ошибка Юпитер. - И что было с вами в 21 год? - Было то, что я вдруг увидел, как мой новый фурнитур, довольно смышленый мальчишка, пытается взломать защиту системы Юпитер. Надо сказать, у него получалось. Я выждал, пока он добьется своего, и поймал его с поличным. Как бы поступил просто блонди? Он уничтожил бы взбесившуюся вещь. Но я даже сквозь гнев оценил его ум, и решил, что он будет мне полезен… Так появился Катце. И так появился я сам. Такая откровенность со стороны Ясона выглядела странно. Неловко, будто подглядываешь в замочную скважину. И ему, наверное, непросто об этом рассказывать, тем более, только ради того, чтобы выполнить просьбу Корнея «не оставлять». Камил хотел уйти – или попросить Ясона оставить его одного – но понял, что не может. Только при мысли об этом накатывал все тот же страх: он висит в безвоздушном пространстве, беспомощный, одинокий, отданный на волю чуждых неодолимых сил. А так было все-таки немного легче. - Наверное, можно сказать, что мне стало жаль убивать Катце, - продолжил Ясон. – Это было новое для меня чувство. Человеческое, если хотите. В этом и состояла ошибка Юпитер: сложная самоорганизующаяся система пошла не по тому пути, начала вести себя. У вас есть для этого специальный термин: «спонтанный рефлекс». - Вы понимаете… - Камилу остро не хватало слов, - Я дрался с вами из-за петов, мне было противно слушать о гаремах – но разве это мои реакции? Это же просто… ну, я так устроен. Это в меня вложили, это не я сам. - Но в вас это вложили бы в любом случае, даже если бы вы росли и воспитывались как все. Неужели имеет значение, как именно это было проделано? Да, действительно. Железная уверенность Ясона успокаивала, успокаивала его логика и само всегдашнее его спокойствие. Только сейчас оно стало другим. Голос перестал быть мягким, интонации – безупречно вежливыми. В них появилась тень какого-то чувства. Сочувствия? Но оставалось еще одно. Камил гнал от себя эту мысль, потому что она-то и швыряла его в межзвездную пустоту. Надо набраться смелости и хотя бы сформулировать – может, будет не так страшно? Нет, страшно даже подходить: раздается заунывный вой, и раскручивается воронка, засасывая его во тьму… Нет, все-таки надо. - Ясон… - Что? - Я еще хотел сказать… Я же думал, что я жил, учился, любил там кого-то… и не любил… Занимался математикой, по ночам сбегал в парк. Да много всего за двадцать лет набирается – разговоры, лица, мысли. А всего этого не было. Это же… это же действительно я, это то, что мне дорого. Но его не было! Это искусственно созданные воспоминания. Мне страшно об этом думать: это же с ума может свести! Камил перевел дыхание. Что теперь скажет Ясон? А он двинулся через комнату и сел рядом с ним на подлокотник. Взял Камила за руку: - Камил. В этом я ничем не могу вам помочь. Могу только сказать: считайте, что вы родились сегодня ночью. Ведь то, что вы сейчас чувствуете – это ваше, это вы сами? На этом Камил сломался и уткнулся лицом в перчатку Ясона. Когда ученик заснул, уже под утро, состоялся такой разговор: - Как он там? – голос у Корнея был встревоженный. - Спит. Я дал ему успокоительное. - А в целом как? - Тяжело. Но, я думаю, выберется. И все-таки, Корней… - Что? - Мы рисковали, причем очень сильно. Корней уперся подбородком в ладонь. - Да, я думал об этом… Но польза превосходила риск. Это как хирургическая операция: всегда есть возможность осложнений, но случается, что другого выхода нет. - Я не вижу пользы для самого Камила. Польза для дела, безусловно, есть. Но это значит, что вы готовы были пожертвовать человеком ради проекта. - Ясон, я видел этого мальчика каждый день в течение трех лет. Он создавался так, чтобы быть устойчивым, уверенным, спокойным. Он просто обязан это вынести, иначе вся наша работа окажется ошибкой. - Вот именно. Нет, Корней, я не смогу вам объяснить. Для вас Камил – искусственное существо. - Вы видите в Камиле человека, это понятно. Но он не смог бы работать на Амои, будучи человеком. Его нужно было оторвать от Земли, сделать одиноким. Да он и по природе своей одинок, он ведь такой один. В разговоре наступила пауза. Человек мрачно смотрел на блонди, блонди – на человека, и взгляд у него был такой, что мог бы прожечь экран видеофона насквозь. - Так что же, - нарушил молчание Корней, - что вы думаете по поводу дальнейшей работы? - Я готов поручиться за Камила при одном условии… - задумчиво произнес Ясон, - если я сам буду руководить работами. И не с Земли. - Иными словами, вы претендуете на должность координатора работ по Амои? - Именно. Корней вдруг улыбнулся: - Это просто отлично! Лучшего и желать нельзя. - Так, значит, в этом состоял ваш план? – холодно поинтересовался Ясон. - Нет, это побочное следствие. Но я рад, что так вышло. - Каким временем мы еще располагаем? - Крайний срок – две недели. Я бы дал меньше, но Камилу нужно восстановиться, - Корней что-то быстро перелистывал и подсчитывал. – Так… Финальная подготовка займет дней пять – и затем вылет. - Вы будете нас сопровождать? - Если вы не возражаете, то да. Условия для заброса, как мне сообщили сегодня, уже подготовлены. Словом, дело за вами. - За Камилом. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, но он пережил серьезное потрясение. - Мы вернемся к этой теме позже. До связи. - До связи. Оба – и человек, и блонди – остались сидеть перед погасшими экранами. Камил проснулся от бьющих в глаза лучей: солнце поднялось уже высоко. Голова была тяжелая, правая ладонь слегка саднила: Камил увидел на ней следы от ногтей. Он плохо помнил, что было вчера, но суть забыть было нельзя. Зачем он только проснулся? Может быть, попробовать еще поспать? Нет, слишком мешает солнце. Пришлось вставать. В зеркале отразились припухшие и покрасневшие веки, глаза жгло. Ох, и вид же у тебя, приятель… В таком виде перед Ясоном показаться невозможно. Но вдруг всплыли кое-какие воспоминания, и Камила бросило от них в краску. Что ж, если Ясон захочет его выгнать, у него будут для этого все основания. Но страх перед этим был ничтожен по сравнению с тем, что Камил пережил вчера, поэтому он без особенного трепета предстал перед своим наставником. Ясон, как всегда, ждал его на кухне, потягивая кофе. Но сегодня он не улыбался. - Доброе утро, Камил. Как вы себя чувствуете? - Доброе утро. Спасибо, не так плохо. Ясон бросил на него пристальный взгляд. - Я вижу. Завтракать будете? Есть, в общем, не хотелось, поэтому Камил решил тоже ограничиться кофе. Возня с Линией Доставки давала необходимую передышку, но, получив свой кофе, Камил все же спросил: - Мы прерываем тренировки? Ясон смотрел серьезно – и да, действительно сочувственно. - Как вам сказать… И да и нет. Нет – в том смысле, что вас никто не отстраняет, да – потому что тренировки подошли к концу. Вчера была завершающая стадия. - Так, значит, это все-таки неправда? – радостно спросил Камил. - Нет, Камил, это правда. Но решение сообщить вам ее было принято именно в рамках подготовки. Камил сник. За ночь он, конечно, успел свыкнуться с мыслью о том, что он не человек, а его память искусственна, но еще одно подтверждение все же ранило его. - Но я не понимаю… зачем? - Зачем – что? Зачем вам сообщили правду о вашем происхождении? Дело в том, что у вас, выражаясь словами Корнея, за спиной все время была Земля. В моей терминологии это называется базовым доверием к миру. Эту основу необходимо было поколебать для того, чтобы вы смогли успешно работать на Амои. Простите, я говорю жестокие вещи… Ясон подошел и сел рядом с Камилом. - Я знаю, что модельное кондиционирование не помогло бы – модели делались с меня, а я отличаюсь от других представителей элиты. Так мы решили заменить тренировку на моделях сильным психическим потрясением. Признаюсь, это была моя идея, - Ясон жестом остановил протест Камила и добавил, – Я не знал, что вам сообщит Корней. Если бы знал, не согласился бы. Камил сидел, опустив голову, но последние слова Ясона почему-то его порадовали. Значит, все же есть у него союзник… - А вы говорили об этом Корнею? - Да. Но, к сожалению, было уже поздно. В его поступке был свой резон, хоть я и не могу его одобрить. - Ему так нужен был сотрудник, что он решил переступить через этические нормы… - горько прошептал Камил. - Действия Корнея можно рассматривать и по-другому: например, он хотел уберечь вас от гибели на Амои. Да, Ясон не мог не понимать, что подвергает своего ученика смертельной опасности. Камилу стало неожиданно интересно: а что было бы, если бы… - А если бы Корней не стал мне ничего говорить, что бы вы тогда делали? Ясон задумался: - Сложный вопрос, Камил. Не знаю. Я неподходящий объект для заброса, но согласился бы на кардинальное изменение внешности… если бы это удовлетворило Корнея. Но, скорее всего, я бы отправился с вами на Амои и пытался бы страховать вас там. Кстати, так оно и будет. Камил не верил своим ушам: - Как это? - Вот так. Мы договорились с Корнеем, и теперь работами по Амои буду руководить я. Надеюсь, что работать мы с вами будем вместе. - А что, есть какие-то сомнения? - Да. Я очень хочу надеяться, что вы восстановитесь. Корней дал нам только две недели, потом еще пять дней займет финальная подготовка. Затем мы улетаем на Амои. Неполных три недели – и за это время нужно снова прийти в себя. Забыть – или, по крайней мере, не воспринимать так остро – то, что ты уникальный мутант с искусственными эмоциями. Научиться жить дальше. Да нет, он просто не сможет… - Я не смогу так скоро… - Вам придется. Я постараюсь помочь. Вообще я не разделяю мнение Корнея, мне тоже кажется, что он дает вам слишком мало времени. Но ему виднее – он сопровождает вас с момента рождения. С момента рождения в лаборатории генной инженерии Сплита. Камилу стало холодно, несмотря на то, что в окно светило яркое солнце. - Знаете что, Ясон? Я не механизм. Пусть Корней там себе думает что хочет, про вложенные в меня качества и так далее. Но я в его нормативы укладываться не собираюсь! Ясон взглянул на Камила с улыбкой: - Вы приходите в норму быстрее, чем я ожидал. - Что, и вы туда же – меня измерять? – огрызнулся Камил. Ясон мягко заметил: - Камил, я прощаю вам, но только из-за того, что вы сейчас не в том состоянии. Знаете, чем я занимался большую часть ночи? Изучал особенности человеческой реакции на стрессы. Существует три стадии: отторжение, сломленность и злость. Вы сейчас проходите третью. Это очень быстро, насколько я могу судить. И вот еще что… Ясон встал, запустил киберуборщик и под его мерный рокот заметил: - Ваша работа на Амои не только в интересах Земли, но и в моих интересах. Говоря проще, я бы хотел работать именно с вами. Такое признание дорогого стоило, подумал Камил. Впервые с момента знакомства с Ясоном он почувствовал себя польщенным. В темноте наконец забрезжил свет: - Так… и как же я должен восстанавливаться? Что от меня требуется? - Мы можем продолжить нашу работу над последними отчетами. Честно говоря, это было бы очень желательно, своего рода трудотерапия. А в остальном – живите как вам удобнее. Корней оставил мне для вас кое-какие препараты… - Что – корректоры поведения? – вскинулся Камил. - Да нет, всего лишь для легкой седации. Сейчас важно, чтобы вы нормально спали, - и Ясон впервые за все утро улыбнулся.
Ghera: Начался финальный отсчет дней. Четырнадцать, тринадцать, двенадцать… Первую ночь Камил действительно спал под действием сонерила, но больше он не понадобился. Изучение всех данных отнимало столько времени и сил, что будущий оникс просто валился на кровать без всяких мыслей. Камилу казалось, что Ясон сознательно задал такой бешеный темп, но, с другой стороны, чтобы смягчить его действие, стал еще более внимательным. При малейших признаках усталости он объявлял перерыв, а с ночными бдениями было покончено – ровно в одиннадцать Ясон не терпящим возражения голосом отправлял Камила спать, сам, правда, все же засиживался допоздна. Корней пару раз звонил и изъявлял желание приехать, но Ясон вежливо отказывал ему. Однако отчеты и документы от него поступали бесперебойно. В том числе и план операции: «Пока только для ознакомления, введение в реальность будем проводить отдельно». Внедрение Камила готовили уже давно, хотели подделывать документацию одного из интернатов, но неожиданно подвернулась по-настоящему удачная возможность: в последний момент один из ониксов-выпускников был отбракован по индивидуальной непереносимости космических перелетов. При помощи вездесущего Катце сведения о выбраковке были уничтожены, и Камилу нужно было только занять чужое место. Известие о том, что Катце сейчас работает на Амои, Ясона порадовало. - Это удачно, Камил. Судя по его последнему заданию, навыков он не растерял. Оказалось, что Катце несколько отошел от дел черного рынка, и был сейчас, по сути, консультантом по особо щекотливым вопросам. В другое время Камила занимал бы вопрос, почему Ясон совершенно не обижен на Катце за то, что тот от него ушел, но теперь было не до этого. В один из последних дней Корней все же появился. Он привез легенду и документы для Камила. - Интересно, как меня будут звать? – спросил Камил. Корней весело заметил: - А я и сам еще не посмотрел. Ага, вот оно… Линкей Кварр. Хм… какая ирония. Камил сообразил не сразу, но когда понял, то ему это не очень понравилось. Они что, нарочно? - Это специально подбирали? – подозрительно поинтересовался Камил. - Нет, чистая случайность, - глаза у Корнея смеялись, - Но тебе подходит, правда? - Меня никто не спрашивал. Ясон глядел непонимающе, и Корней сжалился над ним: - Ваше имя соответствует имени одного из героев мифов земли. Он отправился в дальнее плавание за золотым руном. А Линкей – это один из его спутников. Жаль, что вы так и не нашли времени ознакомиться с нашими мифами… - Меня больше занимает вопрос, почему на наших планетах существуют одинаковые имена. Корней рассмеялся: - Это все Странники, не иначе. Неужели Корней верит в эту идиотскую межпланетную легенду? Загадочные Странники, оставившие после себя спутники из янтарина, мертвые планеты – и многое другое, о чем всегда говорили вскользь: признавать свое бессилие перед чуждой высокоразвитой цивилизацией было болезненно. Но, наверное, не для Корнея, как и вообще для Прогрессоров: уж они-то знали, что такое быть такими же Странниками для сотен других миров. Ясон не переспросил. Значит, он знает эту легенду? Спрашивать уже было некогда: наступал последний день их совместной жизни. Впереди пять дней на базе – модельное кондиционирование (решили все же от него не отказываться, но проводить под строгим контролем), усвоение языка, имперсонация… В этот последний день Ясона снова навестил загадочный визитер. Как и в прошлый раз, они сидели вдвоем в гостиной и почти все время молчали. Камил и не стремился их подслушать, но проходя мимо двери, уловил обрывок диалога: - …а знаешь, я рад за тебя, - говорил смуглый. - Мы сегодня улетаем. Ты пришел в последний день. - Я… я буду ждать тебя, - послышались быстрые шаги, и смуглый вышел из комнаты. Камил едва успел зайти на кухню. Ясон за гостем не пошел. Камил, зайдя в гостиную спросить, когда он будет готов к отлету, поразился: на лице наставника витала едва заметная, но определенно счастливая улыбка. - Ну что, Камил, отправляемся? Они вышли из дома – пустого и мертвого, как в тот день, когда Камил впервые оказался здесь. Ясон оглянулся: - Кажется, ничего не оставили. Камил подумал: нет, оставили. Земного мальчика Камила Норски оставили здесь навсегда. Через пять дней я стану ониксом Линкеем Кварром, а сейчас кто я? Состояние неопределенности было таким мучительным, что он не мог дождаться финальной подготовки, и поэтому едва не побежал к стратолету. Первое, что сделали с Камилом по прибытии на «Урал-Север» - подвергли всестороннему медицинскому обследованию. Причем делал это не штатный врач базы, а незнакомая Камилу женщина – невысокая, с пышной шапкой седых волос, со стальным взглядом синих глаз. Ее представили как Ядвигу Леканову, но во всем представлении чувствовалось, что об этой женщине чего-то недоговаривают. После полного обследования она, глядя в упор на Камила, обращалась к Корнею: - Все физические показатели в норме, за исключением некоторой гиперстезии кожи ладоней. А вот эмоциональные не то что не в норме, они почти на нуле. Корней, вы уверены?.. - Да, Ядвига Михайловна, совершенно. Камила отпустили, но он слышал резкий вопрос Лекановой: - Кто этот мальчик? От скуки Камил пошерстил БВИ и быстро выяснил, что Леканова не просто врач, а ксенолог и патоксенолог, член Всемирного Совета. Модельное кондиционирование прошло спокойно, Камил его почти не заметил. После каждого выхода из камеры он встречал два лица: спокойное – Ясона и напряженное, тревожное – Корнея. Корней всякий раз очень настойчиво просил его сообщать о любом изменении самочувствия, о странных, нехарактерных мыслях, о необычных ощущениях… Но сообщать было не о чем. На третий день провели быстрый и какой-то скомканный тренинг по имперсонации. Весь наличный состав базы смотрел на Камила, и ни у кого из тех, с кем вместе учился, стажировался, он не прочел во взгляде знакомого: «Адекватно! Камил, адекватно!» Все смотрели на него как на чуждое существо. Как на чужого. На четвертый день Корней вдруг спросил: - Камил, а тебе не хотелось бы где-нибудь побывать? Прямо сейчас. - Нет, зачем? – удивился Камил вполне искренне. - Попрощаться. Нет, не смейся… - Это и не смешно! - Мне тоже, - в глазах у Корнея, как и все эти дни, была тревога. В день пятый Камила наконец оставили в покое. Ясон принимал дела у Корнея, база притихла в ожидании отлета. Ночью они должны были отправиться на Новую Землю, и уже оттуда стартовать в систему звезды ЕН 4513, также называемой Глан. К вечеру Камил вышел на волейбольную площадку, побродил по ней, пошел к воротам, но до моста не дошел – остановился в низинке, где цвели ирисы. Посмотрел на их причудливо изогнутые лилово-синие и золотые лепестки, подумал и сорвал один. У входа его уже ждали Ясон и Корней и еще кучка провожающих. - Камил, хватит изучать флору! – крикнул Гриша и осекся. - Что это за цветок? – заинтересовался Ясон. - Это ирис. - Можно? – спросил Ясон и поднес его к лицу. – Какой красивый. - Вы же его не потащите на космодром? – иронически спросил Корней. - Разве он нам помешает? - Да нет, конечно… Странно, что этот обычай никак не отмирает, - и Корней быстро пошел к кабине нуль-Т. На Новой Земле было довольно холодно, несмотря на климатические установки: редкие сосенки ежились под ветром. Серая стекломассовая дорожка вела к взлетно-посадочным полосам. Камила все мучила одна несообразность в этом отлете, и он не удержался от того, чтобы спросить: - А зачем такая помпа – космодром? Можно же было улететь на «призраке» прямо с базы? Ответил ему не Корней, а Ясон: - Я думаю, это ради меня. Я ведь никогда не покидал Земли. - Да, верно, - подтвердил Корней. – К тому же вас именно на Новую Землю и привезли. Вы, конечно, не помните… В корабле Камил сразу ушел в безынерционную камеру – до зоны старта тут было всего ничего. Корней передал управление на киберштурман и спросил Ясона: - Не возражаете, если я послушаю музыку? - Нет, пожалуйста, - ответил Ясон и положил на пульт ирис. - Такая у меня сложилась традиция, слушать это перед отлетом, - Корней быстро нажимал на какие-то кнопки, и наконец в рубку плеснулся хор: Там, в неизведанной дали Ветер свеж, волна крепка, Там, на краешке земли Сердце рвется в облака. Рвется в облака Там, где кончается земля. На экране в фиолетовой глубине появились точки других звездолетов: корабль входил в зону старта. Ждать программу на переход и разрешения на выход в Подпространство пришлось долго; Корней и Ясон тихо беседовали: - …Амои оказалась очень непростой планетой. Когда мы только вышли на эту галактику, никак не ожидали, что там окажется такая, хм, оживленная жизнь. И нам пришлось выбирать, кому помогать прежде всего. Амои находится на отшибе, но когда мы получили первые данные о ней, сомнений не осталось. Я помню, тогда эти сведения читал Каммерер, Белый Ферзь – он внедрялся в Островную империю, надо понимать, что это значит, и чем оборачивается для разведчиков! Но даже он был потрясен. Амои – в наших глазах, разумеется, - была настолько бесчеловечной, жестокой и в то же время очень несчастной. На других планетах мы могли проводить какие-то аналогии с нашей собственной историей, но такого у нас не было никогда. Это, конечно, не значит, что мы чем-то лучше, просто все наши базисные теории летели к чертовой матери при столкновении с реальностью Амои… Тогда, восемь лет назад, я отстаивал перед Всемирным советом необходимость как можно скорее начать работы на вашей планете. Меня мало кто поддержал, к сожалению. Собственно, почти никто, кроме Комова. Он вообще славится нестандартным взглядом на цивилизации – в частности, именно он предложил в свое время, чтобы с голованами, разумными киноидами, работали не зоопсихологи, а Прогрессоры… - Киноиды – то есть собаки? - Да, разумные собакообразные. У них большие головы, отсюда – голованы. Да, так вот – вы, наверное, об этом не знаете, но у работы Прогрессоров есть некоторые базовые основы. Во-первых, определяется гуманоидность цивилизации – от этого зависит, кто с ней будет работать, ксенологи или Прогрессоры. Во-вторых, индекс развития, в частности, выход на космическую стадию, от этого тоже зависит, кто будет работать: специалисты по контакту или опять-таки Прогрессоры… Продолжать? - Я понимаю: цивилизация Амои гуманоидная, но управляют ею полуискусственные существа. - Вот именно. И с выходом на космическую стадию было непонятно: вроде принимаете чужие корабли, летаете сами, но собственного флота не имеете. Эта двойственность изрядно попортила нам кровь… Я доказывал, что все же с вами должны работать Прогрессоры, что космодром и искусственно созданную элиту – и это мы еще ничего не знали о «Гардиан»! – можно в расчет не брать. Что элита достаточно человекоподобна… Но я ошибся. - Только в этом? - Пожалуй, да. Потому что общая идея прогрессорской работы оказалась верной. Но все же вашу человекоподобность я преувеличил – и понял это слишком поздно. - Я бы сказал, что вы преувеличили врожденность нашей культуры. Как мне удалось выяснить, Камил – не первая попытка подготовить представителя элиты. - Да, это так. Но те попытки проваливались, едва успев начаться. И дело не во внешности… Тогда мы и предположили, что кое-какие качества являются врожденными. - И снова ошиблись. - Не совсем. Поймите, Ясон, те мальчики, что были до Камила, не могли усвоить даже эту характерную манеру держаться. Хотя теперь мне кажется, что Камил как он есть – ваша заслуга. - Нет, Корней, ваша, - Ясон говорил подчеркнуто холодно, - Я три месяца не мог сделать из него оникса. А вы пришли и двумя словами лишили его всего человеческого. - Не нужно выставлять меня чудовищем. Когда-то ему все равно пришлось бы об этом узнать. И все же он моя удача. Я ведь говорил о двойственности цивилизации Амои? - Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, но все же скажите. - Там смогут успешно работать – я имею в виду, не просто собирать информацию, но сдвинуть Амои из этого чудовищного тупика – только такие гибриды. Амоец-землянин и блонди-человек. Вы как нельзя лучше соответствуете внутренней сущности цивилизации. - Я не человек. Камил не амоец. - Вы человек, - Корней смотрел серьезно и грустно. – Поэтому мы вас и увезли. Ясон смотрел в сторону, волосы закрыли лицо. - Да, наверное. С блонди не случилось бы того, что со мной… - Кстати, вы не хотите перейти в безынерционную камеру? – осведомился Корней - Не хочу. - Не все хорошо переносят Д-переход. - Не беспокойтесь, Корней. В конце концов, мне просто интересно. Да и вы что-то в камеру не торопитесь. - Я-то привык… Раз в две недели туда-сюда. А вы все-таки впервые… - Во второй раз, - уточнил Ясон. - Я настаиваю. Кстати, ваш ирис – он рассыплется после перехода. - Что? А, пускай. Это даже символично. Раздался предупредительный писк: программа перелета получена. Корабль замер у выхода, готовый сорваться в Подпространство. Ясон поднялся и ушел в безынерционную камеру, тщательно задраив за собой люк. Корней промычал: - К пределам, где кончается земля… - и дал команду на старт. Конец второй части.
Zainka: Март пишет: Ghera пишет: цитата: Они потому и прогрессорством занимаются, что им всех жалко. я бы не сказала, скорее, лезут не в свое дело) однако это офтоп Помните: "Нетерпение потревоженной совести"? А насчет "лезут не в свое дело"... AnK начинается с того, что Ясон именно что полез не в свое дело ;)
Ghera: "Всех жалко" - это опять же канонная мотивация. ...и вообще во всей Вселенной одно только наше человечество занимается Прогрессорством, потому что у нас история такая, потому что мы плачем о своем прошлом... Мы не можем его изменить и стремимся хотя бы помочь другим, раз уж не сумели в свое время помочь себе... Вот откуда все наше Прогрессорство! ("Волны гасят ветер") Ясон именно что полез не в свое дело ;) Ну и в результате... попал.
Март: Zainka это все оффтоп колонизаторы тоже считали, что несут прогресс, просвещение и т.п. Ghera очередной раз удивляюсь, как автор, умеющий так писать - занимается фикшеном. Хотя есть несколько моих знакомых писателей публикуемых, которые так начинали. Если вы в личке дадите мне ссылы на ваши ориджи, буду благодарна. Это значит - мне нравится!
Ghera: Март, вы меня смутили. У меня нет ориджей. Во всяком случае, столь же хороших. Могу, в принципе, дать ссылку на маленький рассказ, я выкладывала у себя в дневнике... http://www.diary.ru/~institutka/?comments&postid=33924734
lazarus: Ghera, здорово. Кажется, Вам-таки удалось совместить несовместимое. Вопросы снимаются, жду продолжения.
Ghera: lazarus, ох... Скоро не обещаю. Мне уже, действительно, страшно.
Zainka: Ghera, продолжайте, пожалуйста. Это, действительно, здорово. Март, колонизаторы не заморачивались такими проблемами - особенно в самом начале. Идеологическая обработка своего населения появилась позже, для оправдания особенно вопиющих эксцессов. Изначально же вся экспансия строилась на сугубо экономических мотивах: земля и все, что она производит, рабы и т.п. Где все эти мотивы у прогрессоров?
Март: Zainka в мире Полудня нет потребности в экономических мотивах, они возникли в сфере психологии и социологии. Недостаток применения милосердия, к своим же благополучным не имеет смысла) Все миры равняйтесь на нас! Хищные вещи века - и это послеПрогрессорство( Сорри за оффтоп, но, кажется, Ghera будет интересно, единственное оправдание. К сожалению у меня функция оффтопа исчезла из линии(
Ghera: Zainka, спасибо. Кстати, колонизаторы на позднем этапе таки были и культуртрегерами. И не только собственно колонизаторы - вспомните хотя бы мощный институт миссионерства; опять же, нынешние миротворцы. Все это - "бремя белого человека". Хотя Прогрессорами двигали еще более гуманистические соображения.
Zainka: Ghera Так это на позднем этапе. Да и то... Там, к востоку от Суэца Злу с добром одна цена. Десять заповедей - сказки, И кто жаждет - пьет до дна. (Киплинг) Март, прогрессоров с колонизаторами сравнили Вы. Целью колонизации была экономическая выгода - без всякой романтики. Еще раз: где эта самая выгода у землян времен Горбовского? Кстати, если я правильно помню, "Хищные вещи века" намного раньше - после "Стажеров". Кондратьев и Славин из этого времени вернулись в будущее.
lazarus: Ghera, мне тоже немного страшно, но я в Вас верю :) А при чем здесь колонизаторы? Прогрессорами двигали исключительно гуманистические мотивы. А уж во что это выливалось и какими средствами достигалось - другой вопрос.
Ghera: Zainka Правильно помните - "Хищные вещи века" происходят лет за 160-170 до описываемых у меня событий. Впрочем, Прогрессоров никто не любит даже в Мире Полдня. Правда, по другим причинам. Но это тоже канон:) lazarus, мне просто этот фик тяжело очень дался. А казалось бы, правда?..
Март: Zainka вы путаете время написания произведений. Стажеры - самая первая вещь, наравне в Понедельником. lazarus Спорить с вами не буду, бесполезно, если что - в личку Ghera я все сказала. Да, тяжело, но цветок существует даже в памяти) символ
Zainka: Опять же причуды памяти - "Жука" я читала давно, - но, по-моему, имя Корнея Яшмаа было еще и в списке Подкидышей. Или я путаю? Март, я имела ввиду не время написания, а время действия. Впрочем, Ghera уже об этом написала.
Ghera: Zainka, ну, списка как такового не было (нам известны только четверо "подкидышей" из тринадцати), но действительно, Яшмаа из них. Более того, именно он в свое время стал объектом эксперимента: ему сообщили правду о его происхождении. (кажется, я выдаю свои тайны...)
Zainka: Ghera, заинтриговали. Жду продолжения. Очень-очень.
винни-пух: Хорошие сапоги - надо брать. Как я люблю кроссорверы с научной фантастикой, есть где глазу зацепиться! "Последние люди" - очень в стиле Горбовского. вообще стиль Стругацких на мой взгляд строго выдержан. На данном этапе во всяком случае. Что будет делать блонди на коммунистической земле... не представляю. Сюжет "Парня из преисподней" - точно не для него. Интересно "призрак" успеет добраться до земли, если Ясон придет в себя или нет? Огромное спасибо автору. НУ КОГДА ПРОДОЛЖЕНИЕ?!!!
Ghera: Что будет делать блонди на коммунистической земле... не представляю. Сюжет "Парня из преисподней" - точно не для него. Интересно "призрак" успеет добраться до земли, если Ясон придет в себя или нет? Огромное спасибо автору. НУ КОГДА ПРОДОЛЖЕНИЕ?!!! Дык а вы до конца-то дочитали?:) Вторую часть?
винни-пух: А почему у меня ее нет? это что мой персональный глюк?
Ghera: Ничего себе глюки:) Ну вот тут она еще лежит: http://vivianne-undo-2.narod.ru/institutka2.htm
Zainka: Хм, сейчас еще раз заглянула в начало. "После "Дела Абалкина"" - это значит, Корней уже давно в курсе своего происхождения. Упрек Ясона: "Вы видите в Камиле искусственное существо" - и слова самого Корнея: "Когда-то ему все равно пришлось бы об этом узнать" - играют по-новому. Ghera, замечательное свойство текста: читаешь - и каждый раз находишь что-то, незамеченное ранее. А сколько там, наверное, еще таких вот изюминок... А интересно, как соотносятся по времени отъезд Катце и уход Рики? Если это, конечно, не спойлер...
Ghera: Zainka, спасибо. Да, был определенный умысел в размещении после "Дела Абалкина". Но можно было и до - Корнею сообщили правду о его происхождении в 2162, то есть даже до "Парня из преисподней", по официальной хронологии. А интересно, как соотносятся по времени отъезд Катце и уход Рики? Если это, конечно, не спойлер... Никак:-) Рики "ушел" (ну, не окончательно) сильно после того, как их покинул Катце. Я думаю, что эти события разделяет чуть меньше года. Возможно:-)
полная версия страницы