Форум » Фантворчество » "Возможно, это начало" (Конкурс "Весна на Амои") » Ответить
"Возможно, это начало" (Конкурс "Весна на Амои")
Ghost: №2 Название: Возможно, это начало Автор: Anuk-sama Бета: Pale Fire Жанр: романс, ангст Пейринг: Катце/Гай Рейтинг: NC-17 Предупреждение: пост Дана Бан Дисклеймер: герои принадлежат создателям, слова – русскому языку. Автор отказывается от публикации фика на сайте.
Ответов - 28
Ghost: Сегодня Гай был слегка на взводе: четыре часа переговоров с какими мелкими сошками, мнящими себя чуть ли не хозяевами Кереса. Так и хотелось приложить этих молодчиков мордой об стол и объяснить расстановку сил. Но Гай сдержался, хотя искушение было велико. Его так и подмывало спровоцировать драку. И был бы он один – живым бы не ушел, но за спиной топтались катцевы ребята: они-то в чем виноваты?! Пришлось терпеть. А терпел Гай долго: Катце вот уже с полгода его одного никуда не посылал, только с «поддержкой» - как знал, что Гай не станет рисковать чужими жизнями. Нарисковался уже – до конца дней хватит. К дилеру Гай пришел мрачный - хотя в последние года полтора его настроение редко было другим – уселся на диван и закурил. Было как-то нервозно, что ли, как будто что-то должно непременно измениться. Гай даже ждал этого, и незыблемость Катце бесила сверх меры. Тот привычно беззвучно возник у низкого стола, привычно устроился напротив, поставив старенькую, покрытую давно знакомыми мелкими царапинами пепельницу перед собой и привычным же жестом прикурил сигарету. - Катце, зачем я тебе нужен? – получилось зло. Но дилер только вскинул брови и осмотрел Гаю в глаза. – Вот зачем ты со мной возишься, а? Рыжий хмыкнул и затянулся, а потом откинулся на спинку дивана и сказал: - Я обещал Рики. Слова ударили по нервам лучше всякого шокера. Гай вскочил с дивана и стал нервно ходить из угла в угол. Он не помнил почти ничего после того, как Ясон искалечил ему руку. Врач в Кересе сказал, что ее пришлось ампутировать – это было дня через четыре после взрыва. До этого Гай в себя не приходил, а потом его Катце подобрал. Больнее всего было то, что Гай не сумел попрощаться. А на самом деле – забрать Рики с собой, извиниться. Наверное, даже вымолить прощение. А Рики, оказывается, о нем тогда заботился – не о себе. А Гай и не знал, потому что не спрашивал – боялся. И не зря. От этого знания стало еще хреновее. - Рики попросил… А тебе не противно с его убийцей в одной комнате находиться?.. на одной планете?! – почти кричал он. - А не слишком ли много ты о себе мнишь? Если блонди не справился, то что можешь ты? Гай застыл на месте, пристально смотря на Катце. - Да! Я всего лишь придурок, который раздобыл взрывчатку! По сути – никто. - Прекрати! – на памяти Гая рыжий едва ли не первый раз повышал голос. – Ты жив, этого недостаточно? - Лучше б я там сдох! - И что бы это изменило? Какой смысл придумывать, как не надо было поступать, если это не вернет ни Рики, ни Ясона? Гай вылетел из квартиры дилера и, наверное, хлопнул бы дверью, если бы она не отъезжала в сторону, а распахивалась. Он дошел до ближайшего бара, взял стаут и уже через час захмелел так, что едва держался на ногах. Ну а чему удивляться? Пил одну за другой, пока в глазах не помутнело, нашел в себе силы лишь на то, чтоб сходить отлить, и, кажется, у дверей туалета его и вырубило. Катце немного успокоился и послал людей проследить за Гаем, чтобы не наделал глупостей. В итоге парня принесли пьяного в ноль и сложили на узкий диван. Если б не низкий столик, Гай свалился бы на пол. Но надо отдать ему должное, спал он тихо, так что работе не мешал. Гай продрал глаза и попытался встать. Резкая боль в затылке, в затекших спине и ногах заставила его поумерить пыл и двигаться аккуратно. На столике стоял стакан с водой. Катце и тут не изменил своей роли ангела-хранителя. Если б не похмелье, Гай бы разбил стакан, швырнув его в стену. Он тяжело встал. Смачно хрустнули позвонки. И только тогда дилер, до этого стучавший по клавиатуре в обычном рабочем ритме, обернулся и взглянул на него. - Душ за правой дверью. В аптечке синий пузырек с капсулами. Выпей – поможет. Под раковиной возьмешь полотенце, - рыжий закурил и вернулся к работе. Комнату снова наполнил торопливый перестук клавиш. Лекарство действительно помогло, и под напором прохладной воды боль начала отступать. В голове прояснилось. То, что Гай оказался у Катце, уже не удивляло, просто он не знал, как потом рассчитываться с дилером. Чувствовать себя обязанным – неприятно, давяще, хотя, возможно, это просто похмелье. Душистая пена шампуня только усугубила состояние: горло сдавило спазмом, защипало глаза. Гай поскорее промыл волосы, нашел полотенце, вытерся и вышел из ванной в одних джинсах, шлепая босыми ногами по холодному полу, демонстрируя изуродованное плечо и ожидая, что дилеру станет неловко смотреть на уродство. Тот даже не обернулся. Гаю только и осталось, что сесть на диван да попытаться расчесаться – проснулся он без резинки в волосах, видно, потерял накануне. В аптечке Гай обнаружил гребешок и принялся неловко приводить гриву в порядок, но, мокрая, она путалась еще сильнее. Мерзкое, раздражающее пощелкивание привлекло внимание Катце. Он развернулся вместе с креслом и увидел Гая, терзающего волосы гребнем. Несколько зубчиков, не выдержав усердия, жалобно хрустнули и упали на пол. Гай выглядел злым, наверное, из-за своей беспомощности: человек, с легкостью управляющий байком одной рукой, не мог справиться с расческой. Рыжий не выносил таких издевательств над волосами, и готов был хорошенько треснуть монгрела чем-нибудь тяжелым за то, что запустил некогда шикарную русую гриву, теперь свалявшуюся во внушительные колтуны. Длинные волосы были фетишем Катце, вызывали восхищение и желание перебирать их и пропускать сквозь пальцы. Потрясающее в своей доступности удовольствие во времена, когда он еще был фурнитуром, и одна из причин острого сожаления об окончании той карьеры одновременно. Катце вмешался в процесс, пока Гай не повыдрал себе всю шевелюру. Он, как всегда бесшумно, возник прямо перед монгрелом, отобрал у него расческу и, разделяя пряди, начал распутывать русые космы – от кончиков к корням. Аккуратно, бережно, полностью погрузившись в процесс. Раньше Гаю никто с прической не помогал, но не это стало ключевым моментом. Он вдруг вспомнил, что за последние года полтора к нему не прикасались…просто так. Не по работе или чтоб по морде заехать, а просто по-дружески или доверительно. Да вообще беспричинно. Раньше он часто приятельски похлопывал ребят в компании по спине, обнимался, а после Дана Бан стал неприкасаемым. И сейчас он даже понимал почему… потому что это бывает у нормальных, а он себя таким не считал. И, скорее всего, сам уходил от прикосновений, от дружбы, близости. Сам себя в колбу засунул после гибели Рики. Гаю стало резко не хватать воздуха, все мышцы свело судорогой. Он пытался вдохнуть, но мешал ком в горле. Катце наблюдал за его сухими рыданиями, а потом притянул гаеву голову к животу и запустил руку в расчесанные, на удивление мягкие волосы. Только после этого Гай расплакался, вцепившись в ногу Катце до боли. А рыжий ждал, пока слезы закончатся, и пропускал сквозь пальцы шелковистые длинные пряди. Спустя некоторое время, когда Гай дышал уже ровно, без судорожных всхлипов, Катце спросил устало: - Полегчало? Гай кивнул, отцепился от рыжего, отодвинулся подальше – стыдно. Но его отпустило, хоть и потряхивало еще. Он старался не смотреть на Катце, не поднимать головы. Непослушные тонкие волосы завесили лицо, хоть как-то спасая от неловкости, неожиданной уязвимости перед дилером. Хотя будь катцева воля, Гай давно бы уже догнивал на свалке. Такая зависимость с самого начала – сразу, как очнулся после взрыва – выводила бывшего «бизона» из себя, бесила так, что он отвлекался от самоедства и тоски, хотя чувство вины заглушал, опрокидывая в короткое беспамятство, только стаут. Зато Катце с изрядным постоянством вытаскивал Гая из историй, подкидывал работу и отправлял к медикам, чтоб залатали после очередной драки. А Гая так и тянуло на чужую территорию, потом устал, поняв, что просто так дилер его не отпустит. И черт знает, почему – давно бы мог отказаться от такой бредовой затеи, как возвращать к жизни того, кто жить особо и не хочет. Но до чего Гай точно не мог опуститься, так это до того, чтобы стать приживалой. Пасть настолько низко ему не позволяла монгрельская гордость, и раз умереть ему не давали, то ходить в должниках он точно не собирался. Пришлось учиться быть полезным в нынешнем состоянии, заново осваиваться в мире, не предназначенном для калек … Гай настолько ушел в себя, упершись взглядом в собственные раздолбанные ботинки, что не заметил, как Катце отошел к стойке у дальней стены, и очнулся от ступора, только услышав позвякивание стаканов. Один из них спустя минуту появился на столе. Рыжий откупорил пузатую бутылку и разлил светло-коричневый прозрачный напиток. - Пей. Гай поднес стакан к лицу, принюхался – пойло как пойло – и залпом выпил. Горло окатило огнем, и Гай поежился, только сейчас ощутив, насколько замерз. Катце присел напротив, подлил виски в чужой стакан и закурил. Говорить сейчас было бесполезно, но первый шаг сделан, а, может, и не первый уже. Рыжий рассматривал напряженно застывшего Гая, буквально вжавшегося в спинку дивана. Как ни странно, вид изуродованного плеча не вызывал ни отвращения, ни жалости, скорее, уважение. Гай был крепко сложен, жилист, и испытывать жалость к сильному, несмотря на увечье, телу казалось глупым. Вряд ли монгрел это понимал: по всему было видно, что от окружающих ничего хорошего он не ждет – и с чего бы ему, с другой стороны. - Почему ты не накопишь на протез? – нарушил молчание рыжий. Гай вздрогнул, кинул на него сердитый взгляд, но тут же отвернулся в поисках полотенца – прикрыться. - Не знаю, не думал об этом, - буркнул он. - Зря. - Я и с одной рукой приноровился. И вообще, смысла в этом не вижу. - Ну, на тебя хоть пальцем перестанут показывать. Сам знаешь, на Амои дороже прочего ценится эстетика. - Порнуха, а не эстетика… и чего ж ты шрам тогда не удалишь, а? - Туше, - хмыкнул Катце. - Чего? – вскинулся Гай, услышав незнакомое слово. - Не важно. Гай снова отвернулся, опустошив уже третий стакан и кое-как укутавшись в сырое полотенце. Оно нисколько не грело, но защищало от пристального, сверлящего взгляда Катце. В воздухе снова повисло молчание, прерываемое только звуком наливаемого виски и небрежным стуком стакана о столешницу. Мысли Гая постепенно растворялись в алкоголе, тот кружил по венам теплом и приятной усталостью. Клонило в сон, но спать на диване не хотелось – неудобно. Катце потянул Гая за руку, подвел к одной из дверей и толкнул внутрь – в свою спальню, сам же вернулся к компу: работу никто не отменял. Гай дернул плечом, стянул джинсы и уснул, как только залез под одеяло. Он ненадолго вынырнул из тревожной дремы, когда рядом с ним, не раздеваясь – прямо в брюках и домашнем свитере – упал Катце, прислушался к размеренному дыханию рыжего и провалился в нормальный, крепкий сон. Катце постоянно мерз, поэтому можно сказать он проснулся от удивления. Ему было жарко, особенно спине, а в бедро что-то упиралось. Рыжий открыл глаза и осторожно посмотрел через плечо: позади, уткнувшись лицом в лопатки Катце, спал Гай. Катце немного оторопел, но вспомнил, что сам отправил гостя в свою спальню – других кроватей в квартире не было – а потом, видимо, на автопилоте, как это часто бывало, когда дилер валился с ног от усталости, добрел до постели, не включая света, и, не раздеваясь, отрубился. Катце перевернулся на спину, потеснив Гая, и лениво потянулся. Давление на бедро усилилось. Рыжий хмыкнул – мелочь, а приятно, - не удержавшись, невесомо провел ладонью по русым волосам, встал с кровати и направился в душ, на ходу закуривая первую сигарету. Стоя под горячими струями, Катце постепенно приходил в рабочее состояние, в который раз жалея, что никто не придумал непромокаемых сигарет: хотелось и погреться подольше, и снова затянуться. По привычке рыжий прикидывал список дел на сегодня, но мысли вернулись к непривычному началу дня. Он редко просыпался в одной кровати с кем-то: постоянного любовника у него никогда не было, дружеские или деловые попойки в квартире он не устраивал, а гости с ночевкой были довольно редки. Да и вообще, разрешать малознакомому субъекту оставаться у себя было по меньшей мере опасно. Но Гая Катце знал лет семь, не сказать чтобы доверял (рыжий вообще мало кому доверял), однако отчасти понимал и мог иногда поговорить ни о чем. И немного переживал, когда после взрыва Гай начал изводить себя, хотя если б не стал, Катце сам бы его пристрелил. Если человек искренне раскаивается, значит, не так уж плох, а Гай действительно страдал…и постепенно менялся. Под тяжестью горя Гай отказался от привычки думать за тех, кто ему хоть как-то близок, взваливая на себя всю ответственность за их мысли и действия и, естественно, не справляясь с ней. Вообще стал более осторожным в отношениях с другими, замкнутым, мрачным и резким. И если раньше он всегда делился новостями с окружающими, то сейчас при попытке с ним заговорить можно было получить в челюсть. Гай вообще постоянно нарывался, будто ждал, что кому-то надоест его терпеть. Постоянно ждал удара в спину, никак не мог дождаться - и видно было, что такой расклад его бесил. То, что произошло вчера, должно было когда-нибудь случиться: слишком Гай себя затравил, прижал со всех сторон, так что выхода было всего два – умереть или попытаться выжить. Последние два года Гай не жил, а лихорадил. Стоило вскрыть рану, и перебродившие, подгнившие переживания брызнули наружу. На их место придут другие, менее болезненные, более осмысленные. И это только начало пути, а до финиша доходит не каждый, но Катце очень хотелось, что бы Гаю это удалось, потому что тот все же часть его жизни. Пусть дурак, но свой, родной – наверное, единственный на всей Амой человек, который помнил Катце еще совсем пацаном, только снявшим браслет фурнитура. Они никогда не были близкими друзьями, и Катце поначалу злился на Гая за глупейшую идею выкрасть Рики и взорвать Ясона, хотел убить его медленно и болезненно. Пока не смирился с потерей, не привык к мысли, что никого своей злостью не вернешь, не понял, что по-другому вся эта история все равно не могла закончиться: только не на Амой, только не с Ясоном. И начал прощать: себя, господина Ама, Гая – у каждого руки в крови… Гай, не дожидаясь, пока рыжий выйдет из душа, быстро привел себя в порядок, умылся и побрился, воровато оглядываясь на непрозрачное стекло душевой кабинки, в любой момент готовый ретироваться. Мыться он не собирался: во-первых, еще со вчерашнего дня не испачкался, во-вторых, волосы он убрать не мог, а мочить их снова не хотелось. Гай вообще хотел побыстрее покинуть чужую квартиру - и так засиделся. Наверняка ведь надоел уже. Признаться себе, что он достиг предела откровенности и потому не знал, как себя теперь вести, Гай не решался. Особенно когда впервые за довольно долгий срок проснулся с утренним стояком. Для Гая это до фига всего значило, но тут он Катце точно не нужен: рыжий умнее, удачливее, красивее – в общем, не того поля ягода. Гай надел джинсы, присел на кровать и, накинув на себя рубашку, пытался ее застегнуть, когда Катце вышел из ванной. Дилер хотел предложить помощь, но вовремя прикусил язык – справлялся же как-то Гай до этого. Катце поймал себя на мысли, что чувствует ответственность за него. Может, частично оттого, что именно ему Гай доверился, показал себя беспомощным и отчаявшимся, запутавшимся, стыдящимся своей беспомощности, но не жалующимся. Катце хотелось его защитить, дать хоть какую-то опору. Гай всегда держался за людей, и чтобы парень не потонул окончательно в собственных заморочках, ему нужен тот, кто кому он сможет быть верным. Катце не возражал против такой роли. Он тоже устал от одиночества. Говорить совершенно не хотелось, и, наверное, любые слова были бы бесполезны, поэтому Катце подошел к Гаю вплотную, встав между расставленных ног, взял того за подбородок и, склонившись, поцеловал. Так, легкое касание на пробу и простая возможность все прекратить, ведь ничего не начато. Но Гай ответил, подался к Катце, удерживая того за шею. Рыжий высвободился, чтобы стянуть с себя водолазку, и оседлал бедра Гая. Он расстегнул помятую рубашку, огладил непропорционально развитые мышцы груди: провел ладонью вниз, к кубикам пресса, вверх – к ключицам, затем по напряженной шее к затылку, зарываясь в спутанные длинные пряди. Упоенно намотал волосы на кулак и потянул назад, заставляя Гая откинуть голову и опереться рукой на кровать. Катце прикусывал смуглую кожу на шее, вдоль линии подбородка, целовал прикрытые веки, скулы. Нарочито медленно, словно каждый раз раздумывая, стоит ли? Он хотел снять с Гая мешающую рубашку, но тот неуклюже дернулся, весь напрягся, как будто Катце мог увидеть что-то новое, и рыжий не стал настаивать. Вместо этого он провел ногтями вдоль позвоночника, отчего Гай выгнулся, зашипел сквозь сжатые зубы. Катце хмыкнул, последний раз поцеловал покрасневшие и припухшие губы, встал и отошел к тумбе. Гай потянулся следом. Хотелось большего, немедленно. Отдать все, что есть, без остатка – пусть Катце бы сам решил, что с этим делать, только бы не бездействовал. Забрал бы, что захотел, а остальное – хоть на помойку, зато ничего не держит. Гай смотрел перед собой, пока Катце, чертыхаясь, перерывал содержимое выдвижных ящиков. Потом рядом с ним на простыню упали тюбик со смазкой и презервативы. Катце стоял у самой постели и, наклонившись, стаскивал брюки, оголяя длинные, достаточно мускулистые ноги. Сквозь эластичную ткань белья четко просматривались очертания напряженного члена. Облизнув губы, Гай потянул трусы рыжего вниз, прижался щекой к ровному, розовато-кофейному пенису, потерся о нежную кожу, вдыхая чужой интимный запах. Мысли не поспевали за действиями, задвинутые на самый дальний край сознания желания разом проснулись и потеснили все остальные. Он отстранился, провел языком по головке и вобрал член в рот насколько смог. На затылок тут же легла ладонь, но Катце не подгонял, не прижимал – скорее, чуть массировал, шумно выдыхая, когда Гай усиливал давление губ и языка. Дыхание дилера стало прерывистым, он отстранил Гая и уложил его на кровать, помог избавиться от джинсов и устроился меж разведенных ног, стоя на коленях, замер ненадолго, давая оценить, до чего чертовски приятно быть центром чьего-то пристального внимания. Взгляд у Гая был жадный, голодный, и в глубине расширившихся от желания зрачков рыжий мог уловить отчаяние. До одури откровенное, настолько, что бросало в жар. Ни мысли, чтоб остановиться. Катце провел по члену Гая скользкими от смазки пальцами, огладил мошонку, с нажимом потер чувствительную точку за ней, анус, и резко проник внутрь одним пальцем. Гай шумно втянул воздух сквозь зубы, попытался расслабиться и вскоре подался навстречу движениям чужих пальцев. Катце зубами вскрыл упаковку презерватива, ухмыльнулся, натягивая его, глядя при этом на живописно раскиданные по подушке длинные пряди. Он приподнял любовника под поясницу, одной рукой опершись на кровать, плавно ввел член одним движением, чуть подождал и начал двигаться. Гай притянул его за шею к себе, целовал плечи, задыхался и стонал, прикусывал губы и матерился, пока его не стала бить крупная дрожь. Катце грубо дрочил его член, еле сдерживаясь от того, чтобы закричать. Он кончил первым и рукой довел Гая до оргазма. Потом вытянулся вдоль кровати на боку, притянул к себе Гая, обняв сзади за талию и пристроив его голову у себя на плече. Длинные волосы тут же прилипли к влажной коже, но идти мыться было откровенно лень. Хотелось просто отдышаться. …Поставщики, перекупщики, курьеры, группировки, расстановки сил – рутина, вытягивающая силы и ничего не дающая взамен. Деньги? Катце не успевал их тратить: столько выкурить и выпить просто невозможно. Нет, отчасти работа приносила удовольствие, особенно когда рыжий проворачивал какую-нибудь рискованную сделку. При нехватке данных о клиенте, экзотичности продукции, сложностях поставки, когда малейшее движение может привести к краху, полагаться необходимо больше на чутье, а не на логику. Тогда азарт подстегивал и каждый ход в комбинации, каждая фраза и взгляд были Игрой. Катце любил выигрывать. Но такие игры сейчас были редкостью. Новый босс – не хозяин, как Ясон, а именно босс – предпочитал минимизировать риски, действовать проверенными способами и получать хоть меньшие, но стабильные выгоды. Это не умаляло степени креативности – блонди весьма изобретательны – но азарта у Катце не вызывало. Дилер исправно выполнял свои обязанности, скорее, по привычке или в надежде на что-нибудь стоящее внимания. Иногда перепадало кое-что интересное, но чаще его вмешательство было вопросом поддержания статуса – две трети сделок черного рынка контролировалось «сверху», соответственно, проходило через Катце. Он привык работать на износ, полностью погружаться в процесс, не обращая внимания на окружающее, зачастую забывая поесть. Главное, чтобы под рукой оставались сигареты. Поэтому рыжий совершенно пропустил тот факт, что Гай покинул его квартиру…. Помыться все же пришлось. Дождаться, пока высохнут волосы, Гай не смог и, как только Катце засел за комп, спешно сбежал. Немного саднил зад – почти забытое ощущение. Давно не было, давно не хотелось, а получил сразу все. Это много. Слишком. И не хотелось думать о причинах, потому что в голову приходило только одно: Катце с ним переспал из жалости. Два года Гай отсвечивал кислой миной, намеренно попадал в истории, из которых дилер его вытаскивал, только и делал, что пил стаут до посинения, потом вызверился, обвиняя рыжего в собственной никчемности, а в довершение устроил истерику с соплями. Катце терпел – обещал же присмотреть. И что он должен был чувствовать?! Рациональные мысли типа «из жалости не встанет» Гай почему-то отметал. Ну на кой рыжему безрукий калека, когда вокруг него постоянно крутятся парни «полной комплектации»? Катце себе и женщину, наверное, мог позволить, с его-то связями и деньгами. Гай накручивал себя пару часов, пока не решил, что ему просто хочется еще разок трахнуться с Катце, просто непонятно, как подступиться. Мало того, было стыдно появиться рыжему на глаза. Знакомы они были давно, и Катце видел Гая разным: совсем еще сопляком с амбициями, пьяным от скорости и адреналина, сосредоточенным на деле. Он наблюдал его «восхождение». Наверное, поэтому Гаю стало нестерпимо стыдно за свое падение именно перед ним, перед тем, кто всегда был выше, на шаг впереди. Конечно, случались подставы, но кто этим не грешит на черном рынке? Только мертвый. Увидеться с Катце довелось через несколько дней. Задание от него Гай получил по комму, но отчитаться пришел лично, правда, вместе с командой. Дилер поспрашивал по существу: о доставке, о том, возникли ли проблемы, не было ли слежки – все как обычно. Только вот Гай как-то не заметил, что ребята уже ушли, а он все сидит и курит, ожидая непонятно чего. Впрочем, Катце не возражал – молча застыл напротив с сигаретой в руках. С каждой минутой тишина становилась все тяжелее, оседала на одежде, придавливала – вот-вот ее тяжесть уронит пепел с сигареты. Ситуация была раздражающе неясной, и Гаю не терпелось узнать, что думает Катце. Чем для него это было: просто трахом? Платой за поддержку? Та еще бухгалтерия - рыжему достался брак. Гай только-только свыкся с действительностью и не хотел что-либо менять. Любые перемены влекли потерю того, что он сейчас имел. Он убеждал себя, что у них с Катце деловые отношения – больше ничего. Голос дилера вывел его из раздумий: - Останешься сегодня? – прозвучало так обыденно, как будто Катце каждый день ему такое предлагал. Гай взглянул на него, тот выглядел обычно. Спокойствие рыжего, словно нарочно противопоставленное собственной взвинченности, бесило сверх меры. Тот хотел повторения? Тогда пусть объясняется. - Я думал, мы квиты. Гай демонстративно смотрел в сторону, поэтому не увидел, как плечи дилера ссутулились еще больше, взгляд погрустнел. Катце понимал, что отдаление Гая вполне оправдано – он слишком поспешил и просчитался, и потом, рыжий совершенно не знал, как отношения выглядят изнутри. Он мог полагаться только на чутье. И хоть оно его ни разу не подводило, он чувствовал неуверенность. - Если ты это так воспринимаешь… что ж, в любом случае, я рад, что ты возвращаешься к нормальной жизни. - Да. В гуманитарной помощи больше не нуждаюсь, - зло отозвался Гай. - О чем ты? – опешил Катце и чуть было не промахнулся мимо пепельницы. - Не надо мне больше подачек. - Постой. – Дилер поднялся и приблизился к Гаю, но тот стремительно встал с дивана и отошел к двери. Рыжий снова попытался сократить дистанцию, подобрать нужные слова. – Ты мне действительно нравишься. Катце сделал еще один шаг. Гай не отреагировал: стоял и смотрел себе под ноги, напряженный, настороженный, в любой момент готовый уйти. От него требовалось только поверить, но это казалось самым сложным. - Я калека, - наконец сказал он. Уже не аргумент. - Угу. Инвалид умственного труда, - хмыкнул Катце. Гай нахмурился, вскинулся, словно для драки, толкнул рыжего к ближайшей стене и придавил всем телом. В принципе, Катце ничего не стоило отшвырнуть его прочь, но дилер вместо этого приобнял за плечи, притянул русую голову к себе, целуя выбившиеся из небрежного хвоста пряди, висок, бровь. Если Гай не верил словам, возможно, он поверит действиям. Чутье не подвело - с чего бы ему?! Два года спустя. Пульсирующая боль в левой руке привела Гая в чувство. Над ухом что-то противно пикало, а в нос бил непривычный, спиртово-таблеточный запах. Гай приоткрыл один глаз и тут же закрыл – яркий свет ламп так, что проступали слезы. Хотелось пить и снова спать. С правой стороны послышался шорох, а потом кровать прогнулась под весом чужого тела, прохладные пальцы коснулись запястья, погладили, несильно сжали. - Очнулся, - словно сквозь вату послышался знакомый голос. - Пить. - Сейчас, - Катце поднялся. Послышался звук льющейся воды, потом рыжий помог Гаю сесть, поменяв положение больничной койки, осторожно подложил руку под его затылок, приподнимая, чтобы было удобнее пить. – Давай, открой глаза. Гай нехотя подчинился, часто моргая и щурясь, но вскоре привык. Первым делом он взглянул на левую руку, зафиксированную гибким медицинским пластиком у самого плеча, почти неотличимую от настоящей. Он попытался сжать кулак, но ничего не вышло. Страх окатил его холодной волной. - Я ее не чувствую. - Это нормально. Врач сказал, что в течение недели чувствительность должна появиться. Сначала спонтанная – подергивание пальцев, а потом и управляемая. Катце подсел поближе, устроился так, чтобы Гай мог положить голову ему на плечо, обняв и привычно наматывая на палец прядь волос. - Все будет хорошо. Гай снова прикрыл глаза, успокаиваясь. «Всего сразу не бывает», - напомнил он себе, переплетая свои пальцы с пальцами Катце. Размеренное дыхание рядом уменьшало боль, привычно примиряло с действительностью. Все остальное было не так уж и важно.
lazarus: Уууууааааууууу!!! Кто-то воплотил в жизнь хрустальную мечту моего детства, так что критики таперича пусть не ждет. Трогательная флаффная история с ХЭ - это даже больше, чем я хотела. Спасибо неизвестному герою автору!
Март: странно, а Катце себе тоже хирургическим путем член вернул?) Но Катце нянюшка и сверху - это круто. Даже жаль, что флафф.
Sizuna: Ghost пишет: Гай выглядел злым, наверное, из-за своей беспомощности: человек, с легкостью управляющий байком одной рукой, не мог справиться с расческой. Что-то я сомневаюсь, что БАЙКОМ можно управлять ОДНОЙ рукой, ведь это не велосипед)) Март пишет: странно, а Катце себе тоже хирургическим путем член вернул?) Правомочный вопрос) Но, всё-таки Весна на Амой в разгаре Весна в душе... Весна в теле Спасибо, автору))
Iren: lazarus, ППКС! Мой второй любимый пейринг с ХЭ:)) прелесть
Ghost: lazarus Март я тоже давно хотела почитать фик с этим пейрингом а почему флафф? чем он от романса принципиально отличается? я не разбираюсь в таких тонкостях мне и флафф, и романс нравятся Sizuna мм.. там у них другие мотоциклы Iren ХЭ меня всегда радует
Донна Роза: Ой, какой чудный фик и какой редкий пейринг! Спасибо автору и бете - текст замечательный! Понравились оба, и Катце, и Гай, хоть я ждала обратного распределения ролей. И я, кажется, догадываюсь, кто автор. Интересно, ошибусь ли.)))
Sizuna: Ghost пишет: мм.. там у них другие мотоциклы Какие такие другие? Амойско-инопланетные?
Zainka: Да, Катце сверху - это круто. Но Март права насчет операции. Или раз нету Хозяина, есть только босс, можно за фурнитурское прошлое не держаться. И, простите, сколько времени прошло после Дана Бан? За все это время у Гая в первый раз волосы растрепались? Раньше причесываться не приходилось? Общее впечатление какое-то... смазанное. Не хватает... не знаю, как сказать, глубины, что ли? Так, плескание на мелководье. Хотя это 1) моя сугубая ИМХА, 2) возможно, основанная на моей личной антипатии к Гаю. Ну, не желаю я ему успокоения! И многовато ошибок.
Сим: Фиг с ней, операцией, Катце успешно все пришивают в каждом втором фике. Во-первых, я не верю в такого Гая. Он не истерик и годами делать глупости из чувства вины не станет. Или сумеет как-то пережить, или действительно покончит с собой. Гай меньше всех остальных склонен предаваться рефлексиям, он человек действия. Год за годом мучаться и заниматься самоедством - не для него. Во-вторых, я не верю в такого Катце. Опять же год за годом изображать ангела-хранителя - это надо быть Иисусом Христом или матерью Терезой. Что пробовал помочь поначалу - почему нет. Пообещал, да и просто посочувствовать мог. Но возиться а ля добрая нянюшка с человеком, который сам на себя махнул рукой - для этого нужны более серьезные причины, а здесь я их не вижу. И да, фик отвратительно вычитан. Очепятки, оборванные предложения. А об Ясон оторвал Гаю руку - это вообще что-то. Хотя, конечно, получилось в высшей степени трогательно. Две заблудшие одинокие души нашли друг друга в жестоком холодном мире. Ах, весна...
Ghost: Донна Роза Я, прям сразу, могу вспомнить только один фик с таким пейрингом)) Что бы вспомнить еще что-то, придеться сильно призадуматься)))) Sizuna Может быть, с более простым управлением Zainka Действительно))) а зачем держатся за это прошлое, жизнь продолжается Судя по всему, Гай плохо справлялся с волосами Хотя... одной рукой причесаться можно Я то к Гаю спокойно отношусь Этот пейринг мне кажется очень даже реальным Сим Что и с какими последствиями отрезали, что и с каким успехом потом пришили... эти вопросы не потеряют свою актуальность никогда Как мне кажется, можно быть и истериком, и человеком действия... мне тут Гай не показался особо истеричным... имхо Честно говоря, я не знаю, как долго можно переживать, натворив такую фигню.... не верю в такого Катце. Опять же год за годом изображать ангела-хранителя - это надо быть Иисусом Христом или матерью Терезой Ну, ему то не привыкать А то, что у этих персов отношения не плохо начали складываться, понятно уже по аниме, по последнему монологу Гая
Ghost: текст вычитан еще раз
lazarus: А я вообще сходу ничего с этим пейрингом вспомнить не могу, акромя фика Ариэль, но она куды-то сбегла. Затравили девушку.
Sizuna: Может быть, с более простым управлением Да))? А такие бывают? Разве только на Амой? Может, вообще с автопилотом))?
Ghost: lazarus а Неяойное чтиво? ;)) Sizuna все может быть
винни-пух: Еще один фик был, где Катце спасет Гая - с механической рукой кстати - от происков Рауля. Тоже после Дана Бан. Пейринг в который я верю исключительно в "Неяойном чтиве", потому что написано в форме стеба, и потому что наличествует хоть какое-то эмоциональное обоснование. В данном варианте это обоснование, извините, отсутствует. Удивительно "механический" фик. Да и Гай рефлексирующий в течение двух лет тоже вызывает сомнения. Мне казалось, что это человек действия, а отнюдь не мысли, он или скончается сразу после выздоровления в добровольном порядке, или примет все как есть и благополучно простит себе все грехи. Не очень приятное впечатление, короче. Еще раз прошу прощения.
Fan: Не пойму чего народ стремается. Мне нравится как показаны отношения "без смазки".
М-ль Нетуш: Fan, ну не любит народ этот пейринг. А в таком вот аксапте даже я в него не верю(((
Sizuna: М-ль Нетуш пишет: Fan, ну не любит народ этот пейринг Почему))? Пейринг как пейринг)) Не хуже других. Я вот не верю, что можно управлять МОТОЦИКЛОМ ОДНОЙ рукой))) Ну, хоть убей
Fan: Автор №2 пишет: [С каждой минутой тишина становилась все тяжелее, оседала на одежде, придавливала – вот-вот ее тяжесть уронит пепел с сигареты. ] Вот не знаю, а я почему-то проникся. Если отъехать от "Гая" с "Катце", разных несущественных деталей вроде "автопилотных" мотоциклов и попыток причесаться первый раз за полтора года - трогательная обстановка получается. Мне тоже захотелось несчастному все пришить.
lazarus: Fan, во-во. Если отъехать от Гая и Катце - все в норме. А мотоциклом при должной сноровке можно управлять одной ногой. Вот только нет здесь ни Гая, ни Катце. Грустно.
мурка: Anuk-sama, еще раз спасибо. Не то, чтоб фик мне понравился безоговорочно, но это была честная попытка. Едва ли можно было сделать большее при таком невозможном пейриге. И Вы единственная, кто обошелся без стеба, за это тоже спасибо. Авторство угадывалось на раз. Это хорошо, верно?
Anuk-sama: мурка пишет: Авторство угадывалось на раз. Это хорошо, верно? Ну, кто еще пишет редкие и "невозможные" пейринги?=)) Текст не получился, а жаль... за тексты всегда обидно, как за детей. Всем спасибо за комменты.
мурка: Anuk-sama, да фик с ним, получился или нет. Я благодарна уже за попытку. Безумству храбрых поем мы песню))) А текст хорош, если отвлечься от персов, без дураков, я уже говорила. Ах да - как lazarus и как Сим.
Anuk-sama: мурка , если бы это был оридж...а так, отвлекаться от характеров в фанфикшене... а что это вы ников наплодили?)
мурка: Anuk-sama А искала свой. Кажись, нашла)
Ariel: Мне понравился:-)
Anuk-sama: Ariel , спасибо)
полная версия страницы