Форум » Фантворчество » без тебя - 6 » Ответить
без тебя - 6
винни-пух: Название: Без тебя. Пейринг: Ясон-Рики. Рейтинг:NC-17 Бета: Lynx ( и огромная ей за это благодарность) Предупреждение: авторское видение.
Ответов - 101, стр:
1 2 3 All
винни-пух: Часть 1 - http://ainokusabi.fastbb.ru/?1-20-220-00000233-000-0-0-1165817002 Часть 2 - http://ainokusabi.borda.ru/?1-2-0-00000279-000-0-0-1169282794 Часть 3 - http://ainokusabi.borda.ru/?1-2-0-00000371-000-0-0-1178138052 Часть 4 - http://ainokusabi.borda.ru/?1-2-0-00000429-000-0-0-1191604926 Спасибо Lynx
винни-пух: Часть 5 - http://ainokusabi.fastbb.ru/?1-2-0-00000528-000-0-0-1202238277
винни-пух: Прода есть, пока у Беты. Новая тема заведена исключительно из тщеславия, потому как мне очень хочется увидеть коменты и замечания.
Sizuna: винни-пух, какое счастье, что здесь есть ссылки на все части И спасибо, что есть прода.
anita: Ура! Очень ждем продолжения!
Kitt: Проду ждём, очень-очень очень...
винни-пух: «Кто ты такой, Лаэль? Кто ты, блядь, такой? Какого черта ты прицепился ко мне? Что ты можешь найти в монгреле?» - мысли сквозь муторную, посеревшую смесь чувств. Раздражение и злость, больше на себя, но и на бестолкового гражданина, не способного понять сразу, что от него требуется. Стыд за то, что обидел хорошего, доверившегося ему человека, усталость и ощущение конца - нежелание что-то делать обычное, имитируя жизнь, когда все уже кончилось, но делать надо, потому что можно подыхать, сколько тебе влезет, а дело доделать НАДО. И рожденное из надобности, важности своего дела, стремление избавиться от всего лишнего, оттолкнуть всех лишних, дергающих его за жалобные остатки души. И понимание несправедливости такого отношения к тому, кто тебя честно любит, а ты его отрезаешь от себя, не спрашивая. И отчаяние оттого, что не понимаешь, не можешь справиться, боишься не довести до конца - а вместо того, чтобы облегчить тебе последние дни, на тебя все взваливают и взваливают дополнительные ноши, и уже не можешь даже дух перевести, и надо, надо, надо, а сил уже нет. И сегодня, первый день блюза, который должен был разогнать к черту всех и дать ему немного тишины, привел ему Лаэля. Привел так, что он вынужден его заподозрить, сам не знает в чем. Но что-то не так, совсем не так, как он себе представляет, а значит - опасно для его дела и надо разбираться. Бог его знает, что из чувств Рики отражается на его лице, но глаза светловолосого широко раскрываются и зрачки дрожат от страха. Но он упрямо мотает головой и твердо говорит: - Я должен с тобой поговорить. Если ты не будешь слушать меня – я опять вернусь и мне все равно, что со мной произойдет. Я буду возвращаться, пока мы не поговорим, я снова найму сыщика. Если ты покинешь свой дом, я все равно найду тебя, я… - Что тебе нужно? – прерывает его речь монгрел, и непонятный страх Танна исчезает. Ему показалось нечто страшное, плохое, словно Рики решил убить его на месте, словно его прекрасный любимый сошел с ума. Это совсем не так, он просто хмурится, он страшно устал, и что-то гнетет его и мучает. Раньше это была только печаль, а теперь… стала тоска, больная и горькая. - Я должен с тобой поговорить. - Говори, - монгрел быстро оглядывается по сторонам, пытаясь определить какую-нибудь угрозу. Черт его знает, вроде бы все спокойно: следов на песке нет, окна затянуты наглухо, со всей тщательностью спасающихся от пустыни, и одноглазая кошатина на безопасном пятачке бездверного подъезда настороженно оглядывает людей злым желтым зрачком уцелевшего глаза. Вылизывает костлявую лапу и молчит: по закону, установленному неизвестным кошачьим богом, твари орут во весь голос, если видят вторую порцию двуногих в двадцатиминутном промежутке времени. Кто его знает, почему, но монгрелы их за это ценят и уважают, и добровольных стражей мало кто осмеливается убивать или мучить. - Здесь? - Другого места нет. Лаэль кашляет, надсадно и громко, не привычный к тому, чтобы подавлять бесполезное отхаркивание и экономить дыхание. Лицо его приобретает серьезное и отважное выражение, с каким говорят о вещах очень важных и стоящих, и взгляд становится взволнованным и настойчивым. - Рики, я люблю тебя. «Я люблю тебя – Я все для тебя сделаю – Это не мешает мне любить» – и должно радоваться сердце, когда тебе признаются в такой любви. Такой чистой и жертвенной. Да только это фигня полная. Потому что на самом деле, слова такие хочется услышать только от одного человека на свете, а всем остальным это заказано. - Я имею в виду, что могу многое сделать для тебя, - он столько раз повторял свою речь, столько придумал удивительных слов. А теперь, когда надо говорить, ничего не может сказать настоящего. «Сделать для тебя», – Рики нельзя такое говорить, его гордость высотой с Эос. - Нет, не так. Рики, я могу очень многое сделать и выдержать для того, чтобы мы были вместе. «Я знаю, что ты меня не любишь. Я это чувствую. Но это не мешает мне». Зато Рики это мешает. Даже если бы не было всего остального, даже если бы это была не Амой, и не стояли бы между ними границы странной цивилизации – все равно неправильно. Нельзя быть жертвой. Нельзя все отдавать – то, что ты жертвуешь, становится отравой, гниет, и вы оба начинаете гнить изнутри. - Многое? Я – монгрел, это – мой дом, моя жизнь. Ты согласишься здесь жить? Голос Рики глуховатый и невыразительный, никаких чувств в нем нет, словно та чернота, гроза с молниями в километры длиной, существует только внутри монгрела и не касается людей. - Да, - просто говорит юноша. Он готов жить даже здесь, если уж совсем ничего не получится. Но он твердо намерен использовать и другие возможности. Рики иронически хмыкает и отворачивается. Щурится на блестящую взвесь, петлями кружащуюся по асфальту, автоматически прикидывая, сколько еще времени можно позволить шляться под песчаным ветром, если он не хочет потерять машину. Это хороший байк. Не «Метеор», на котором он когда-то выиграл гонку, но хорошая машина. Он отлично ее знает, они вдвоем пару раз расшибались чуть ли не в лепешку, но он преданно и верно служил ему все это время. Как там Марк говорил? Самый классный байк тот, что отвезет тебя в долину желаний. - Это правда, - чуть смущенно произносит юноша, но Рики лишь качает головой. Привык он, знаете ли, полагаться на свое запредельное чутье, на свою ментальную чувствительность, и вроде бы ни разу не подводил его странный дар. И сейчас этот дар утверждает, что Лаэль говорит чистую правду, и эта безмятежно чистая душа и впрямь способна наплевать на свою карьеру, достоинство, да на всю свою счастливую жизнь, лишь бы подарить ему весь мир. И, кажется, действительно думает, что Рики может принять такую жертву. «Нет, Лаэль, если ты готов принять весь мир в подарок, то и дарить в ответ надо весь мир. По-другому будет не честно». А что он может подарить Лаэлю? Нищету и убогость, ненависть и злобу, бесконечное насилие, чтобы обеспечить себе жизнь, чтобы было где спать и что жрать. И постоянную готовность к последним действиям, к смерти чужой и своей. Потому что если не будешь сильным и злым – окончишь жизнь на помойке, жалким огрызком самого себя, калекой и нарком. А если будешь – прирежут в драке, быстро и чисто, или сдохнешь от неизвестных природе болячек, где-нибудь в 5-й зоне. И ничего большего в этом проклятом месте нет, и не будет! Он может быть сильным и злым, а Лаэль? Кто его защитит, когда Рики сдохнет? А кто защитит всех остальных? Стоит ему сделать хоть одну ошибку, хоть где-то сдаться, и их порвут на куски. - Серьезно? – недоверие задевает Танна, но он не успевает ничего сказать. Рики усмехается злой угрюмой усмешкой и холодно говорит: - Ты собираешься жить здесь? Ты готов убивать ради еды и рыться в помойках? Готов ненавидеть без передыху и ждать удара в спину? Готов забыть, что ты человек, а не дерьмо? Забыть о своей работе, о своих дрзуьях, о том, что есть другие планеты, эти твои научные интересы, какие-то милые люди, с которыми ты учился, которые тебя уважали? Потому что к монгрелу ни у кого уважения нет. Потому что все те милые люди, что ходят по улицам, зовут полицию, стоит им догадаться, кто ты, и плевать им, что полицейские с тобой сделают, и в какой лаборатории ты откинешь коньки! Потому что здесь, на хрен, вообще нет людей. Здесь есть монгрелы. А ты ни хрена не понимаешь, что это такое! - Но ведь ты - монгрел. Рики коротко хохочет, лающим грубым смехом, и глаза его становятся откровенно злыми и презирающими. Глазами изгоя, ожесточенного зверя, глядящего на благополучного избранника судьбы, и ему все равно, какие прекрасные душевные качества есть у этого избранника. Важным остается лишь то, что избранник занимает привилегированное положение, и пусть он будет в сто раз хуже его - в глазах людей он остается лучшим. - И что ты обо мне знаешь? Кроме того, что тебе приятно со мной трахаться? Презрение и злость вдруг слетают с рикиного лица, и взгляд вновь становится тоскливым и безнадежным. А что он знает о своем любовнике? Кроме того, что с ним очень приятно? Фактически, в цифровом мире данных и сведений, – ничего. Грубость слов заставляет Лаэля вздрогнуть, но он упрямо сжимает губы и требовательность в его взгляде становится почти мучительной. - Я знаю, что ты монгрел. Я знаю, что ты бандит и убийца. Я знаю, что твое имя производит впечатление, и значит, ты его заслужил, - он коротко переводит дух и продолжает, - но еще я знаю, что ты – самый удивительный человек, которого я встречал. Самый необыкновенный, и ты не хочешь быть ни бандитом, ни убийцей. Тебе здесь не место. “Самый удивительный, самый необыкновенный, нет здесь места». Нигде мне нет места: отсюда я рвался, как мог, и возврата больше нет. Но и там, где я хочу быть – мне заказано». - А тебе – место? Я – монгрел, я родился в этом дерьме и всю жизнь его хаваю. Сколько протянешь ты, если тебя накормить этим дерьмом? Юноша быстро опускает глаза, отчаянно хмурится: что ж он такой бестолковый сегодня? Ничего не получается объяснить. - Рики, должен быть выход. Засмеялся, если б мог. Но не может, только пополам теперь – досада и злость. И на влюбленного глупого парня, и на себя, за то, что довел ситуацию до ручки. Кретин. Трус паршивый. - Никакого выхода здесь нет. Монгрелы покидают Церес только в виде трупа или материала для лаборатории. Это понятно? А тому, кто сюда попал из Мидаса - возврата нет! Ты просто подохнешь, понятно? - Рики, выход есть всегда. Просто у меня больше возможностей его найти. Да попросту больше кредитов, чтобы оплатить информацию и содействие. С Амой можно улететь… «Можно. Но не тем ценным гражданам и, как оказалось, не гражданам тоже, у которых в голове находятся интересные сведения. А что водится в твоей голове, а, Лаэль? Ты где работаешь, светленький? Ты и впрямь считаешь, что планету, где глава государства одновременно и куратор Черного рынка, можно покинуть без его разрешения?» - Можно добиться изменения статуса… И такое даже иногда происходит: полугражданство для тех из монгрелов, кто доказал свою лояльность трудовой деятельностью. «На свободу с чистой совестью», - вот только Рики, с его биографией, такой финт не светит. - Можно найти юридическую лазейку, сформировать подложный, ничего не значащий статус… Оформить опытным образцом генетической лаборатории. Или неубиенным браком утилизационной камеры. Хочется смеяться, но Рики сдерживается, вспоминая о своем прошлом игрушки – тоже изменение статуса, так ведь? - И что дальше? - Дальше? – Лаэль пытается уложить непонятные слова монгрела в свою идеальную схему, но слова не укладываются, потому что схема рассчитана на основании неверных данных. Рики не хочет выбраться отсюда? Рики? - Ты не хочешь выбраться отсюда? Я тебе не верю. «Хочу? Хотел. Очень. Многое мог для этого сделать. Да видно, не судьба. Хочу одно, могу другое. А получаться так вообще ничего не получается. Смех один, я все время откуда-то пытаюсь вырваться, а когда получается, выясняется что стало только хуже. Что из одних кандалов попадаешь в другие, и они еще теснее». - Лаэль, чего я хочу, а чего нет - Не. Твое. Дело. Это понятно? - Но… - Я не хочу быть с тобой, ясно? Мне не нужна твоя гребаная помощь. Мне не нужен ты! На грязном лице Лаэля ни кровинки, словно слова монгрела пьют кровь прямо из него, а у него нет сил его остановить. Не сил – желания. «Если это все, что нужно тебе…» Но тот гордый и сильный голос, которым говорит его любовь, отметает глупые мысли и требует настоящих чувств и действий. «Рики просто не понимает, насколько больше у него возможностей. Он – монгрел, откуда ему знать?» - Даже если…
винни-пух: Договорить светловолосый не успевает: порядочный кошак выгибается крутой дугой и оглашает воздух пронзительным и мерзким воплем. Немного поздно. Не тягаться мутировавшему ведьминому помощнику с современными техническими средствами: голубой фургончик влетает на перекресток на манер никогда не рожденной валькирии небесного цвета, и из открытого верхнего люка виднеется у него уже не решетка антенны, а подвижное основание с пульсатором пятого класса. Кто его знает, на что рассчитывали господа-наемники: может, на то, что монгрел испугается и не будет шевелиться при виде оружия, может на что-то еще, вряд ли когда-нибудь придется узнать. Рики хватает парня за шею, падая вместе с ним за сомнительную преграду своего байка. Неизвестные ему бандиты за каким-то чертом стреляют в воздух, подтверждая свой статус бандитов ненормальных, не монгрелов то есть, Рики толкает ошалевшего от неожиданности Лаэля в спину, заставляя ползти, и двигается следом, одновременно активируя машину и задавая направление. Несущийся на тебя байк – зрелище не из приятных. Люди из фургончика вынуждены слегка откорректировать план и расстрелять самодвижущееся средство передвижения. С таким оружием задержка оказалась маловатой: Рики рассчитывал добраться до подъездной ниши, и попытаться найти канализационный спуск, но времени на это не хватило. Трое: крепкие, тренированные, не в броне, но костюмы с усилителями, шокеры наизготовку и кастеты на широких кистях. Твою мать! Рики подымается с земли, намеренно медленно, морщась и цедя сквозь зубы ругательства. Лаэль морщится на самом деле, с трудом встает, судорожно облизывая разбитые губы и недоверчиво глядя на очередных «грабителей». Как же, жди, грабителей. Грабители не таскаются с пульсатором на горбу и на тачке, замаскированной под муниципальную. Но и убийцы уже б давно поджарили их. Так кто это такие? Что им, блядь, надо? Так и не выпрямившись до конца, монгрел кидается на стоящего сбоку мужчину, стараясь одновременно сбить его с ног и выдернуть шокер. Маневр удается только частично, бойца монгрел укладывает, но схватить оружие не успевает. Совершенно уверенные в благоразумном поведении гражданина двое остальных накидываются на полукровку, проявляя на удивление большое терпение. Рики отбивается, как взбесившееся животное, царапается и кусается, когда нападавшие блокируют ему руки и ноги. И только когда он умудряется распороть кисть одного из боевиков острым диском, кто-то из них решается и разряжает шокер. - Блядь! Крыса помойная! Удар слабый, не причиняет существенного вреда, и Рики, корчась от спазмов в мышцах, лихорадочно пытается сообразить, кто ж это такие? Какого черта? Сначала стреляют из пульсатора нехилого калибра, а потом даже не избивают? У придурка кастет на ладони, один удар - и монгрел без зубов останется, так какого черта? Обессиленного Рики подымают на ноги, один из наемников придерживает полукровку за плечи, пока второй, ругаясь, обматывает руку эластичной лентой с регенерационной пропиткой. Монгрел сплевывает чужую кровь в шевелящийся песок под ногами и хрипит: - Вы… вы кто, на хрен, такие? - Заткнись, монгрел. Отвечает тот, кто постарше, с неодобрением глядя на пострадавшего. Ухитриться допустить такую травму – непрофессионально. Пострадавший отвечает мрачным взглядом, но злость решает сорвать на более подходящем объекте. Так позорно расслабиться и нарваться на «писку» - да, непрофессионально. Особенно, когда это происходит на глазах у начальства. Наглый монгрел должен ответить. - Сука, - боевик коротко размахивается и наносит удар под дых. Рики складывается пополам, задохнувшись коротким стоном. Удар выбивает дыхание начисто, и перед глазами сразу начинают плыть кровавые круги - хватаешь ртом воздух, а внутрь он никак не попадает. Первый боевик выпрямляет монгрела и продолжает удерживать, не давая упасть – второй вновь размахивается и повторяет. В третий раз его кулак приходится по животу. - Не увлекайся, - указывает старший, спокойно наблюдя за экзекуцией. - Ничего, я только для порядку. Кулак, укрепленный сталью кастета, кажется, дыру пробивает в животе. Рики больше не в состоянии держаться на ногах, его перестают придерживать, и он тяжело падает на колени и на руки. В голове стоит звон, перед глазами плывет красное месиво, легкие свернулись в трубочки, но он не в состоянии втянуть воздух широко раскрытым ртом. Плотный колючий комок в груди не дает шевельнуться, не дает протолкнуть воздух дальше, чем в горло. Рики выхаркивает кровь вместе с остатками воздуха и тут, словно что-то переламывается внутри, воздух с сиплым воем рвется в бронхи. Воздух. Кислород. Какое-то время Рики занят исключительно глотанием воздуха и ничего не слышит. Потом звон в ушах уменьшается, и глаза начинают различать посторонние предметы – тяжелый, военного образца ботинок. Он невольно напрягается, ожидая, что этим ботинком он сейчас получит по морде. Но этого не происходит. По непонятным причинам его только немилосердно вздергивают на ноги и прикладывают о стенку. - Оставьте его в покое! Лаэль совсем не чувствовал никакого страха, когда на него напали давешние грабители: ни от угроз, ни от ножа возле горла. И когда появился Рики, и одним взглядом заставил ретироваться монгрелов, у него оставалось это ощущение: бесстрашия и собственной неуязвимости. Все происходящее было так не похоже на правду, так необыкновенно, что законы нормальной реальности к нему не прилагались. Словно ты – главный герой симстима и твои раны, и опасности на твоем пути – отражения бурной фантазии оператора. И стоит только нажать «Выход», как все прекратится. Реальным был только Рики – потому что присутствовал и в реальности, и в этой странной игре на территории чужой планеты. Реальной была его огненная ярость и крепкая рука, подымающая с земли, реальным был безумный полет на его машине и его слова о разлуке и нежелании, безжалостные и ранящие. Все остальное было неважным, совсем неважным рядом с этим. Он понял, что все происходит по-настоящему, когда импульс пульсатора выбил круглую яму на тротуаре. Совсем рядом, в метре от него. Когда рычащая машина Рики рванулась к муниципальному фургону и превратилась в облако пара, и, подталкиваемый монгрелом, он полз и оглядывался, не в состоянии поверить своим глазам. Горячий ионизированный воздух и пятно на асфальте – все что осталось. И это должно было случиться с ним: набор молекул кислорода, углерода, водорода и азота, и выжженное пятно на земле. Все. Это был шок. В него стреляли: в законопослушного гражданина, в высококвалифицированного специалиста, в совсем молодого парня, не успевшего реализовать право на потомство – в него стреляли. Его хотели убить, прямо сейчас, и никто его не защищал. Он был один на один с опасностью, с тем, чему нет места на улицах Танагуры - слепой разрушительной силой, которая никогда не беспокоится о справедливости и не проявляет милосердия. И тогда оказалось, что это не игра. Что смерть стоит близко-близко и смотрит на тебя внимательно сквозь тонкое стекло твоих иллюзий.
винни-пух: В том месте, где он родился и вырос, он с гордостью носил звание лучшего ученика и студента. Он много работал, чтобы усилить свой природный талант знаниями и умениями, и добился успеха. Он был гражданином и чистосердечно верил в необыкновенную важность и ценность этого статуса. Статуса, который знаком привилегированных защищал его от неурядиц, опасностей и боли нерегулируемого мира – он принадлежал к избранным, и все окружающее лишь подтверждало его точку зрения. Когда ты долго живешь в чистом и ясном мире, где бои и сражения сводятся к мыслительному штурму, а победы означают власть над материей, и подтверждают твое достоинство и высоту человеческого духа; когда вокруг люди и существа такого же рода как ты, и так же стремятся внести ясность и гармонию в природный хаос неизвестного, и самой большой подлостью на свете считается служебная интрига; когда твой успех, твои победы и твое счастье являются делом твоих рук и ума, зависят от них, и ты видишь, как легко воплотить свои желания в жизнь, - почти невозможно поверить, что может быть иначе. Что существует мир, в котором нельзя ничего добиться, какие бы усилия не прилагал, просто потому, что это невозможно. Что существует мир, в котором людей искусственно укорачивают, развращают и ограничивают в любой попытке роста и совершенствования, и они превращаются в нелепые пародии на людей, в нищих духом, способных только к росту желудка. Невозможно поверить, что есть мир, в котором человеческая жизнь, жизнь разумная и полезная, не является ценностью. И совсем невозможно поверить, что такой мир существует рядом с тобой: перейди улицу, и увидишь. Мир, полный нищеты и грязи, изгаженное страшное место, где не может родиться ничего высокого и радостного. Потому что среди убожества и низости человек не может подняться, потому что в ампуле информационной пустоты – личность не формируется. Потому что когда жизнь ничего не стоит, она отказывается становиться жизнью. И тогда твоя смерть становится рядом с тобой. Они все здесь так живут – под руку со смертью. Ты не бессмертен. Ты не вечен. У тебя нет защиты перед ней. Он почти парализован своим открытием, может лишь следовать чьей-то воле или выполнять приказы, смотреть на что-то или кого-то, и слушать. Но он совсем ничего не понимает из увиденного. Стоит, прислонившись к ледяному камню за спиной, наедине со своим открытием. Это очень страшно: когда понимаешь, что твоя неуязвимость и недоступность – лишь иллюзия. Сокрушение одной из основ, и она оставляет тебя раскроенным на две половинки. Твоя жизнь – не бесценна. Это… просто жизнь, и она может кончиться в любую минуту. «Ты готов убивать ради еды и крыши над головой? Готов ненавидеть без передыху и ждать удара в спину? Готов забыть, что ты человек, а не дерьмо?» Он готов? Хочет разделить такую жизнь? Этот страх, смерть, которые перестают быть спутниками, а становятся самой жизнью? Его никто не удерживает и не обращает особого внимания, сразу решив вопрос о его неопасности, и он видит, как Рики обыскивают, как один из боевиков размахивается, как будто есть необходимость усиливать работу мьезоткани костюма. Как второй боевик удерживает монгрела за плечи, чтобы первому было удобней, как Рики падает на асфальт и плюется кровью и хрипит, не в силах вдохнуть. Рики. - Оставьте его в покое! Одним прыжком Лаэль достигает первого из боевиков и отличным ударом ноги в живот заставляет охнуть и согнуться, скорее от неожиданности, чем от боли, открывая шею. Вторым ударом в уязвимое место под ухом, заставляя боевика пошатнуться и едва не упасть. На ринге прием приводил бы к победе - в реальности защитный костюм хорошо справляется с функцией амортизации ударов, а Лаэль не проводит «контрольный» добивающий удар. Просто не успевает, посчитав более нужным вытащить шокер. - Лахррм… - невнятный возглас монгрела не передает нужной информации: боевик мгновенно выпрямляется, и, сдавив локтевым захватом шею юноши, крепко бьет под дых. Волочит сбивающегося с ног Лаэля к стене и, намотав волосы на руку, оттягивает его голову назад. Произносит с удивлением, почти благодушным: - Ах ты, сука гражданская! Глянь-ка, еще и шебуршится. - Не увлекайся, - снова холодно указывает старший. - Не беспокойтесь, шеф, я его ласково. Как, монгрел, понравятся твоему дружку мои ласки? Он с глумливой гримасой крутит сверкающим сталью кулаком перед лицом Лаэля, наслаждаясь выражением ужаса на его бледном лице, оттягивая еще сильнее его волосы, и юноша хрипит от удушья. Твоя жизнь в чужих руках. Смерть надевает на себя тело какого-то человека и поворачивается к тебе лицом. И отвернуться не получается. «Дружок? Значит, это те самые люди, которые часом раньше предупредили о нападении на Танна. Зачем? Чтобы взять обоих? Для чего? К Рагону!» - Он мне не дружок, - хрипит Рики, вызывая усмешку у мужчины, крепко удерживающего его за шею. - То-то ты за ним рванул, аж засверкало. - Придурок, - Рики откидывает назад голову, ловя в фокус ореховые глаза «своего» конвоира, - у нас бизнес, понял? Я с детьми не трахаюсь. Адреналин жарит кровь, превращая мысли в текучее месиво агрессии и бешенства, погоня греет сердце жаждой мести, гибкое тело полукровки пылает той же животной свирепостью и злое, глумливое и вызывающее выражение в глазах накаляет желание до предела. Разбить кулаком насмешливую улыбку, вбить в землю цересскую крысу, и оказаться внутри горячего тела, исполняя законное право победителя. Насилие и похоть всегда рядом, почти неотделимы друг от друга. Сейчас второму инстинкту не место, но сама возможность их жестокого сочетания кружит голову запахом крови. На одну минуту, даже намного меньше, чем на минуту, но Рики больше и не надо. Глаз у Темного особенный – это в Цересе все знают. - Ага, мужиков предпочитаешь? Слышь шеф, про дырочку монгрела ничего говорено не было? - Не болтай, - дурацкая операция, ненормальная, и смысл ее все больше теряется. И хотя развлечения с жертвами не такая уж и редкая вещь, но иррациональность заказа и неудачная попытка спихнуть его выполнение на монгрелов раздражает с каждой минутой все сильнее. Черт знает что. - Да ладно, - на краткий миг боевик поворачивается к старшему. Фактически не поворачивается, только оглядывается, перенося внимание с «жертвы», но Рики этого достаточно. Он наклоняется, сильнее прислоняется к удерживающему его мужчине, резким рывком прижимается к его полуоткрытой шее, и тут же падает на колени. Вскрытая артерия расцветает алым цветком, и кровь, как в сказке, льется легко и свободно. Мужчина, упустив жертву, замирает на секунду, пытаясь понять, что произошло, что это за странное чувство на шее, и откуда по его груди опускается красный сверкающий поток. Потом роняет оружие и обеими руками хватается за горло, пытаясь остановить кровь, пережать артерию. Горячая бесценная влага течет сквозь пальцы, не остановимая, свободная, он пробует закричать и тут же захлебывается булькающим хрипом. Это зрелище завораживает: на твоих глазах умирает человек, и через пять минут все будет кончено. Рики выплевывает в руку лезвие – последнее оружие подобного рода мастеров - хватает шокер и, переставив на максимум, разряжает его в старшего. Почти одновременно стреляет бандит, удерживающий Лаэля, но Рики уже кувыркается по мостовой, раненый загораживает его от следующего разряда, и монгрел запускает лезвие во второго боевика. Приспособление достаточно тяжелое и практически невидимое, увернуться от него не получается. Диск расчерчивает лицо едва ли не пополам, мужчина отвечает руганью, и приставляет шокер к шее светловолосого, второй рукой стараясь удержать расползающуюся щеку. - Сдавайся, - монгрел стоит в паре метров от обоих граждан и, хотя держит шокер двумя руками, оружие не колеблется. Боевик покрепче прижимает дуло к горлу Лаэля, заставляя того тихо простонать, и произносит: - ****. Позади темноглазого раненый с прижатыми к шее ладонями падает на землю, корчась в конвульсиях. Рики никак не реагирует, не отрывая взгляда от живого боевика. - Бросай шокер. - Пошел на хрен! Иначе из твоего дружка жаркое сделаю. - А времени хватит? – холодно интересуется монгрел. В Цересе – песчаный блюз, и тончайшая кварцевая пыль уже осыпает открытую рану невидимым блеском. Пока что песок вымывает кровь, но чем слабее будет она идти, тем больше кварца попадет внутрь, а силикатная пыль въедается намертво. Что будет с его лицом, если он пробудет здесь еще десять минут? А двадцать? Как далеко разъест плоть песок, можно ли что-то будет сделать со шрамами? Боевик мысленно ругается еще почти минуту, испытывая зверское желание разрядить шокер в светловолосого, и будь что будет. Но вовремя признать поражение – это тоже профессионализм, поэтому он медленно отодвигается от Лаэля и отбрасывает шокер достаточно далеко, чтобы показать свою лояльность. - Повернись спиной, – приказывает Рики. Наемник хмуро выполняет приказ, и монгрел разряжает шокер. Мужики крепкие, скоро очнутся, времени очень мало. Он совсем не бережно трясет Лаэля за плечи, внимательно глядя в лицо. - Лаэль. Лаэль, очнись. Лицо юноши серое, даже не белое, карие глаза расширены от ужаса, он переводит взгляд с одного боевика на монгрела, потом на второго, и опять на монгрела, и с трудом произносит: - Ты… ты их убил, да? - Наверное, - мужик с перерезанным горлом больше не корчится, только мелко дрожит. В принципе, если поторопиться с реанимацией, может выжить, только где реанимацию в Цересе найти можно? Рики почти равнодушно принимает факт очередного убийства, и больше не пытается оценивать свое равнодушие. Он нападал? Нападал. Грозил смертью? Хрен поймешь, но с Лаэлем они собирались что-то делать, так что пошли все. А вот с Лаэлем действительно что-то надо делать: парня трясет от пережитого, да и помощь ему нужна реальная, а вывезти его теперь не на чем. - Дай трек. - Ты их убил. - А ты предпочел бы сдохнуть? Умереть? Нет, умирать очень не хочется. Но… почему надо убивать, чтобы жить? Это… неправильно. - Это неправильно. Убивать неправильно. Неправильно. Монгрел усмехается той холодной и жесткой улыбкой, с которой говорил о своей нелюбви и угрюмо отвечает, шаря по его карманам: - Чтобы жить – надо убивать. Это закон Цереса, понятно? - Это неправильно. - Ну, так и вали туда, где все правильно - здесь жить нельзя. Людям. Можно только монгрелам, которые это умеют. Рики грубо выдергивает найденный мобильник, произносит в клетку микрофона аварийных служб: - Нападение на муниципальных работников. Машина FGG 355-700, Церес, перекресток Солнечной и Ядвиги. Муниципальные службы, как было уже указано, пользуются заслуженным уважением даже в Цересе – в частности, благодаря быстрому реагированию в случаях нападений на своих работников и безжалостной каре, в случае, если это нападение оказалось успешным. Можно даже сказать, что действий муниципалов монгрелы опасаются больше, чем полицейских рейдов. Благодаря той помощи, которые оказывают работники служб здоровья и воздухоочистители, у них на территории Цереса намного больше добровольных помощников, чем у полиции. В результате виновных разного плана муниципалы находят быстрее, чем официальные СБ, и мстят жестко. Как отреагирует столь солидное ведомство в случае использования его светлого имени и транспорта для разбойного нападения на граждан? Очень отрицательно, так будь нападающие хоть сто раз гражданами – справедливого наказания они вряд ли сумеют избежать. - Что ты делаешь? – сознание после всего случившегося какое-то странное, размытое, словно Лаэль наблюдает за происходящим через воду; почему-то плохо шевелится язык и надо несколько раз произнести про себя, прежде чем получается озвучить, - куда ты звонишь? - Муниципалам, - Рики сует трек в руки светловолосому и поясняет, - они выйдут на машину, заберут козлов, а тебя отвезут в город. - А.. а ты? Монгрел уже разворачивается к переулку, но останавливается и хмуро произносит: - А мне нельзя с ними встречаться. Как-никак, нападение на гражданина. - Но это же не ты. Они же первые напали. - Ну и что? Я – монгрел. Или ты все еще не понял? Я убиваю. - Рики… Полукровка отрицательно вертит головой, больше не оглядываясь. Тонкая черная фигурка в сумерках переулка словно растворяется, словно это страшное, жестокое место поглощает монгрела без следа и теперь, кроме его воспоминаний, ничего не остается от темноглазого. Ничего, и если сейчас закрыть глаза, то и эти воспоминания исчезнут: нарушенная ткань мира восстановится и его жизнь станет прежней. Смерть. Кровь. Песок. Страх. Но все станет прежним, и он забудет.
винни-пух: - На сегодня все. Лаэль привычным движением активирует процедуру отключения, панель коммутатора послушно отзывается зеленым и золотистым переливом цветов. Он терпеливо ждет, пока роботы за метровой толщины стеной опытного полигона закончат консервацию образцов, практически не замечая ни их действий, ни результатов. Серия опытов движется закономерным порядком, убедительно подтверждая его правоту. Хорошая была идея с использованием нейтрального штамма, перспективная. Бренн уже все уши прожужжал о перспективах и направлениях их будущего совместного проекта: а как же, произвольное воспроизведение структуры в зависимости от предложенного образца, но без той громады специализированных условий, которой требует тонкий синтез. Для обеспечения - особенно в случае необходимости в крупных партий – незаменимая вещь. - Лаэль, ты гений, - бодро хлопает его по плечу Бренн, - до конца месяца мы проект представим, а потом… я даже мечтать о «потом» боюсь, честное слово, столько направлений можно организовать. Это просто Золотое Поле. Танн кивает, отделываясь больше молчаливым согласием и мягкой улыбкой. Более темпераментный, его приятель сам с собой больше говорит, чем с собеседником. А Лаэль… Самое главное – это работа. Так ведь? Особенно хорошо в ней то, что можно произвольно увеличить нагрузки и отделываться от разговора на вольные темы и от своих приятелей ссылкой на занятость в лаборатории. Проект близок к завершению – естественно, что у молодого сотрудника возникает закономерное желание особо тщательно проводить последние опыты и контролировать результаты. А уж если сотрудника терзает честолюбивая мечта о собственном проекте, то его трудолюбие и самоотверженность заслуживают моральный бонус. Лаэль рассеянно слушает Бренна, улыбается и даже находит силы отшучиваться в ответ, когда приятель ловит его на отсутствии внимания. Сейчас легче, намного легче, чем в тот злополучный день, когда он вернулся из Цереса и весь день провел в своей спальне, забившись в угол и обхватив себя руками. Он ничего не думал тогда, не вспоминал: просто сидел бездумно в каком-то нездоровом трансе. Словно плавал внутри молочного тумана, и ничего его не беспокоило. Так было довольно долго, пока он не понял, что обнимает себя руками, а руки-то у него в крови. Тогда он вскочил и направился в ванную, сначала мыл руки, долго-долго, но это показалось ему недостаточным, и он отправился под душ, едва вспомнив, что надо снять одежду. Он мылся снова и снова, спускал воду, переключал режимы и вновь мылся, словно его закольцевало, и теперь программа гоняет холостым ходом его безответное тело. Но он все никак не мог остановиться, и честно не помнит, когда же остановился. Вода, что ли, кончилась? Крови никакой, конечно, не было. Когда муниципалы примчались на трех вопящих и сигналящих трикарах, он пытался оказать помощь раненому. Тому, с перерезанным горлом. Боевик уже не шевелился, и кровь почти не шла, но Лаэль пережал артерию над ключицей и старательно удерживал, стараясь второй рукой найти признаки пульса на другой стороне шеи. Пульса он не слышал; он так и не понял, умер человек или нет, потому что не мог заставить себя прослушать его сердце. Кто-то очистил ему руки, кто-то вколол транквилизатор, кто-то спрашивал, и он что-то отвечал. Но сам из ответов помнит только то, что когда его спросили о сбежавшем, он сказал, что монгрел на раненого не нападал, а наоборот, защищал его, Танна. Это он помнит. Точно, он именно так и сказал. И еще говорил, что не помнит, как выглядит монгрел. Что у него в голове все спуталось и что монгрелы все похожи друг на друга. Эта была ложь, и она совершенно его не тронула. Он солгал, сознательно, но обман государственного служащего был такой ерундой по сравнению с его открытием, что сожалеть об этом не было нужды. Важным было только одно: Рики там не место. Он должен вытащить оттуда своего монгрела любой ценой, а любит ли его Рики или нет – можно выяснить позже. Наверное, поэтому он пришел в себя. Наверное, поэтому на следующий день он, как обычно, работал в лаборатории, и его самого удивила и поразила та легкость, с какой он продолжал лгать и притворяться. Он тщательно ставил эксперименты и поругался с техником, поставившим им датчики на полигоне в последнюю очередь. Он улыбался в ответ на шутки Бренна, и совершенно спокойно реагировал на очередную порцию тестов от Новак, он совершенно естественно организовал себе необходимую работу на вечер и покинул институт едва ли не последним из его человеческих сотрудников. Все так просто оказалось. Никто ничего не заметил. И дома он словно продолжал играть роль перед кем-то: ужинал, просматривая журнал; найдя любопытную ссылку, не поленился забраться в сеть и набросать задание на завтра. Полюбопытствовал новыми сериями Саги и отправился спать, утомленный праведным трудом на благо Амой. И ночью ему ничего не снилось. Это был не он. Себя, настоящего, Лаэль ощущал находящимся где-то сверху. Он был самим собой, он контролировал себя, но он сам, его самая главная часть парила под потолком, терпеливо ожидая срока действий. И когда закончилась рабочая декада, эта часть скользнула вниз и требовательно застучала по ребрам. - Ты опять где-то пребываешь, Лаэль, - с несерьезной обидой говорит Бренн, и светловолосый мягко улыбается. - Знаешь, вымотался я за эту декаду. Хуже, чем за месяц. Надо выспаться. - Ха. Конечно, вымотался. Ты ж торчишь в лаборатории с утра до ночи, скоро прирастешь к панели. А вместо выспаться, давай лучше к Тиффас закатимся. Там новая программа. - Не-а, я спать. Завтра, может быть. Но никакого завтра не будет: Лаэль это знает и спокойно лжет. И Бренн принимает ложь, потому что тоже знает. Случилось что-то у него, нехорошее случилось, а спросить не получается. Никакого завтра. Ткань реальности не восстанавливается: где-то там, в глубине страшного колодца живет черноглазый прекрасный человек, лучше всех на белом свете, и ему нужно вытащить его оттуда, во что бы то ни стало. Танн отправляется в городской информаторий. Словно эта затеянная им игра с самим собой не позволяет демонстрировать столь странный интерес в пределах его квартиры. Информация, которую он хочет найти, никак не вписывается в образ законопослушного гражданина с хорошими показателями эмоциональной устойчивости и лояльности. Такую информацию может потребовать адвокат или судебный следователь, но сотрудника Института Генетики она ни в коем случае не должна интересовать. «Введите параметры поиска». «Легализация особи без статуса, прецеденты, гражданские акты. Присуждение гражданства, ограниченного гражданства, постоянная практика и исключения. Заключение партнерского союза, практика, исключения, возможности регулирования союза. Семейные отношения и опека. Практика, прецеденты…»
винни-пух: Официальное окончание части "Игры без правил". Еще одна часть будет.
Zainka: Винни-пух, СПАСИБО!
Тень полуночи: винни-пух Спасибо большое за продолжение. Лаэль нравится все больше и больше, почему-то я после прочтения последней части сравниваю его с дамасским поясным клинком... это те, которые сгибались так, что их носили вместо пояса. Говорят они тоже были изящными и хрупкими на вид, но как бы их не гнули - всегда потом выпрямлялись...
винни-пух: Хороший человек получился, даже жалко. Но в жизни Рики ему делать нечего, так что... извините.
Тень полуночи: винни-пух извините Не за что... Каким бы хорошим он ни был, но он не то, что нужно Рики, по крайней мере на мой взгляд.
винни-пух: Эт-то верно. Клинку нужны ножны и крепкая рука. А Рики сам относится к холодному оружию.
Тень полуночи: Угу... Лаэля нужно держать, а Рики сам хочет держаться... хотя и готов отрицать это до потери пульса.
thu: vpechatlenii more - i vse priyatnie. lael` - chydnii i ochen` "givoi". ego bykvalno vidish i slishish... spasibo avtory za nekanonichnix, no obaldenno real`nix personagei!!!
lazarus: thu, kongenialno! Chto oznachaet sei shifr?
винни-пух: По-моему, это называется SMS-кой. Офигеть, вот это комментарий!
Gloomy: Все, сдаюсь. Уговорили. Пойду читать. Но, мама моя - Юпитер, миллион с чем-то знаков без пробелов!!! Это сколько ж я читать буду? А чего стоило найти вторую часть! Ссылка на 2-ю часть отправляет куда-то не туда. Зато по пути еще пара забавных вещей встретилась. Полезно иногда бродить по архивам.
thu: oznachaet otsytstvie rysskoi klaviatyri!!! izvinite, esli eto oskorblyaet vashe chyvstvo prekrasnogo! na stol nizkii postypok menya spodviglo davnee gelanie polychit` registraciu na etom forume!)))))))))))
Zainka: thu, если Вы приглядитесь к форме ответа, то среди кнопочек заметите "Kb". Это раскладка русской клавиатуры. Возможно, не так удобно, как набирать с на нормальной клаве, но пользоваться очень даже можно. Проверено на личном опыте.
thu: спасибо... и вам и автору.
винни-пух: Ну-с, господа, продолжаем наше многосерийное собрание. БЕЗ ТЕБЯ. ЯСОН. Бета: Mother the Queen. Пожизненная благодарность за труд. Спасибо от всей души.
винни-пух: Уничтожил. Следовало ожидать. Рики отреагировал весьма бурно и неприятно, став свидетелем стандартной процедуры сканирования. Понадобилось время, объяснения и практические примеры, чтобы доказать монгрелу необходимость и полезность такого рода процедур. Впрочем, примирить полукровку с необходимостью такого вмешательства не удалось и сейчас, с высоты трех лет жизни со своим мальчиком и полугодом разлуки, Ясон удивляется собственному непониманию. Это очевидно: Рики - существо свободное, гордое и независимое, необыкновенно сильный характер - благодаря этой своей силе наделяет любого из окружающих своими качествами, хочет он того или нет. В том числе – стремлением к свободе и независимости. Потому что любой человек свободен от рождения, потому что любой имеет второй шанс, потому что никогда не знаешь с кем и как сведет тебя судьба, а значит: каждый человек – единственный, даже если это последнее дерьмо на свете. Занятная точка зрения для изгоя и бандита. И не менее занятно, или, что правильнее, удивительно то, что он – блонди, высший из высших разделяет ее. Но почему этот изгой и бандит обладает этим знанием, обладает кажется с самого маленького возраста, а ему – вершине достижения ИскИн, понадобился практический опыт длиною в половину его жизни? Это несправедливо? Консул так больше не считает. В сложнейшем запутанном и динамическом мире информации и тайных знаний, каждому есть своя роль и ни одна из них не хуже и не лучше другой. - Посредник остался жив? - жизнь человека его совершенно не интересует. Его интересует только реакция монгрела. Он уверен... - Да. Рики избил его, конечно, но он жив, - отвечает Катце, всем видом выражая удивление по поводу интереса Консула. Даже не заметив, что сам он оценивает действия монгрела вполне однозначно. - Посредник говорит, что Дарк упоминал имя Рауля Эма, – уж кого-кого, а Второго Консула Катце покрывать не собирается. Ясон Минк на имя своего Советника не реагирует: мелкие игры Второго на рынке контрабандистов невелики по объему и не могут существенно повлиять на его собственную, главенствующую роль. Ясон сам провоцировал многих сотрудников Синдиката, считая участие в незаконном торге, с одной стороны, дополнительным рычагом манипулирования, а с другой – способом преодоления косности каждого из участников. Нелегальный сбыт отбракованных образцов – вполне ожидаемый результат участия в незаконных операциях. Другое дело, что некоторые показатели именно этой партии настораживали. Что, собственно, и заставило Рауля отказаться от, казалось бы, обычной сделки. На определенном этапе, несколько позже, чем следовало, предприимчивые участники попытались все-таки осуществить сделку без согласия блонди – даже с увеличением необходимых расходов она все равно оставалась выгодной. В результате и возникла нестандартная ситуация, в которую, в конце концов, вмешался его невообразимый пет. «Да хоть самому Раулю Эму!» – о да, Рики может догадаться. И, как ни странно, он один из немногих, кто может догадаться о повышенной степени опасности неудачной партии. А вот кто был тот второй, кто так упорно стремился заполучить партию, что даже не остановился перед дополнительными, почти вдвое повысившими цену, затратами, узнать небезынтересно. Стопроцентная исполнительность, не вызывающая сопротивления психики даже в присутствие программируемых постулатов – кто же еще об этом знает? Любопытно.
винни-пух: - Не... кхрр... нет... пусти. Кричать монгрел уже не может. Раздирающая боль выворачивает наружу внутренности, кровь бьется в висках так, что непонятно, почему череп еще не взорвался. Вчера или сегодня, или когда-то давно, его крики уже сорвали голосовые связки – местный специалист по врачеванию зверюшек вкалывает ему медикаменты, анестезирующего и парализующего свойства. Блонди-то без разницы, может говорить его пет или нет. Кажется, даже кости плющатся под безжалостной тяжестью стального тела машины, и одушевленности белокурого бога не хватает на осознание чужого страдания. Нет. Блонди не хочет причинить боль – ему просто все равно. И Рики это уже понял: он пытался грубить и злить его, потом пытался сопротивляться, но ничего не добился. Машина сбила его агрессию болью пет-ринга, растянула его тело до предела возможного и вошла внутрь, раздирая в кровь и протяжные хрипы его несчастное «я». Просто входит внутрь, взламывая его бессильное сопротивление с такой же легкостью, с какой может разорвать ткань. Беспомощный протест переходит в сдавленный хрип, ругань - в шепот, боль вытесняет человеческое сознание. Боль затопляет мозг, превращая разумное существо в истязаемое животное. И если первый раз Рики пытается сопротивляться в силу своей гордости и ненависти, то во второй раз – просит о пощаде, пытаясь сохранить жизнь. Не имеет значения: машина удовлетворяет свои потребности. Андроид, робот, кто угодно, но только не живое существо. И ясное, удивительно спокойное выражение на прекрасном ангельском лике только усиливает это впечатление. Просто машина. Просто берет. Даже, может быть, не испытывает удовольствия; может быть он в карты проиграл и теперь выполняет обещание; а может опыт ставит: сколько парней никогда не возвращается из полиции или больницы. Блонди ведь и не человек; там, за волшебной красотой тонких, изящных черт никакой души нет, ничего человеческого, хоть немного понятного. А сам он просто расплачивается за собственную глупость. Больно. Бо-ль-но. Растерзанное тело больше не сопротивляется, кровь облегчает движение чудовищного органа внутри; но блонди увеличивает интенсивность, силу движений, и боль закипает с новой силой, восходит по венам и артериям, заставляет терять мысли и забывать слова. Больно. - Бол... сво... ж... сволочь... Едва слышный шепот выслушан внимательно. Ясон останавливается, прислушиваясь не столько к словам монгрела, сколько к собственным ощущениям. Пет испытывает боль - это закономерно, но отнюдь не смертельно. Минк себя контролирует, и получает телесное наслаждение, равное которому ему испытывать не приходилось. Но вот то, что привлекает его в этом изгое, что он ощутил огнем, живым веселым пламенем, пробравшимся внутрь без всякого труда, – этого нет. Монгрел оставался «закрытым», обычным существом, когда совокуплялся с другими петами: стандартное телесное удовлетворение, стандартные изменения физических параметров. Отличалась лишь форма: полукровка заниматься сексом с другими добровольно не соглашался. Приходилось наказывать или возбуждать его. Монгрел грязно ругался, сопротивлялся, обжигая черным злым взглядом, и мимолетное прикосновение пламени живо находило отклик в сознании Консула. Но этот огонь горел только в глазах полукровки - того удивительного, фантастического состояния перетекания пламени из одной формы жизни в другую не было. Клокочущее дыхание вырывается их легких, кровавые следы на искусанных губах и судорожное дрожание тела – признаки чрезмерного, мучительного изнеможения. На запрокинутом лице полукровки одно страдание; невидящие, мутные глаза полны боли, зрачки как острия иголок; и ничего, кроме муки не чувствует его пет. И ничего, кроме боли не может дать. Это совсем не то, что требуется. То, что требуется – иное, прекрасное. В самый первый раз его пету было хуже: телесные страдания оказались так велики, что вызвали болевой шок. Мальчик не мог даже кричать, только хрипел, не мог сопротивляться, и, в конце концов, потерял сознание. Но в тот момент, когда он, блонди, а не его маленький партнер, испытал оргазм от погружения в живое человеческое тело, Рики словно взорвался. Удивительное ощущение другого, прежде неведомого зрения: каким-то неизвестным, расположенным внутри приспособлением, которое немедленно отозвалось, когда ощутило нужную частоту вибрации. Строгая объективность блонди не позволяла по-иному интерпретировать события: Ясон «увидел», как в смуглом гибком теле мальчика, как в прозрачной темно-золотой полости набухает и увеличивается круглый алый огонь. Он «видел», как растет и наливается блеском и жаром, как разворачивается на изменчивой сверкающей поверхности восхитительное богатство красных, алых, пунцовых оттенков, как раскрывается волшебным прекрасным цветком и взрывается в него неукротимым потоками алого, золотого, медного света. Он чувствовал, как задрожало и напряглось его тело; почувствовал, как что-то невероятно живое, настоящее отозвалось, потянулось к этому огненному цветку, залепетало неизвестным языком. То, что он услышал в самый первый раз, ощущение закрытой ранее структуры, золотых древовидных стволов, готовых к выполнению неизвестных ему функций, – ощущение, которое заставило его принять решение в тот день. И вынудило тут же пройти тестирование, потому что, воистину, это был первый случай, когда он принял решение под действием чувства, ОЩУЩЕНИЯ, неведомого ранее. Но оно оказалось таким слабым по сравнению с тем, что происходило сейчас. Сияющий волнующий жар, всплески густого огня и радужные комки субстанции более плотной и непонятной, что-то потрясающее, невероятное, полное радости ворвалось в него. В сознание, в тело, в какую-то глубокую недоступную ранее часть его сущности, и превратилось в белый и чистый свет, в чувство ослепительного безграничного счастья и пронзительного восторга. Неслись в него чудесные реки огня и согревали изнутри, наполняли его внутренний мир этой белой сияющей ясностью, бесконечной красотой, ничего не забирая взамен, а лишь прибавляя могущества и глубины понимания. Как хорошо, как удивительно, непостижимо. Это было волнующее, жгучее ощущение; и оно росло по мере того, как его тело наливалось яростным желанием, наполняло каким-то удивительным прекрасным смыслом то, что он делал; и когда достигло своего пика, Ясон почувствовал, как его сознание невероятно расширилось. Почувствовал сразу все пространство вокруг, предметы, землю, небо над ней, как нечто единое с ним в этом белом сиянии и наполненное яркой, ослепительной сущностью. Так было всегда. Так есть всегда. А он – он не знал. Резонанс эмоциональных компонент происходил только при непосредственном контакте. Первый раз он оглушил, захватил Ясона. Чувства, телесные ощущения, неправдоподобное прикосновение чужих эмоций, их сила, красочность и изменчивость, невообразимое богатство вскружило голову в один миг, смыло все запреты и те законы постоянного контроля, что казались рожденными вместе с ним. Но они исчезли, так полно и быстро, что лишь позднее блонди осознал, какой опасности он подвергался, насколько глубоко поглотило его сознание это красочное буйство, изменчивый, совершенно неизвестный мир чувств, эмоций и понимания. Ясон был потрясен. В любое другое время, при любых иных обстоятельствах то, что произошло, должно было убить его, должно было разрушить не только личностные конструкции, но и уничтожить саму структуру разума. Этого не произошло. Сверкающий и горячий поток эмоций был чужим, был подарен на время и не принес вреда, обогатив новыми свойствами и понятиями. И это понимание, данное не через рассудок, поразило блонди до глубины души.
винни-пух: Разум человека – инструмент созидания; приспособление, обеспечившее превосходство человеческой расы. Но цивилизация, построенная на превосходстве интеллекта, на признании его власти и приоритета, медленно, но верно вела к гибели своих гордых сыновей. И не желая исчезать со страниц истории, человеческое сознание обратилось к иным формам существования: религии и учения, пытающиеся освободить души из власти рассудка; космическая экспансия, по сути дела, являющаяся не столько способом завоевания новых жизненных пространств, сколько представлением простора и свободы для ума и деятельного сердца; и те необыкновенные социальные и духовные эксперименты, следствием одного из которых и стала сама Амой. И ее обитатели. Сколь не был властен ум в сознании человека, в нем есть пространство и время, отведенные для чего-то принципиально иного, нежели игры разума. Разум блонди - изощренное и высококачественное творение, вершина человеческой мечты о совершенном мышлении, система искусственная и неживая по происхождению, и как всякая нерожденная законами жизни субстанция неизменно разрушается при соприкосновении с последней. Идеал оказался достижим, но не жизнеспособен. Перед Юпитер и ее избранными сыновьями стала та же проблема, что терзает человеческую цивилизацию с начала ее существования? Для чего мы живем? Куда идем? Так каким чудом, благодаря какому механизму эта угроза, эта опасность немедленного и необратимого разрушения идеального интеллекта при абсолютно не контролируемом контакте с полем общего ментального сознания исчезла без следа? Блонди никогда не выступал в роли контактного лица, искусственные создания не способны взаимодействовать с ноосферой непосредственно; но он видел достаточно свидетельств, слышал достаточно очевидцев и участников, чтобы понять, что с ним произошло. Понять, какой уникальный, единственный в жизни шанс выпал ему. Безродный отчаянный монгрел, чья жизнь для закона не представляла никакой ценности, оказался псиоником, носителем уникальной комплементарной матрицы, способной резонировать с эмоциональной компонентой матрицы элиты, позволяя тем самым непосредственное взаимодействие с полем человеческого эгрегора. Люди назвали бы это подарком судьбы, единственным призовым билетом миллионной лотереи. Необходимость самому участвовать в проекте в качестве объекта изучения не остановила Минка. - Больно... Просьба? Перед глазами только багровый туман, железный привкус во рту и жгучая боль внутри; от сознания остались одни клочья, и понимание близкой гибели еще острее, чем прежде. Каждый последующий раз еще хуже и невыносимее; и сколько осталось времени, пока из человека он превратится в забитое животное? Ясон вторгается с силой, желая завершить начатое, и пронизывающая металлическая волна боли вздергивает монгрела на новую высоту страдания. Нет!!! Но он не кричит, не может: хватает отрытым ртом воздух, никак не получается затолкать его в легкие. И тяжелое тело на нем с каждым движением выбивает остатки кислорода, с каждым толчком загоняет его сознание в невидимые щели. Теперь просить хочется лишь о прекращении боли, все равно как, все равно за что: пусть просто перестанет быть больно. Нет. Никогда. Ни за что. Рики напрягается всем телом, стараясь поднять голову, сфокусировать взгляд на своем палаче. Месиво из костей, крови и боли, в которую, кажется, превратилось его тело, не очень-то ему помогает, но монгрелу удается поймать взглядом бездонные ослепительные глаза убийцы и выплюнуть: - Ублюдок. Пополам с хрипом и слюной, но почти понятно. Горящие, неистовые глаза полукровки обжигают сознание Ясона волной ненависти и злобы; и что-то внутри блонди, какой-то тайный черный зверь, улыбается удовлетворенно. Злоба и ненависть – первые, самые примитивные эмоции, низкие частоты пси-спектра. Проявление их связано с разрушительными намерениями, но способно дать сильнейший импульс, разом приводящий систему в боевой режим. Страх, в отличие от злости, является порождением разума, следствием его способности оценить угрозу, но не является фактором, способствующим выживанию. Для преодоления страха, в любой его форме, от физической схватки с сильнейшим противником до необходимости сохранить личность в условиях жестокого психического прессинга, для выживания, нужны злость и ненависть. «Удивительно, насколько сильны могут быть эти качества в человеке. И насколько сильно желание выжить, не потеряв себя, оставаясь собой, в этом маленьком человечке. Ты – идеальный объект эксперимента, Рики, твои качества совершенны. Можно приступить к следующему этапу». Когда Ясон оставляет тело пета, юноша какое-то время только дрожит, с трудом переводя дыхание и пытаясь осознать, что его больше не насилуют. А потом, падая и пошатываясь, на трясущихся от слабости руках и ногах пробует встать, повинуясь той неимоверной силе гордости и достоинства, которые приказывают ему уйти прочь от ненавистного существа. Боль превращает человека в настоящее животное. И если бы у монгрела оставалась хоть капля разума, он не пытался бы встать и куда-то уйти, так ведь? Попытка обречена на провал, это глупо и бессмысленно. Нет, не так. Это голос страха. И если поддаться ему, если испугаться боли или гнева жестокого божества, то перестанешь быть человеком. И пусть Рики про себя называет это понимание гордостью, суть от этого не меняется. Есть люди, готовые выжить любым путем, пусть даже потеряв собственную душу; но есть и те, кто на это не согласен. И последние всегда составляют гордость человечества. Ясон не пытается остановить полукровку. Подперев подборок рукой, он наблюдает, как монгрел ползет к краю кровати и сваливается на пол, вскрикивает и судорожно сворачивается в дрожащий комок, пережидая боль. Пытается подняться и падает, вновь поднимается и вновь падает, тело не слушается его, руки подламываются. Но он пытается до тех пор, пока ему не удается встать на четвереньки, и ползет к двери, как будто без желания на то блонди он сумеет покинуть его спальню. Бессмысленное сопротивление. Ни малейшего разумного основания для такого поведения нет, но Ясон, немного удивляясь самому себе, понимает причину нелепого сопротивления. Это и есть наглядные внешние признаки стойкости, мужества и достоинства, в форме глупой и не рациональной. Рики не думает, как выразить правильно и разумно свои чувства и отношение, – он просто выражает. Как попало, как получается сейчас, и дела ему нет до последствий. Пожалуй, именно эта особенность, помимо псионического дара и эмоциональности составляет одну из самых привлекательных черт для блонди. Рики безразличен статус и природа элиты. Человеческий звереныш желает иметь дело с Ясоном Минком, и только с Ясоном Минком. Это интересно. Такого никогда не было. Еще никто не интересовался им самим, его личностью, игнорируя все остальное. Но форма взаимодействия должна быть изменена, так же как изменились его цели и задачи. Ясон с диковинной смесью удовлетворения, понимания и неясной еще самому себе мягкости, почти благодарности, смотрит на смуглую дрожащую фигурку мальчика и решительно встает. «Не бойся Рики. Все хорошо». Уйти отсюда. Куда угодно. В могилу, в карцер, в бордель, все равно. Но только уйти. Отсюда. От убийственной боли, от унижения, от страха, от обмана. Монгрел и сам не смог бы сказать, чего он, собственно, ждал от блонди, на что рассчитывал, но... Но только уйти. Сделать все, что угодно, лишь бы оказаться там, где все - настоящее: где небо настоящее, звезды настоящие, люди настоящие, а не уродские машины.
винни-пух: Рики упирается лбом в дверь, скребет ослабшими пальцами, словно надеется на неведомое чудо, что вдруг случится и он выйдет отсюда. Чуда не происходит, и монгрел вздрагивает от неподдельного ужаса, когда прекрасные белые руки разворачивают его и удерживают в сидячем положении. Так легко, будто он совсем ничего не весит. - Крхрр... св... ско... скотина... сволочкххх, - монгрел давится оскорблениями в адрес светловолосого, выплевывая их вместе с кровавой слюной и вызывая у Ясона чувство, близкое к чему-то трогательному и мягкому. Подобное испытывают премудрые взрослые, встречая слепое неповиновение неразумных детей, такое глупое и такое важное. Это почти радость. Удовлетворение. Желание. А боль...она пройдет. Она всегда проходит, не так ли? - Так больше не будет. Не бойся. Пет с трудом фокусирует взгляд, глаза у него мутные и ничего не видящие, но в них упрямство и гнев. Когда эти неистовые черные глаза проясняются, то загораются ненавистью, чистой ненавистью без боли. Он вновь окатывает блонди этой горящей субстанцией, но почти тут же теряет сознание. Ясон едва заметно вздыхает и, несильно замахнувшись, наносит пощечину. Голова Рики безвольно откидывается в сторону, из носа тут же начинает идти кровь, но зато к нему возвращается сознание. Пет всхлипывает, сморкается кровью, с трудом подымает голову. Кровь струйкой стекает на истерзанные губы; Рики пытается ее выплюнуть: соленая и невкусная. Ясон берет руками залитое кровью и слезами лицо полукровки и пристально смотрит ему в глаза. Произносит медленно, с расстановкой и со всей своей силой убеждения. - Рики, так больше не будет. Я обещаю. Взгляд горящих диких глаз цвета самой глубокой ночи сосредоточен на нем, только на нем. Блонди ощущает внимание пета, безраздельно принадлежащее ему; но сколько из этого внимания приходится на осознание его слов? Монгрел судорожно хихикает, дергается, всхлипывает, опять вспыхивает истеричным смехом, а когда замолкает, его рот кривит жестокая злобная усмешка, что так не идет нежному лицу. Рики протягивает дрожащую руку к лицу блонди, не касается, но тянется дальше, за шею; хватает окровавленными пальцами прядь его волос и больно тянет, ничего не соображая, сохраняя на лице эту дикую, сумасшедшую улыбку. И Ясон... не останавливает его. Боль совсем несильная и нелепая; почему-то блонди уверен, что Рики сейчас просто не способен понять, что причиняет боль, но что-то настойчиво хочет сказать этим жестом. Поэтому он лишь слабо хмурится, когда мальчик продолжает тянуть его за волосы, а затем последним рваным движением прикладывает локон блонди к своей щеке. Слишком сильно и резко, чуть ли не бьет себя. Будто ставит печать на только что озвученном договоре, признавая его истину и силу. И словно произнеся клятву, отпускает исчезающее сознание и соскальзывает в милосердное небытие. Ясон понял: он услышан, и слова его признаны правдой. И каким бы странным и недопустимым с точки зрения его касты это тогда не казалось, поступок был важен и нужен. Потому что этим обещанием он поставил своего пета из ряда условных животных в ряд разумных, и не просто разумных, а тех, в ком он нуждался, чьего присутствия и реакции требовал. Теперь Ясон понимает, что удивительная и пламенная вера Рики в него, именно в него, в Ясона Минка, началась в тот самый момент, в тот странный, угаданный сердцем момент, когда он разрешил прикоснуться, когда не наказал, а взамен получил позволение брать. Казалось бы, крошечный жест, маленькое условие, определившее так многое. Рики не помнит об этом сейчас. Намного позже, когда некорректные действия Минка травмировали разум псионика, это воспоминание стало своеобразной начальной точкой расщепления, момента блокирования. Словно Рики не желал больше помнить о том мгновении, когда увидел в блонди человека. Не желал помнить о клятве и обещании, что вызвало столько боли и горя. Будь это единственной проблемой, Ясон использовал бы стандартные методы программирования. Но настоящая причина была куда глубже; и чем дальше сознание Рики погружалось в собственный мир, тем более второстепенными и незначительными оказывались все остальные трудности и вопросы. Сам ли Рики вспомнит, или Ясон вернет ему память о стертом эпизоде, или это не понадобится вовсе – не было важным. Главным было сохранить разум и сердце того, кто не хотел помнить.
винни-пух: Как много изменилось с тех пор. Как много прошло интенсивного, плотного времени, что не дает возможности оглянуться: так стремительно несутся события и впечатления. И насколько больше их стало, важных для внутреннего мира, мира с его собственными законами, своим возмездием, своей наградой и искуплением. Наверное, для блонди именно эта кажущаяся неадекватность восприятия внутреннего пространства человека, несоответствие с объективной реальностью, представляется самым опасным нарушением. Как можно правильно судить об окружающем объекте, если представление о нем не тождественно действительной структуре и функциям объекта в реальности? Подобное нарушение разрушает картину мироздания и лишает возможности адекватно анализировать и созидать. Правильная логичная точка зрения. А люди, может быть, не зная об этом, благополучно живут, изучают и придумывают. Не так быстро и эффективно как блонди, но является ли это большим недостатком? Совершенно крамольная мысль: «Консул, Вам пора на нейрокоррекцию». Нет, совершенство своего разума блонди не может не признавать преимуществом. Хотя, обретя огромную силу благодаря невероятной для людей чистоте восприятия, скорости и многоплановости мышления, элита изрядно потеряла в способности добавлять миру краски, если они неярки. Фантазировать и мечтать, если реальность становится сухой и плоской, инстинктивно и интуитивно чувствовать то, что лишь слегка угадывается рассудком, привнося в мир открытия неожиданные и непредсказуемые. «Да, эта особенность делает людей куда более склонными к иллюзиям и самообману, но она же дает им возможность ярче отображать мир, наполнять его своими эмоциями и чувствами, прибавляя к его тайнам и красотам свои собственные. Мы способны оценить красоту и сложность замысла, чистоту красок, эстетическое совершенство формы или сюжета, точность воплощения, но не можем обогатить его собственными образами. И если для физического мира вещей и цифр, бесконечного уточнения представлений, это удивительное свойство людей говорит лишь о чувствительности того или иного наблюдателя, то в мире информации любое новое представление, иной образ - ощутимые и измеряемые всплески антиэнтропии. Правомерно считать нас не усовершенствованными людьми, а новой расой, с присущими только нам достоинствами и недостатками. Эмоции, чувства – это кровь эгрегора. Его энергия. Не овладев ею, нечего и думать об управлении». «Спецификой любой информационной системы, организованной с участием живых объектов, является ее изменчивость. Если рассматривать единичный объект, предел изменчивости в разные моменты существования ограничивается только критическими значениями, превышение которых ведет к разрушению ментальных конструкций, свойственных той или иной личности. Амплитуда колебаний зависит от сложности личности, ментальной устойчивости объекта и способности восстанавливать первоначальные структуры. Естественно, что при разрушении под действием внешних или внутренних факторов базовых ментальных конструкций – способности к восприятию, к анализу, к формированию образов и выявлению связей между ними, а также к хранению полученных знаний – объект теряет возможность к восстановлению и нуждается в лечении медикаментозным или аппаратным способом, если существует таковая возможность. Единичный объект находится под действием факторов давления трех уровней. Первый из них носит личностный характер, включающий собственный опыт, память и потребности. Ко второму относится воздействие, оказываемое социальной, этической, культурной системами, в которых пребывает объект, а так же свойственные этой среде научные представления, мораль, общественное мнение и мнение отдельных лиц, оказывающих влияние на мировоззрение объекта. Третий уровень давления осуществляется ноосферой, или совместным информационным полем, где как внешние, так и внутренние факторы воздействия на объект отражены определенными семантическими призраками и согласованы в подобие индивидуального уравнения, переменной в котором выступает сам объект. Если первые два уровня являются устойчивыми, проверяемыми компонентами физического мира, то третий уровень может быть определен только косвенно, или посредством активных операторов. В информационном поле объект, как ни в одной другой среде, является активным оператором собственного событийного объема, но в абсолютном большинстве он не в состоянии сознательно контролировать и использовать собственные возможности ввиду их незнания. Отдельный объект практически никогда не является самостоятельной единицей – склонность к образованию совокупностей с различными формами взаимосвязи и взаимодействиями свойственна информационной среде в равной степени, как и любой другой естественной среде, где качество связей и скорость реакции сообщества зависит от индивидуальных качеств объектов и уровня энтропии, присущей данному сообществу. Подобные образования издревле носят название эгрегоров. Эгрегоры в количественном отношении могут включать в себя как миллионные образования, так и несколько десятков субъектов: отсутствие практических экспериментов не позволяет в точности назвать нижний и верхний порог. К тому же, определение таковых затрудняется качественными характеристиками поля: чем выше уровень взаимодействия и ниже уровень энтропии, тем меньшее количество субъектов способно организовать действующую совокупность, и тем большее количество субъектов оно может в дальнейшем присоединить. Необходимо также отделять совокупность, которая может быть составлена из любого числа субъектов любого рода, но связана настолько слабыми связями (по сути, являющихся отражениями простейших взаимодействий без взаимопроникновения и появления общих интересов), что не проявляет способности к сохранению своей формы, конструкции и энергетическому наполнению. Сообщество, в отличие от совокупности, образует организованный информационный объем, способный к росту, сохранению границ и внутренних представлений, к образованию и последующему усложнению конструкций – то есть объем, способный к развитию и уменьшению внутренней энтропии. Для исследователя и управленца интерес представляет именно сообщество, которое и можно с полным правом назвать эгрегором. Составленный из индивидуальных субъектов эгрегор обладает меньшей динамичностью и амплитудой колебаний и является образованием более устойчивым. Последнее позволяет рассматривать эгрегор в качестве не аморфной ментальной среды, которая по природе своей включает любую информацию, как живых, так и неживых объектов, но в качестве конструкта, многоуровневого комплекса характеризующегося устойчивыми закономерностями. Именно эта особенность позволяет предположить управление не в качестве умозрительной возможности, а в качестве перспективного направления.» «Структура и функциональные возможности», Ясон Минк, Амой, адаптированное издание, Новия, Камхера, Национальная библиотека.
винни-пух: Ясон просматривает заметки, корректируя некоторые неподходящие формулировки. Давний интерес к весьма и весьма нетрадиционной и откровенно отдающей эзотерикой теме вылился в целенаправленный подбор материалов еще в период его образования. Позднее, когда юный блонди получил определенную свободу в выборе тем исследования, интерес превратился в личный проект, а еще позже – в отдельное направление теоретического и практического изучения, потребовавшего немалых денежных и человеческих затрат и дающего результаты столь же неожиданные, как и тот корень, из которого он вырос. Колдовство. Выпускникам квоты было предложено выбрать тему для научного исследования, возможно более далекую от области профессиональной, и проявить свои умения и способности в сфере непривычной и малоизученной. На своеобразное хобби отводилось полгода, после чего следовал стандартный экзамен и отметки о рекомендации параллельной специализации или возможного последующего перепрофилирования. Сказать, что выбор Минка удивил его преподавателей, значит, ничего не сказать. «Структура и перспективы развития ментального эгрегора» - не та область, которую могли рекомендовать в качестве профилирования. Изначально тема звучала несколько иначе: «Конструирование семантических призраков магического характера», и, в принципе, если удалить слово «магия», не так уж далеко находилась от сферы действия управленца и дипломата. Но Ясон отнесся к исследованию с присущей всей элите педантичностью и усердием и с присущей исключительно ему страстностью и умением находить нестандартные решения. Базовое знакомство с галактической литературой позволяло ему в полной мере оценить влияние устоявшихся образов и сценариев, присущих различным культурам и, по сути дела, несущих информацию о поведенческих императивах не меньшую, чем анализ состояния интеллекта и эмоциональной сферы. Примечательно, что эти образы и представления являлись тем сильнее, чем более ранним был уровень развития, на котором они внедрялись. А какие ментальные конструкции оказываются доступными в самом раннем возрасте? Сказки. Что же еще.
Zainka: Ура! Прода! Винни-пух, СПАСИБО! *утащила читать*
Конвалия: Ур-а-а-а!!! Наконец-то продолжение. Спасибо, спасибо.
anita: ООО! Свершилось! Спасибо!
Dickicht: а чёто вторая и третья часть не работает... где взять почитать, подскажите кто-нибудь, пжлст?
винни-пух: Честно, не знаю. Я как приличная ссылки положила, а вот куда они с них подевались - без понятия.
lazarus: винни-пух, в архив уехало? Там поиск не работает, так что уж уважьте читателей, поищите сами.)
винни-пух: Люди, я попыталась пошарить в архиве и решила, что моей любви к читателям на такой подвиг не хватит. Мне проще. если Страж разрешит конечно, выложить их еще раз.
Конвалия: Без тебя -часть 2 http://ainokusabi.borda.ru/?1-20-260-00000283-000-0-0-1169282794
Тень полуночи: Часть 3 - http://ainokusabi.borda.ru/?1-20-420-00000457-000-0-0-1178138052
винни-пух: Конвалия, Тень полуночи - огромное спасибо. Извините.что Вам пришлось это делать вместо меня. Спасибо.
Конвалия: Всегда рада помочь. А вы пишите. Очень жду ваших продолжений.
Тень полуночи: винни-пух, по сравнению с тем, что вы делаете для нас, это такая мелочь...
Dickicht: Тень полуночи , Конвалия спасибо )
винни-пух: Люди, я конечно дико благодарна,что Вы все еще читаете мой сериал, и спасибо большое за теплые слова и за то,что Вы обрадовались, но как на счет мнения о написанном-то? Я тут пытаюсь сделать не пушистого Ясона. Так как?
Zainka: И не надо пушистого. Ясон, ИМХО, и не должен быть белым и пушистым. Он только начинает учиться быть человеком, а учеба дело нелегкое. А уж каково приходится "учебному пособию"...
Конвалия: Ясон пушистым не может быть по определению. Беленький, пушистый блонди - нонсенс. У вас получается именно процесс превращения "просто блонди" в человека. Это интересно.
винни-пух: Спасибо, если и впрямь получается. А то я боюсь, что получается м-м, неровно.
Lenny: Проглотила за два дня все шесть тем )) Поразительное сочетание драйва и философских рассуждений. Очень интересно наблюдать, как развиваются и меняются герои, как созидают и разрушают, любят и страдают. Спасибо за живой мир Амои.
винни-пух: Спасибо. Продолжение следует.
anita: Когда???!!!
Конвалия: Ждём.
винни-пух: Сегодня, если ничего не предвиденного не случится. Токо предупреждаю - беты нетути.
винни-пух: Сначала выделенные в расписании часы, а затем все, более увлекаясь, все возможное время, Минк посвящал добыванию и изучению материалов, пока не осознал, что возможных направлений в выбранной им работе – не мерянное количество. И понял, что ему требуется ограничить свое любопытство более узкой темой. Ничего не зная о своих потенциальных псионических способностях, кроме присущей любому харизматическому лидеру твердой воле и очарованию, Минк избрал темой ментальное взаимодействие, и тем самым продемонстрировал наличие скрытого пока дара. В сказках, колдуны и ведьмы являлись непременными носителями ментальных способностей. Магия виделась не более чем грубым отражением возможности прямого воздействия ментального импульса на состояние физического тела. Колдовство демонстрировало возможность воздействия, книги, статьи и легенды распространенные среди более взрослого населения галактики, утверждали что возможность опосредованного воздействия вполне реальна, количество материалов и наблюдений подавляло своим числом и непроверяемостью. Но блонди, на то и блонди, чтобы работать с огромными массивами информации и находить закономерности там, где ум, не способный работать с таким гигантским информационным объемом просто не в состоянии ее вычленить. Мысль как таковая прямого влияния на состояние физического объекта не оказывает – что не мешает ей воздействовать на своего носителя. Однако люди с древних времен изучали феномен воздействия мыслей одного человека на мысли, а не тело другой особи и или целой группы. Исследованием назвать примитивные наблюдения или эзотерические учения блонди отказывался, но… сказки не падают с неба. Они являются отражением действительности. Пусть и с пропущенной через призму антинаучных моделей мира. Не учение, а качественный материал, собранный давно забытым к 27 веку институтом парапсихологии Шанкары вдохновил блонди необыкновенно, и он удвоил усилия. Через некоторый промежуток времени Ясон нашел упоминания об учении Ра-да-стра и, несмотря на запрет завоевателей планеты на хранение и распространение образцов культуры аборигенов Новии, сумел раздобыть и сами книги и толкования школ. Учение новийского пророка написанное в нелепой форме высшего откровения, содержало, однако достаточно количество четких внятных положений, чтобы послужить основой научной теории. В некоторой степени она позволяла, как классифицировать и распределить известные факты, так и оценить перспективы. К тому времени Минк приступил к апробации методов новийских телепатов и с интересом обнаружил их действенность. Однако, при более глубоком изучении вопроса возникли трудности. Блонди не могут работать с эгрегором в режиме «прямого включения». К моменту этот шокирующего открытия полгода, отведенные на изучение выбранной темы, истекли. Ясон, в качестве резюме, предоставил сводный анализ изученных материалов и результаты тестов лаборатории, созданной силами энтузиастов из числа предоставленных ему люборантов. На научный доклад или исследование предложенная куча сведений, гипотез и теорий мало походила , но на обоснованное замечание комиссии блонди заметил, что его точки зрения по данному вопросу радикально изменилась и он настаивает на дальнейшем изучении темы. С предоставлением бюджета, конечно. Принять такое решение комиссия не могла. Минк получил взыскание и штрафные баллы за невыполненное задание, но своего мнения не изменил, а разработав топ-модель проекта, воспользовался очередным тестированием на совмещенность сознаний «элита-машина», чтобы добиться доступа к главному терминалу и переправил свой доклад Юпитер практически напрямую. Эффективность совмещения была настолько высока, что в принципе, подходила под ранг прямого контакта, и преподаватель просто не решился остановить зарвавшегося школяра. Скандал был ужасающий: элита из элит, блонди, предназначенный для работы в высших кругах власти, лучший проект года продемонстрировал не просто выдающуюся – преступную недисциплинированность, разом нарушив такое количество законов, что впору было говорить об утилизации поврежденного образца, а не то, что о коррекции или перепрофилирования. И ради чего? Ради личного исследования умозрительной возможности! Явное превалирование эмоций над доводами рассудка, настоящий психический срыв для блонди. Куратор группы готовился к смещению, учителя в поет лица творили объяснительные, а весь лицей затих как перед бурей. Менее всего происходящее отразилось на Ясоне: изолированный в своем блоке во время ареста он контактировал лишь с куратором, школьным наблюдателем-корректором и фурнитуром. Но и этих троих сдержанность и невозмутимое спокойствие юного блонди впечатлило настолько, что опытный корректор заподозрил некую, неизвестную школьному начальству, интригу. Не так уж часто служба коррекции проводила проверки и тестирования без предварительного согласования: если какой-либо из проектов внушал сомнения, если предполагались нарушения среди преподавательского состава, если кто-либо из учащихся или учителей оказывался замешан в служебные интриги Синдиката более чем следовало по статусу. И то, что Минк, при всех своих выдающихся интеллектуальных способностях, отнюдь не относился к эмоционально-стабильному типу личности, только увеличивало сомнения. Склонный к некоторой агрессии и независимости, чрезмерной даже для его класса лидера, Минк являлся постоянным источником эмоционального раздражения как для своих сокурсников, так и для преподавателей и лишь выдающаяся сила интеллекта, которая позволяла блонди контролировать уровень выходок и оригинального поведения давала надежду на успешное развитие проекта в будущем. Ясон вполне осознавал особенности своей личности, порожденные по сути дела спецификой проекта. И в меру развивающихся возможностей учился контролировать их и извлекать выгоду. Как собственно и подобает истинному государственному деятелю. Самый гениальный расчет не может полностью предвидеть будущее, особенно когда дело касается не только государства, но и отдельных личностей, этих вечных смутьянов в безопасной среде экономических расчетов. Поэтому настоящему государственному мужу должно развивать не только умение организовывать и манипулировать, но и адекватно реагировать на неожиданные изменения, мгновенно оценивать и перестраивать стратегию, отвергая без жалости все тщательно разработанные планы. Безопасней всего и наиболее эффективно научиться этому, используя качества своего характера: если научишься применять с пользой собственные недостатки, то сумеешь использовать и чужие. Древние заветы Макиавелли все еще являются истиной: сдержанность, спокойствие и ясность рассудка являлись наиболее выгодной линией поведения, и блонди продолжал воплощать в жизнь свой замысел. К тому же. Ясон был твердо уверен в своей правоте. Осознавая некоторую иррациональность своей идеи, которую он вполне разумно объяснил отсутствием нужного количества сведений, Минк был полностью поглощен впервые открывшемся ему чувством гениального прозрения. Это восхитительное ощущение было настолько полным, огромным, такую ясность мысли и понимания давало, что уступать в чем-то, отказываться от образовавшегося в его голове целого мира, огромных возможностей казалось недопустимо глупым. Оставаясь блонди, Ясон просчитал вероятность своей неправоты и последствия поступка, и, сравнив перспективы, остался тверд в решении. Правый человек не волнуется. Чем сильнее раскалялись страсти, тем увереннее и спокойней становился светловолосый нарушитель. И тем сильнее сказывалас присущее юному блонди, харизматическое очарование, придающее нарушителю некий романтический ореол революционера. Неестественное для среды элиты сочувствие и некая витающая в воздухе поддержка была столь ощутимой, что совет лицея всерьез стал рассматривать вопрос о необходимости удалить опального блонди с территории лицея. Но куда? К тому же указания о дальнейшей судьбе маленького блонди могла дать только Юпитер, а ИскИн почему-то медлила.
винни-пух: Когда же от всемогущего компьютера пришла долгожданная весточка, информация, содержащаяся в ней, была настолько абсурдной, что в первый момент куратор подумал о подтверждении запроса. Но приказ был ясным и разночтений не допускал. Немедленно вызванный и препровожденный в андроидами учительскую Минк выслушал сообщение без малейшего удивления и, величественно кивнув, направился к терминалу. Если бы на месте блонди сейчас находился какой-нибудь, какой угодно любой человек, он бы без сомнений понял, что видит перед собой Первого Консула, и никаких доказательств не потребовал бы. «Доклад вызывает интерес, сын мой, но я вынуждена указать на неприемлемость подобного способа обращения ко мне. Это превышает рамки твоего статуса» «Если объект превосходит рамки своего статуса, значит они слишком малы для него. Я старался на благо Амой» «Я рассмотрела материалы твоего эксперимента. Любопытные материалы» «Я ограничен в возможности контролировать его результаты» «Совет лицея рассматривал вопрос о твоем перемещении с территории учебного комплекса, в виду негативного воздействия, которое ты оказываешь, даже будучи изолированным. Браво, мальчик» «Мне чрезвычайно важна Ваша похвала, она дает мне надежду на дальнейшие исследования. Но… я указывал в докладе: на данном этапе я пришел к выводу, что элита не может работать с эгрегором, и эксперимент служит подтверждением. Успех опыта является результатом работы с отдельными объектами и целевыми группами, а такого рода воздействие укладывается в рамки обычного менеджмента» «Но говорит о твоих собственных способностях. Ты подтвердил свою эффективность в качестве риск-менеджера. Я даю тебе допуск к материалам твоего проекта» «…благодарю Вас» «Нет, мой мальчик. Не те материалы, которые ты сумел получить нелегальным путем. Твой проект имеет большее значение, чем ты предполагаешь» «Эти материалы имеют значение для моего исследования?» «Тебе решать, Ясон» Кто сказал, что у ИскИн нет юмора? Есть, иначе бы она давно сошла с ума. Возвращаясь к этим воспоминаниям, Ясон до сих пор не может решить окончательно, насколько же свободным был его выбор? Насколько заинтересована была в нем Юпитер? Чтобы предприняла бы, если бы он не выдержал неординарный тест? Однако, Минк оправдал рассчеты создательницы и хотя до выпуска проект его был законсервирован, Юпитер поощряла его к теоретическим изысканиям. А материала для этого оказалось ой как много, включая и его собственный проект, как выяснилось. Увы, Ясон был не первым, кто обратил внимание на сию столь малоизученную и столь много обещающую область. И не первым кто обратил внимание ИскИн на некие экзотические отклонения в человеческой психике. Можно даже предположить что первое существо, которое всерьез заинтересовалось необычной проблемой, сама Юпитер и была. База данных накопленная ею по данной тематике, намного превосходила изыскания честолюбивого блонди и более того: содержала сведения о неких экспериментах, проведенных над человеческими субъектами, заподозренными в обладании паранормальных способностей. Но если Ясон не был первым, кто увидел в неопределенной полумистической-полуреальной идее перспективы и возможности, то без сомнений он был первым, кто сумел достигнуть практических результатов. Первым, кто превратил сумму разнообразных экспериментов и сведений в стройную теорию, наделив ее красотой и жизнью.
винни-пух: И вот тогда в жизни стажера управленческого звена появился великий и ужасный Шандикар Лотос – генетик, биоконструктор и большой любитель неординарных теорий. Проект этого блонди считался ошибочным, Юпитер использовать генетический материал необычного представителя элиты не разрешила (после ряда неудачных опытов, надо сказать), что конечно не мешало использовать его самого. Пережив четыре коррекции – рекорд для элиты своего рода, поскольку коррекция касалась не обычного для ученых случая снижения эффективности или накопления дестабилизирующих факторов, а как раз даже наоборот – снятия эффекта высшей степени увлечения, буквального сродства со своей идеей. В результате чего и понадобилось четыре коррекции - ровно на четыре не оправдавшие себя теории. Благородный блонди продолжал успешно трудиться, но представлял собой фигуру, мягко говоря, неоднозначную. Во всяком случае, общение с подобным лицом никак не могло считаться желательным для повышений рейтинга в корпоративных играх. Минк принадлежал к высшему управленческому звену, стремился добраться на вершину Эос как, и положено правоверному блонди, но в отличие от большинства честолюбцев предназначение свое полагал не в достижении власти и приближении к Юпитер, а служение своей планете. Так что если для этого служения понадобилось наплевать на некоторые, этического плана ограничения, Минк без колебаний это сделал. Совместный проект был направлен на рассмотрении ИскИн буквально через несколько недель. Результатом этого проекта и стали бионики: не те прирожденные телепаты, что украшали собой сумасшедшие дома на планетах Федерации, а на Амой бесславно гинули на помойках Церес. Послужившие образцом и эталоном человеческие бессознательные телепаты плохо контролировались и были обычно сильно травмированными. Шандикар Лотос, возглавивший новый проект создал методику выращивания уникальных дарований искусственным образом, используя безответный материал петов и нейроматрицы прирожденных спонтанных операторов. Больше всего ученого привлекала идея не управления эгрегором, а, как и положено истинному инженеру, идея максимально быстрой и максимально полной передачи информации, и в этом смысле он считал создание действующей сети биоников наилучшим воплощением мечты об идеальной передаче информации. Блонди отнюдь не склонны не дооценивать важность информации личного восприятия и эмоционального впечатления: поддерживаемая СМИ точка зрения на андрогинов, как существ не просто не способных испытывать эмоции, а именно лишенных в принципе механизма образования и реагирования, являлась обычным пропагандисткам шагом. Смысл создавать бесстрастных и совершенных правителей, если люди не будут в это верить? А большинство граждан разницы между эмоциональной выхолощенностью и подавленностью эмоциональной сферы не видят. В результате выращенная первая линия биоников проявила недюжинные способности к телепатии – и не более того. С точки зрения Шандикара это был несомненный успех: ведь операторы позволяли в буквальном смысле слова передать личный информационный объем В ПОЛНОЙ МЕРЕ, а это раскрывало огромные возможности для образования не машинного виртуально-информационного пространства высочайшей четкости и сложности. И это действительно был успех, но совсем не тот которого жаждал Ясон. Бионики по его замыслу должны были выполнять роль инструмента, сопутствующих активных элементов блонди в информационной среде. А вместо этого они стали идеальными проводниками мысли, четкого ментального импульса. Этого мало. Лотос несколько обиделся, если можно так выразиться, и указал на правомерное стремление упорядочить пси-поле с помощью своих созданий. А это в свою очередь должно было снизить постоянное колебание свойств сообществ, и позволить действовать. По сути, он предложил обратную Ясоновой идею, и был настолько убедителен, что заставил юного блонди увлечься своим видением. Бионики совершенствовались, способности их росли, но ни то ни другое не приблизило Минка к цели. Осознание неверно выбранной цели, крушение теории стали последней каплей для разума старого ученого: последняя коррекция не позволила сохранить личность Шандикара Лотоса, но по достоинству оценив заслуги блонди перед родиной, Юпитер приказала утилизировать останки генетика. Поскольку методов использования травмированной или необратимо поврежденной элиты было много и один другого страшнее, то в данном случае анигиляция была истинной милостью. Потерявший выдающегося соратника блонди не позволил проекту загнуться: самому руководить работами к тому времени он уже не мог – 23-летнему Консулу было чем заняться – но он оставался генеральным куратором проекта все последующее время. А за это время проект разросся, разделился на несколько направлений, умудряясь при этом оставаться едва ли не секретным, основательно подвинул вперед методы совмещения сознания с машиной, создав дополнительный элитарный класс граждан, представляющий собой активных операторов – своего рода полупроводников, если использовать аналогии; прочно внедрил в обиход понятие телепатии, техномагии, псиоников – отличное оказалось прикрытие, мало кто догадывался, какую ценность сии изыскания представляли для военной промышленности, но главную задачу так и не решил. Элита не могли управлять пси-полем, потому что ее представители являлись пассивными операторами: в человеческом эгрегоре андрогины представляли собой стационарные закрытые системы, и никакое увеличение сложности потоков не могло принципиально разрешить ситуацию. Стремления и желания, мысли и цели – структура поля, его материал. Но энергия эгрегора – эмоции.
винни-пух: - Ты опять где-то витаешь, Ясон. Прохладный, мятно-зеленый голос выводит Минка из задумчивости. Навязчивость постоянного цветового сопровождения пси-аур, когда-то изрядно раздражала Консула, но теперь является лишь признаком постоянной активности. Когда Рики ушел, блонди почти утратил эту способность – естественное следствие нарушения совместного механизма восприятия. То, что способность возвращается, является несомненным признаком прогресса. Или восстановлением утраченной связи с эмоционально –активной компонентой. Скорее всего, оба объяснения правомерны, но Ясону определенно нравится второе. - Недалеко. Всего лишь обдумываю редакцию. Рауль едва заметно улыбается, довольно, но с некоторой долей грусти: - Узнаю тебя мой друг. У досуга есть три виды: работа, работа и работа. Старая шутка заставляет Минка улыбнуться в ответ, с тем ясным и надменным выражением воли и уверенности, что в немалой степени и составляет обаяние его личности. Он кивает и подымает бокал в подобии тоста. - А разве не так? Разница состоит только в ее характере. К тому же подобные приемы просто напрашиваются на более рациональное использование времени. Прием – да, вполне средний. Очередное посольство, очередные предприниматели, но если последние прибыли на Амой с полезными целями полонения ресурсов и расширения сфер влияния, то первые являют собой классические образчики нелепостей межпланетных переговоров. У блонди нет светской жизни – они в нее играют, чтобы создать видимость подобного рода связей и наличия кулуарной жизни. Людям свойственно придавать огромное значение личному влиянию и непроверяемым слухам, и такого рода иллюзия позволяет организовать или предотвратить изрядное количество общественно-значимых акций. Ну а в силу заявленной высокой моральности дипломатически-неприкосновенных личностей как бы неофициальный прием находится в строгих рамках межгалактической этики. То бишь: музыкальные постановки человеческого театра, изящные танцы знаменитого «Феникса», и единственная отрада для глаз блонди – грандиозная панорама гало панно «Песнь пустыни» не компенсирует безнадежно потерянного вечера. Не так чтобы совсем безнадежно. Хотя Первый Консул и не участвует в столь мелких манипуляциях с обществом – масштаб фигуры не позволяет – но присутствующие на утомительном рауте элита согласно со своим лидером на все сто: это время требует более рационального использования. Сеянием зерна и плевела в размякшие от драгоценного джанти и токайского 30-летней выдержки мозги инопланетян заняты ониксы и особо продвинутые человеческие особи. Остальные трудоголики демонстрируют редкостное единодушие: ИК-порты активированы и безмятежно-спокойные выражения лиц присутствующих означают активную работу в виртуальном пространстве. К сожалению, после некоторых инцидентов, когда проводимые на расстоянии эксперименты заставляли славных ученых совершать… необъяснимые с точки зрения собеседников поступки, были введены определенные ограничения: работать в параллельном режиме на дипломатических раутах теперь дозволено лишь с базами данных. Никаких практических экспериментов. - Согласен, - Рауль задумчиво вертит бокал в руке, не испытывая ни малейшего желания пробовать надоевший «писк моды» удачно синтезированных в лаборатории Батри. Сам он к глубокому сожалению не может заняться ни редактированием, ни анализом сегодняшних материалов: во-первых, добровольно взваленная на плечи обязанность отслеживать настроения Консула и последствия этих бдений заставляет его почти постоянно находиться в активном эмпатическом режиме, что весьма утомительно. Во-вторых, беспокоит подвешенное состояние своей нелегальной операции. Вне зависимости от состояния нанятых им агентов – не слишком хороший выбор, как оказалось, все-таки с монгрелами лучше всего иметь дело монгрелам – количественная цель достигнута. Но вот качественная? Почему отсутствует реакция? Неужели он настолько неправильно оценил психопрофиль полукровки? А Ясон сегодня удивительно спокоен. Сдержан, дружелюбен и ироничен ровно в той мере, в какой это подчеркивает блистательное превосходство воли, ума и красоты любимого сына Юпитер над всеми остальными смертными: тих, как месяц ясный. Занятно, что именно всплывшая их курса фольклора метафора объясняет Раулю истинную причину его беспокойства. Месяц, а не солнце. Не ослепительное светило, не ледяное затмение, не благодатное и щедрое солнце – ни одно из тех состояний, которые стали постоянными за последние два года и являлись отражениями растущей ментальной мощи и. как ни печально, все большим отклонением от облика истинного блонди. Ясность, волнение, и радость, почти всегда, эта бессмысленная, необъяснимая радость, что наличествовала в ауре Первого вне зависимости от основного эмоционального фона. Как если бы ему доставляла радость сама способность испытывать этот хаос, эти постоянные колебания и нарушения, что-то важное и ценное доказывая ему самому и окружающим. И глубокая печаль, что стала почти неизменной составляющей последнего года, и сама способность «закрываться», организовывать ментальную защиту не доступную чувствительности эмпата. Все эти признаки несомненной дестабилизации мозга, признаки изменений, и иррациональное впечатление ГАРМОНИИ, которая присутствует во всех состояниях его друга - все это обладало неизменной яркостью, выразительностью. И многочисленные сравнения с солнцем, светилом, звездой, которые озвучивали люди, перестало быть типичным и ничего не значащим выражением лести. Что-то произошло. Либо аккумулирующий элемент исчерпал ресурс, либо… Ясон нашел новый элемент «питания». Монгрел не покидал Церес, Эм в этом уверен. Тогда что произошло? Новый объект? Вероятность обоих вариантов практически равна: первый случай делает предпринятые ним действия бессмысленными, второй возвращает на исходную позицию. Право слово у чуть более впечатлительного собеседника появилось бы настойчивое желание вознести молитву: «только не все сначала, Юпитер. Только не все сначала». Ученый даже испытывает некий прилив симпатии к бывшему пету Минка: в конце концов, это зло он уже достаточно хорошо изучил. Намного лучше, чем хотелось бы, но в любом случае Рауль знает основные мотивации монгрела и поведенческие реакции. А что ожидать от следующего объекта увлечения Ясона? Простой расчет показывает, что избранный в состоянии глобальных нарушений эмотивного слоя объект будет отличаться исключительно отрицательными качествами. Конечно, чувства блонди нельзя описать как страх или волнение – скорее, как беспокойство и готовность к немедленному действию. Как и все блонди, ученый не испытывает трудностей в связи с переходом от состояния «все закончено» до состояния «все надо начинать с начала». И, наверное, самым ярким его ощущением является сожаление: ему опять придется работать в области непривычной, утомительной, где отсутствие действительно оригинальных задач и крупных целей с лихвой компенсируется массой сходных мелких задачек, каждую из которых, однако, приходится рассматривать едва ли не в индивидуальном порядке. - Работаю с редактурой я, а задумчивый вид у тебя, - констатирует Ясон, рассматривая своего зеленоглазого спутника со сдержанным интересом. Ну что ж, эта способность Минка,хотя он и не эмпат, никогда и не пропадала: непременный признак принадлежности к классу менеджеров – исключительная наблюдательность. Хотя чуткость к эмоциональному состоянию собеседника вернее объяснить… чуткостью к эмоциональному состоянию. Можно сказать, что в помощи эмпата Ясон не нуждается. Рауль задумчиво улыбается, стараясь подавить тревогу. - Я вспомнил, сколько усилий мне приходилось прилагать, чтобы заставить тебя посещать приемы и торги, не имеющие важного политического значения. - А сколько усилий пришлось прилагать мне, когда ты начал разрабатывать стендовый проект. Приятные воспоминания: искренне взаимное внимание друг к другу, ценность мнений и оценок, понятные незначительные нарушения в рамках преданности избранной профессии. Но прошлого больше нет. - Так какова же истинная причина твоего здесь пребывания? Средний прием для не слишком значительных послов: более чем достаточно присутствия сильверов. Ничем не выдающаяся программа – ради оригинального зрелища блонди способны незначительно нарушить этикет. Но театральные постановки отнюдь не тот уровень, который может интересовать блонди: человеческие исполнители вызывают любопытство небожителей только в одном плане, как участники эротических шоу. Сегодняшний раут выдержан в строгих рамках галактической морали и зрелищ расслабляющего характера не предвидит. Так зачем здесь Ясон Минк в сопровождении Рауля Эма? Консул затеял провокацию, это очевидно. Но что может заинтересовать Амой на старой колонии Федерации, никогда не отказывающейся от ее протектората? Ясон отвечает чуть насмешливым взглядом и кому-то любезно кивает в зале. - Нашего с тобой пребывания Рауль. Не сомневаюсь, что у некоторых приглашенных сюда людей возникнут те же вопросы. Чрезвычайно льстивого вида низенький мужчина с прилизанными черными волосами, приближается к двум высокопоставленным особам, начиная кланятся еще метров за двадцать до столика. Учитывая не только низкорослоть, но и пухлость товарища по всему периметру, зрелище получается уморительное. Рики бы уже фыркал смехом, отворачиваясь изо всех сил и давая Ясону, лишний повод прикоснуться к нему, дабы пет принял долженствующею его статусу позу. Всем остальным, всем без исключения смешно не будет: психика, исковерканная десятилетиями притворства и угодничества, давно лишилась возможности непосредственного реагирования. Особенно глупо эта особенность светского мира выглядит именно для блонди: не нуждающиеся во внешних признаках своего совершенства. Так что подобные знаки внимания у белокурых повелителей вызывают досаду. - Господин Первый Консул. Господин Второй Консул. Счастлив лично приветствовать вас от имени моего ведомства и надеюсь оправдать ваше высокое внимание… Хм… колония Ариадна не представляет никакого особого интереса для Амой: обыкновенное представительство и контакты в рамках межпланетного знакомства: обеспечение космических трасс и доступ кораблей в порт. Сама планета, в смысле обитаемая планета системы Ариадна, специализируется на добыче и переработке полезных ископаемых, и являлась бы соперником Амой, если бы не изменила основные статьи экспорта. Конечно интерес, проявленный Ясоном, вполне умеренный, светский, должен вызывать беспокойство у шпионов Федерации, постоянно находящихся в состоянии паранойи. И не столько сама любезная и абсолютно бессмысленная беседа, сколько присутствие обоих консулов при этой беседе. А поскольку интерес Минка может быть вызван как объективными данными, так и дипломатическими ухищрениями, и даже страшно сказать, обыкновенным капризом, то поломать голову аналитикам всех мастей и родов сегодня придется. Два года назад невинная беседа с культурным атташе Маники – средней степени развития государства, долго и усердно рассматривалась под лупой возможных экономических и военных интересов, но так и не обнаружила под собой какой-либо подоплеки: У Амой и Маники не было общих точек пересечения интересов. И любопытство Консула так и осталось бы под грифом невыясненных обстоятельств, если бы спустя полгода на свет божий не выползла прогремевшая на полфедерации история с продажей рабов для сексуальных услуг в рамках как раз этого самого культурного обмена. Нельзя сказать, чтобы весь «культурный обмен» состоял исключительно из поставок малолетних проституток обоего пола, масштабы ее вполне укладывались в рамки обычных нелегальных поставок, но виртуозно разыгранный, на фоне заключения договора об оказании военной помощи, скандал получился грандиозный. Договор полетел к чертям, Федерацию трясло еще несколько недель, а провалившийся союз Маники и ее соседа снял угрозу единоличного контроля союза над гипер-узлом. И что самое обидно: обвинить Амой в поставке этих самых рабов не удавалось, хоть зарежься. Раздобытая спецкомиссией документация свидетельствовала о вполне так сказать "законном" появлении на свет всех выловленных на торгах проституток, а не слишком высокие их качества позволяли лабораториям Амой, с негодованием отвергать обвинения в производстве столь явного «брака». Так что внимание Первого Консула теперь рассматривалось под микроскопом. Честно говоря, это мало способствовало повышению эффективности работы, так как блонди, давно признающий полезность метода «рыбной ловли» довольно часто позволял себе эксцентричные выходки. Упомянутый культурный атташе стал, кстати, жертвой именно этого метода. К концу унылого вечера Минк подбросил еще пару поленьев, переговорив со скромным во всех отношениях представителем скромной во всех отношениях компании «Ди-стал» занимающейся производством пищевых продуктов. Откуда спрашивается интерес у Консула к продуктам питания? Да еще и выраженный в присутствии второго Консула? И то, что Ясон не в меру любезный на приеме прямо-таки сиял вниманием к послам и представителям, не могло не сбить с толку аналитические службы посольств. Обе эти беседы были не объяснимыми,значит, их связывало нечто большее. Дальнейшее развитие полезного для целей Синдиката предположения осуществлялось на более низком уровне – полевыми агентами, с помощью неожиданного ажиотажа на рынке концентратов, увеличением визитов амойских кораблей на Ариадну. Даже несколько статей, посвященных развитию съедобных грибковых культур, опубликованных в ближайшем выпуске «Амойского вестника» послужило подтверждением. В конце концов, это была истинная правда: Амой полностью зависела от импорта продуктов и периодически предпринимала попытки избавиться от суровой зависимости от внешних поставок. Вид, в смысле, делала, но мало кто догадывался об истинной причине околопищевых интриг. В данном случае маневры были предприняты ради нового программного продукта концерна «Макаи»
винни-пух: - Но мы не сможем организовать передачу. Продукт не предназначен для продажи. - Мы в курсе. - Да? Программа хранится в имплантированном чипе программиста, и никто в посольстве не знает в голове кого из них. Вернее, знает шеф безопасности. Но спросить я его не могу, извините. - Мы не требуем подвергать себя неоправданному риску. - Я надеюсь. Но уверяю вас, попытка выкрасть операторов – самоубийство, любые ваши маневры вокруг посольства вызовут грандиозный скандал. Я не вижу никаких других способов. За спиной атташе что-то хрустит. Он чуть не подпрыгивает, но, обернувшись, успокаивается: забавная деталь борделя «Королева мышей» заключается в дополнительном развлечении гостей в виде разноцветах мышей и крыс не природно изящного вида, разодетых по моде древней Японии и неспешно передвигающихся на задних лапках Вот и заказаную ним комнату посетила важная снежно-голубая крыса в золотом кимоно и с крошечной хризантемой в руках. Когда гость оборачивается, крыса кланяется и семенит к столу, чтобы вручить посетителю микроскопический цветок. Крысы, мыши и цветы совершенно живые – никакой электроники. Атташе морщится: ему совсем не до забав, несмотря на специфику заведения, и после визита к неотразимому «Шелковому мышу», погруженному кодовой фразой в состояние полного не восприятия, он отправится к действительно неотразимой «Снежной крысе» - снять стресс. А что делать? Карьера посла его мало интересует, синекурой должность начальника отдела протокола казалась только на первый взгляд, а денег как не было, так и нет. Вот и крутится теперь как уж на сковородке. За непроницаемой ширмой глубокая тишина, и инопланетянину не в первый раз приходит в голову мысль, что он беседует с андроидом. Уж больно специфически, нелепо тот выражается и надолго замолкает, когда приходит время анализировать или принять решение. Собственно, ему все равно, киберфобией он не страдает. Но выпотрошить память андроида намного легче, чем память человека, так что с его точки зрения такой способ связи характеризуется дополнительным риском. Наученные немалым опытом вынужденного общения с амойским СБ сотрудники посольств, особенно тех из них, кто не брезговал заниматься немножко террористической деятельностью, предприняли ряд мер, позволяющих с большим успехом противостоять достижениям ментальной терапии и хирургии в исполнении амойских специалистов. Используя собственные и не очень достижения в имплантировании и мнемонике, контрразведчики значительно повысили сохранность собственных секретных материалов и способы его передачи, а общая дипломатическая неприкосновенность сотрудников посольств всегда затрудняла работу СБ. В данном конкретном случае существовала дополнительная трудность: программисты и связисты никогда не покидали территорию посольства. По сути дела они не покидали даже отведенного им крыла. Своего рода элита, высшая каста среди дипломатии, запертые и охраняемые, как самое ценное имущество, они подвергались полной изоляции – для них все планеты были на одно лицо, ведь кроме пейзажа за окном они ничего не видели. Так как же к ним добраться? Легший в давешние времена на стол Консула доклад о новом продукте, в теории способном добраться до базового блока Юпитер и вызвать каскадные сбои, оказался там по причине большой вероятности неприятного события. Безопасностью Юпитер занимался целый департамент, но об опасности такого уровня Глава Синдиката должен был знать в обязательном порядке. Более подробный доклад о возникших затруднениях, предоставленный ониксом Жаном Ларю, возбудил любопытство блонди. Предложенный Минком способ решения задачи был, по меньшей мере, неординарным. - Ваша задача, как начальника отдела протоколов, состоит в обеспечении присутствие программистов на внутренних мероприятиях. - Всех сразу? - Весьма желательно. - Зачем? – удивляется продажный организатор протокола. Но отвечать ему, кажется, некому. Тишина за ширмой уже какая-то абсолютная, да и пет-проститутка на кровати приходит в себя. Визит закончен. Так зачем? Внутренние мероприятия рассчитаны на развлечения сотрудников и членов их семейств, хотя и допускают «гостей», как и представителей других посольств, так и аборигенов из числа наиболее проверенных и безопасных. Но и в этом случае каста программистов держится особняком: забота о карьере и хорошо оплачиваемой работе не позволяет особо ценным сотрудникам вступать в не рекомендуемые контакты. Но для способа избранного СБ Амой это не имеет ровно никакого значения.
винни-пух: - Вы по-прежнему демонстрируете чрезмерное уважение к местным обычаям, Родрик. - Что поделать. Здесь, это вопрос престижа. По крайней мере, их стали делать тихими и не заметными . - Не слишком хороший тон. Привести сюда этого… ребенка. - Это не ребенок, это помесь змеи и шакала. Если оставить его в машине он превратит салон в груду лоскутьев. - Петы – непременный знак принадлежности к высшему гражданскому статусу. На Амой этим не следует пренебрегать. Как тихие и спокойные, так и «помесь змеи и шакала» при всем своем золотом желании не могли служить достойными представителями семейства петов - в основном потому, что какое либо собственное желание у них отсутствовало начисто. Зато была большая способность к воспроизводству и пространственному перемещению изолированного информационного объема, в быту именуемого личностью, ее памятью, и всем, незарегистрированным этой личностью, содержимым. Если, конечно, наличествует активный оператор, приказ и тара, то ись, голова способная принять груду информации, просмотреть, скопировать и вернуть с благодарностью. Не дело, конечно, Первому Консулу заниматься интеллектуальным воровством, но в данном случае выбора не было. Пикантность предложенного способа Вардо оценил в полной мере. - Ясон-сама, я догадывался, что буду вести исследования в весьма нетрадиционной области, но того, что мне придется совершать противоправные и уголовно-наказуемые деяния, никак не ожидал. Ясон-сама приподымает тонкую бровь в ироничном удивлении – это практически ритуал, собственный эзопов язык для блонди, превысившего рамки статуса и блонди, утратившего его. - Уголовно-наказуемое деяние совершаю я. Вам предлагается роль наблюдателя. - Соучастника, - бодро уточняет сероглазый. - Это представляет проблему? - Отнюдь, - и Вардо двигает в лабораторию готовиться к осуществлению противоправных действий. Шутки в сторону: Ясон – единственный на данный момент активный пси-оператор с достаточными ресурсами оперативной памяти. Процесс передачи и взаимодействия с личностным объемом информации – это не совсем телепатия, но и далеко не действия в пси-поле. Телепатия предполагает только передачу информации, а действия в эгрегоре – ментально-волевые импульсы, способные изменить формообразующие течения или характер конструкции. В данном случае наличествует промежуточный вариант- передача личностного объема и действия над ее временной копией. Как было уже указано, бионик не передает определенный ментальный импульс, он образует временную информационную копию объекта на доступном ему удалении.
Zainka: Винни-пух, спасибо! *утащила читать*
Конвалия: Ура! Дождались. Спасибо Винни-Пух. Потащила в свое "собрание".
anita: О! Продолжение! Спасибо, Винни-Пух!
винни-пух: Чегой-то мне мой сериал совсем разонравился.
винни-пух: Ну а то, что ему самому придется выступить в роли оборудования, остановить блонди не может: ближайшие близкие по свойствам кандидаты в псионики только-только преодолели 15-летний возраст и в виду некоторой недоразвитости не в состоянии разделить его труд. А жаль. Первой проблемой предполагаемой операции стала невозможность самостоятельного контакта: телепат объект передачи не выбирает. Он должен получить соответствующий сигнал о переходе в режим контакта и только после этого активируется. А как убедить инопланетного программиста в его желании послать кому-то мысленную SMS-ку? Второй проблемой стала невозможность работать более чем с тремя параллельными каналами, а программистов у нас пятеро и выход на сцену единственный. И если первую проблему решили достаточно быстро, сообразив «троянского коня» в подарок, то вторая на данном этапе решению не подлежала. Перед Вардо появилась интересная долгосрочная задача, а информацию о новейшем программном продукте пришлось ограничивать тремя частями. Впрочем, привлеченный к изучению полученных сведений Оливер Крайст, тогдашний шеф службы безопасности систем Юпитер, утверждал, что такого объема достаточно, чтобы выявить алгоритм работы и принять профилактические меры. К счастью, образцово-показательный блонди, чья специфическая должность лишила его последних признаков эмоций, не присутствовал при процессе получения информации. Малая развитость эмоционального мира ограждала блонди от обычных для людей случаев спонтанного процесса переноса представлений, но она же служила и некоторым механизмом компенсации при столкновении разума блонди с задачей противоречащей базовым установкам. Те из элиты, кто утрачивал и столь слабый механизм являлись не меньшей группой риска, чем те, кто по роду службы был вынужден постоянно контактировать с людьми. Вардо, не смотря на очевидные разрушения и явную невозможность повторить уникальный комплекс его личности в будущем, являлся прямо-таки эталоном в данном вопросе: чем дальше уходили из рамок обыденного опыты и их результаты, тем сильнее развивалась его собственная эмоциональная компонента. И служила отличным методом сброса напряжения: вряд ли Юпитер, отлично разбираясь в вопросах информационных дефектов и напряжений, запретила создание соответствующих контуров. Просто в этом не было нужды. Раньше.
винни-пух: - Конечно, мы не можем настаивать на соответствие наших моральных норм с нормами такой необыкновенной планеты как Амой, но все же … есть же какие-то рамки. - Госпожа Марибель, как вы сами заметили, нормы поведения различаются и со своим уставом в чужой монастырь не ходят. - Я полагала, что территория посольства является «нашим монастырем». Не то чтобы мнение госпожи Марибель, жены культурно атташе, представляло большую ценность. Но для того чтобы довольно язвительная и совсем недавно сюда попавшая "госпожа" Марибель не испортила трогательные контакты с торговым представителем компании «Кюрасаво», заместителю начальника отдела протокола приходится взять ее под свое крылышко. Жаль, она не знает насколько меняются «устав монастыря» при столкновении с грубой реальностью: собственный муж госпожи Марибель мог бы удивить даже амойца разнообразием требований к специалистам по плотским утехам. А торговым представителям, кстати говоря, наличием пета и похвастать особо негде: разве что на торгах, где они покупаются или на банкетах гильдий. Поскольку вышеупомянутые граждане не принадлежат к высшему обществу, традиционно характеризующемуся талантами в научных областях, то и предъявлять специфические украшения жизни они не имеют особого права. Можно сказать, что полуофициальные приемы внешников – единственная возможность. - Они ведь совсем дети. Как… как мы можем такое допускать? - О уважаемая госпожа, внешность этих созданий не имеет отношения к их истинному возрасту. По меньшей мере, они совершеннолетние по меркам наших законов. Сказанное является правдой в некоторой степени: плох тот пет, который не владеет искусством выглядеть намного младше своего биологического возраста. Но, во-первых, заместитель работает в посольстве давно и знает, что 18 – предельный возраст для пета, которым может заинтересоваться представитель элиты, и в руки граждан, тем более не привилегированных, попадают только весьма поношенные экземпляры. Во-вторых, мальчишки, сопровождающие амойских гостей, выглядят не лучшим образом – обыкновенные. Петы класса «А», даже в возрасте, с точки зрения инопланетянина выглядят как ангелы, их красота завораживают, Чего никак не скажешь о присутствующих. Что более странно, так это, что они очень похожи, если отвлечься от разноцветных волос и глаз. Впрочем, виной, скорее всего, являются одинаковые выражения лиц, без того полудетского, но ощутимо чувственного флера, который обычно источают сексуальные игрушки. Дешевка. Ха! Горе от ума – это бывает. Но незнание - горе еще больше. Стоимость каждого из паралельно-фиолетовых с виду пацанов превосходит стоимость пета класса «А». Если не рыночную, то производственную точно. Это даже не просто бионики, это бионики, оборудованные дополнительным чипом, дабы с помощью загруженных программ имитировать соответствующее поведение петов во всех возможных случаях. Поведение примитивное, ясен пень, но ведь и работа идет с принципиально безмозглыми существами. А до сигнала «Х» они должны казаться относительно нормальными: ходить, охорашиваться, улыбаться, стрелять глазками и корчить умильные рожи, или хотя бы не отсвечивать – маска полной бессмысленности в сочетании с неподвижным телом вызывала бы здоровые опасения. А бионики – существа, считай что растительные, потребности в движении они не испытывают. - … в качестве скромного знака внимания позвольте поднести именнице небольшой подарок. Именница – жена посла, улыбается ослепительной светской улыбкой. Могущая поспорить выдержкой с блонди, не меньше, она принимает подарок, мило беседует, слегка флиртует, профессионально очаровывая более или менее способных на гетеросексуальные отношения гостей – работает человек вообщем, хорошо работает. К «подарку» возвращаются через некоторое время, освободив постамент и затемнив зал.
винни-пух: - Сигнал принят. Связные по-прежнему неподвижны, но на мониторах появляются кривые активации альфа-излучения. Вардо, в силу исключительности момента, вызвавшийся самолично выполнять роль техника, скользит пальцами по сенсорной панели, приготовившись активировать первого из операторов и подавить активность четырех других. Ясон прикрывает глаза, сосредотачиваясь и формируя тот специфический волевой импульс, который требовался для вскрытия чуждой ментальной оболочки. Для его отработки в свео вермя понадобилось время, усилия и гибель нескольких подопытных. Но Минк научился выполнять бесконтактный аналог ментаскопии качественно и эффективно. И без Рики. Рики не требовалось взламывать, он впускал Ясона в себя, приглашая, даже когда сопротивлялся. Рики ничего не мог поделать со своей безумной щедростью и одного прикосновения ищущего, стремящегося к нему, было достаточно, чтобы его прекрасный монгрел сам открылся, ответил, отдавая все свои мысли и чувства. - Рики. Гибкое стремительное тело, неуклюжий жест ладонью, когда он убирает вечно падающие на глаза волосы, горящий бешеный взгляд - дикий, требующий. И тебя охватывает огненным вихрем, звучит грохотом и тянет за собой. Улыбка беспомощная, несчастная и тьма в глазах как обещание. Обхватить ладонями это вымученное тонкое лицо, поцеловать горячий лоб – пет задрожит в руках, толкнется навстречу сердце в нежности и тут же исчезнет все мороком. Монгрел. Ненавидящий, бешеный монгрел и лишь скалится в ответ на ласку. - Никак соскучились, Ясон-сама?
Zainka: винни-пух пишет: Чегой-то мне мой сериал совсем разонравился. Винни, что за ужас Вы говорите! Вы же их (и нас) не бросите!
винни-пух: Та нет, домучаю. И Вас и их. Обещалась. Но мне реально разонравилось.
Конвалия: винни-пух пишет: Чегой-то мне мой сериал совсем разонравился. Пожалуйста, Винни, не бросайте нас и их. Конечно, после потрясающей "Дороги" трудно возвращаться. Но пожалейте своих верных читателей, очень грустно бывает, когда рассказ обрывается на середине, пожалуйста, если сможете, доведите до логического конца. И потом вы единственная сейчас в фэндоме, кто пишет о возможности счастливой любви героев, а честно говоря, так хочется читать о счастье. Очень надеюсь, что вдохновение вас не оставит.
винни-пух: Конвалия не переживайте. До логического конца доведу. До которого из них обещать не берусь.
Конвалия: Буду ждать и надеяться.
винни-пух: Прежде чем пет, произнесет еще какую-нибудь дерзость, блонди оказывается рядом: двигается к нему настолько быстро, что другого определения не найти. Оказывается рядом и, обняв за голые плечи, прижимает к себе и опускает лицо в душистые теплые волосы. На Рики только его петская сбруя, Ясон чувствует его тело, горячую кожу через ткань своей одежды и может позволить себе слабость: представить, что монгрел рад ему и обнимает в ответ. Ему больше не нужны злость и ярость этого человека, он больше не хочет испытывать его волю на излом, он хочет, чтобы этот человек пришел к нему сам. Не приполз на коленях под ударами боли, не лег в постель, не в силах совладать с желанием, но сам пришел. Взял за руку, заговорил, ткнулся носом ему в грудь, обнял. Обнял бы, а не отталкивался изо всех сил. Нет, пет уже достаточно дрессирован, чтобы соблюдать простые запреты, но все, что есть внутри Рики от монгрела, от свободного гордого существа, кричит в голос, требуя оттолкнуть незваного хозяина. Интересно, а званный хозяин бывает? Рики стискивает кулаки, до хруста в суставах и молчит. Плевать, что синеглазая кукла видит это, плевать, что начнет издеваться. Кукла, робот, андроид недоделанный, никаких чувств, никаких сомнений, только властная бесконечная уверенность превосходства, только стальная гармония машины. Плевать ему на все. На все и на всех без разницы. - Соскучился, - безразлично соглашается блонди, - раздевайся Рики. - Что, так невтерпеж? Даже ужинать не будешь? – с издевательской интонацией говорит парень, в полупоклоне указывая на накрытый столик возле дивана. Улыбается, так нагло, как только может.. Насколько Ясон помнит, четыре дня назад он оставил пета в относительно – для монгрела – благодушном состоянии духа. Но, похоже, несмотря на полную изоляцию Рики от внешнего окружения, за эти четыре дня многое изменилось. Сказанного петом уже достаточно для наказания, по-видимому мальчишка именно на это и рассчитывает. Но поскольку в настоящие намерения консула не входит помещение Рики в карцер, то придется его пету с этим смириться. Не так уж сложно заставить полукровку переключиться. - Почему ты так решил? Я голоден, но на тебя посмотрю с удовольствием. - Зато у меня нет никакого желания смотреть на тебя! Рики вырывается из некрепких объятий и замирает, прижав руки к груди, перенося вес на одну ногу, словно и впрямь готов к нападению. Глупый мальчишка, как он не понимает, насколько притягательна для владетельного блонди эта безрассудная бесстрашная ненависть? Эта ярость, заставляющая дрожать тело монгрела, эта ненависть, что вырывается из его глаз жгучим концентратом, который можно ощутить руками. Если бы Рики специально старался найти способ привлечь внимания блонди, то лучшего ему не смогли бы предложить самые опытные демоны. - Вряд ли это имеет значение. Монгрел запрокидывает голову, гортанно смеется. - Позовешь Дерила? Или кнопочки будешь собственными белыми ручками нажимать? - В этом нет нужды, Рики. Невозмутимость элиты заставляет Рики теряться: блонди необыкновенно спокоен, расслаблен, и какое-то неуловимое лукавство, что-то радостное чувствуется за его спокойной иронией. Раздражение Ясона не так уж трудно было вызвать, вернее то, что Рики называл раздражением, но сейчас блонди упорно не реагирует. А так надо... так надо - Если ты так жаждешь одиночества карцера, ты его, несомненно, получишь. Но только после того, как я получу желаемое. Разденься и встань у стены. - Я не хочу! Ни наказание ни боль не вызывает страха у Рики: он боится неизвестного, он боится того времени, когда блонди ведет себя как человек. Это хуже всего, это самое страшное, когда машина на твоих глазах превращается в человека, делает вид что она – человек. И так убедительно, что тебе не хватает стойкости не обознаться. - Не сомневаюсь, - соглашается андрогин, занимая на диване грациозную и полную достоинства позу, - но имеет значение лишь мои желания, не так ли? - Пошел к черту, блонди. Придти к нему. Взять за руку. Сесть у его ног, положив скрещенные руки ему на колени, а подбородок на руки - всего лишь желания. В реальности сжатый в полоску рот не обещает ничего кроме брани, глаза полны молчаливых пролкятий и нет ничего с той ночи, когда охваченный непонятным волнением, словно взорвавшийся откровением, монгрел шептал в спутанную массу светлых волос на его спине: «Неправильно. Почему все так неправильно, Ясон? Почему это ты?» И уверенный в собственной правоте считал, что он, блонди, ничего не поймет. - Я хочу сделать тебе предложение, Рики, - Ясон наливает вина, не затягивая паузы, но и не собираясь следовать нетерпеливой тревоге полукровки. Мальчишка напрягается как струна: предложение и блонди – вещи несовместимые. Во всяком случае по отношению к монгрелам. Так что затеял этот ублюдок? - Я разрешу тебе прогулку в Мидас, в сопровождении Дерила естественно, если ты прекратишь закатывать истерики и приступишь к выполнению своих обязанностей. Прогулку в Мидас? Самому, «мебель» не в счет. Без поводка и остальных отличительных признаков пета? Мидас, пусть, но не проклятый дом, разделенный на стеклянные полки, и не Апатия, и не Эос, неразрывно связанные с унизительным статусом. Мидас – город для людей, нормальных людей, а не элиты и ее чокнутых прислужников. Соблазн велик. Монгрел заперт в доме Ясона как в клетке, и блонди точно знает: даже те редкие вылазки, с поводком и ошейником, мальчишка и то воспринимает с облегчением. Даже такой выход заставляет его вздохнуть свободнее, но… предложение и блонди? - Ты предлагаешь мне сделку? – недоверчиво хмурится монгрел, и Ясон отвечает ясной спокойной усмешкой, которая кажется его пету такой обманчивой, условной, а на самом деле содержит столько ласки. Странной ласки - жесткой, нечеловеческой. Лютой. - Точное определение. Монгрел хмыкает с разочарованным выражением. - Кому ты заливаешь, Ясон? Блонди не заключают сделки со своими петами. С петами заключают договоры. Но поскольку Рики – монгрел, такой юридической операции не проводилось. - Значит, я буду первым, - насмешливо констатирует Ясон, и, глядя на мальчишку откровенно смеющимися глазами, отпивает светлое игристое вино. В планах входит напоить им Рики: монгрел очень забавен, когда немного хмелеет. Есть такая стадия в его опьянении, когда вбитая Цересом недоверчивость оставляет монгрела, а безусловный инстинкт еще не проявляется с должной агрессией. В таком состоянии полукровку можно заставить говорить. Просто говорить без оглядки и без страха, рассказывать всякую бесценную ерунду мягким низким голосом, с чуть заметной сладкой картавостью. Несколько секунд монгрел хмурится, оценивая предложение и пытаясь представить количество возможных обманов со стороны блонди. Решить умом у него не получается. Но и хуже чем есть не будет. А если будет, то он все равно не может представить как. Юноша решительно вздергивает подбородок, мрачно спрашивает: - Что я должен делать? Ясон обласкивает взглядом гибкую фигурку, улыбается одними глазами: - Разденься и встань у стены. Ничего необычного в требованиях блонди нет: злость на самого себя, проговорившегося, позволившего себе принять нежность прекрасного повелителя, мучает Рики все четыре дня отсутствия Консула; презрение к себе, к своей слабости заставляет его грубить, раздражать блонди, чтобы тот отослал прочь взбесившегося дикого зверька. И не прикасался к нему, не смотрел на него таким взглядом, как будто что-то чувствует, как будто и впрямь живой. Ага-ага, снежная королева растаяла и дети пошли домой по синей воде вместо льда. Дурацкая сказка. «Все неправильно. Ясон. Почему все так неправильно». - Пожалуй, это не все, что я хочу.
винни-пух: С мраморного выступа в нише убрана тяжелая фарфоровая ваза, камень покрыт тонкой пленкой люминофоров и, активированный, он сияет теплым кремовым цветом, отражая свет блуждающих желтых огней по поверхности колонны. Бегучие их отблески, теплое сияние панели, голубое зеркало стены за спиной монгрел создают завораживающе сложное освещение. Рики сияет как драгоценность. Голубой отблеск стекла углубляет цвет гладкой кожи, контуры тела резко очерчены палевыми линиями, их яркость нарастает, то гаснет, а там где тела Рики касается золотистый блик оно словно вспыхивает прозрачным желтым пламенем: абрис бедра, рельефная линия плеча, плавные очерк икры, теплая ямочка на виске - словно тело монгрела переливается, вспыхивает самоцветным блеском, когда свет касается его. « Мой золотой горячий мальчик». Монгрел стоит прямо, слегка расставив ноги, со скованными за спиной руками. Ясон не заставляет пета мастурбировать, но эрекция Рики вполне заметна С ним ничего не надо делать: собственный пылкий темперамент никогда не позволит Рики остаться равнодушным. Заставить же монгрела ласкать себя можно. Возможно не сегодня, но завтра или через неделю Ясон добьется выполнения приказа. И тогда выполненное его желание полностью лишиться своей ценности. Странно, правда? Если бы пет сам... сам захотел подразнить его, поиграть. Рики улыбнулся бы, сначала криво, как всегда, когда монгрел насмехается над самим собой, но его взгляд... взгляд был бы другим, не ироничным, а обещающим, вызывающим, и этот вызов был бы не от гордости и ненависти, а от страсти. Он бы облизывал пальцы, по одному, и обводил бы контуры губ влажными кончиками. Потом монгрел бы смутился, он всегда смущается, когда нечаянно выказывает свое желание, отвернулся бы и смотрел искоса, блестя глазами из-под ресниц. И это было бы даже еще более соблазнительно, чем его пальцы, чертящие линию по шее, плечу, груди и вниз, вниз до самой нежной плоти. И там бы он остановился в нерешительности, потом взглянул бы в упор почти злым, бешеным взглядом и прикусил бы губу, когда накрывал ладонью член... Почему он этого не хочет? Почему не понимает, что Ясон обращается с ним совсем не как с петом? Ни одному пету не позволяется так много, ни одному пету не уделяется столько внимания, ни к кому на свете блонди не привязан так крепко. Почему для его монгрела это не имеет никакого значения? Для него, для блонди, имеет, а для какого-то безродного бродяги – не имеет. Это... несправедливо. Инерция. Люди способны в один миг уничтожить свой внутренний мир в экстремальных обстоятельствах, но в то же время, характеризуются высокой степенью эмоциональной инерции.Монгрел вскидывает сердитые прекрасные глаза и спрашивает звенящим от злости голосом: - И сколько мне здесь торчать? - Ясон-сама, - поправляет блонди. Рики кривит рот презрительной усмешкой, но послушно повторяет: - И сколько мне здесь торчать, Ясон-сама? - Ровно столько, сколько мне будет угодно. Как будто от блонди можно ждать другого ответа – сука белокурая! Рики нетерпеливо поводит плечами, не слишком-то это удобно, когда руки скованы за спиной, и продолжает в том же духе: смиренное молчание в сделку не входило, не так ли? - И сколько это будет вам угодно… Ясон-сама? Потому что если до завтра, то обещанную прогулку можете засунуть… предложить Юпитер с тем же успехом. Блонди невозмутимо отпивает вино, изящно перекладывает кубики и листики невесть чего с тарелки на тарелку, явно не торопясь отвечать. Кушают блонди так, что перед ними есть стыдно – в смысле изысканности движения и достоинства. Люмпенское происхождение монгрела немедленно требует отнести сие качество в разряд презираемых и негативных и придумать что-нибудь язвительное. - Знаешь, Рики, я нахожу твою манеру отвлекать меня от еды крайне утомительной. Будь любезен, помолчи. Просьба по отношению к монгрелу бесполезная и бессмысленная: заткнуть рот темноглазого можно только силой. Или поцелуем. Хотя на данный момент, честно говоря. разница невелика. - Ну, отлично. Значит теперь я не просто пет, а безгласая вазочка. Знаешь, это немного чересчур для сделки. - Ты голоден? – вполне естественный вопрос почему-то окончательно взбесил полукровку, и он кричит со своего сверкающего постамента: - Представь себе! Твоя гребанная зверушка хочет есть. Вообще-то, по большей части это правда: охваченный то яростью, то тоской Рики не ел весь день, и теперь неожиданно для самого себя чувствует острый коготок под ребрами. Он и правда хочет есть. - Тогда иди сюда, - предлагает Консул, с интересом наблюдая смену злости на недоверие, потом на сомнение и вновь на злое упрямство. Рики неловко спрыгивает, подходит к столу, сверкая глазами с выражением неопределенной угрозы и отчуждения, поколебавшись, садится в указанное кресло. - А руки? - Это помешает тебе есть? – кто его знает, что имеет в виду Минк, но Рики понимает однозначно: монгрел бледнеет, потом заливается краской, вскакивает, опрокидывая кресло. - Ты… ты ублюдок… твои… я тебе не животное! - исступление грозит удушить полукровку, он давится словами от бешенства и обиды, и Ясон испытывает честное недоумение: что оскорбительного нашел полукровка в его словах? Но оскорбление не шуточное, потому что монгрел мгновенно забывает и о сделке, и о некрепко усвоенных «манерах», и о страхе, который по-прежнему внушает ему этот непонятный, но жестокий и сильный человек. К черту! К черту сделку, и обещание, и все, что угодно! - Ублюдок, - повторяет Рики почему-то шепотом, потом лицо его жалобно морщится, и он ударом ноги опрокидывает столик. Теперь Минк точно его накажет и весь этот бред закончится. Как у блонди получается встать настолько изящно и одновременно стремительно, что движения высокого тела поражают своей отточенностью, но при этом Ясон оказывается за спиной полукровки раньше, чем тот завершает удар. Стол опрокидывается, фрукты и зелень рассыпаются по ковру, льется вино, и капли искристой жидкости разлетаются во все стороны. Но только не на блонди, как будто священный закон неприкосновенности обязателен не только для людей, но и для вещей. Стальные пальцы божества накрывают рот монгрела с безжалостной силой, но в прекрасном светлом лице его ни капли гнева: чуть насмешливое, ласковое внимание, что-то непонятно искристое, как это чертово разлитое вино, вновь сбивающее Рики с толку. Словно блонди все время смеется про себя. И он не может пробиться к нему через блестящую пелену его смеха. - Рики, Рики, - качает головой блонди. – Ты лишил ужина не только себя, но и меня. Это несправедливо. Я целый день трудился на благо общества и заработал свой ужин. Монгрел крутит головой, стараясь освободиться, отступает, даже пытается лягнуть. Но все попытки сводятся на нет молниеносной реакцией белокурого и его силой, и сопротивление полукровки превращается в игру, в забавный танец, где монгрел – ведомая неуклюжая кукла, а Ясон – умелый танцор, что превращает дерганные движения марионетки в причудливые па танца. Он уходит от беспорядочных ударов, поддерживает Рики, когда ему грозит потеря равновесия, ведет за собой. Юноше не удается даже рот освободить, и та легкость, насмешливая ласковость, с которой Ясон управляется с его попытками, бесит до слез, до бессильного рычания. Блонди поворачивает монгрела спиной к себе, крепко прижимает и только потом убирает ладонь с его лица. Рики глухо рычит, выкрикивает какое-то ругательство, пытается наступить на ногу блонди – вот неугомонный. Ясон приподымает мальчишку, отрывая его ноги от пола, и стискивает в объятиях настолько крепко, насколько позволяет прочность костей полукровки, поддерживая за плечи и сильно придавливая в районе диафрагмы. Рики начинает задыхаться и вырываться, беспорядочно молотит руками по удушивающей его руке, но Ясон не ослабляет «объятия», пока движения пета не замедляются. - Глупый монгрел. Бестолковый глупый монгрел. Он почти не слышит голоса блонди, ловя только наполовину досадующие наполовину ласковые интонации. Обессиленный, откидывает голову на плечо Минка, восстанавливая дыхание. Приходит в себя, чтобы тут же застонать сквозь зубы от одуряющего стыда: как нашкодившую кошку, просто потрепал снисходительно., чтобы глупое животное наконец-то поняло, что нельзя кидаться на хозяина. «Н-е-н-а-в-и-ж-у. не-на-ви-жу! Как животное. Даже не разозлился. Даже дышит ровно. Сво-о-лочь!»
винни-пух: - Сколько раз мне повторять, Рики? Когда ты запомнишь? - и ласковая рука, что только что едва не пережала его пополам, мягко гладит ухо. Поощрение и наказание – это все, чего ты стоишь монгрел. Игрушка для машины. Машины играют в куклы? Странно конечно, но оказываются играют. От бессилия и унижения глаза начинают гореть. Рики крепко зажмуривается, прогоняя жалкие слезы, и старательно, глубоко дышит, чтобы успокоиться. Вот только рыдать ему не хватало, хрена тебе, блонди. - Пусти меня, - глухо бормочет монгрел, глядя куда-то в пол. Ясон вопросительно выгибает бровь, приподняв лицо мальчишки за подбородок, заглядывает в тоскливые неистовые глаза. Пет краснеет от стыда, Ясон знает почему, хотя логического обоснования у такой формы стыда нет, но что-то в глазах у Рики есть еще – горечь и вызов. Огненный нрав. Был бы Рики сделан из стали - давно бы сломался. Но изменчивый характер пламени позволяет бесконечно находить новые выражения свободы, не изменяя своей сути. - Ты успокоился? - Да, - глаза полукровки мерцают влажным блеском, Рики опускает ресницы, пряча взгляд, и Ясону, как множество раз до этого и как множество раз потом, хочется велеть пету открыть глаза. Такой приказ никогда не дает нужного результата: монгрел мгновенно вспыхивает ненавистью и ничего не остается в его взгляде от этой дикой завораживающей тоски, от какого-то непонятного откровения, от глубины, темной, зовущей, страшной. Это можно увидеть только случайно, начаянно, поки Рики не успел закрыть глаз. Это странно. - Отпусти меня, блонди. - Хорошо, – Ясон отступает на шаг, Рики остается неподвижным, внезапно потеряв цель, для которой требовалось освобождение, и хмуро глядит на разгром, который учинил. Потом оглядывается через плечо и спрашивает: - Сделка еще в силе или я все испортил? Редкий случай самокритики. Минк окидывает чуть удивленным взглядом пета, и Рики готов поклясться, что в чертовых, небесных глазах ублюдка прыгают смешинки. Его глаза, его проклятые синие глаза, в которых обещание чуда, от которых чувствуешь раскрытое небо прямо перед тобой, прямо под ногами - шагни, лети, ты свободен. Волшебные гляделки, в которые убежала его душа и не возвращается, сука паршивая. Если бы не его глаза, не растаявший лед в них, не этот говорящий зовущий взгляд. Чертов ублюдок. - В силе, - отвечает блонди, - если ты еще что-нибудь не натворишь. Напряженные плечи монгрел опускаются. Он слегка горбится, но тут же вздрагивает и выпрямляется, когда рука блонди скользит вдоль позвоночника. - Я собирался накормить тебя сам. Считаю, что твоя реакция не адекватна. Рики снова бледнеет, некрасиво морщится, но старается сдержаться. Черт его знает, может Ясон и впрямь все еще согласен выполнить свое обещание. Правда, нельзя забывать, что блонди говорят не как люди, и что элита вполне может достать его так, что он не выдержит и выкинет какой-нибудь номер, который этот ублюдок посчитает достаточным нарушением, чтобы все отменить. Что монгрел может сделать? Он просто игрушка. Дерил во главе с двумя домашними андроидами буквально мгновенно ликвидирует беспорядок и восстанавливает ужин. Де жа вю: они снова сидят друг напротив друга: блонди на диване, а Рики со скованными руками в кресле. - Что бы ты хотел съесть? Ужинают блонди довольно легко, но даже в этом случае на столе наличествуют несколько блюд, красиво оформленных и в образцово-показательном сочетании. Рики, не собираясь изменять привычной манере поведения, пожимает плечами и мрачно ворчит: - Сстаут и биоконцентрат. Реакция блонди заметна лишь по легкому выражению иронии. Минк на секунду опускает ресницы связываясь с «домовым», затем накладывает в тарелку красочный натюрморт, но не ест почему-то и чего-то ждет. Рики с недоумением смотрит на блонди и, в конце концов, спрашивает: - Ну и чего ты не ешь? - Жду, когда принесут твой заказ. Я ведь обещал накормить тебя. Рики с недоверием вглядывается в безмятежное лицо консула, фыркает: - Так что, мне принесут стаут? - Сомневаюсь, - решительно пресекает мечтания полукровки блонди, - но поскольку биоконцентраты не являются типичной пищей жителей Апатии, придется подождать, пока Дерил его найдет. Ну да, кто в Апатии будет жрать такую гадость? Уж точно не блонди. И не их игрушки. У андроидов есть какая-то органическая пища, кожа-то в большинстве модификаций настоящая, но вряд ли это можно есть человеку. Рики хмуро разглядывает неподвижного Консула – ну да, работает, конечно, датчик в ухе посверкивает нежно-алым – и ерзает. - Что, так и будем сидеть? - Да. Если ты не передумаешь, конечно. - Размечтался, - угрюмо язвит монгрел, с бессильной тоской понимая, что на самом деле выиграл опять блонди. Как он решил, так все и происходит, а все его попытки – не больше чем жалобный мяв привязанной кошки. Закованной вернее. Твердо решив держать язык за зубами, Рики «героически» выдерживает почти двадцать минут, которые требуются Дерилу для того, чтобы раздобыть дефицитный продукт. Биоконцентраты, знаете ли, по заказу как китайскую еду не доставляют. Когда фурнитур самолично приносит пред светлые очи Минка разогревающийся контейнер с набором юного химика для бедных, вид у него совершенно невозмутимый. Как и полагается. Но, уходя, он успевает кинуть на полукровку холодный предупредительный взгляд. Рики скалится в его спину глумливой усмешкой и почти поет: - Спасибо за обслуживание. Дерил. «С-с-котина. Крыса цересская,» – цивилизованная цересская крыса не отвечает на реплику, с достоинством покидая спальню хозяина и поливая мысленным презрением и злостью наглого полукровку. Чтобы в коридоре прислониться к стене и мысленно завыть: «Что ж ты делаешь, Рики? Что ж ты делаешь со всеми нами, а?» Блонди открывает контейнер, с любопытством принюхиваясь и разглядывая творожистые комки в сливочно-золотистой жиже соуса. Запах, как и цвет, указывает на наличие большого количества красителей и консервантов, но, по крайней мере, статус универсама, откуда привезли нелепое блюдо позволяет надеяться, что вышеупомянутые добавки, так же как и остальные составляющие относятся к безопасным по медицинским показаниям. По сравнению с остальным великолепием на столе, комки в жиже выглядят, мягко говоря, не аппетитно. Ясон неопределенно хмыкает, подцепляет комок палочками и приказывает: - Открывай рот. Рики, слегка обрадовавшийся мимолетной пикировке с фурнитуром, вновь мрачнеет и кривится. - Ясон… я… черт, раскуй меня, я сам прекрасно справлюсь. В ответ - отрицательное движение головой, искристый блеск синих глаз, блики волшебного бело-золотого сияния скользят по пышным волосам, и сердце гулко тукает в грудную клетку – выпустите, хочу к нему. Монгрел опускает глаза, и тихо произносит: - Пожалуйста. Не… я сам. Стыд заливает щеки пета румянцем, он опускает ниже голову, пряча – он знает – умоляющее выражение лица. Каждый раз так, каждый раз: от обвинений до мольбы, от оглушительной ненависти до нежности. Игрушка, просто игрушка. Никакого труда не стоит блонди сломать свою игрушку, лишь сильнее сжав пальцы в следующий раз. «Блядь, да провались ты со своим разрешением, провались блонди!» Рики не успевает сказать вслух что-нибудь резкое, когда изящная рука блонди, уже без перчатки, скользит по его плечу, по руке, так легко даря отобранную свободу: «Ох, черт ну что ж так… почему так всегда?» Невыразимая нежность его кожи, пальцы без шелка, нежнее, мягче,чем этот чертов шелк. Что-то невыносимо близкое, доверчивое: древесный аромат духов, горячее дыхание блонди на его щеке – Ясон наклонился над ним так низко, его тепло окутывают коконом нежности, тяжелые вьюжные пряди по очереди соскальзывают с плеча мужчины, чтобы лечь на смуглое тело – волшебство. Так не бывает. Монгрел изо всех сил зажмуривается, кусает губы, чтобы привести себя в чувство, чтобы не раствориться. Это невыносимо трудно. Когда Ясон так близко, когда его взгляд - взгляд – касается так бережно, и тепло его тела, как морская волна, и Рики не может думать дурное о нем. Не может сопротивляться, когда ласковые пальцы приподымают его лицо, поворачивают к себе и рот накрывают шелковистые губы, такие нежные, такие... Словно губы целует солнце, тот чудесный момент лета, когда тепло солнечный лучей наполняет тонкую кожицу крошечными блестящими взрывами, заставляет трепетать и обмирать от прикосновений знойного августа, и в пору поверить в любовь небесного светила. Лето, синее пламя неба, хрустальный воздух упоительно чист и жар источает все вокруг: земля, солнце, трава и твое тело под блестящей рукой животворного зноя. Хрустальный поцелуй. И когда Ясон отрывается от губ полукровки, чуточный миг его темноглазый любимый находится во власти волшебства: дрожащие ресницы прикрывают глаза, полуоткрытые губы тянутся за новым поцелуем, разгорающееся тело льнет в поиске утоления и тепла. Но чудо длится не больше мгновения. Рики сжимает и разжимает кулак освобожденной руки, хмурится: - А две никак нельзя? - Нет. Мне нравится, когда ты скован. Пет кисло улыбается в ответ: - Типа твоего кольца, только побольше. Консул не отвечает, но вместо того, чтобы усесться обратно на диван, ставит второе кресло рядом с Рикиным и усаживается. Так близко, так умопомрачительно близко, что монгрел отшатывается в подозрении: - Ты чего? - Я хочу попробовать. - Ты что, сдурел? – полукровка удивленно распахивает глаза и тянется отобрать у спятившего блонди палочки. Конечно, сразу останавливается, мимолетно кривясь от досады, но словесные увещевания не прекращает: - Ясон. Ты … блин ты отравишься! - Почему? Ты же питался именно так в Церес? Судя по извещению о составе продукт не содержится опасных компонентов. - Ага, протеины, углеводы и жиры – все чтобы не сдохнуть, - несколько модифицированная версия рекламного лозунга ближе к правде. Действительно все, для того, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма, и кроме указанной цели никаким другим сия пища не способствует, - кончай блонди. Ты сам говорил, что твое тело устроено иначе, а значит и еда тебе нужна качественная. Ты отравишься на фиг. - Не думаю, - повышенный иммунитет, ускоренный обмен веществ нанокомплексы в крови – отравить блонди затруднительно, но Рики не удерживает гадливой гримаски, когда блонди подцепляет комочек и отправляет в рот. - Вкус странный, - вкус создают только глютаминаты, продукт совершенно нейтрален. Для тонкого восприятия блонди искусственные добавки слишком резкие и неприятные, но для абсолютного большинства людей создают вполне приемлимую вкусовую гамму. Рики кривится: смотреть как Ясон – Ясон – жует эту никакую кашу почему-то отчетливо противно. - Не думаю, что позволю тебе питаться твоей любимой пищей, монгрел. Трудно сказать сразу насколько плохо она влияет на обмен веществ, но без сомнений ускоряет процессы окисления. Я беспокоюсь. - А ты не тяни в рот всякую гадость, вот и не будешь беспокоиться...
Конвалия: Спасибо за продолжение. Утащила читать.
Zainka: винни-пух пишет: - А ты не тяни в рот всякую гадость, вот и не будешь беспокоиться... Винни-пух, спасибо!
anita: винни-пух , спасибо, что не оставляете этот чудесный фик!
винни-пух: anita всегда пожалуйста.
Milky: винни-пух Сцена с кашей такая умилительная)))) Жалко Рики: Рики не удерживает гадливой гримаски в следующий раз лучше подумает, прежде чем высказывать свои желания))))
винни-пух: Почему жалко? Ясон здесь вполне мирный, положительный можно сказать.
Milky: винни-пух Нее, жалко не потому, что Ясон накажет, а потому что так смешно вышло))) Хотел повыпендриваться, а не вышло
винни-пух: Ну-ус, продолжим наше многосерийное собрание. Беты по-прежнему нет.
винни-пух: «Рики. Маленький, смешной, искренний. Такой неподатливый, такой злой, и такой открытый. Ты так и не сумел понять, почему мне нужен только ты, и я не уверен, что смогу объяснить тебе это. Мне жаль, монгрел, но тебе придется вернуться, вне зависимости от твоего желания». Рики тогда больше не решился провоцировать блонди, но говорить ерунду всякую не прекращал: опасаясь физической силы андрогина, отгораживался колючими словами и грубостью жестов. А Ясон, словно пообещал своей богине, целый вечер был ангельски терпелив и ласков даже в насмешках, каждый раз сбивая агрессивный напор полукровки неожиданным движением или речью. Сделка для монгрела – ха! Чушь! Но, плавясь под медленными глубокими движениями в своем теле, со скомканным от наслаждения сознанием Рики мог поверить и не в такую чушь. И когда Ясон прижал к себе блаженно-звонкого от любви монгрела, тот обнял его в ответ. Чтобы на следующую ночь отчаянно вырываться и обвинять блонди во лжи: полукровка сопровождал Дерила., а не наоборот. Сопровождал в качестве пособия, поскольку фурнитуру было приказано подобрать коллекцию украшений для черноглазого пета. Рики и украшения – это несовместимо, как гений и злодейство, монгрел бесился не меньше недели.
винни-пух: Бестелесные массивы сведений не обладают никакой эмоциональной нагрузкой. Напротив, эмоционально-окрашенные воспоминания способны организовать соответствующее чувственное состояние и способствовать большей эффективности работы. Эмоции – это энергия, и аксиома сия не в меньшей степени истинна по отношению как к индивидуальному объекту, как и к сообществу таковых. Рики – ярость, блеск, страсть, опаляющий жар души. Рики – тоска, боль надежда, ненависть. Рики – изменчивая, завораживающая игра пламени, и образ огня как нельзя лучше передает ментальную природу монгрела. И Ясон, чей эмоциональный спектр создавался под влиянием полукровки, отдает себе отчет в его неестественном происхождении. Если использовать и дальше образный язык новийских псиоников, то информационно-энергетическая природа блонди сродни льду: стационарные кристаллические образования, в принципе, способные к изменению состояния, но только в условиях исключительных. Чем будет таяние для льда? Гибелью. Пусть «вода», в которую превращается «лед», остается информационно активной субстанцией, но разум оператора при этом подвергается стольким изменениям, что перестает быть рассудком – идеальным аналитическим аппаратом, становясь только инструментом познания. Подобные опыты проводились 20 лет назад, результат представлял собой немалую научную ценность, но совершенно не соответствовал поставленной задаче. Цель могла быть достигнута только в случае непротиворечивого решения двух проблем: регуляции и обратимости изменений и наличия внешнего по отношению к объекту изменений, но связанного с ним катализатора. Следуя упомянутой аналогии у глыбы «льда» должно было быть собственное «солнце», способное локально «растапливать лед» на нужном участке. Математическое описание предполагаемых процессов занимало примерно 400 гигов, а физическое воплощение находилось за гранью реальности. Утверждая недопустимость связи Ясона с монгрелом, тем более, связи ментальной, угрожающей опасностью информационного вырождения, Эм без сомнений был прав во многих пунктах. Ясон считал опасным только один: структура его «катализатора», при всей его эффективности, разительно отличалась от структуры собственного эмоционального спектра блонди. Как глаголили откровения новийского пророка, «камень» сочетается с «деревом», «вода» с «воздухом», «лед» с «водой», а «огонь» с «металлом». Сочетание «воды» в виде льда и «огня», согласно учениям Ра-да-стра, почиталось способным к делам великим: как делам разрушения, так и созидания, а потому опасным и не рекомендованным. И, прежде всего, грозило разрушением самих операторов. В их случае дополнительным фактором опасности служило то, что эмоциональная матрица монгрела была лучше развита, спектр богаче и разнообразней, при создании глубокого совмещения, общего информаицонно-энергетического пространства, один из операторов-партнеров неминуемо подстраивался под доминанта, объективно утрачивая какие-то свойства. Доминантом в эмоциональном плане был монгрел. и Ясон прекрасно осознавал это. Дальнейшее взаимодействие с полукровкой требовало не только изменения поведенческого комплекса, но отработки специального механизма, предусматривающего восстановление некоторых параметров. Рики говорил, что он, блонди, полностью разрушил его, что он разбил его на сотни осколков и собрал то, что ему было нужно. Говорил что его больше нет, что он мертвый рядом с блонди. Но ведь и его, Ясона Минка, такого, каким он был, тоже больше не существует. Нет того Ясона Минка, чья жизнь представляла собой последовательность, а рабочие функции исчерпывали смысл существования. «Замкнутая совершенная система – мертвое тело в поле мыслей и воли. Потребовалось сделать себя живым: взять тебя. Рики, и поместить в себя, изменить себя, чтобы стать самим собой. Я согласен измениться. Я согласен изменять себя и дальше. Теперь ради нас двоих, монгрел. почему не согласен ты. Чего ты боишься?» Второй справа бионик «оживляется», Ясон ловит в фокус бессмысленный взгляд: его сознание разделяется, образуя временную информационную ячейку – память, аналитический блок, оперативное поле, но, так же как и в случае, контакта с машиной, блонди отнюдь не теряет связь с реальностью, оставаясь вполне адекватным. Но параллельно с основным уровнем и четырьмя рабочими уровнями, занятыми нескончаемой обработкой данных и анализом, он организует временное пространство, используя практически бесполезный ранее слой памяти – скорость обработки на нем настолько велика, что нет возможности загружать данные с достаточной плотностью, если использовать обыкновенные источники. А вот при том виде работы, которой сейчас занят псионик, «слой» оказывается весьма кстати: ведь Минку требуется принять полный личностный информационный объем, с которым следует не установить контакт, а взаимодействовать. А такого рода совмещение с чужим сознанием на порядок выше, чем нормальная телепатия, и требует либо веского уровня совместимости, либо косвенного характера контакта. Иначе более слабому из связки операторов грозит неминуемая гибель. Практические эксперименты в этой области были весьма… убедительными. В данном случае механизмом безопасности выступает опосредованность контакта: Ясон – псионик достаточной силы, чтобы в случае угрозы просто «выбросить» чужое сознание, подавив/разорвав ментальную связь. Но поскольку оператор – он и есть оператор, а не носитель этой самой информации, отдача разрыва убить его не может. На «другом конце канала» максимум, что может получить реципиент, так это головную боль. Конечно, блонди не проводил бы рискованный эксперимент, если бы не был уверен в успехе. Но Ясон почти четыре года участвует в практических опытах, и работать с эмоциями через посредника ему вполне по силам. Задача несколько облегчается благодаря специфике цели: найти и скопировать по возможности сведения о конкретном продукте. Нечто среднее, между ментаскопированием, регистрирующим фактический материал как таковой, и работой программера, специализирующегося в основном на анализе и работе с эмоциональными состояниями. Чувства неведомо инопланетянина блонди не интересуют, информация, которую он ищет, носит фактический характер. Такого рода данные стационарны и энергетически вырождены, имеют недавний срок образования и, скорее всего, заблокированы. Больше всего сведения напоминают файл, чей информационный объем достиг критической величины и требует расширения памяти. Впрочем, Ясон отдает себе отчет, что восприятие ментального пространства носит сенсибельный характер.
винни-пух: Над столом с подарками вращается в воздухе кристаллический шар, равномерно и мягко переливающийся цветными прозрачными огоньками. В такт миганиям, не несущим пока никакой дополнительной нагрузки, раздается переливчатая звенящая мелодия, чистоты звездного поцелуя, а один из огоньков кристалла словно увеличивается и разворачивается в дивное снежно-голубое панно. Ветви деревьев, опушенные морозными иглами, прозрачные радуги льда на замерзшем ручье, медленный вальс снежинок, и вот второе панно, засияв, добавляет во вьюжный танец живую нотку пушистого зверя, оставляющего на сверкающей белизне тонкую цепочку снегов. Мелодия заблистав, наполняется низкими мягкими тонами валторны, ускоряется, кружится, и над взвихренной музыкой льется звон горна. Охота. Давние потомки терранских охотников сквозь звездные века экспансии, пронесшие горячий тревожащий зов крови и погони, зашевелившись и обменявшись улыбками, слушают внимательнее, незаметно для себя погружаясь в волнующий мир зимы, блеска и охоты. Поют охотничьи рога, стелятся над снежной целиной быстроногие кони, шелестят шелка, соперничающие гладкостью со снегом. Ослепительная синева неба отражается в глазах красавицы, что так озорно улыбается, снежинки пляшут в прозрачном воздухе, гончие несутся за горизонт и все ускоряющийся бой барабанов наполняет кровь гулкой радостью жизни, азартом, скоростью. Вперед, вперед, и снег сыпется с тронутой лесной ветки блестящими комками, а глаза красавицы так манят, так блистают… Визуальное восприятие на миг отражается в сознании консула снежными вихрями и волнением: образ хорошо проработан и увлекателен, эмоциональная матрица реципиента полностью подавлена внушенным состоянием и не создает трудностей. Настоящее состояние объекта блонди не интересует: специфическое усилие воли, позволяет не вникать в ни в эмоции, ни в память объекта. Если операцию «ввод» выполнить недостаточно эффективно, рискуешь оказаться внутри сознательной памяти, полностью во власти ее внутренней структуры и системы приоритетов – интересно, но не практично. Трудность подобного анализа состоит в том, что задавать наводящие вопросы, как это делают программеры, Минк не может. Приходится искать, ориентируясь по общим признакам: компактность, характер и срок образования. Ощущение странное и не имеющее аналогов: уровень, занимающийся срочной обработкой информации, практически идентичен с личностью объекта, как если бы он сам, в неправдоподобно-скоростном, объемном режиме просматривал свою память. Извлекаемые без определенной цели образы и данные сначала носят фрагментарный отрывочный характер, потом углубляются, раскрываются, оператор словно находится внутри гигантского калейдоскопа, вращающегося в разные стороны, пестрого, многозначного и яркого. Звуки и образы, запахи и блики эмоций, вторичные данные, не связанные с непосредственным восприятием, ощущаются ссылками. Если активировать такую, ссылка выводит на целый пласт чужой жизни, чужих переживаний, память эмоционально-насыщенную и динамическую, и в первый раз вызывает ощущение катастрофы. Во второй – восхищения и свободы. Поддаваться не следует ни страху, ни восторгу, эмоции легко уведут от цели. Это действительно весь Велюмер Гордье, какой он есть на белом свете, а подавить любопытство порой труднее, чем страх. Собственное, настоящее сознание блонди идентифицирует информационное буйство как внедренный объект: сознание Гордье ощущается как вращающийся шар внутри его памяти, создавая любопытное и неповторимое ощущение себя как вещь в вещи. Потому что Ясон существует, по меньшей мере, в двух лицах: как оператор и как реципиент. А поскольку Минк – блонди, то самым верхним слоем восприятия идет регистрация внешних сигналов и полноценная картина реальности. Уникальность, неповторимость подобного состояния, возможности находиться на ТАКОМ уровне владения информации вызывает вполне понятное чувство эйфории и всемогущества. Можно представить себе блонди – да к черту! Любого человека, – который способен отказаться от такой возможности? Да счас же! Это… это у нас в крови, мозгах и половых органах. Визуальное ориентирование представляет метку блокированного объекта как красный пульсирующий треугольник не естественно четких очертаний, своеобразная дыра в живой пляске человеческого сознания. «Ключ» может находиться где угодно: для славного дела ментаскопирования., хоть контактного хоть бесконтактного, это значения не имеет. Имеет значение для носителя блока: если не санкционированное вскрытие затребует активации программы самоуничтожения, то носитель погибнет. Ну, или потеряет заложенную информацию. И если с помощью оборудования скопировать подобный блок не всегда успевают, то в случае работы «внутри» сознания, тем более в опосредованном состоянии, трудностей не предвидится. Трудности возникли бы, если бы многомудрые ведяне использовали нормальный имплантант, который на удаленное соединение с неизвестным оператором не ведется. Однако товарищи решили подстраховаться и сели в лужу. И очень не скоро поймут, как такая неприятность произошла. Надо заметить, что на выдумку, пожалуй, хитра не только голь.
Зося: ЙЕС!!!! утащила. вечером прочту. сначала.. а то ж уже почти попрощалась..
Конвалия: Как хорошо, что "Без тебя" еще пишется. Уволокла читать.
винни-пух: Куды оно денется. Следующий кусочек будет не такой... "информативный".
Illi: Кому ж это там моск чистють)))))
Конвалия: винни-пух пишет: Куды оно денется. Да кто вас, авторов, знает. Пропадаете иногда, а читатели волнуются.
Зося: винни-пух пишет: Следующий кусочек будет не такой... "информативный". надо думать, "кусочек" будет динамичный. когда??? а еще я так и не нашла начало фика. мое "начало" такое: "... - Прошу вас, господин Эм, я вас проведу, - фурнитур склоняется в низком поклоне, каким-то непостижимым, свойственным только представителям высшего класса способом, указывающим на уважение к гостю, но без подобострастия. Рауль с удовольствием отмечает неизмененный вкус Ясона и следует за провожатым. ..." и т.д. вопрос: где мне взять настоящее начало?
Конвалия: А это и есть настоящее начало.
винни-пух: Совершенно верно. Фик описывает события после "увольнения" Рики с почетной должности пета. Напоминаю, это - моя личная фантазия. Там в шапке написано, не канон вообще.
винни-пух: Совершенно верно. Фик описывает события после "увольнения" Рики с почетной должности пета. Напоминаю, это - моя личная фантазия. Там в шапке написано, не канон вообще. "Кому ж это там моск чистють)))))" Не чистють - ворують на благо Амой. Ясон развлекается от скуки.
Зося: ну тогда я спокойна. просто название топика было под цифирью 2.( а уже аж 6!) вот я всполошилась. винни-пух пишет: Там в шапке написано, не канон вообще. зато фанон!
Illi: винни-пух пишет: Ясон развлекается от скуки ГХМ)))) Интересные у некоторых развлечения! Впрочем, я в Ясю всегда верила
винни-пух: Ну дык, основного партнера... по развлечениям нетути, вот и приходится перебиваться малыми криминальными деяниями. С другой стороны, безопасность родной державы - важная весчь, глючной Юпитер только ему и не хватало для счастья в жизни.
винни-пух: - ... уничтожил все образцы. Отследить их не удалось, так что «Бизоны» в безопасности. Но появились дополнительные сведения, не безинтересные, я бы сказал... Уничтожил. Хм, следовало ожидать. Ведь это так очевидно: Рики с его абсолютной жаждой свободы и независимым характером, априорно наделяет любого из живых существ этими бесценными чертами. Когда в целях воспитания его пету было приказано присутствовать на процедуре коррекции в качестве наблюдателя, эффект превзошел все ожидания. Конечно, первое, что подумал монгрел, это то, что процесс сканирования и есть насильственное лишение и памяти и разума. Понадобилась уйма времени, чтобы объяснить полукровке суть процедуры и ее цель, объективно положительную в принципе. Но принять ее объективную, так сказать, ценность Рики не смог и даже не пытался: С точки зрения лидера человеческой стаи любая разумная жизнь, а вернее личность, объем памяти, чувств и мыслей, являлась ценностью безусловной. Объективное противоречие между способом существования упомянутого бандитского лидера в Церес, сопровождающимся актами насилия, вплоть до увечий и травм не совместимых с жизнью, и провозглашенная с грехом пополам декларация высокой человеческой идеи послужила темой не одного разговора и не единственной попытки воздействовать на несговорчивого пета. Противоречие чисто внешнее на самом деле: не способный обосновать свою точку зрения под давлением столь превосходящего разума, Рики не сдался и продолжал отстаивать свои позиции, отказываясь что-либо доказывать, но, утверждая их правоту и ценность. Воспоминание о том , как полукровка утверждал их значимость своими действиями, какую стойкость духа выказывал, до сих пор составляют одно из сокровищ в переживаниях блонди. Конечно это было жестокостью. И бесполезно размышлять над тем возможным вариантом, когда мужества и стойкости монгрела не хватило бы, чтобы выдержать эти испытания. Но, уходя все дальше в глубину человеческих чувств и понятий, используя все более острые инструменты иезуитов, Ясон со все большим восхищением следил за борьбой духа и тела своего подопытного. И со все большим восторгом убеждался в твердости и чистоте алмаза, выловленного ним в грязных человеческих водах. Он находил в нем себя. Не высокопоставленного блонди, не выдающегося политика и ученого, но себя – свою неповторимую единственную сущность, которая не может быть воспроизведена простой перезагрузкой матричной копии. И то, что его собственный дух, его мужество не подвергались таким экзаменам, странным образом делало его равноправным участником испытания, уравнивало на чаше весов палача и его жертву. Как если бы гордость Рики, страсть Рики, его стойкость и искренность были залогом его гордости и независимости блонди. - Ты их знаешь, не так ли? - ... - Они твои. - ... - Ты можешь делать с ними все, что угодно. Все, что они делали с тобой. - ... - Почему ты не трогаешь их, монгрел? Не хочешь отомстить? Считаешь петов недостойными своего гнева? Но ты такой же, как они, Рики, такой же пет. И должен подчиняться приказам. Иначе я предоставлю твоим более примерным коллегам возможность указать на твое место.
винни-пух: Монгрел засмеялся в ответ. Не прилично громко, зло и искренне, как все что делал полукровка. Его смех вошел в Ясона как лазер, с той горячей пульсирующей болью, которая означает освобождение. Одна часть блонди решила уничтожить того, кто смеет причинять ему боль, а другая захотела слышать этот смех чаще и громче и освободиться быстрее. Это двойственное ощущение было почти мучительным, и Ясон выбрал второе желание. Смех является универсальным способом освобождения, как от накопленного напряжения, так и от действия разрушительных эмоций, как своих, так и чужих. Рики говорил, что смеются только люди, и поэтому блонди конечно не люди. Забавно, вопрос столь мучительно решаемый философскими кругами Федерации у необразованного мальчишки не вызывает никаких этических содроганий. Есть в этом некоторая странная иррациональная закономерность: монгрел презирал и ненавидел элиту, но не в силу свойственной людям антропоцентричности, а в силу ненависти и зависти угнетенных к угнетателям. Свойственного федералам презрения и отчуждения людей ко всем остальным формам разумной жизни, изгою присущи не были. Социальная структура 9-го района настолько упрощена, что не дает почвы для подобного рода фобий. Мутантов обитатели Церес уничтожают из практических соображений. Кто знает, сколько раз и на каких языках повторялась эта истина: научи меня смеяться – спаси мою душу. Обманчиво-простая конструкция слов, в которые люди словно забавляясь над собственными ошибками, облекают действительно важнее истины, не позволяет понять сразу, ничего кроме красоты выражения. Но чем дольше живешь, тем больше понимаешь, как глубок истинный смысл. Душа – нечто неповторимое, твое собственное, то единственное, что на самом деле обеспечивает тебе независимость, делает тебя свободным. И тот, кто запихивает свою душу подальше от себя, чтоб не мешала выгоде или соблазну, ненависти или жадности – на самом деле не обретают волю, а заковывает себя все новыми и новыми цепями. Правы, чертовски правы были те, кто утверждал: ад человек носит в самом себе, свои собственные демоны поедают тебя изнутри, если ты им позволяешь. Но ведь и ангелы где-то там должны шляться. Вроде бы. Рики смеялся. Было больно – смеялся, ненавидел – смеялся, презирал – смеялся. Странный смех – горький и полный боли, но и он справлялся со своей ролью, защищая и сохраняя своего маленького хозяина от безжалостного владельца его тела. Но блонди тоже хотелось научиться смеяться, блонди тоже нуждался в своей доле независимости. Но Ясон не знал, как это сделать. - Достаточно. - Ублюдок. - Если это благодарность, то форма затейливая. - Это не благодарность. - Ты хочешь снова подвергнуться насилию? - Нет. - Тогда убей их. - Что? - Убей их. - ... - Ведь это просто петы, Рики. Как ты говорил? Игрушки, животные, подстилки. Ну, так избавься от них. - Нет... нет! - У тебя нет выбора, Рики. Если хочешь избавиться от совокупления – избавься от петов. Я не настаиваю на убийстве.
винни-пух: Свобода. Независимость. Воля. Слова, знакомые с детства любому рожденному в свободном мире. Или хотя бы пытающемуся стать таковым. Но странное дело, блонди, считающий гордость признаком своей касты, параметром элиты, столкнувшись с таким же качеством изгоя понял разницу между настоящей независимостью и ее фальшивой сестрой. Статус, исключительность, кастовая гордость обернулись блестящими признаками элемента, части системы, не имеющего самостоятельного значения и ценности. И блонди возжелал свободы, независимости от целей системы и ее критериев. Замкнутый, загнанный в рабство куда более глубокое, чем монгрел, не знакомый с технологиями пси- или нейрокодирования, мог понимать, полукровка оставался независимым, отстаивая свое право на самого себя, сражаясь за себя и за свои границы насмерть, с мужеством и одержимостью обреченного. И он, блонди, совершенное создание, позавидовал своему рабу, глупому и дерзкому мальчишке, носящему в сердце свою собственную правду и не нуждающемуся в доказательствах. Если нет понятия «блонди» нет статуса главы Синдиката, нет звания куратора проекта, нет разума и восхитительной красоты элиты – что останется? Будет ли без всего этого существовать Ясон Минк? Существует ли он, эта неуловимая сущность, не отражающаяся ни в одном из объективных зеркал? Вопросы без ответов и ответы, которые лучше не знать. Но тогда как объяснить, что, глядя в горящие яростью глаза своего пета, Ясон чувствует себя живым? Почему он считает, что нашел то зеркало, что отражает его, отражает его настоящую гордость, достоинство, свободу в той мере в какой эти бесценные качества присущи дикарю? Почему он испытывает глубокий волнующий трепет, ощущая, что прикасается к чему-то намного большему, чем стоящий перед ним маленький человечек? - Думаю, долго ты не продержишься. - ...пошел к черту. - Ты надеешься на милосердие? Или на наличие совести у петов, которая не позволит им выполнять свою работу? Это глупо, монгрел. - Я... не твой пет. Я не буду выполнять твои приказы. Я никого на х** не буду убивать по твоему приказу. - Уверен? А если ценой этой бессмысленной жизни будет твоя свобода? Если я пообещаю отпустить тебя? - ... - Решайся, монгрел. Я даю тебе слово блонди. - Нет. - Я не ослышался? Или ты мне не веришь? - Нет. Никто не будет платить за мою свободу. Она моя, блонди. Ты тупой, если этого не понимаешь. Она - моя. И ее не продам. Он дрожал всем телом и еле стоял на ногах. По приказу блонди никто не занимался лечением его травм: монгрел избит, бледен до синевы, рот у него распух, щека разорвана, на пах больно смотреть, но из–под опухших век глаза полукровки горели диким неукротимым пламенем. И чем слабее становилось его несчастное тело, тем сильнее становился его дух. Можно сломать и эту стойкость, можно уничтожить и такое мужество: человеческий опыт в уничтожении души... вызывает содрогание, но зачем? Термоядерный реактор может разрушить драгоценный металл, превратив его в легкую пыль висмута, но если ты хочешь получить чистое золото – ограничься кислотой. Смех. Радость. Сила и готовность дарить эту радость, дарить себя без остатка и страха – это было первое, что Ясон почувствовал. То первое что он нашел в себе, когда полукровка, глухо простонав, забился в его руках. Радость, настолько непривычная, что он не узнал ее. Огонь, страсть, красный грохот крови в теле на его руках, и чувство, ощущение этой горячей крови в себе, грохота в глубине своего сознания. Радость от чувства обладания каким-то мальчишкой, от прикосновений к обычному человеческому телу – как это может быть? Но это было: радость подымалась по двум золотым проводам в кристаллической структуре его мозга. Он не замечало раньше этой детали, она не функционировала и понадобился кто-то особенный, единственный, чтобы эта, неизвестная ему самому часть сущности, ожила. И понадобилось много времени, чтобы осознать, что эта новая сущность находится в зависимости от своего единственно возможного избранника. И еще больше времени, чтобы принять это. Он, блонди, глава Синдиката зависит от безродной трущобной крысы, хуже того – зависит от эмоционального состояния этого изгоя, от степени его привязанности. Разве это не чудовищно? И Ясон ломал его - свою игрушку, чтобы уничтожить столь привлекательные для него качества, избавиться от зависимости и выбросить забаву. И Ясон приручал его – своего дикого зверя, потому что эта вынужденная связь оказалась источником новых удивительных переживаний, причиной волнения, но давала ту полноту, ту насыщенность существования, которую столь долго искал и не находил элита. И Ясон привязывал и терзал его – своего монгрела, потому что назвать его любимым он еще не осмеливался, а Рики был совершенно особенным, отдельным от всего остального мира существом, которому в привычной иерархии места не находилось. Если в ответ на дерзость, открытое неповиновение,оскорбление со стороны раба, хозяин улыбается и ощущает счастье, что это должно означать? Рики, отупевшему от страдания и усталости, по большому счету все равно: он смирился с тем, что не понимает блонди. что не может даже представить, что хочет и чего добивается жестокий белокурый бог. А Ясон чувствует себя счастливым: ведь только такое существо, только человек, наделенный такой силой воли и такой мерой щедрости, может дать ему долгожданную свободу. Только такое существо - безупречно мужественное, гордое, достойно быть источником привязанности. Только такое существо может вызвать чувство. И это существо принадлежит ему. А монгрел долго считал, что блонди требуется секс, запретное наслаждение – и пытался отказывать. Потом считал, что элите нужна его боль, мучение – и сопротивлялся. Потом понял, что андрогин изучает его чувства, что он поглощает его эмоции как какая-то кибернетическая разновидность вампира. Но с этим он сделать ничего не мог: не чувствовать для Рики означало умереть, и он попытался. Не смог. Слишком сильна в маленьком возлюбленном блонди жажда жизни, слишком велика сила любви. Живая, горячая, она не позволила возобладать инстинкту смерти, заставила Рики жить – и чувствовать, отдавать себя. Может быть, если бы Ясон позволял ему смеяться чаще, не брать его горький смех, а просто смеяться, то расставания не понадобилось бы?
винни-пух: Прошу прощения за невнимательность.
полная версия страницы